"Замок на краю Бездны"

— Только учитывать можно по-разному, — с иронией взглянула на девушку о-тиэ.

— Здесь вы правы, — согласилась Элька. — Но вы почему-то всегда избираете самый топорный способ, самый грубый. Да и...

— Что?

— Бесчувственность почти равна бездушию. Вы имеете понятие, что происходит с цивилизацией бездушных?

— Имеем. Она гибнет. Всегда.

— Тогда зачем же вы стремитесь к этому?

— А кто тебе сказал, что мы стремимся к этому? — насмешливо вздернулись брови о-тиэ.

— Но... — начала Элька.

— Девочка, ты кое-что узнала и уверена, что твоя правда — одна-единственная, — прервала ее госпожа Варот. — Это далеко не так. У каждого своя правда, каждый прав со своей колокольни. Ты видишь только одну сторону, а этого недостаточно. Попробуй поставить себя на место оппонента, попробуй понять, чем он руководствуется и чем живет. Сама, без подсказок. Иди и подумай. Скоро мы еще поговорим.

Растерянная Элька встала, поклонилась и вышла. Как ни странно, о-тиэ была права — она не давала себе труда задуматься о том, чего могут добиваться те же ди-эмпаты или Юои Жерг, к примеру. И понять это необходимо, да не просто понять, а прочувствовать. Иначе какая из нее, к демону, контролирующая? Так, птенец несчастный, невесть что о себе возомнивший.

О-тиэ проводила воспитанницу задумчивым взглядом. В уголках ее губ пряталась торжествующая улыбка — заставила-таки девчонку задуматься. Пусть подумает, полезное занятие, авось, что-нибудь поймет. Эту давлением не перевоспитать, эта сама должна дойти до нужных выводов, иначе ничего не получится. Наивная дурочка полагает, что все вокруг дуально, что враг — это враг, а друг — это друг. Необходимо доказать ей, что это не так, что немало вещей многозначны. И о-тиэ докажет. Да, столь крепких орешков еще не приходилось раскалывать, но чем труднее задача, тем она интереснее.

Мелодия осознания.

Джессика дель Верте, графиня Нарская.

По стенам небольшой комнаты текли бесконечные ряды незнакомых символов. Поначалу они вызвали оторопь, но вскоре Джессика привыкла и перестала обращать на них внимание — не до того как-то. Слишком важные вопросы обсуждались, хотя ее, если честно, не слишком интересовала эта пропавшая девушка. Для графини важен был Ариан, все остальное имело значение только постольку-поскольку.

В последние три дня она не отходила от мужа, сопровождая его в вояже по множеству замков Безумных Бардов, и понемногу начинала понимать масштабы этой невероятной организации сумасшедших демиургов. Мириады миров были подвластны им, да не только миров, а целых вселенных. Или не подвластны? Ведь Барды ничем не управляли, кроме своей непонятной Сети. А что это такое? Джессика далеко не все поняла в объяснениях Реники, с которой сошлась накоротке, осознала только, что столкнулась с чем-то огромным и невероятным. Никогда не надеялась, что у нее появится такая подруга, как Реника, понимающая все и всегда, с которой всегда можно пошептаться, не боясь рассказать самые сокровенные тайны.

Однако чем лучше графиня понимала, чем являются Безумные Барды, тем ей становилось страшнее. Но сдаваться она не собиралась — слишком любила Ариана, уже не мыслила себя без него, да что там — просто не могла представить, что совсем недавно не знала принца. Не думала, что когда-нибудь вот так безумно влюбится. А вот влюбилась, и никуда от этого не денешься. Да и надо ли? Нет, конечно. Вот драться за свою любовь придется, это ясно. Она все чаще замечала бросаемые на нее удивленные взгляды мужа и была крайне довольна этим. Поэтому и предпочла забыть обо всем, отважно кинувшись за принцем в водоворот событий. Важно заинтересовать его, а там, возможно, придет и иное...

— Результатов все еще нет? — хмуро спросил Абудай.

— Увы, — развел руками Ариан, уставившись в стол. — И мне это очень не нравится. Давно мы не сталкивались со столь сильной и хорошо законспирированной структурой. Да и возможности их впечатляют. Что хуже прочего, все двенадцать конклавов, владеющих внепространственным перемещением, ни при чем. А кто тогда?

— Хотел бы я это знать, — тяжело вздохнул степняк. — Боюсь, девочку мы потеряли.

— И не думай даже! — донесся со стороны входа чей-то голос. — Пока не увижу ее мертвой, поисков не прекращу.

В дверях стоял редкостно красивый мужчина с длинными каштановыми волосами, заплетенными в косу. Он выглядел расстроенным и озабоченным.

— Дин! — встал Абудай. — Ты же в Сети был!

— Рханта заняла мое место, — буркнул тот. — Как только пришел в себя после выхода, вас нашел. Элька — моя ученица, а связь между учеником и наставником — вещь немаловажная. Я почувствую девочку там, где даже искины не отыщут.

— Ты прав, — согласился Ариан. — Здравствуй, кстати.

— И ты здравствуй, затворник, — покосился на него Дин. — Давно тебя не видал. Хоть жене-то представь.

— Точно! — хлопнул себя ладонью по лбу принц, поворачиваясь к Джессике. — Сударыня, позвольте представить вам Дина Стрейджера, одного из самых опытных Бардов, наставника Эльки. Он родом... о, забыл.

— Планета Земля первичного а-конгломерата вселенной L-12, Соединенные Штаты Америки.

— Очень приятно, сударь, — девушка встала и сделала книксен. — Джессика дель Верте, графиня Нарская, королевство Анлион.

— Рад, — добродушно улыбнулся Дин, падая в ближайшее кресло. — Значит, результатов никаких?

— К сожалению, — скривился Абудай. — Следы мы проверили все, они ведут в десятки миров, где Элька никогда не появлялась. ГИН задействовал все свои ресурсы для поиска, лично Древнейший занялся этим вопросов, но пока — полный ноль.

— Проклятье!

Барды замолчали. Каждый размышлял о чем-то своем, Джессика тоже не решалась заговорить, с сочувствием глядя на них. Ариан третью ночь подряд не спит, вон, синяки под глазами.

— Внимание! — раздался из воздуха голос местного искина. — При сканировании отраженной вселенной Y-789 обнаружена планета, где зафиксированы следы длительного пребывания Элифании.

Дин вскочил, а за ним поднялись на ноги и Абудай с Арианом.

— Сканирую планету, — продолжил искин. — На данный момент ученицы там нет, но обнаружен человек, каким-то образом связанный с ней.

— Портал! — хрипло приказал Дин, сжимая кулаки.

Стена напротив засветилась голубоватым светом, Бард прыгнул к ней и скрылся в портале. Абудай переглянулся с Арианом, и оба последовали его примеру. Джессика поторопилась за ними.

Пламя свечи едва освещало стол и лежащую на нем дратву. Старый человек взял ее и принялся чинить рваный сапог. К сапожнику нести — денег нет, да и самому залатать не проблема. Хотя нужно ли? Все равно за ним скоро гайдуки придут. Нужно. Не хочется прощаться с жизнью босяком в дырявых сапогах.

Аринасий зло усмехнулся. Просто так он не дастся, пусть попробуют живым взять. Старый солдат, прошедший тарканскую войну — это вам, паскуды, не крестьянин. Он погладил недавно наточенную саблю — скоро, верная подруга, снова в бой. Последний. Не жаль умирать, жизнь прожил достойную, за дочку любимую отплатил — не насиловать больше проклятому барчуку девок, не сажать их на пали, не жечь заживо. Теперь молодой боярин — пожива для ворон вместе с двумя приятелями.

После пропажи Эльки старый солдат места себе не находил — что же случилось с девочкой? Неужто сгинула? Навыки лесного следопыта вспомнились быстро, да и не забывались никогда. Вскоре Аринасий нашел лукошко с раздавленными ягодами и все понял. Он прошел по следу дочери до самого обрыва и там, над снятым с колючего куста обрывком ее юбки, дал клятву отомстить зверю.

К последнему в своей жизни делу старый солдат готовился не спеша, обстоятельно. Барчук и не подозревал, что за ним из чащи следят наполненные холодной ненавистью глаза. А если и замечал плотного бородатого мужика, то не обращал внимания — что ему до какого-то крепостного? Он продолжал развлекаться, насиловать девок, искать "бунтовщиков" и казнить их, выдумывая новые мучительства. Аринасий решил ничего не оставлять на волю случайности и подготовил ловушку как следует. Пригодился опыт партизанской войны в тарканских лесах... Он как-то раз заметил в присутствии старосты, выслуживавшегося перед молодым боярином, что кто-то из соседней деревни, Пыховки, прячет в лесной избушке у Белого оврага дочь, да такую красавицу, что и свет не видывал.

На следующее утро об этом знал барчук. Ему в голову не пришло, что кто-то может расставить на него силки. Возмущенный наглостью поганого быдла, Пересвет с двумя друзьями ринулся к Белому оврагу, желая примерно наказать осмелившихся спрятать красотку от его благосклонного внимания. Несущиеся галопом всадники не заметили натянутой между деревьями веревки, и полетели кувырком. Один приятель барчука сразу сломал себе шею, а второго приколол Аринасий. Зато Пересвет умер не сразу... Старый солдат вспорол ему живот и до конца смотрел в тускнеющие глаза погубившего его лапоньку.

Он не стал ничего прятать — пусть видят. Понятно, что собаки быстро приведут гайдуков к его хате. Жену он выгнал еще третьего дня, Стеха давно не интересовала Аринасия — вздорная, визгливая баба. Но она ни в чем не виновата, потому и выгнал. Возможно, ее не тронут, удовлетворившись смертью убийцы Пересвета. Но его просто так не возьмут, нет. Будет наука другим барчукам.

Что-то привлекло внимание, и Аринасий оглянулся. Стена дома медленно налилась голубоватым светом, и оттуда вышел высокий красивый пан лет тридцати с длинными каштановыми волосами. Нет, даже не пан, а целый князь, как минимум. За ним из стены появились еще два длинноволосых барина и не слишком красивая девица, в которой сразу угадывалась барышня.

— Извините за вторжение! — наклонил голову первый пан. — Вы каким-то образом связаны вот с этой девушкой.

Он повел рукой, и над столом возникло изображение Эльки. У Аринасия перехватило дыхание — как живая стоит его лапонька... Только одета почему-то в мужскую одежду. Да не в простую, а в панскую. Что это за чародейство такое? И кто эти паны? Колдуняки?

— Вы не скажете, где она? Что с ней случилось?

— Померла... — буркнул старый солдат. — В пропасть кинулась. А вам, пане, оно на что?

— В пропасть? — изумился тот. — Так вы ее отец? Аринасий?

— Ага.

— Она тогда не умерла, — улыбнулся странный пан. — Кинулась в пропасть, да чудо случилось. Не упала, а у меня в замке оказалась. Хорошую вы девочку вырастили! Чистая, как слезинка.

— А то! — довольно усмехнулся в усы Аринасий, потом до него дошли слова пана и он ошарашенно замер. — Не померла, говорите? Не брешете?!

— Нет, — грустно улыбнулся тот. — Я ее в ученицы взял, талант у девочки огромный. Только вот три дня назад похитили ее какие-то сволочи... Мы мечемся всюду, ищем, только пока не нашли. Вас вот сыскали, думали это кто-то знающий, что стало с Элькой, а это вы...

— Похитили, говорите? — дернулись на скулах старого солдата желваки. — Паскуды!

— Говорить будем не здесь, — вмешался второй пан, с черными волосами. — Дом солдаты окружают. С чего бы это?

— А я барчука, что дочку снасильничал, приколол, — насмешливо прищурился Аринасий.

— Туда ему и дорога, — безразлично бросил первый пан. — Элька рассказывала о нем, редкая гадина. Но снасильничать ее он не успел, и слава Богу! Собирайтесь, быстро! Девочка мне никогда не простит, если я ее отца в беде брошу. А она мне очень дорога!

— Что ж так-то?

— Ученица она мне. Своих детей нет и не будет, зато Элька как дочка стала.

— Ну, коли так, идемте, — встал Аринасий.

— Не берите ничего, — снова вмешался второй пан. — Нет времени, надо девочку искать. Если она попала в руки нашим врагам, то... Могут и убить.

В дверь загрохотали ногами, и чей-то хриплый голос рявкнул:

— Эй, старый, выходи лучше добром! А то спалим прямо в хате!

Паны переглянулись, взяли Аринасия под руки и скрылись в продолжающей светиться голубым стене. Ворвавшиеся в хату гайдуки успели увидеть скрывающиеся в сиянии фигуры, и по Придубравью пошли гулять россказни, что убийцу барчука забрали демоны. Правда, родители взрослых дочерей считали, что вовсе даже не демоны, а ангелы, но предпочитали помалкивать о своем особом мнении. Главное ведь, что некому стало насильничать да мучить. Унаследовавший вотчину после смерти боярина Добромысла дальний родственник оказался тихим, незлобивым человеком, и жизнь крестьян вошла в обычную колею, как жили деды-прадеды.

Наблюдая за отцом Эльки, обалдело смотрящим на бегущие по стенам строчки символов, Джессика незаметно улыбалась, вспоминая собственное впечатление от этой картины. Бедняга изумлен до онемения.

— Эт-то что? — ткнул пальцем в стену Аринасий.

— Это? — повернулся к нему Дин. — Рабочий зал сегментной станции Безумных Бардов, иначе именуемой "Замком на краю Бездны". Когда ваша дочь закончит обучение, один из этих замков будет принадлежать ей.

Он немного помолчал, протянул старому солдату руку и сказал:

— Меня зовут Дин Стрейджер. Можно просто Дин.

— Аринасий, сын Добрута, — осторожно пожал протянутую руку тот.

— Рад познакомиться лично, — улыбнулся Бард. — Элька много о вас рассказывала.

— Искин! — прервал их голос Ариана. — Есть новости?

— Пока нет, — отозвался тот с потолка. — Но вас ждет Палач.

— Зови! — оживился принц.

В зал быстро вошел человек в белом, которого Джессика побаивалась. Поэтому графиня решила позаботиться об отце девушки, о котором все забыли, принявшись о чем-то расспрашивать бледного. Она подошла к Аринасию и негромко сказала:

— Идемте сядем. Возможно, вы хотите немного выпить? Вам сейчас не помешает.

— Спасибочки вам, барышня! — поклонился старый солдат. — Токо где ж это я?

— Да я сама не сильно понимаю, — поежилась Джессика. — Замуж выдали, а муж колдуном оказался. Ну, не колдуном, а этим самым Безумным Бардом, только он такое может, что и ангелу не под силу. Вашу девочку тоже на Барда учили, пока ее не украли.

— Да кто ж украл-то? — нахмурился Аринасий.

— Никто не знает, — развела руками графиня. — Исчезла просто. В ловушку попала. Да вы садитесь, расскажу, что знаю.

Она потребовала у искина два бокала вина. Аринасий осторожно опустился в кресло, чувствуя себя неуютно. Он осторожно взял бокал и подивился про себя мастерству стекольщика, сделавшего столь красивую вещицу. Вино пробовать ему доводилось во время войны, но не не такое. Старый солдат с удовольствием выпил рубиновую жидкость, осторожно поставил бокал обратно на стол и нервно вздрогнул при виде его исчезновения. Это как же его лапонька среди этих колдунов очутилась?

Джессика рассказала встревоженному Аринасию все, что знала о судьбе деревенской девочки, внезапно оказавшейся в замке Безумного Барда. Старый солдат слушал ее, удивленно покачивая головой и недоверчиво хмыкая в усы. Однако увиденные чудеса говорили о том, что все возможно — удивляться он отучился еще во время войны. И что тогда получается? Его лапонька каким-то чудом попала в ученицы к этому Дину. Аринасий покосился на Барда и покивал — видно, что переживает за Эльку, вон, руки ломает. Знать, настоящий наставник, не просто так. Коли так, то пусть, все лучше, чем крепостной век вековать. Но тут он вспомнил, что дочь снова попала в беду и закусил губу. Украли... Что ж за гадина на дите руку подняла?