В состоянии душевного подъема Виктор и нашел десятника Нурия. Тот сидел на бревне рядом с казармой, наблюдая за тренировками трех пар солдат. Трудно было сказать, собирается он давать советы или нет, но пока что десятник был недвижим, подпирая руками подбородок. Неизвестно, сколько он сидел бы в этой позе, но, увидев Ролта, начал медленно распрямляться. Примерно так же отреагировали и солдаты, бывшие во дворе. Они, сжимающие в руках деревянные мечи и щиты, прекратили тренировку и удивленно уставились на бегущего сына лесоруба.
Но Антипов остановился только около Нурия. Не обращая больше ни на кого внимания, он набрал в легкие побольше воздуха и выпалил:
— Господин десятник! Господин барон распорядился, чтобы я был зачислен в дружину и поступил в ваше распоряжение для дальнейшего обучения.
Было непонятно, что произвело на Нурия большее впечатление: бег еще недавно смертельно раненого человека или его заявление. Поразмыслив, десятник решил вести расспросы по порядку.
— А ты здоров, Ролт? — поинтересовался он.
Вопрос был настолько привычен Виктору, что он немедленно дал на него развернутый ответ, упомянув на этот раз не только кестр и Паспеса, но и господина барона. Антипов ярко представлял себе, как будут выглядеть слухи, пущенные Ханной и солдатами-слушателями, когда они столкнутся друг с другом. Ожидалась путаница, что тоже было только на руку бывшему студенту.
Нурия все выслушал очень внимательно, а потом задал очередной вопрос:
— Так господин барон приказал тебе учиться у меня?
— Да, господин десятник, — подтвердил Виктор.
Надо отдать должное Нурия, он недолго привыкал к своему новому статусу наставника лесоруба. А легко поднялся с бревна и сказал, обращаясь к Ролту:
— Пойдем. Раз уж ты зачислен, то занятия начнем сегодня же. Сначала получишь ресстр. У тебя ведь нет своего? А потом посмотрим, на что ты способен.
Нельзя сказать, что слово 'ресстр' не было знакомо Ролту. Было. И означало вид дерева. Дерево странное, разлапистое, не встречающееся на Земле, с широкими листьями, напоминающими кленовые, но только более закругленными. Сын лесоруба знал, что древесина и местная магия были как-то связаны. В народе ходили легенды, что маги не переносят ресстр, даже панически боятся его. Но Ролт как-то убедился в том, что легенды врут. Когда увидел, как маг замка осматривал бревна из ресстра. В его действиях не было никакой паники, он просто трогал кору и что-то говорил своими спутникам. Поэтому информация, доставшаяся Виктору, была крайне противоречива.
Что касается проверки умений, то здесь Антипов был спокоен. Конечно, подарок Ареса ничего не мог дать ему прямо сейчас, но зато потом, после нескольких тренировок... вот здесь Виктор очень сильно надеялся на успех.
Глава 18.
Маги бывают разные по характеру, по внешнему виду, по уму и по способностям. Но их неизменно объединяет одно: принадлежность к группе избранных. Когда человек узнает о том, что у него есть магические способности, то это разом меняет все его мировоззрение. На Земле сказали бы, что он вытащил счастливый билет и возгордился, а на Штераке говорят, что боги получили еще одного могучего слугу, который занял приличествующее ему положение.
Боги и маги тесно связаны в представлениях людей. Все полагают, что Дар — это благословение, и мало кто из непосвященных знает, как тяжело иногда складываются отношения между могущественными магами и почти всемогущими богами. Это отношения шакала и волка. Шакал знает, что последний силен, завидует ему, но при этом не упустит возможности стащить что-нибудь прямо из-под носа. Волк же видит, что соперник временами наступает чуть ли не на пятки, его это раздражает, но поделать ничего не может. Шакал ловок, быстр и в ключевых вопросах пользуется безоговорочной поддержкой товарищей. Идеальным выходом было бы планомерное истребление всего их племени, но волк не имеет права нарушить баланс, иначе погибнет сам. С исчезновением магов исчезнут и боги. Чем больше в мире волшебства, тем сильнее небожители. Со смертью последнего настоящего мага придет конец и последнему богу. И тогда люди одумаются и начнут размышлять об истинности и об единобожии. А единобожие и магия несовместимы — общее правило для всех миров.
Цат ун-Катор, маг замка ан-Орреант, все это отлично знал. Он был очень образован, родился в обеспеченной купеческой семье, обучался у лучших местных учителей, закончил Академию в Трилиа и много путешествовал. Ун-Катор мог бы стать даже придворным магом, если бы, поддавшись на уговоры друзей, не принял участия в попытке государственного переворота. Заговор потерпел поражение, маг бежал и был вынужден осесть в одном из захолустных баронств, и больше никогда не привлекать к себе внимания.
На момент появления Виктора, ун-Катор был уже девяностолетним стариком. Хотя маги нередко доживали до ста лет и более, пылкие забавы молодости давно стали недосягаемыми для Цата. Он уже не мог искренне радоваться жизни, любить женщин, ненавидеть врагов, да и не хотел всего этого. Его чувства притупились — старость взяла свое. Но ум мага по-прежнему был остр.
Цат мог часами просиживать в своем любимом кресле с высокой спинкой и роскошной обивкой, наблюдая в окно за небом и птицами. Тогда в его голове роились мысли не только о прошлом и настоящем, но и о будущем. Он никогда не упускал возможности ознакомиться с последними столичными новостями и занимал себя тем, что пытался угадать, как будут развиваться дальше те события, о которых узнал.
В этом же кресле барон и застал мага, когда пришел к нему за советом. Тот сидел, откинув голову назад и положив руки на подлокотники. Ун-Катор привычно приветствовал барона легким кивком, а посетитель после первых ничего не значащих фраз быстро перешел к сути дела.
— Вы ведь слышали о Ролте, сыне лесоруба? — спросил Алькерт. — Этого Ролта обсуждают в замке вот уже несколько дней.
— Слышал, конечно, господин барон, — подтвердил Цат. Его лицо было гладко выбрито, а седые волосы коротко подстрижены — противоречие неписанной традиции, по которой все маги, кроме боевых, обязаны иметь бороду и ходить с патлами. Причем почему-то считалось, что чем длиннее и шире борода, тем больше волшебная сила ее обладателя и гонорары. — Многое слышал. И о странном выздоровлении и об испытании... многое.
— Я говорил с ним несколько раз, — произнес хозяин замка. — И он произвел на меня очень нехорошее впечатление. Лекарь тоже согласен со мной. Что-то с этим Ролтом не так.
— Он не нерт, — спокойно бросил маг.
— Не нерт, — согласился барон. — Но, возможно, и не сын лесоруба.
Брови Цата слегка приподнялись:
— А кто же?
— Не знаю. Но мне очень хочется это узнать. Вот подумайте сами — сегодня я поговорил с ним в своем кабинете, а потом заинтересовался тем, как он смог прийти ко мне, миновав охрану. Расспросил охранника и выяснил, что у того сложилось впечатление, что я этого Ролта позвал!
— Он наврал воину на посту? — в тоне мага можно было даже различить небольшое сочувствие к человеку, о котором шла речь.
— Нет, не наврал! В том-то и дело, что Ролт не произнес ни слова лжи! А впечатление сложилось, что я его позвал.
В выцветших глазах Цата на какой-то миг блеснул интерес.
— Это редкий дар, — пробормотал он. — Может быть боги просто сжалились над ним и наградили разумом?
— А заодно и умением играть на варсете, — с иронией ответил барон.
— Вот как? — теперь уже и выражение лица мага выдавало заинтересованность. — Ролт умеет музицировать? Где же он этому научился?
— Нигде, господин ун-Катор. Негде ему было учиться. Вот что меня тревожит, — пояснил Алькерт.
— Но сражаться он ведь не умеет?
— Нет. И это сбивает с толку. Я ни в чем не уверен.
— А он что говорит?
— Я его еще не расспрашивал, но Нартелу Ролт не сказал ровным счетом ничего.
Маг хотел еще что-то сказать, но передумал и погрузился в задумчивость. Барон присел на край массивного желтого стола, стоящего в углу комнаты, и скрестил руки на груди. Он смотрел то в окно, то на собеседника и ждал вердикта.
После довольно длительного молчания Цат откашлялся и произнес:
— Я слышал о подобных случаях. Либо это пробуждается память предков, либо двое поселяются в одном.
— Как двое в одном? — не понял барон.
— Человек заболевает и раздваивается. А иногда даже растраивается. В нем начинают жить разные люди. По очереди. Правда, сомневаюсь, чтобы у них были особенные способности... но чего не бывает?
— Это болезнь?
— Да, — кивнул маг.
— Ролт не болен. Лекарь бы заметил, — возразил барон.
— Тогда нужно поспрашивать, ваша милость.
— Да. Я так тоже думаю. Но еще не решил, как.
Любому несведущему человеку эта фраза бы не дала никакой информации. Но маг, плоть от плоти этого мира, точно знал, что Алькерт имеет в виду. Барон мог спросить тремя разными способами. Во-первых, в ходе обычной беседы. По-отечески, так сказать. Во-вторых, под пыткой. В-третьих, с помощью мага и одного любопытного средства под названием маре-н-мар. И если он пришел к ун-Катору, то становилось ясно, к чему склоняется.
— Конечно, я помогу, господин барон. Пусть будет маре-н-мар.
Алькерт поморщился. Несмотря на то, что инициатива исходила от него, он не любил даже говорить об этом. Средство в сочетании с определенным воздействием мага приводило к известному результату: правдивой болтливости. Результат не был стоек, повторные применения ставили под угрозу жизнь допрашиваемого, но эффект присутствовал. Считалось дурным тоном использовать маре-н-мар на дворянах. Это правило было вызвано справедливыми опасениями знати рано или поздно превратиться в жертву, поэтому никто бы не рискнул его нарушить при возможности огласки. Никому не хотелось оказаться обесчещенным. Но сын лесоруба — не дворянин, с ним можно и не такое, но все равно барон чувствовал себя не очень хорошо, когда обсуждал это.
— Ладно, господин ун-Катор, я еще подумаю, понаблюдаю за ним... думаю, что допросим его после небольшой кампании. Сейчас просто нет времени, готовимся.
— Вы все-таки решили напасть на нашего соседа?
— Конечно. Нужно ведь отомстить за его попытку похитить Маресу. А иначе надо мной будут смеяться. Подумают, что все сойдет с рук. Просто политика, господин ун-Катор, ничего личного.
Антипов шел за Нурия, по-прежнему гордясь тем, что ему удалось выполнить задачу-минимум и приступить к обучению. Солнце едва клонилось к закату, и у новоявленного бойца было полно времени, которое он рассчитывал потратить с пользой, принимая во внимание опыт и авторитет наставника.
— Ты вообще что-нибудь знаешь о том, зачем воину ресстр? — спрашивал Нурия на пути в кладовую, расположенную внутри казарм.
— Нет, господин десятник, — честно ответил Виктор. — Я слышал кое-что, но лучше бы вообще ничего не слышал. Потому что все очень запутанно.
Антипов не мог исключить тот простой факт, что бедняга Ролт не владел и общепринятой информацией. Действительно, кто будет что-то рассказывать дурачку? Однако Нурия воспринял ответ как должное.
— Вот скажи, есть ли у воина шансы победить мага? — поинтересовался он.
Виктор на ходу пожал плечами:
— Зависит от того, что может маг.
Нурия резко остановился и внимательно посмотрел на новобранца:
— И кто-то считал, что у тебя с головой не все в порядке. Да ты соображаешь лучше некоторых. Правильно! Маги способны на многое, если им не мешать. Например, они могут поковыряться в твоем теле. Своей Дланью. Тебе это надо?
Антипов резко мотнул головой. Конечно, ему не надо. Сама мысль о том, что кто-то будет в нем 'ковыряться' внушала некоторую тревогу.
— Вот и воину это не надо. А иначе, какой он воин, если маг на расстоянии просто убьет его одним прикосновением? Но пойдем. Чего встал? — Нурия, похоже, уже забыл о том, что остановился именно он.
Виктор снова двинулся следом за десятником.
— Длань мага — это такая штука, от которой лучше держаться подальше. Но к счастью, против нее есть средство. И это — ресстр.
Нурия открыл дверь, ведущую в небольшую комнату. Там был своеобразный склад. На необработанных полках лежали щиты и мечи, а около стены стояли копья. Десятник достал откуда-то сверху холщовый мешочек, развязал его и достал несколько щепок.
— На вот, — сказал он. — Одну повесь на шею, вторую — на пояс, а остальные — прикрепи на запястья и голени.
— А зачем так много? — удивился Виктор.
— Затем, что одна щепка на груди не будет тебя закрывать целиком. Длань мага сможет коснуться рук или ног. И все. Скажи, какой из воина боец, если конечности не работают? Вот то-то. А ресстр мешает Длани проникать куда-либо рядом с ним. Так что, цепляй щепки без разговоров. Чтобы до завтра все было готово.
— Так что, маг со мной больше ничего не сможет сделать? — поинтересовался Антипов.
— Самой Дланью — ничего. А вот с ее помощью много чего. Кто помешает ему взять в Длань меч или швырнуть в тебя какой-нибудь горящей веткой? С магами нужно держать ухо востро, Ролт. Конечно, были бойцы, которые только тем и занимались, что сражались с ними или даже с храмовой сар-стражей, но мы не из таких. Для нас главное выжить и навалиться скопом. Один на один против трехрукого ты все равно ничего не сделаешь, хоть обвешайся ресстром с ног до головы.
— А она длинная, эта Длань?
— У кого как. Бывает, что и пятнадцать шагов. Но такое редко встречается. Чаще поменьше. Вот, бери этот щит, и меч сейчас найдем... потяжелее.
Виктор принял грубо сколоченный круглый щит, окованный по краям железом, и сразу отметил его немаленький вес.
— А меч мне зачем? — спросил он. — Не лучше ли топор? Я ведь к нему привычен.
— Эх, Ролт, — вздохнул Нурия, — господин барон запретил использовать топоры для дружины. Лет пять назад была битва при Ниире. Подрались двое графов. Так вот, у одного, того, что держал оборону, большинство воинов было с топорами. А у того, кто нападал, — с мечами. Тогда-то и стало ясно, что топоры проигрывают подчистую. Правильно его милость решил. Топор — оружие работяги, а меч — воина. Им и рубить и колоть можно. У нас еще остались двуручные топоры исключительно для проламывания строя. Но с ними потом будем тренироваться. Главное — щит и меч.
'Интересно, а алебарды здесь есть? — подумал Виктор. — Они ведь тоже и колют и рубят, да еще крючком захватывают. И на топор похожи. Надо спросить, только местное название мне неизвестно'.
— Господин десятник, а имеются ли у нас такие штуки, которые выглядят как копья, но с лезвием топора?
Нурия удивленно посмотрел на новобранца:
— Ролт, вот возьми-ка этот меч. А таких штук я никогда не видел. Любопытно, конечно, взглянуть. Но всему свое время! Господин барон поручил мне обучить тебя основам. Вот я и научу работе со щитом и мечом. Для начала. Так что, не отвлекайся. Или хочешь сказать, что умеешь этой штукой драться?
— Нет, не умею.
— Тогда что об этом говорить? Неизвестное оружие, Ролт, потребует времени на овладение им. Теперь иди во двор. Там и начнем.
