— А, — протянул Джинзлер. — А вас, стало быть, обучали педагогике?
Она пожала плечами.
— Верно, сейчас я преподаватель, но в свое время обучалась метеорологии и музыке. Хотя в последней я не слишком сильна. — Она с улыбкой посмотрела на девочку, стоящую рядом. — Эвлин играет гораздо лучше меня. И, разумеется, у нас множество специальных технических классов.
— Они особенно важны для нашего выживания, — хмуро добавил Таркоса, сверкнув глазами на Розмари. Очевидно, ее замечание о перспективе покинуть "Сверхдальний перелет" в ближайшем будущем не пришлось советнику по душе. — Многие дроиды по-прежнему функционируют, но для техобслуживания и ремонта корабля их недостаточно. Да и самих дроидов тоже нужно ремонтировать.
Джинзлер кивнул.
— А как насчет предметов первой необходимости? — спросил он. — Еды, воды, энергии?
— К счастью, этого у нас в избытке, — сказал Улиар. — Во время Крушения центральное ядро снабжения почти не пострадало, а термоядерные генераторы на "Д-5" и "Д-6" мы восстановили достаточно быстро, не дав аварийным источникам энергии истощиться.
— Вы говорите так, будто сами там были, — заметил Формби.
Улиар одарил его легкой улыбкой.
— Был, — подтвердил он. — Когда ваш народ безжалостно атаковал и уничтожил нас, мне было всего двадцать два.
Джинзлеру потребовалось большое усилие, чтобы сохранить на лице безучастное выражение. За всей фасадной вежливостью и радушием Улиара, за почти домашней атмосферой, которую придали этому месту его обитатели, он чуть не забыл о том, что здесь в действительности произошло. И столь недвусмысленное напоминание, сделанное Улиаром, обдало Джинзлера едва ли не холодным душем.
— Верно, — прошептал Формби. — Хоть и не по воле одной из Правящих семей или народа чиссов.
— Это произошло по воле существа с синей кожей и красными глазами, — без обиняков заявил Улиар. — И я не могу не отметить, что вы, прекрасно зная о произошедшем, только сейчас явились поглядеть на то, что осталось от корабля. — Он уткнулся в Формби взглядом. — Или не только сейчас? Неужели вы давно за нами следите, потешаясь над нашей беспомощностью?
— Вовсе нет, — ровным тоном ответил Формби. — Мы даже не знали, что корабль уцелел, до тех пор пока несколько дней назад его не обнаружил разведчик. И даже тогда мы и предположить не могли, что кто-то из вас выжил.
— Тогда зачем вы явились? — бросил Улиар. — Вам нужен сам корабль? Или секреты Республики, которые вы надеетесь прибрать к рукам? — Он немигающим взором уставился на Джинзлера. — Или все дело в вас и вашей так называемой Новой Республике? Это вам понадобился корабль?
Джинзлер покачал головой.
— Мы прибыли с единственной целью: увидеть место, где погибло столько наших сограждан, — сказал он, стараясь выдерживать невозмутимый и вежливый тон, который задал Формби.
— И почтить память тех, кто отдал жизни, защищая наш народ, — подал голос Берш откуда-то сзади.
— Верно, — кивнул, Джинзлер. — Это ваша собственность, и никто не собирается отбирать ее у вас.
Улиар холодно улыбнулся.
— Нет. Разумеется, нет. — Его улыбка исчезла. — В любом случае, уверен, вы точно не ожидали обнаружить здесь кого-то, кто еще помнит о тех событиях, — сказал он. — Видите ли, посол Джинзлер, ваша фамилия мне хорошо знакома. Я знал ту, другую Джинзлер — ту самую, которая бросила нас в час большой беды. Кто же она — какая-то ваша родственница? Сестра? Кузина?
— Она — моя сестра, — подтвердил Джинзлер, изумленно уставившись на Улиара. Лорана бросила людей в беде? Нет, это явно какая-то ошибка.
— Ваша сестра, — повторил Улиар. Голос его звучал все мрачнее. — Разумеется, вы ее сильно любили — иначе не проделали бы весь этот путь, чтобы почтить ее память. — Он вызывающе скрестил руки на груди. — Так вот, мы здесь не чтим ее память, посол. Итак, вы по-прежнему жаждете нам помочь?
Джинзлер сделал осторожный вдох.
— Вы ошибаетесь, — проговорил он, с трудом сдерживая дрожь. — Я ее не любил.
Улиар поднял брови и с вежливым скепсисом посмотрел на Дина:
— В самом деле?
— Да. — Джинзлер заглянул собеседнику в глаза. — По правде говоря, я ее ненавидел.
Услышанное явно сбило Улиара с толку. Он моргнул, затем нахмурился; открыл рот, но тут же снова захлопнул.
— Ну, разумеется, — в конце концов процедил он — очевидно, больше не зная, что сказать. Еще несколько мгновений он смотрел на Джинзлера, затем решительно повернулся к Формби. — Но факт остается фактом: "Сверхдальний перелет" был атакован вашим народом, — сказал он, возвращаясь к мысли, с которой начал. — Что скажут на это ваши Девять Правящих семей?
Формби открыл рот…
— Я хочу посмотреть на школу, — встрял Джинзлер, внезапно устав выслушивать демагогию Улиара. — Раз мы все равно здесь…
И вновь Улиар замешкался. Он посмотрел на Джинзлера, помедлил еще… Затем кивнул.
— Разумеется, — сказал он. — Инструктор Табори, будьте так добры, сопроводите посла.
— Э… конечно, — ответила Розмари, чуть поморщившись. Похоже, замечание Джинзлера насчет сестры ее тоже слегка шокировало. — Сюда, господин посол.
Она повернулась и быстрой походкой подошла к двери; дочь не отставала ни на шаг. Джинзлер последовал за ними, с трудом сдерживая волны образов и воспоминаний, которые накатывали одна за другой…
— А здесь занимается второй класс.
Отогнав назойливые образы, Джинзлер обнаружил, что стоит в комнате с низким потолком. В помещении находилось около десяти расставленных кругом небольших парт, а в центре стоял голопроектор, на котором высвечивалось дерево и трое животных под ним. Дети, сидевшие за партами, — на вид им было не больше четырех-пяти лет — старательно чертили что-то на инфопланшетах, а вокруг парт ходила молодая женщина и молча наблюдала за их успехами.
— О, понимаю, — протянул Джинзлер, стараясь показать искренний интерес к происходящему. — Урок рисования?
— Рисование, а также основы зоологии и ботаники, — пояснила Розмари. — Мы стараемся по возможности комбинировать дисциплины. Дальше у нас третий класс…
Она провела гостя через арочный проем в следующую аудиторию, заставленную партами пошире. Однако учеников и преподавателей не наблюдалось.
— Дефицит третьеклашек? — уточнил Джинзлер.
— Они, должно быть, на экскурсии. — Розмари подошла к большому столу в углу комнаты и сверилась с лежавшим на нем инфопланшетом. — Точно. Дети внизу — в яслях. Учатся правильно ухаживать за младенцами и кормить их.
— Наверное, это весело, — прокомментировал Джинзлер. — А еще — правильно менять пеленки, да? Кстати, вы сказали "внизу"… Я думал, сейчас мы на нижней палубе.
— Ясли расположены на "Д-6", следующем дредноуте в цепочке, — раздался голос Прессора у него за спиной. Джинзлер рассеянно обернулся, сбитый с толку. Он был настолько сосредоточен на воспоминаниях, что даже не заметил, как Защитник проследовал за ними на территорию школы. — Уровень солнечной радиации там меньше, поэтому мы держим на "Д-6" всех беременных и женщин с детьми до трех лет.
— И их семьи, разумеется, — добавила Розмари. — Мы бы и все туда переселились, но шестой дредноут сильно пострадал в битве, и там мало пригодного для жизни пространства. К тому же директор Улиар не хочет, чтобы мы жили слишком близко к…
— Розмари, — оборвал ее Прессор.
Женщина покраснела.
— Извини.
— За что вы извиняетесь? — спросил Джинзлер.
— Так вы школу хотели посмотреть? — ответил Прессор вопросом на вопрос. — Или просто искали предлог, чтобы не слушать болтовню Улиара?
Джинзлер замешкался, внимательно изучая лицо Прессора. Взгляд мужчины был холодным, как камень; Дину внезапно пришло в голову, что лгать этому человеку было бы ошибкой.
— Скорее второе, — признался Джинзлер. — Он так… разозлен.
— А вы бы вели себя по-другому? — парировал Прессор. — Когда вселенная перевернулась вверх тормашками, все планы отправились банте под хвост…
— Представляю, — кивнул Джинзлер. — Он и те двое — последние из исконных Уцелевших?
— Нет, их десять осталось, — сказал Прессор. — Но остальные семь сильно постарели и одряхлели… Держатся довольно замкнуто.
— Многие из тех пятидесяти семи Уцелевших серьезно пострадали при нападении, и все они терпели множественные лишения в первые месяцы пребывания "Сверхдальнего" на этом планетоиде, — пояснила Розмари. — Все это не могло не сказаться на здоровье и продолжительности жизни, поэтому их осталось только десять.
— Разумеется, мы говорим только о взрослых, — добавил Прессор. — В числе тех, кто пережил Крушение, было и несколько детей вроде меня, но мы были слишком малы, чтобы ясно понимать, что происходит. Тогда мы, конечно же, еще не строили планов на дальнейшую жизнь. — Он впился взглядом в Джинзлера. — Но, так или иначе, наши жизни тоже были разрушены.
— Скажите это аристократу Формби, — посоветовал Джинзлер, спокойно выдержав его пристальный взгляд. — Это он готов возложить на себя вину за случившееся, а вовсе не я.
К его легкому удивлению, Прессор улыбнулся.
— Вы правы, — сказал он, даже не попытавшись извиниться. — Уверен, Улиар не преминет об этом напомнить.
— Вы правда ненавидели свою сестру? — внезапно спросила Эвлин.
Джинзлер опустил взгляд на девочку. Та внимательно изучала его, глаза смотрели прямо, а лицо ровным счетом ничего не выражало.
— Да, — ответил он. — Тебя это пугает?
— Почему это должно меня пугать? — удивилась Эвлин.
— Быть может, ты задаешься вопросом, не распространяется ли моя ненависть на остальных джедаев, — предположил Джинзлер. — Или, например, на тебя.
— Нет, — отрезал Прессор, не дав девочке раскрыть рта. — Что бы вы ни задумали, прекращайте немедленно. В ней нет ничего особенного.
Джинзлер нахмурился. Реакция мужчины оказалась гораздо более резкой, чем того заслуживала его реплика. И это в какой-то степени удивляло.
— Но я только…
— Нет, — повторил Прессор, на этот раз более мягким и контролируемым голосом, но столь же твердым. — Это просто выдумки. Оставьте ее в покое.
Джинзлер еще раз окинул взглядом Эвлин — и припомнил, как невозмутимо она вела их в западню, при этом нисколько не страшась вооруженных незнакомцев — как будто зная, что они не выстрелят ей в спину, когда девочка отвернется.
И затем, идеально подгадав время, абсолютно небрежно ступила в дверной проем, дав западне захлопнуться.
Он перевел взгляд на Розмари.
— Выдумки? — переспросил он.
Розмари исподлобья посмотрела на брата.
— Джорад боится, — туманно ответила она.
— Здесь нечего бояться, — заверил ее Джинзлер. — Если у девочки есть способности джедая…
— Я же сказал, оставьте ее в покое, — суровым голосом предупредил Прессор. — Такая жизнь не для нее. Я не допущу, чтобы это произошло с Эвлин. И Розмари не допустит. Слышите меня?
Джинзлер сглотнул. Он внезапно заметил, что Защитник побелевшими пальцами сжимает рукоять бластера.
— Слышу, — тихо сказал он. — Но вы делаете ошибку.
— Держите рот на замке, — отрезал Прессор. Его голос все еще звучал натянуто, но рука на оружии немного ослабила хватку. — Понятно?
Джинзлер вздохнул.
— Да. Я буду молчать.
— Почему вы ненавидели сестру? — подала голос Эвлин.
Джинзлер вновь посмотрел на девочку, ощущая скованность в груди — словно завал на дороге, который только-только начали разгребать. Больше полувека он держал эти мысли и чувства при себе, в потаенном уголке души, никогда не обсуждая их с родственниками или друзьями. Единственное, что он смог себе позволить до этого дня, — небольшой намек, который он бросил в разговоре с Люком и Марой, признавшись, что они с Лораной расстались не в лучших отношениях.
Возможно, он держал их при себе слишком долго.
— Она была моей старшей сестрой, — сказал он. — Третьим ребенком в семье, если это важно. Я был четвертым, самым младшим. Мы жили на Корусканте, поблизости от Храма джедаев. Мои родители там работали — ремонтировали электрооборудование. — Он отвел глаза от собеседников, уткнувшись взглядом в один из пустых столов, на котором лежал инфопланшет. — Родители преклонялись перед джедаями, — произнес Джинзлер, ощущая, с каким трудом ему даются слова. — Преклонялись, чтили их… Чуть ли не возводили в культ.
— И джедаи отвечали взаимностью? — уточнил Прессор.
Джинзлер фыркнул.
— С какой стати эти великие и благородные хранители Республики будут обращать внимание на семью работяг из низшего сословия, которые вечно путаются под ногами? — Он покачал головой. — Разумеется, нет. У них хватало дел и поважнее.
Но родителей это мало волновало. Они все равно обожали джедаев и рождение чувствительного к Силе ребенка воспринимали как величайшее благо во вселенной. Как только каждый из нас, детей, достигал требуемого возраста, родители бегом относили нас в Храм на тестирование.
— И ваша сестра была единственной, кто прошел тест? — спросила Розмари.
Джинзлер кивнул.
— Ей как раз исполнилось десять месяцев, — подтвердил он, ощущая боль в горле. — Это был самый счастливый день в жизни моих родителей.
— А сколько вам тогда было лет? — поинтересовалась Эвлин.
— Я еще не родился, — сказал Джинзлер. — Родителям не дозволялось даже видеться с детьми, как только тех забирали в Храм, и мои мать с отцом тут же лишились работы. Но они все равно старались держаться поближе к Храму и шли на любые хитрости, чтобы взглянуть на Лорану хоть одним глазком. Когда я впервые ее увидел, мне было четыре года.
— Да, я встретил ее в таком же возрасте, — пробормотал Прессор.
Джинзлер моргнул.
— Вы ее помните?
— Конечно, — ответил Прессор, явно удивившись вопросу. — Джедай Лорана — так мы ее звали. Что, по-вашему, я выгляжу слишком молодо?
— Нет, разумеется, нет, — проговорил Джинзлер. — Просто… с тех пор столько всего произошло… ну, вы понимаете. И как она вам?
Прессор пожал плечами — как показалось, излишне небрежно.
— Она была довольно милой, — сдержанно сказал он. — По крайней мере, для джедая. Впрочем, не могу сказать, что я тогда хорошо разбирался в людях.
— Да, полагаю, к тому моменту она уже могла стать милой, — сказал Джинзлер и тут же пожалел об этом. — Нет, это не совсем справедливо, — поправился он. — Думаю, она и в шесть лет была милой. Просто… я вряд ли тогда мог это заметить.
— Дайте угадаю, — проронил Прессор. — Свое тестирование вы провалили.
— Вы правы, — кисло сказал Джинзлер. — Родители никогда не говорили об этом, но я и без вопросов понимал, что они разочарованы. Так или иначе, когда мне было четыре, родители взяли меня с собой в Храм. В тот день был какой-то общественный праздник, и джедаи вышли на люди. Мы ждали и ждали… — Он сделал глубокий вдох. — И вот, наконец, появилась она.
Джинзлер закрыл глаза, и ненавистные воспоминания вновь нахлынули неостановимой волной. Шуршание плаща Лораны, проходящей мимо них; высокая фигура джедая, бдительно следящего за девочкой; мать, стиснув его плечи, шепчет на ухо имя Лораны.
