— "По-моему, он просит выключить проектор", — прохрипел похудевший до скелетоподобного состояния Кьюби.
— "А мне что с того? Какой-то грешник меня не волнует, я удовлетворил своё любопытство и могу уходить".
— "Не торопись так. Почему бы тебе не спрятаться здесь?".
— "В смысле? В этой комнате?".
— "А почему нет? Ты и так забрался чёрт знает куда, если останешься в лесу, найдут тебя не скоро, но это всё равно рано или поздно произойдёт. А если останешься здесь, хотя бы успеешь провести время с комфортом".
— "И каким-то грешником", — недовольно буркнул про себя джинчурики.
— "В тесноте, да не в обиде. К тому же, тебе пойдёт на пользу новое знакомство. Так что, давай, помоги ему, и постарайся быть вежливей, наладь контакт. Сделай мне одолжение".
Блондин вздохнул и опустил какой-то рычажок на проекторе, остановив показ плёнки. Мужчина, привязанный к стулу, мгновенно успокоился, расслабившись. Узумаки осторожно вышел из-за его спины и оглядел грешника: на нём было бежевое пальто одетое поверх белой рубашки заправленным галстуком того же цвета, в чёрных брюках с проглаженными стрелками, и кожаных туфлях, а лицо скрывало какое-то устройство с глазо расширителями, из-за которых, мужчина не мог моргнуть. Причём, весь он был покрыт очень толстым слоем пыли, как будто этот человек годами не вставал с этого стула, что, скорее всего, действительно так.
— Думаю, мне стоит Вас освободить, перед тем, как начать разговор, — мужчина промолчал, а Наруто легко разорвал ремни на его руках и наклонился к ногам, пока грешник стаскивал с своей головы устройство. Вот и с ремнями на ногах покончено, а Наруто поднял взгляд вверх. — Вот и... — шок. Взрослое, грубоватое лицо, маленькие чёрные зрачки, прилизанные, тёмные волосы и полоска усов, прямо под носом. Инициалы на двери, гимн Германии и шокирующие кадры, всё это обрело смысл, такой очевидный, но, почему-то, не приходивший в голову ранее... A.Г. — Адольф Гитлер. Фюрер остервенело посмотрел на остолбеневшего Узумаки и ударил его жестким каблуком туфли в голову. Для ослабевшего блондина, даже такого удара оказалось достаточно.
* * *
"О-о-о, моя голова... Мне снился ужасный сон... Словно я освободил Гитлера... Блять! Это не сон!", — открыв глаза, Наруто обнаружил себя на том стуле, где недавно сидел фюрер, так же привязанным за руки и за ноги. Адольф стоял перед блондином и с той же злобой, что и раньше, смотрел ему в глаза. Наруто легко мог освободиться, но, как бы странно это не звучало, в Гитлере, он увидел собеседника, первого, за исключением Курамы и Джашина, за последние триста двадцать лет. Блондину захотелось решить всё мирным путём, попробовать выяснить, для начала, почему его так своеобразно отблагодарили за помощь. А Адольф, казалось, готов был вцепиться в глотку джинчурики.
— Спокойней, тише, я не хочу неприятностей... — Узумаки не был уверен в том, как себя вести, и говорил с фюрером, как с злой собакой, которую легко спровоцировать.
— Wer bist du?! — [Кто ты?!], рявкнул Гитлер.
— Что? Извините, но я не знаю немецкого, — растерялся блондин. Всё-таки, происходящее слишком сильно походило на адский приход, после принятия наркотиков.
— Beantworten Sie die Frage !!! — [Отвечай на вопрос!!!]. Фриц отвесил блондину пощёчину, а когда он кричал, слюни полетели джинчурики в лицо. — Du bist ein Diener des Kaguya?! Oder Dzhashin?! — [Ты слуга Кагуи?! Или Джашина?!] — благо, Наруто смог разобрать во всём этом рявканье два знакомых имени.
— Кагуя и Джашин? Нет-нет, я не с ними! — наверное, даже если бы Гитлер его понимал, слова Узумаки звучали крайне неубедительно, учитывая, что у него есть внешнее сходство с Богиней Кроликов.
— Wer bist du?!! — Адольф повторил первый вопрос.
— Эм... Эээ... Чё? — Узумаки чувствовал себя идиотом, или же глухонемым, пытающимся жестом общаться со слепым. Абсолютное взаимное недопонимание. — Повтори ещё разок?
— Werbistdu?!!! — из-за того, что он был зол, как чёрт, слова смешались в полную мешанину, словно с Наруто разговаривал бульдог. Слюней летело соответственное количество.
— Слушай я... Я не понимаю, что ты там бубнишь. И научись уже прикрывать рот, что ли? Твои слюни мне в глаза летят.
— LET'S GERMAN!!! — [ДАВАЙ ПО-НЕМЕЦКИ!!!]
— Слушай, я даже не знаю, был ли это вопрос, или законченное предложение!!! — Гитлер опять огрел блондина.
— GERMAN VERDAMMT!!! — [ПО-НЕМЕЦКИ, БЛЯТЬ!!!]
— Я не шучу! Я правда, правда хочу наладить контакт, я просто... Я просто не понимаю нихуя!!!
— Wer bist du?! Wer bist du?!! Du bist ein Wahnsinniger?! Wer sind Sie überhaupt?! — [Ты кто такой?! Ты кто такой?! Ты может вообще маньяк какой?! Кто ты вообще такой?!]
— Я френдли! Френдли! Андерстенд?! Френд... — очередной удар не дал Наруто закончить. — Фак! Даже учитывая, что ты говоришь на неизвестном мне языке, я могу почувствовать, насколько плохая у тебя дикция! Дикция! Она в жопе! Давай уже, скажи что-нибудь нормально! Давай, глагол, за...е...бал. Ну, повторяй за мной!
— ВЕРБИСДУ?! — слова окончательно превратились в кашу, когда Гитлера охватил приступ гнева.
— Сам иди в пизду! Ты-ты-ты, — от отчаяния и злости, блондин уже начал заикаться, а на висках у него вздулись венки. Всё лицо Узумаки было в немецкой слюне, — ты в курсе, что у тебя нарушения речи?! — очередная пощёчина от Адольфа. — И приступы неконтролируемого гнева, к тому же!!! У меня такое чувство, что это как-то связано с тем, каким ты был уебаном при жизни!
— ВРРРРР!!!!
— Как ты вообще с кем-то общался?!! Это даже не слова! ЭТО, БЛЯТЬ, НЕ СЛОВА! Это звуки, издаваемые человеком, который одновременно сосёт член и читает скороговорку!!! Шла Саша по шоссе и сосала сушку, ты это пытаешься мне сказать?!!
— НУМ НУМ НУМ, ВЫР ВЫР ВЫР! — "Аха-ха-ха-ха!", — взорвался смехом Кьюби.
— "Да чё ты ржешь-то?! Помоги мне!".
— "Я по-немецки не шпленькаю!".
— Бурурураруру! Харуру! Браураурау! Т-теперь ты понимаешь, в каком виде слова, вылетяющие из твоей пасти, доносятся до моих ушей?! Это тупо рык! Никаких слов! Тебя даже немец бы не понял! Говори, как нормальный человек!!! — ответом стал удар в челюсть. — ...Знаешь, я хотел по-хорошему, но теперь, ебись ты конём!!! — Узумаки резко встал, разорвав ремни, а Гитлер от удивления упал на пятую точку, быстро снял туфлю и вскочил с ней в руках, словно это какое-то оружие.
— Ich habe keine Angst vor euch! — [Я тебя не боюсь!]
— Да успокойся ты наконец! Я, — Наруто положил руку себя на грудь, — друг! Друг! А ты Гитлер! Я кое-что о тебе знаю! Хай Гитлер, блин! Эм... ферштейн? Так, кажется?
— ...Fortsetzen, — [...Продолжай]. Похоже, последняя пара фраз Наруто таки дала какой-то эффект, но Адольф по-прежнему смотрел на джинчурики с опаской.
— Слушай, я такой же пленник Ада, как и ты, и Боги мои враги. Кагуя, Джашин — не друзья! Нот френдли! — говоря, Узумаки активно жестикулировал, пытаясь хоть как-то достучаться до фюрера. — Мне просто нужно где-то спрятаться, на время, и похоже, что придётся сделать это здесь. Мне дела нет до всего того, что ты творил при жизни, ясно? Плевать я на всё это хотел. В конце концов, массовый убийца не имеет права осуждать другого массового убийцу! И я готов даже забыть обо всей этой хрени, что сейчас происходила, и о литре слюны, вылетевшей из твоего рта, Господи-Боже! Убивать тебя я тоже не хочу, потому что, если я останусь наедине с собой и Курамой в замкнутом пространстве надолго, я окончательно свихнусь! Крыша у меня и так тю-тю, ясно? Так что, похоже, что мы теперь соседи! Понимаешь? Я здесь, и ты здесь, вместе! Вдвоём всё-таки лучше, не думаешь? И я ведь тебе помог! Ну, давай! Водка, медведь, балалайка, дружба... ой, это не то... В смысле, пиво, сосиски, голубоглазые блондины, дружба! Ферштейн?
— ...Verstanden, — [...Понял].
— И ещё, перестань совать мне свои кулаки, — Узумаки демонстративно выставил сжатые пять пальцев, — кулаки, понимаешь? Как на твоём языке будет "кулак"?
— Faust? — фюрер не был уверен, правильно ли он понял Наруто.
— Да! Перестань совать свой фауст мне в... а лицо, как?
— Gesicht?
— Перестань бить меня своим фаустом по моему божественному гесичт! Фауст в гесичт — нельзя! Найн! Ещё раз сунешь мне фауст в гесичт, и я возьму свой фауст, и засуну его в твою немецкую жопу! — последнее Наруто особенно художественно показал жестом. Адольф с минуту посмотрел на блондина, как на больного, после чего, выдал:
— Fagot, oder was? — [Педик что ли?].
— Я не знаю, что ты сейчас сказал, но мне это определённо не нравиться!.. Боже, это будет очень трудное соседство. Благо, я здесь ненадолго.
Спустя три года.
Такое чувство, что о Наруто забыли. Это бы идеально объяснило, почему его до сих пор не нашли. Но, Узумаки знал, что это не так, поскольку, его клоны периодически гибли, и он узнавал о том, что поиски всё ещё продолжаются. Было и другое объяснение — самоуверенность Джашина. Кровавый Бог знал, что Наруто не сможет покинуть Ад, и поэтому, не особо старался найти его. Формально, куда бы Узумаки не отправился, он всё равно в тюрьме. За это время, Наруто успел научиться основам немецкого, а Гитлер так же учился у Узумаки. Как только фюрер и Бог наладили общение, Адольф поведал о том, что этот отель — особое, и очень старое место. Сюда Джашин помещал тех, кто попал в Ад и уже ему надоел.
Пытать их всё ещё надо было, поэтому, Джашин поместил их в отдельные номера, поместил каждого в своеобразную "бесконечную" пытку, не требующую чужого участия, и оставил их здесь навсегда. У Гитлера, к примеру, была очень своеобразная пытка: Джашин включил гимн Германии и запустил психоделическое видео с кадрами, связанными с фашизмом и самим фюрером, и оставил Гитлера, без возможности закрыть глаза, отвернуться или пустить себе пулю в лоб. Гитлер слушал и смотрел всё это очень долго, и постепенно, год за годом, пытка делала своё дело, выжигая в мозгу ненависть к фашизму, Германии и всему тому, что он сделал. Своего рода, радикальное перевоспитание против воли.
Со скукой они боролись, рассказывая друг другу истории о своей жизни, друзьях, целях, хотя, и джинчурики, и фюрер, оба избегали некоторых тем. Адольфу, правда, было тяжело говорить о Германии, таков уж был эффект его пытки, и в каждом слове читалась бесконтрольная ненависть и презрение. Рассказы об искусстве шиноби и том, на что способны эти самые шиноби, Гитлер воспринял даже слишком спокойно. Всё-таки, в Аду перестаёшь чему-то удивляться. Но, настал день, когда скука оказалась особенно сильной, и пока Адольф спал, сидя на полу в углу комнаты, где к сожалению, не было кровати, Наруто решил включить гимн Германии, просто, чтобы хоть как-то себя развлечь. Он уже вставил в патефон пластинку с гимном, когда услышал голос фюрера:
— Ты же знаешь, я ненавижу этот гимн. Ненавижу, и ничего с собой поделать не могу, — Гитлер ещё не избавился от акцента, но уже научился произносить глаголы в согласованном времени.
— Мне скучно. Хочется послушать музыку, не важно, нравиться она мне или нет.
— Если так хочешь послушать Musik, — Адольф всё ещё периодически вставлял немецкие слова, к тому же, были случаи, когда он не мог толком изложить свою мысль на языке Узумаки, — в комоде должна быть пара других пластинок, — Наруто удивлённо уставился на сидевшего в углу фюрера. Тот достал из кармана маленький ключ от ящиков комода и бросил его блондину.
— Что ж ты не раньше не сказал?
— Sie fragte nicht, — [Ты не спрашивал]. Наруто уже понимал смысл этих слов. Наруто открыл все ящики и стал в них копошиться. В основном, это были личные вещи Гитлера, фотографии, значки, в одном из ящиков даже его головной убор. Адольф ко всем этим вещам сейчас не проявлял ни малейшего интереса. — Ну что, нашёл?
— Да, — Наруто достал из ящика пластинку и прочитал надпись на бумажке: — "Карл Мария фон Вебер, "Волшебный Стрелок".Стоящая вещь? — Адольф кивнул, блаженно прикрыв глаза.Наруто вставил пластинку в патефон, она закрутилась, и Узумаки опустил иглу аппарата на виниловую поверхность. Эта опера... Для джинчурики, это было похоже, на глоток прохладной воды, посреди пустыни. Всё плохое отошло на второй план, в груди блондина разливалось тепло, а на ум приходили чудесные, на его взгляд, картины: голова Джашина падает с плеч, Кагуи выдавливают глаза, один за другим, медленно и мучительно, а их трупы тут же начинают пожирать паразиты. — Bliss, — [Блаженство], прошептал Узумаки, взглянув на Гитлера, который всё так же сидел с закрытыми глазами и про себя подпевал опере, шевеля губами.
— Ja, ты прав. Кстати, твой немецкий весьма неплох, но над согласными надо ещё поработать.
— Danke, — усмехнулся джинчурики. Вдруг, его взгляд упал на фотографию, лежавшую на полу. Она, наверное, случайно выпала из комода. На чёрно-белом фото, Наруто увидел пухлую девушку. Ту самую, что была двадцать пятым кадром в видеоматериале.
Наруто никогда не говорил о том, что там было с Адольфом, зная, что тот не захочет рассказывать, но сейчас, любопытство взяло верх. — Гитлер... Кто эта девушка? — фюрер поднял взгляд, и, увидев фотографию, помрачнел, потупив взор.
— А, это... Это Гели... — Адольф сказал это так, словно имя давало все необходимые ответы. — Ангелика Раубаль.
— Больше ничего не скажешь? — фюрер грустно ухмыльнулся.
— Ну... schwer zu erklären, — [трудно объяснить].
— Ясно. Расскажешь, когда решишь нужным.
— А, к чёрту меланхолию! — Гитлер махнул рукой и вскочил. — Пойдём, прогуляемся по отелю.
— Вдруг, привлечём внимание?
— За три года, никто за тобой не пришёл, значит и сегодня не придут.
* * *
К собственному удивлению, обыскав стойку у входа в отель, фюрер и Бог обнаружили толстую, пыльную "гостевую книгу", со списком проживавших в отеле грешников, а так же основными грешками, за которые они сюда попали, и видами их наказаний. С праздным видом, Узумаки и Гитлер прохаживались по коридору мимо дверей, решая, зайдут они туда или нет.
— И. О., — называл попадавшиеся на глаза инициалы на дверях Гитлер, а Наруто быстро находил их в книге.
— Ичимару Отами, серийный повар-каннибал, оставлен в комнате, полной еды отравленной еды. Можно будет заглянуть к нему позже, хотя бы послушать рассказы про еду, а то я уже готов эту книгу съесть.
— М. К.
— Масаси Кисимото... Написано, создал шедевр, который обожали миллионы, а затем подсел на тяжёлые наркотики и загубил этот шедевр на корню. Виновник массовой депрессии... В толстую кишку засунуто одиннадцать ананасов и затычка, чтобы он не мог сходить в туалет.
— Ха-ха! Guter Witz! — [Хорошая шутка!]. Наруто серьёзно посмотрел на фюрера. — Подожди, ты не шутишь?
— Тут правда так написано. Поделом ему, терпеть не могу людей, которые добиваются признания и успеха, а затем всё просирают. За такое, ананасы — слабое наказание.
— Ты жестокий человек, — Наруто улыбнулся. — И улыбаешься, как маньяк.
— От жестокого слышу. Что там у нас дальше?
— С. Т.
— Суини Тодд, серийный убийца-парикмахер. Специализировался на бородах и усах... Слушай, может к нему зайдём?
