Летящие по струнам - скользящие по граням - 1.

— Правда? — Возбуждённо воскликнул юный эротоман.

— Брысь отсюда! — Рявкнул я и Мотя мигом исчез, чтобы тут же слиться в поцелуе с Виолой. Теперь его будет уже невозможно вытащить из моих воспоминаний до тех пор, пока не закончится то моё амурное приключение. Как только Моти и след простыл, я плавно приземлился и тихо замер не шевелясь. В общем как я, так и всё понимающий Мрак, мы оба прикинулись конной статуей, которой скульптор придал совершенно нелепую и отнюдь не героическую позу. Что-то вроде конной статуи одного русского царя, которую изваял великий русский скульптор Паоло Трубецкой, а его современники прозвали её — одно животное сидит на другом. Касьян удивлённо посмотрел на нас обоих и поковырял в носу пальцем. Вытащив из ноздри, в которую запросто могла войти моя ночная ваза, здоровенного слизняка, он облизнул палец размером в половину моей руки и пробормотал:

— Надо же, совсем сомлел, падая, а ишо витязь называется. Так-так, кого это к нам принесло? Ба, да, это же сам воплощённый юный Полель, девственник и скромник. Надо же, свезло, так свезло. Знатный из него слуга выйдет. А что? Я в своём праве. Он сам сюда заявился, никто его не звал, так пусть на меня поработает. Тем более, что воплощён он в человечье тело. Пощекотать его что ли, чтобы в себя поскорее пришел?

Поняв, что больше ничего полезного для себя кроме того, что юный бог Полель воплотился в теле Матюши, (это же когда он был юным, лет, примерно тысяч десять, если не того раньше), не узнаю, я сердитым голосом огрызнулся:

— Попробуй пощекочи. Мигом в глаз получишь, жиряк.

Касьян сразу же обиделся:

— Тьфу ты, какой вредный витязь выискался на мою голову. Уже и слова ему не скажи.

— А ты сам не нарывайся. — Снова огрызнулся я — То же мне, щекотун выискался. Чего буркалы свои выставил? Думаешь я твоим слугой стану, ежели очки сниму?

Касьян кивнул и утвердительно сказал:

— Конечно станешь, коли взглянёшь мне в очи.

У меня мелькнула в голове шальная мысль. Я криво усмехнулся и ответил богу навьего царства, который ничем, кроме своего колдовского взгляда не мог мне навредить и сказал:

— Отчего же не взглянуть, взгляну, но не за просто так, Касьян Велесович. Скажешь мне, кто меня сюда спровадил, так сразу же и взгляну. Очень мне это интересно знать.

Морденция Касьяна сразу же приобрела заинтересованный вид, но он на всякий случай всё же поинтересовался:

— А не обманешь?

— Не волнуйся, не обману. — Успокоил я древнего, хотя и не старшего бога — Только я вот почему-то не уверен, что ты сможешь меня переглядеть, Касьян. Ну, так кто меня сюда засунул?

Касьян громко расхохотался и от его хохота по всему навьему царству аж гул пошел и деревья со змеиными ветвями так и полегли, словно трава, под порывом ветра. Мне это совершенно не понравилось и я в ответ издал горлом такой низкий и громкий звук, что тело Касьяна завибрировало и бог завопил:

— Ладно-ладно, пошутковали и хватит! Уймись ты со своей дурной глоткой, не порть мне природу. — Я немедленно умолк, а Касьян злорадно сказал — У тебя, чадо, всего один сурьёзный враг имеется и ты его и сам прекрасно знаешь. Он уже давно в явь земную отправлен и вас, юных бестолочей, поджидает, чтобы изводить своими нападками перед последней великой битвой. Спроважен же ты сюда ровно на одиннадцать дней и ночей и раньше тебе не выбраться потому, что до ближайшего чёрного кострища как раз одиннадцать дней ты и будешь добираться, поскольку идти тебе моим заповедным лесом, а он у меня даже к колдовскому огню привычный. Между прочим, сюда и сестрица Макоша с братцем Кощеем сунуться не пожелают. Враг твой зело умён, хитёр, бес язвительный, и дюже опытен в колдовстве, хотя пока и не имеет великой силы. Он вам всем ещё попортит кровушку. Всех вас, юнцов и девиц, проведёт через навий мир. Ну, понятно тебе о ком я говорю, Полель, или имя его назвать?

— Конечно назови. — Отозвался я — Нечего загадками говорить. Мы тут с тобой не в песочнице играем.

Касьян насупился и хмуро буркнул:

— Чингисхан тебе это всё наворожил, Полель, а больше я тебе про него ничего не скажу, ибо даже сам Велес за ним, прытким, углядеть не может. Так быстро тот по яви мечется, следы путает, чтобы вас с толку сбить. — И тут же рявкнул — А теперь сымай с глаз свои сверкающие штуки! Я тебе обо всём рассказал. — Пожав плечами, я молча снял очки и Касьян возмущённо завопил — Как? Это ещё почему у тебя, Полеля, Лелевы наглые глазищи? Аферист, жулик! Ты меня обманул, негодяй! Сгинь, колючка ядовитая с глаз моих, чтобы я тебя больше не видел.

Снова надев очки, я усмехнулся и сказал:

— Ладно, Касьян, уймись. Можно подумать, что я только и мечтал о том, чтобы обвести тебя вокруг пальца. Ты мне лучше вот что скажи, ты как поможешь мне отсюда выбраться хотя бы тем, что проложишь в лесу просеку и прикажешь своим слугам меня не останавливать или мне придётся самому прорубаться?

Вконец рассерженный бог, на которого в навьем царстве было наложено Велесом немало ограничений, взъярился:

— Ты еще зачни на моей спине кататься! Проваливай отсюда, Ладино отродье! Век бы тебя глаза мои не видели!

— Ну, тогда прощай, Касьян, но я за последствия не отвечаю, пытался договориться с тобой по-человечески, да, ты отказался, а мне спешить надо в явь. — Ответил я, вежливо поклонившись.

Бог только рассерженно махнул рукой и я, понукая Мрака, велел ему выбрать самое лучшее направление, а сам стал думать, чтобы мне предпринять эдакое, колдовское и мощное. Если Касьян сказал, что его лес не боится огнёвок и молний, то так оно и есть на самом деле. Раз так, мне для борьбы с ним нужно было выбрать какое-то другое колдовское оружие, вот только какое? С недовольным ржанием Мрак покрутился на одном месте и уверенно зашагал через большую, круглую поляну куда-то за спину Касьяну. Бог, довольно сильно смахивающий на толстенного Будду, только не с радостной, симпатичной физиономией, а страшноватой рожей с громадной бульбой носа, уже смежил на своих огромных, выпученных глазах тяжелые, складчатые веки, окаймлённые длиннейшими чёрными ресницами. Не опасаясь удара в спину, я принялся проводить ревизию имеющихся у меня колдовских средств. Перед выездом на прогулку, которая по нашим с Тишкой планам должна была занять два дня, я надел на себя костюм для охоты, состоящей из тёплого камзола зелёной замши, суконных штанов и кавалерийских высоких сапог. Под камзолом на мне был надет чёрный стёганый жилет и красивая, бежевая рубаха тонкого полотна с отложным воротником.

Через плечо на мне висела колдовская сумка с тремя отделениями. В том, что ближе к телу, лежали мешочки с разными колдовскими порошками, пакетики с травами, несколько десятков листков разноцветной китайской бумаги и дюжина клубков шерстяных и льняных ниток ярких цветов. В среднем отделении, в специальных гнёздах находились стеклянные пробирками с сильными колдовскими зельями. Ну, а в наружном отделении, к содержимому которого было легче всего добраться потому, что оно было снабжено специальным подающим механизмом, у меня лежали уже готовые колдовские боеприпасы, такие, как мощный разрыв-огонь, проламыватели стен, построенных из разных материалов, сокрушители железа, сонные, рвотные и слезоточивые облака, дюжина призрачных мостков разной длины, всё это натолкал в сумку дед Максим, а также несколько куда более мирных и приятных средств, положенных в неё тёткой Мардженой.

Именно они меня и заинтересовали себя, поскольку среди них имелись такие чудодейственные колдовские гранаты, как взойди трава, пробейся родник, зазеленей лес, омолодись зверь, рыба и птица, а также протянись лесная тропинка. Помимо них в этом же отделении лежали ещё и целебные готовые средства. Как и боевые колдовские гранаты деда Максима, которые я и сам уже навострился делать, они представляли из себя небольшие, двенадцать сантиметров в длину и полтора сантиметра в диаметре, петарды с небольшим содержанием различных ингредиентов, которых у меня было с собой месяца на три, если не больше, активного колдовства. Как это не удивительно, но как раз именно колдовские средства тётки Марджены и были в навьем царстве самыми опасными. Мне только нужно было правильно подобрать ударный комплекс. Между тем Мрак, высоко вскинув голову, неприязненно шагал по поляне, поросшей вместо травы извивающимися змеиными хвостами, а также раскрытыми пастями цветов. У Чернобога были какие-то странные представления о красоте, раз он создал для себя, своих детей и их детей такой мир.

Однако, не смотря на мрачные, гнетущие краски, навье царство пусть и не было прекрасным, но всё же внушало к себе уважение своими пейзажами. Высоких гор в нём не было, зато имелось множество холмов и довольно-таки живописных, но крайне опасных, высоких разноцветных скал. Меж ними раскинулись змеиные леса и степи, это была местность средней, так сказать, вредоносности. Куда похуже неё были каменистые пустоши, заросшие аспидными колючками, кишащие зловредными насекомые, чего стоили одни только пауки размером с бегемота и скорпионы раза в два больше них, но ведь в навьем царстве имелись ещё и болота, а по ним ползали слизни размером с хорошего кита. Самым же страшным местом здесь были пустыни, там вообще водилось чёрт знает что, не поддающееся никакому описанию, но они, к счастью, встречались крайне редко. И вот в такой мир я угодил благодаря Чингисхану. Очень мило.

Когда Мрак подошел к опушке змеиного леса и от него к нам зазмеились длинные хищные ветви, у меня уже имелось готовое решение и потому с бросил в ту сторону, куда шел Мрак, а мой конь скорее всего шел прямиком к воде, я бросил вперёд три бумажные колдовские гранаты. Первой взорвалась — пробейся родник и в том месте, где она упала, тотчас с громким хлопком появилось плотное голубое облачко тумана и дождевой влаги. Оно быстро опустилось на землю и из неё тотчас забил колдовской родник, которого должно было хватить дня на три. За ним следом я подорвал — зазеленей лес. Что тут началось. С каким-то душераздирающим треском змеиные деревья стали превращаться в берёзы и клёны. Сзади тотчас послышался истошный вопль:

— Кат треклятый! Гадюка семибатюшная, ты пошто учинил зелёный пожар в моём лесу? Чем я его теперь тушить буду, ведьмино отродье? Ай, беда-то какая! Навки, быстро слетайтесь, ташшыте песок сюда, да, поболе. Вот же поганец, наделал беды.

— Сам виноват! — Крикнул я не оборачиваясь — Я же тебя предупреждал, все последствия будут на твоей совести.

С этими словами я бросил вперёд самую опасную и вредоносную гранату — протянись лесная тропинка, так как протянуться та могла только через нормальный лес, чтобы почти тотчас исчезнуть за моей спиной. Пробейся родник, раз в пять увеличил мощность — зазеленей леса, а благодаря гранате — протянись лесная тропинка, вперёд тотчас метнулась полоса зелени шириной саженей в сто двадцать, посреди которой пролегла удобная и довольно широкая аллея, по которой мы и поскакали. Касьян за моей спиной и вовсе заорал благим матом, поскольку работы ему и его навкам вместе со слугами я задал недели на две, если не больше. Ничего, будет знать впредь, как связываться с "Синей птицей" и, вообще, я предупреждал его? Предупреждал! А раз так, то пусть теперь пеняет на себя. Между тем от моей вредительской деятельности произошло кое-что весьма приятное для меня и крайне неприятное для Касьяна. Позади себя я к полному удивлению услышал топот ног, стук копыт и громкие крики:

— Робяты, несёмся за Лелем во весь опор! Скачи шибче, Лель, сын Лады Чаровницы-Роженицы. Мы тебя здесь давно поджидаем, иные по тыще лет в слугах Вия ходили. Скачи не оборачивайся, не сглазь нашу дорогу в явь, на Светлую Русь.

Очень оно мне было нужно, сглазить исход слуг Касьяна из навьего царства. Весело хохоча во всё горло, под радостное ржание мрака, я поскакал вперёд, громко крича во весь голос:

— Ай, молодца, Чингис! Вот это ты здорово меня заманил в навье царство! Встретимся, я за это тебе бутылку поставлю. Хоть кумыса, хоть самого дорогого вина. Вот порадовал, так порадовал Светлую Русь таким подарком.

Глава 12

Из навьего царства в бой

Всё это, конечно хорошо, в том смысле, что проскакав по змеиному лесу вёрст сто пятьдесят, я вывел в широкую степь невесть сколько народа, который тут же с радостными криками исчез, вернувшись к родным Пенатам, но я то остался. Как только стихли последние крики колдунов, попавших в полон к Касьяну-Вию, сыну Велесову, наступила сначала полная, просто какая-то оглушительная тишина, а потом её стали дробить тревожные, злые звуки. Ну, а через несколько минут я увидел, что меня берёт в кольцо навье войско и это мне не понравилось. В первую очередь потому, что я увидел в отдалении несколько десятков огромных волосатых жаб, каждая из которых была побольше даже, чем мамонт. На спинах же жаб сидели зловещие лысые медведи с такими длинными когтями, что я ужаснулся. Призрачные доспехи себе и Мраку я сотворил совсем недавно, часа полтора, когда почуял, что заповедный лес Вия, подпалённый мною, скоро закончится. Хотя Мрак и притомился, ему ведь и в самом деле нужно было скакать во весь опор, чтобы вся эта шайка-лейка не смогла перехватить сбежавших от Вия колдунов, нам следовало резко уносить ноги отсюда, а это можно было сделать только одним единственным способом, прорываясь вперёд с боем.

Ну, а поскольку навье воинство наступало медленно, то я быстро соскочил с коня, достал из седельной сумки складное кожаное ведёрко и вылил в него из большой, кожаной круглой фляги, похожей на каравай, весь колдовской напиток, оставив себе буквально пять глотков. Мраку он был намного нужней, чем мне, ведь если мой магический конь в самый неподходящий момент ослабеет и зашатается подо мной, то мне уже никакое колдовское зелье не поможет, что бы там не говорили обо мне колдуны, дескать Лель, сын Лады. Мрак понимающе мотнул головой, благодарно взглянул на меня и быстро выпил все пять литров колдовского пряного напитка из ведёрка, после чего я дал ему проглотить пяток зелёных лепёшек и вскочил в седло. Враг был уже совсем рядом и над ним со зловещим воем летали навки, похожие чёрт знает на что — огромные, почти лысые бледно-зелёные головы с редкими косматыми прядями грязно седых волос, оскаленные, как у гиен, пасти а дальше облако мрака и торчащие из него костлявые руки по шесть пар у каждой. В общем полная мерзость, но всё же очень полезная и нужная в навьем царстве.

Вскочив в седло, я весело свистнул, набрал полную грудь воздуха и издал душераздирающий, низкий рёв, от которого у меня у самого забулькало в животе. Вслед за этим я заставил свои руки, лицо и волосы вспыхнуть ярким пламенем, на котором, наверное, очень чётко выделались мои большие, солнцезащитные тактические очки. Пламя высветило пехоту — жуткого вида лысых медведей невысокого роста, но невероятно широких, у которых, к тому же, из живота вырастала ещё пара лап, а также кавалерию — огромных лосей с содранными шкурами, на которых сидели шестилапые медведи ростом поболее. К своёму рёву, заставившему навье войско корчится, я присовокупил два мощных потока огнёвок и молний, которые врезались в ряды моих самых страшных и жутких врагов. Что тут началось. Беречь силы мне не приходилось. Либо я прорвусь сквозь кольцо неизвестно какой ширины и мы ускачем подальше от Виева леса, либо тут меня и повяжут. С оглушительным грохотом первые несколько рядов приближающихся ко мне тварей сожгло и разорвало на куски с такой силой, что ближних разметало взрывной волной. Навье воинство на этом участке отпрянуло назад и в стороны, а Мрак немедленно поскакал вперёд, в разрыв, образовавшийся перед нами.