— А нет музыкантов!.. — нахмурив брови, сообщил бармен. — Тут коллектива три было, но последних музыкантов месяца два как не видел... Мир такой, гибнут тут люди!..
— Да уж... — расстроено произнес я. — Мне бы хотелось послушать настоящую музыку... А что, больше никто не хочет играть?! Или не умеют?!
— А кому оно нужно?! Хорошенько заработать можно на мародерке или на торговле!.. Смысл песенки напевать?! А сюда люди приходят поесть, напиться да забыться..., а музыки и магнитофонной хватает!..
Больше я ничего не ответил. Сейчас, с трепетом поднимаясь на сцену, я просто не мог отвести взгляда от акустической гитары. Меня буквально завораживало ее присутствие, а кто-то сзади словно подталкивал меня к ней, заставлял провести рукой по ее струнам.
Наконец, нежно подхватив инструмент и внимательно осмотрев его, я резко выдохнул, сдувая с него пыль, а затем, перехватив удобнее, провел рукой по струнам. На мой взгляд, вспыхнувший после этого звук оказался просто ужасным. На самом деле я не понимал, что происходит, но моя рука сама потянулась подкручивать колки, а пальцы второй теребили струны одну за другой, пока мой слух не получил того, чего хотел.
Не знаю, сколько времени прошло, пока я настраивал гитару, но бармен, сообщив мне, что оставил кружку с пивом на стойке, попросил присмотреть меня за залом, а сам скрылся за дверью в дальнем углу помещения. Видимо, там находилась кухня, а может, и еще что-нибудь необходимое для таких заведений. Впрочем, мне это было уже совершенно не интересно. Сейчас я наслаждался тем, как мои пальцы вдруг оживили инструмент, и в округе послышалась странная грустная мелодия, наигрывая которую, я начал вспоминать слова и не заметил, как стал произносить их вслух, напевая:
— В сети связок в горле комом теснится крик, но настала пора, и тут уж кричи, не кричи. Лишь потом кто-то долго не сможет забыть, как, шатаясь, бойцы об траву вытирали мечи.
— И как хлопало крыльями черное племя ворон... — подхватил кто-то сбоку от меня, и я, не переставая петь, повернул голову.
За барной стойкой спиной ко мне с накинутым на голову капюшоном сидел какой-то человек в черной, пестрящей разными цветными надписями, толстовке. В одной руке он держал кружку с пивом, видимо, ту, которую оставил бармен для меня, но сейчас мне было все равно. Пусть пьет, жалко, что ли?!
— И дрожала рука у того, кто остался жить, и внезапно в вечность вдруг превратился миг. — Снова пропел он вместе со мной, а затем повернулся и, улыбаясь до ушей, произнес. — Вот хрен его знает, откуда, но это единственная песня, которую я помню дословно!..
— Я знал... — внезапно прекратив играть, произнес я и отложил гитару в сторону. — Знал и верил, брат!.. И ты не представляешь, Кип, как я рад тебя видеть!.. — радостно сообщил я и буквально рванул к своему другу.
Глава V
Выйдя за пределы Старого собора, я оглянулся. Отсюда город казался куда более приспособленным к такому опасному миру, чем виделся мне изнутри. Окольцованный высокими стенами, выстроенными из останков автомобилей, контейнеров и прочего металлолома, он выглядел, словно крепость. А глубокий ров, вырытый вдоль стен, на дне которого при выходе я успел заметить несколько десятков ползающих зомби, лишь подчеркивал его неприступность. Выйти из города или попасть в него можно было лишь с одной стороны через огромные железные ворота, которые охраняло несколько хорошо вооруженных людей. Ров в этом месте прерывался широкой дорогой, вдоль которой в шахматном порядке были расставлены бетонные плиты, благодаря чему прорваться в город с помощью техники было затруднительно. Еще для дополнительной защиты здесь расположились несколько пулеметных гнезд и даже два каких-то стареньких танка, наполовину вкопанных в землю параллельно друг другу с разных сторон дороги. Конечно, танками от зомби вряд ли оборонялись, и, скорее всего, служили они весомым аргументом против отрядов бандитов, вдруг решивших напасть на город.
— Это еще ерунда!.. — покачал головой Кипиш. — Вот Красностав — это да... это я понимаю — крепость!.. Народец там конкретно на оборонке помешан.... У них, прикинь, даже вертолеты боевые есть.... С пилотами, конечно, слышал, проблемы, но это дела не меняет... Короче, если захотят, то Собор этот в клочья разнесут!.. Армия у них — мама не горюй!..
— А чего же все эти люди... — кивнул я в сторону Старого собора, — там не укрылись?! Спокойнее же было бы!
— Ага, спокойнее!.. — усмехнулся солдафон. — Там что-то вроде социализма, мать их!.. Большей частью добытого делятся с городом, так что ни о какой торговле и речи быть не может. Да, наверное, жить там и вправду спокойнее, но за это спокойствие вкалывать придется, как папе Карло.... И никаких тебе вольностей и прочего.... Не пошикуешь особо, в общем!.. Туда либо совсем лузеры стремятся, чтоб работать за еду, либо какие-нибудь фанатики идейные, которым по кайфу ощущать себя важнейшей частичкой великого для них механизма.... В Старом куда проще!.. Тут можно заработать, достичь чего-то большего, если стараться, конечно.... Понимаешь, никто тебя не спросит, где ты взял тот или иной товар. Нашел ты его, украл или убил кого-то за него и забрал, а теперь решил продать..., на это всем глубоко плевать!.. Все, что от тебя требуется, так это соблюдать внутренние правила города и платить небольшой налог с заработка, вот и все!..
— Ясно... — хмыкнул я и снова схватил железную канистру с топливом, а затем шагнул дальше. — Блин, не думал, что такой тяжелой окажется...
— Да просто кишки у тебя еще не заросли, наверное... — Кипиш протянул руку к канистре. — Давай я понесу!..
— Не, не нужно!.. Договорились же по очереди!.. Кишки тут ни при чем..., побаливает живот, конечно, но... — замялся я. — Рука быстро устает, короче!..
— Ну, так это ясен пень!.. — Воскликнул солдафон. — Это первые метров сто нормально, а дальше уже напряг..., двадцатку-то тащить!.. Ладно, зайдем в лес, так палку какую-нибудь найдем и вдвоем потащим..., легче будет!
— Хорошо бы!.. — усмехнулся я и продолжил. — Вот ты говорил про заработки, это как?! Я про деньги, в смысле?! Чем они обеспечены?! Я бы еще про товарообмен понял... Ты мне свежий хлеб, а я тебе патроны, например..., но бумажки...
— А что бумажки?! Что с ними не так?!
— Ну, они ж там обеспечены чем-то должны быть!.. Золотом, например, но оно же тут явно никому не нужно, или я ошибаюсь?!
— О, господи, Фарт!.. — рассмеялся Кипиш. — Ты как пионер, блин!.. Нет, я, конечно, тоже далек от всего этого, но простые вещи понять-то можно?! Золото и вправду тут нахер никому не нужно, а вот те же патроны, это да, это уже вес!.. Но ты же не будешь таскать с собой цинки боеприпасов, чтоб, например, купить себе куртку?! Это же неудобно, да и бредово как-то.... Куда проще патроны сдать властям, а получить за них пусть и бумажки, но эквивалентные по стоимости, ведь так?!
— Хм, ну, может, и так... — задумчиво изрек я.
— Да не может, а так!.. Представь, что патрон пять сорок пять для калаша равен одному старку, а тот же семь шестидесятый, ну... — задумался Кипиш, — пятьдесят собриков, хотя я точно не помню..., они, по-моему, по сорок, но это не суть, короче.... Вот, сто собриков равняется одному старку, в общем..., ну, как помнишь, копейки с рублями?! Кстати, в Красноставе так и есть..., бабло у них там рубли, прикинь?! Так вот, семь шестьдесят два патрон хоть и не редкий, но используется совсем не часто, поэтому и стоимость его ниже, чем у пять сорок пятого.... Другое дело семь шестидесятый для СВД. Тот уже по полтора старка за штуку.... Да, он тоже используется реже и в основном для охраны периметра, спецзаданий и прочего, той же охоты на животных, но и найти такой стало сложнее, по крайней мере, сейчас.... С зарубежными боеприпасами тоже все просто. Не знаю откуда, но тут до хрена всякого забугорного оружия, но оно спросом особо и не пользуется..., так несколько единиц..., а значит, и патронов уйма!.. И вот они-то уже совсем немного стоят, но все же стоят!.. Вот найдешь ты, допустим, склад натовский, припрешь в Старый грузовик с пять пятьдесят шестыми для эмок, и что?! Куда ты с ними?! Не будешь же ты бегать и предлагать каждому встречному их в обмен на что-то?! Куда проще сдать городу, ведь так?! Причем заберут вместе с грузовиком, который тоже оценят боеприпасами!.. Да, сдашь ты их дешевле, чем мог бы продать, но зато быстро, и окажешься с реальным баблом на руках, которое в этом же городе и потратишь. А твои патроны, кстати, вместе с грузовиком пополнят бюджет города и они же, собственно, обеспечат бумажки, которые у тебя окажутся на руках....
— Да уж... — протянул я и перехватил канистру другой рукой. — Ты в прошлой жизни случайно финансистом не был?
— Понятия не имею, кем я был!.. — серьезно ответил солдафон. — Фарт, да тут логика обычная и не более.... Вот, возьми "Камаз" с цементом или кирпичом, например..., прикинь, сколько бабла можно заработать?! Да, та же стройка или ремонт внутри периметра... Везде стройматериалы ценятся! И они, ой, какие дорогие!..
— А кирпич-то с чего дорого?! — хмыкнул я, действительно не совсем понимая утверждения Кипиша. — Тут строений брошенных просто куча!.. Разбирай, не хочу...
— Ага.... — усмехнулся солдафон. — Много ли наразбираешь, когда на тебя зомбаки голодными глазами смотрят?! Так что стройматериалы, считай, чуть ли не самый востребованный товар наравне с боеприпасами и техникой...
Я ничего не ответил, и дальше мы двигались молча. Сегодня Кипиш мне показался совершенно другим, не тем безбашенным юнцом, с которым я познакомился несколько недель назад, а каким-то повзрослевшим, что ли. Хотя, о чем это я? Я же и не знал его толком!.. Да, он завоевал мое доверие, да, он показался мне очень веселым и жизнерадостным, но это было тогда!.. Но ведь если бы обстоятельства позволили провести вместе нам гораздо больше времени, то, возможно, сейчас я бы считал совершенно по-другому. К тому же этот парнишка, судя по его рассказу, пережил такую дикость, после которой оставаться тем же весельчаком было бы очень сложно. И сейчас, когда я вспомнил его рассказ, когда мы еще сидели в баре, я вдруг отчетливо представил весь пережитый им ужас...
* * *
Каждый следующий удар сердца отзывался непреодолимой болью в висках, словно кто-то сейчас использовал его голову вместо наковальни. В ушах стоял вой тысячи сирен, который с каждой секундой становился только громче. Полноценно сделать вдох не представлялось возможным, и не только из-за режущей боли в грудной клетке. Воздух сейчас казался каким-то чуждым, ядовитым, а его тяжелый едкий запах при каждом вдохе вызывал лишь рвотный рефлекс. К тому же что-то очень твердое, упираясь прямо между ребер, больно кололо спину, будто требуя, несмотря ни на что, подняться.
Широко открытые глаза сориентироваться все равно не помогали. Кромешная тьма, словно нечто тягучее, обволокла все в округе, поэтому приходилось довольствоваться лишь тактильными ощущениями.
Сначала Кипиш медленно перевернулся набок, и боль со стороны спины сразу же отступила, но зато подкатила с новой силой к груди. Он бессильно застонал в надежде, что ребра все же целы, а это лишь сильный ушиб, при котором кости не пострадали. Затем солдафон уперся ладонью в пол и тут же почувствовал что-то холодное и склизкое, будто кем-то пролитый кисель.
— Мля... — брезгливо прошипел он темноте и продолжил подниматься.
В этот момент что-то легонько стукнуло его по бедру сзади, и он тут же инстинктивно отвел туда руку. Ощупав себя, Кипиш невольно улыбнулся. Теперь стало понятно, что же так неприятно кололо его в спину, когда он лежал на полу. Это была винтовка. Его винтовка. Тот самый пресловутый "Винторез", с которым он, казалось, пробыл целую вечность. Каким-то невероятным образом оружие не потерялось, а, зацепившись лямкой за застежку одного из карманов разгрузки, так и болталось у него за спиной. Впрочем, радовался парнишка недолго. Затратив немало усилий, чтоб наконец отцепить лямку, он ощупал винтовку и с досадой обнаружил отсутствие оптического прицела, а еще магазина, который, судя по ощущениям подушечек пальцев, был выломан с небольшой частью ствольной коробки. И если потерянная оптика сейчас особо не беспокоила, то невозможность использовать запасной магазин привела солдафона в ярость, и он буквально отшвырнул винтовку в сторону.
— Сука!.. — выкрикнул он и хотел было сопроводить оружие еще более красноречивыми словцами, но резко замолчал, когда в памяти всплыла обнаженная пасть монстра, схватившего его у магазина.
По загривку разом пробежали холодные мурашки, а откуда-то из глубины души начал выбираться потаенный страх. В голову закралась мысль, что монстр сейчас находится где-то рядом, наблюдает за ним сквозь тьму, питается его страхом. Негромкое завывание сквозняка теперь казалось его дыханием, а шорох одежды или обуви становился прикосновением, таким же игривым, как у кошки, которая перед тем, как убить, развлекается с пойманной мышью. В какую-то секунду парню помещение показалось просто огромным, каким-то космическим пространством без точки опоры. Ему тут же захотелось нащупать рукой стену, найти хоть какой-то угол и, забившись в него, прикрыть глаза и уши, спрятаться от этого ужаса. К счастью, страху не удалось перерасти в панику, и Кипиш, вдруг вспомнив про тактический фонарь, который он при необходимости крепил к стволу своей винтовки, начал оживленно шарить по карманам разгрузки. Найдя фонарь, он несколько секунд ощупывал гибкий провод в поисках кнопки включения, а затем, когда светодиоды наконец вспыхнули, пробивая зловещую темноту, парень замер, разглядывая освещенное помещение, а еще через секунду его вырвало.
Весь пол был покрыт бурой слизью: смесью крови, желчи и фекалий. Кругом валялись куски разлагающейся плоти, в которых узнавались человеческие руки и ноги, части головы и лица, разорванные внутренности, кое-где оголенные кости позвоночника и решетки ребер, отделенные от туловища вместе с грудиной. Теперь становилось понятным, почему воздух в помещении обладал столь ядовитым запахом. Такое зловоние могла источать только смерть...
Неожиданно откуда-то из темноты донесся далекий скрежет, словно кто-то двигал тяжелую мебель по деревянному настилу. Парень, быстро подтерев тыльной стороной ладони губы, направил фонарь в ту сторону. Сейчас Кипиш старался не обращать внимания на то, что творилось у него под ногами. Куда было важнее увидеть эту тварь, в логове которой, судя по всему, он и находился, прежде чем та, незаметно выскочив откуда-то из темноты, превратит его в фарш, размазывая по полу и стенам, смешивая его плоть с останками других несчастных. Скрежет прекратился так же внезапно, как и возник. Казалось, что мутант снова затаился, поджидая свою жертву. Непонятным оставалось только одно. Почему эта тварь сразу не убила человека, а, лишь изранив его, бросила умирать в этой темноте? Неужели чудовище и вправду таким образом развлекается, играет с добычей, или же кто-то привлек большее к себе внимание, чем Кипиш? Нельзя было исключать и то, что монстр всего-навсего не был голоден, а мертвечина его попросту не привлекает, поэтому тварь не стала сразу расправляться с солдафоном, а оставила его в живых, так сказать, на потом.
