— В битве не поможет, но мне приятно ощущать, что я способна хоть на такие фокусы.— Хашайя убеждала себя, что еще месяц-два, и она сумеет поднять таким же образом предмет, обладающий весом. Пускай очень легкий, вроде гусиного пера, но сумеет.

— Сколько ты еще планируешь нежиться?— Ритайлина, будто назло, едва заметным движением отогнала весь клубящийся пар к стене.

— Если ты хочешь искупаться, тут полно свободных ванн самых разных размеров.

— Может, позже. Наш пробужденный от долгого сна компаньон требует сию минуту собраться в библиотеке. Он как раз знакомится с тем, что случилось в Энхоре без его участия. Говорит, пора собрать наш скромный совет н'уданов.

— Что он о себе возомнил?— возмутилась Хашайя.— Кто его поставил главным? Он пуст, как барабан, даже слабее меня, а ты вообще сейчас способна стереть его в порошок. Укажи этому самовлюбленному барану место!

— Скажешь еще. А не ты ли противилась моему лидерству в нашем деле? С чего бы я сейчас должна поставить на какое-то там место опытнейшего н'удана? Я буду вести себя, словно маленькая серая мышка, случайно забежавшая дом, где живет парочка голодных котов. С другой стороны, кто сказал, что мы с тобой должны бежать по первому зову Энкрича? Как только закончишь здесь, жду тебя в Главном зале. Покажем ему девичий характер.— Ритайлина улыбнулась и скрылась за облаком пара, которое снова образовалось над водой.

Хашайя нежилась еще несколько минут. Потом вытерлась махровым полотенцем, накинула халат и, обув мягкие тапочки, покинула купальни. Она поднялась с нижнего яруса по деревянным ступеням и прошла через залу, где на стенах висели портреты всех н'уданов. Возле собственного Шайя немного задержалась. Краски до сих пор казались свежими. Хашайе всегда мерещилось, что художник придал ее лицу надменное выражение. Ленцырбан же утверждал, что это не так. Его портрет занимал место чуть подальше. Глядя на него, Хашайя почувствовала боль внутри. Если Хаос — абсолютное зло, то почему н'уданы могут любить и страдать? Если это поистине светлые чувства, почему их испытывают те, кого люди считают черными душой? Шайя отвернулась от изображения Ленцырбана и пошла прочь из портретной галереи.

Зеленоглазая сидела в Главном зале возле очага, на столике уже было разлито вино. Шайе показалось, что она вдруг вернулась в тот день, когда спустя сто шесть лет встретила в Тайном Убежище бывшего врага. Они успели выпить по бокалу, обсудить современные веяния в дамской одежде, прежде чем услышали тяжелую поступь Долговязой смерти.

Энкрич вышагивал, размахивая своими длинными руками, точно плетьми. На нем были узкие кожаные штаны, в которых его ноги походили скорее на палки, чем на то, с помощью чего передвигаются все люди. Отсутствие рубахи подарило мило беседующим женщинам незабываемое зрелище его покрытой глубокими шрамами груди. Хашайя знала, что некоторые из них этот безумец оставлял лично. Правда, никто даже и не догадывался, что это самобичевание символизировало. Вряд ли количество умерщвленных Энкричем жертв, иначе бы на коже Долговязой смерти уже не осталось свободного места. Может, нанесение ран способствовало его мышлению? Или приносило дополнительное удовольствие? Энкрич замер неподалеку. Его холодные, будто дымчатый лед, глаза попытались пронзить насквозь тех, кто посмел не явиться в библиотеку по его приказу.

— По-моему, я сказал, что сбор будет не в Главном зале,— произнес Долговязая смерть. Его голосом в этот момент можно было распилить толстое джийятское дерево, а то и металлический столб.

— А нам кажется, что здесь более подходящее место для такого дела,— возразила Хашайя, пока Ритайлина подливала ей вино. Бывшая Хранительница Порядка незаметно для Энкрича подмигнула, одобряя ее слова. Великий Хаос, они вели себя прямо как закадычные подруги.

— Пусть будет так.— Тощий н'удан присел на свободный стул.— Но предупреждаю вас, вы играете даже не с огнем. Обычное пламя может просто обжечь. Я же сожгу дотла.

— Не понимаю, для чего эти нелепые угрозы,— взяла слово Рита.— Мы не враги, а союзники, у нас единая цель. И если кто-то будет ставить себя выше других, то до ее выполнения мы не скоро доберемся.

— Ты чересчур дерзка для новообращенной, Чисхаргана, но я прощаю тебя. Будем служить Хаосу на равных, однако напомню вам кое-что. Одна из вас — перекроенная ритуалом, а другая — когда-то тоже входила в число прихлебателей Тибора. Если бы я имел свою истинную силу, то справился бы и без вашей драгоценной помощи.

В этом заключалась личность Энкрича: в самовлюбленности, в резком отношении ко всем остальным и, конечно, в повышенной кровожадности. Узнав, что ему не предоставили живого храмовника для расправы, он пришел в бурную ярость. Его сущность требовала убийства, как природа тиргезов требовала от них постоянно желать свежего мяса. На выручку подоспел Джикуя. Он предложил Долговязой смерти лишить жизни трех тяжелораненых хаоситов. Первого Энкрич задушил. Причем с такой силой, что Хашайе показалось на мгновение, что голова бедняги просто-напросто оторвется. Второго он зарезал, медленно вгоняя в грудь добровольцу его же кинжал. Ну а третьей, женщине за сорок, раненой мечом в живот, совсем не повезло. Перед тем, как отрубить ей голову топором, Энкрич изнасиловал несчастную. Но таково было собственное желание добровольцев. Умереть от рук великого н'удана, возвратившегося спустя стольких лет из плена Белой пирамиды. Во имя Великого Хаоса, во славу Великого Саусесана.

— Я оставил для тебя в библиотеке несколько книг,— обратился Энкрич к Ритайлине. Она с улыбкой протянула ему вина.— Раз мы с Хашайей пока бесполезны в работе с жизненной силой, заняться многими вещами придется тебе.

— Чем же?— уточнила зеленоглазая.

— В книгах ты найдешь записи плетений, без которых не обойтись в будущем. И, естественно, структуру потока для создания пустышек. Я не собираюсь стирать свою одежду и готовить еду. В принципе, если кто-то из вас возжелает делать это за меня — прошу, я не буду прекословить.

— И где же я так просто найду столько мертвецов, чтобы удовлетворить все твои хозяйственные потребности?

— Могу посоветовать переместиться на ближайшее кладбище!— Долговязая смерть хохотнул над остроумной, по его мнению, шуткой.— Но все гораздо проще. Спустись в подвал, где хранятся припасы во льду. В дальней секции найдешь с десяток трупов, оставленных когда-то про запас. Надеюсь, как растопить лед, ты разберешься без моих рекомендаций.

— Проклятье,— выругалась Ритайлина.— Хорошо, что лед для вина я искала не там. Чувствую, что меня стошнит.

— Меня тоже,— вставила Хашайя, откинув волосы назад.— Но Энкричу такой бы коктейль пришелся по нраву. Человечиной он никогда не брезговал.

— Слаще человеческого мяса в мире нет ничего, девочка, но хочется мне его редко. А вот от жареного поросенка или даже целого кабана я бы, конечно, не отказался. На кухне только ощипанные куры.

— Может о деле теперь? О пище мы можем поговорить и в другое время.

— Хорошее предложение, Шайя.— Рита отставила фужер в сторону.— Нам предстоит нападение на Грелимарай.

— Грелимарай?!— удивился Энкрич, что с ним случалось крайне редко.— Нужно освобождать Щамерта и Оорташу, а не бросаться в город, где храмовники всегда были сильны. Великий Хаос, что мы там позабыли?

— Одного человека. Хаосита. Волею судьбы, его пленили и теперь держат в недрах Темницы. Нам необходимо освободить его и доставить за пределы города в безопасное место.

— Хаосита, значит. Тратить силы на хаосита, а не на н'уданов. Кажется, ритуал перекройки свел тебя с ума, Чисхаргана. В чем его ценность для Хаоса?

Этот вопрос Хашайя задавала несколько раз себе. Ритайлина постоянно уходила от прямого ответа, лишь повторяла то, что говорила ранее. Таинственный человек — единственный, кто сейчас может контактировать с Великим Саусесаном. И что? Повелитель всегда способен выйти непосредственно на Шайю или Энкрича. Ну, или на худой конец, на другого хаосита, благо есть из кого выбирать. Тем более, даже если этот незнакомец сумел организовать служителей Хаоса, своим пленением он лишь опозорил себя и выставил неудачником. Такого легко заменить. Тот же Джикуя во всем показал себя достойным наивысшего доверия со стороны Хозяина. Хашайя предполагала, что пойманный у Грелимарая человек либо знает что-то очень важное, либо у него есть еще какая-то особенность, помимо связи с Великим Саусесаном. Но зеленоглазая продолжала отмалчиваться.

— Его ценность,— ответила Рита,— вы поймете после удачно выполненной миссии. Иначе, все может пропасть, даже не начавшись. Достаточно знать его имя — Тульгарн.

— Хорошо.— Долговязая смерть залпом выпил красный напиток.— Но если важность этого Тульгарна преувеличена, я убью его. Надо бы принести что-нибудь покрепче этого приторного пойла. Каков план?

— Все просто. Я переношу вас в Грелимарай.

— Подожди,— перебила бывшего н'шаста Хашайя.— То есть как, не мы переносимся, а ты переносишь? Ты не собираешься сражаться с нами?

— Не собираюсь.— Ритайлина спокойно посмотрела в глаза Шайе.— Освобождая Энкрича, мы позаботились, чтобы ни одна живая душа из храмовников не покинула поле боя. Для Энхора я по-прежнему мертва. Представь, что кто-то увидит меня в таком крупного городе, как этот порт. Многое пойдет крахом, если служители Тибора выяснят, что меня перекроили. Они станут понимать, кто помог вам выбраться из ваших гробниц. Сохранив в тайне мое присутствие, мы только выиграем. А теперь представьте, как они будут поражены, когда увидят на свободе двух, казалось бы, сгинувших навсегда н'уданов! Они испугаются, они поймут, что власть Порядка уже не такая незыблемая, как последние сто шесть лет, раз верным слугам Хаоса удалось бежать из капканов, в которых они должны были оставаться вечно.

— Здесь Чисхаргана права,— согласился Энкрич.— Что с теми, кто нам будет помогать?

— В городе, естественно, живут хаоситы, но среди них сейчас нет тилбэчинов. Двадцать отобранных лично мной людей, включая способных касаться Источника силы, должны были появиться в Грелимарае еще вчера.

— И как же они туда попали, скажи на милость?

— Увидите своими глазами.— Рита все продолжала играть в загадки. Хашайя уже вновь начинала чувствовать раздражение от этой поганки.

— Если бы я не знал, что ритуал, которому тебя подвергли, необратим,— начал Долговязая смерть, скрипнув зубами,— я бы думал, что ты ведешь двойную игру, потому что утаиваешь слишком многое.

— Все ради победы Хаоса, Энкрич. Вернемся к делу. Ваша задача будет той же, что была у Хашайи в степи. Воодушевлять доблестных хаоситов и сеять панику среди храмовников. Лесть на рожон не нужно. Не спускайтесь в Темницу, теснота ее коридоров и камер вполне может сыграть против вас, и чье-нибудь случайное плетение прервет ваше существование. Когда Тульгарна выведут на поверхность, вы немедленно отправитесь в условленное место, где я перенесу нас четверых из Грелимарая.

— Ты в силе переместиться сразу с тремя?— в голосе Энкрича впервые с момента его освобождения послышалось любопытство. Он не сильно стремился знакомиться с современным Энхором, назвав это бесполезной тратой времени. Долговязая смерть считал, что все политические, географические и прочие изменения людского общества, произошедшие за его вековое заточение, не имеют значения. Какая разница, кто восседает на императорском троне Джийята или именем какого мореплавателя назовут очередной открытый остров на западе известного мира. Все это померкнет, когда, наконец, Энхор подчинится Великому Хаосу. Мир получит новые законы, теперь уже навсегда.

— Да, ты удивлен?— Ритайлина разгладила юбку на коленях, напомнив Шайе застенчивую студентку.

— До заточения я был способен переместить двух человек. А тех, кто мог захватить с собой трех, среди н'уданов было мало. Не помню, чтобы кто-то из н'шастов сплетал подобный перенос, кроме Маггорайхена и Мальбзара.

— Ритуал, превративший меня в верного слугу Великого Саусесана, прибавил энергетической мощи. В основном это коснулось переноса и расхода силы, я теперь не так быстро устаю, но больше ничего нового я не чувствую.

Хашайя не знала про это. Зеленоглазая скрыла от нее факт роста жизненной энергии, но почему-то выложила его Энкричу. Шайя снова хотела мысленно обругать перекроенную, но тут ее озарило, почему Ритайлина разоткровенничалась сейчас. Она намекала тощему н'удану, имевшему репутацию могучего тилбэчина, что, даже когда он восстановится, самым сильным среди них троих ему уже не быть. Интересно, дошел ли смысл сказанного до этого высушенного человека? Судя по его лицу, Энкрич еще не вник в самую суть слов бывшего врага. И дело было не в глупости, назвать Долговязую смерть глупцом — все равно, что объявить тиргезов травоядными зверьми. О Хаос, какой же великолепный у них тройственный союз: наглая перекроенная н'шаст, опасный и чрезмерно уверенный в себе убийца, и она сама. Та, которая в начале служила Порядку. Та, которая однажды осознала, что воюет не на правильной стороне.

— План выглядит простым,— произнесла Хашайя. Она вдруг почувствовала, что слегка запьянела.— Выдвигаемся завтра?

— Нет,— возразила Ритайлина.— Хоть завтра наши доблестные союзники уже будут находиться в городе, спешить нельзя. Есть шанс, что так мы еще чуть-чуть, но притупим внимательность грелимарайских храмовников.

— Значит, послезавтра.— Энкрич поднялся со стула и, запустив руку в карман штанов, выудил наружу два перстня. Они выглядели серебряными, а каждый из них украшал крупный оникс. Хашайя ощутила внезапную дрожь, пробежавшую по телу. Перстни были под завязку начинены энергией.

— З'уархтилы?— выдохнула Шайя.

— Именно! Самый богатый трофей, который я когда-либо забирал с тела убитого врага. Это было еще до того, как ты, Чисхаргана, получила свои восьмиконечные звезды у Источника. Н'шаст бился достойно, я даже лишил его жизни практически безболезненно.

— В них бушует пламя,— заключила Ритайлина, внимательно рассматривая перстни в ладони Энкрича. Ониксы источали едва заметные искры.

— И не просто бушует, оно рвется на свободу. Эти з'уархтилы позволят нам с Хашайей метать в храмовников огнешары.

Вот так удача! Освобождение Энкрича теперь хотя бы обернулось пользой. Да, потоки, которые Хашайя будет направлять, не принадлежат ей, но это уже хоть какое-то пользование энергией! Чой-хуа — хороший способ сражаться с воинами Тибора, но с потоками огня все станет намного лучше. Долговязая смерть вручил ей один из перстней, а второй спрятал обратно в карман.

— Кстати.— Энкрич собирался уходить, но что-то вспомнил.— Вы сказали, что с Маггорайхеном все кончено, но при этом есть небольшая проблема. Пока я не вернулся в библиотеку, самое время рассказать о ней.

Ритайлина предложила Хашайе не сообщать Долговязой смерти сразу о таинственном человеке, который забрал личину последнего Хранителя Порядка. Она обосновала это тем, что сбежавшему н'удану необходимо немного отдохнуть, прежде чем полноценно влиться в их великое дело. Но Шайя догадывалась, что Чисхаргана надеялась разгадать эту тайну самостоятельно. Теперь этого уже не случится.