Все в твоих руках

Утаивать что-либо от новоявленных покровителей не имело смысла. Если раньше Всеволод мог засомневаться, не затронет ли 'утечка информации' интересы шефа, или его собственные, то теперь отмалчиваться ни к чему. Егорычу это уже не повредит, ему — тем более. Сева начал рассказывать.

Яхно-Яхновская с Семеновым слушали внимательно, часто переспрашивали, выпытывали подробности. Более всего их заинтересовало пребывание Севы в прошлом и, особенно, возвращение назад по 'временной петле'. Они буквально завалили молодого специалиста вопросами, заставив выложить все, до мельчайших деталей.

'Так вот, что вам от меня нужно'

Сева понял: неожиданный интерес этих двоих к его персоне вызван отнюдь не альтруистскими настроениями, не странным желанием помочь сделать карьеру малознакомому, в сущности, человеку. Они и затеяли-то, скорее всего, весь этот разговор с одной целью: выведать у него особенности 'методики Солнцева', позволяющей перемещаться во времени 'в оба конца'.

А те и не скрывали, что остались удовлетворенны полученной информацией. Семенов сиял как медный таз, чуть не в ладоши хлопал, довольный. Инесса была более сдержана, но и по ней заметно, что мысленно потирает руки.

'Друзья, о которых говорил Егорыч'

Сева продолжил рассказ.

Услышав о вахтере Кордонове, оказавшемся колдуном, Семенов и Яхно-Яхновская переглянулись.

— Так вот откуда был выброс! — воскликнул Семенов. Пояснил Всеволоду. — Наши приборы зафиксировали выброс энергии. Да и в городе прошел слух, что над зданием Института наблюдалось необычного вида свечение.

— Кто бы мог подумать, — сказала Инесса Исаевна. — Мы догадывались, конечно, что в Институте появился Черный, но... Должна сказать: ты, Всеволод, сам о том не подозревая, заставил колдуна раскрыться. Понимаешь, какое дело... Распознать Черного невероятно трудно, особенно нам, Белым магам. Как ни странно, но это так. Непосвященному, напротив, проще 'вычислить' колдуна. Может, оттого, что смотрит 'свежим' взглядом. Кордонов, очевидно, боялся твоего разоблачения, вот и решил... упредить, нейтрализовать тебя.

— Так он же мог меня просто убить. Подкараулить, где-нибудь...

— Э, нет, — возразила женщина. — В этом случае он сразу раскрывался, на все сто процентов. 'Убрать' тебя Кордонов мог лишь чужими руками. Потому он и затеял такую сложную игру.

Семенов добавил:

— Да, совсем забыл. Я узнал в милиции: подозрения в убийстве Велеречева с тебя сняты. А вот у капитана Сысина, того, что вел дело — проблемы. Он, как выяснилось, встречался с местным рэкетиром Мечниковым и его 'братвой'...

6

Выйдя от Яхновской, Сева, прежде всего, достал конверт с письмом. Вскрыл, волнуясь — руки дрожали. Прочел: 'Севочка, дорогой, прости меня и прощай. Я уезжаю. Далеко и надолго. Карл Шуххардт, тот, что приезжал по делам Арконы, предложил мне место в Европейском Центре Прозрачной Магии. Такая удача бывает раз в жизни. Отказаться я не могу. Мне было с тобой хорошо, как никогда раньше, но мне нужно устраивать свою судьбу. Думаю, ты все поймешь правильно. Прости за то, что уезжаю, не повидавшись с тобой. Так будет лучше. Обнимаю тебя и целую, твоя Ирма'.

'Ну, вот. Всё само собою разрешилось. Не я — она меня бросила. Ну и хорошо'.

Сева старался настроить себя на положительное восприятие, но не получалось — щемило в груди. Оказывается, верно, что уходящий берет с собою лишь малую часть грусти, большая достается остающемуся.

Только жизнь на этом не кончается.

А вот рабочий день уже закончился. Опять тихо и пусто в коридорах.

Спустившись на этаж, Сева заметил, как из двери кабинета Инхандека вышла... Лариса и, обернувшись, позвала, капризно:

— Джордж, давай скорее...

Девчонка-чертежница называет замдиректора по имени! Что это может означать!? Только одно: их взаимоотношения выходят за рамки служебных.

'Эх, Лариса, Лариса...'.

На проходной Фунфыря, напустивший на себя, ни с того ни с сего, чрезмерно официальный и бдительный вид, повертел сдаваемый пропуск в руках — и вернул обратно.

— Вас выпускать не разрешили.

Сева не успел возмутиться: что, мол, за идиотские шутки! Фунфыря, прильнув к прорезанному в плексигласе будки окошку, добавил:

— Только что был звонок от Марьи Лексевны — вам срочно к директору.

Юрин колебался лишь мгновение. Не тот уровень у вахтера, что бы шутки шутить. Однако, только войдя в приемную директора и, увидев, засуетившуюся старенькую секретаршу, он окончательно поверил: его не разыгрывают.

В директорском кабинете Всеволод был всего лишь раз. Собрали молодых специалистов, и начальник задал сакраментальный вопрос: чего вам не хватает? Один малый ляпнул сдуру, что ему недостает мощного компьютера, а потом долго и путано объяснял, зачем ему, инженеру стенда, нужен 486-й, почему 'двушкой' не может обойтись?

На этот раз Филарет Афанасьевич так и лучился от доброжелательности. Он даже встал из-за своего огромного стола и прошел Севе навстречу, протянул руку (!)

Ошарашенный парень не сразу заметил, что в кабинете есть и другие люди, в том числе, незнакомец — мужик, чем-то похожий на следователя Сысина.

— Присаживайтесь, Всеволод Кириллович, — радушно пригласил директор. Позвольте вам представить: майор Мезенс из Федеральной службы безопасности.

'Силовик' кивнул Севе, как старому знакомому, четко произнес:

— — Лейтенант Юрин, доложите обстановку!

В голове Всеволода будто бы щелкнуло. Он стал вспоминать...

7 Ретроспектива

За полгода до описываемых событий

Вместе с дипломом Всеволод получил повестку. Утром — прибыть в военкомат. Комната номер шесть.

Дома, конечно, нервы, мама чуть не плачет. Единственное утешение — не солдат, а офицер. Лейтенант, так сказать, действующей регулярной армии, 'пиджак'.

В шестом кабинете Юрина, к полному его изумлению, встретил не 'общевойсковик', и не представитель ракетных войск и артиллерии, а флотский — капитан второго ранга, бритый наголо толстячок, проведший, как видно, половину жизни на подводной лодке. Сева засомневался даже — а не ошибся ли он дверью.

— Оп! — радостно воскликнул моряк. — Заходи! — и, без перехода.— По этому поводу анекдот. Прибыли в часть трое молодых лейтенанта из училища...

Травя байки, толстяк в белом кителе с погонами, очень напоминающими подполковничьи, успел сделать целую кучу дел: набрал номер на телефоне, видимо не дождавшись ответа — положил, вытащил из ящика стола толстую тетрадь, сделал отметку — убрал, снял с запястья часы, послушал их ход, внимательно посмотрел, как движется секундная стрелка — опять надел, выложил на стол из портфеля бумаги, ручки, карандаши и медный блестящий курвиметр. Из портфеля же достал нечто завернутое в газету и пристроил между рамами. Проверил урну, вернее будет сказать — корзину для бумаг. Что он там хотел увидеть — неизвестно, может, просто посмотрел: убрали ли из нее мусор?

Тираду лысый моряк закончил необычно. Ткнул пальцем в телефонный диск (при этом трубку не снимал), довел диск до рычажка, но не отпустил, оставив его во взведенном положении.

— Сейчас я тебя стану спрашивать, ты будешь отвечать. Потом я сделаю знак рукой, и мы с тобой отправимся в Адмиралтейство. Понятно?

Всеволод мысленно пожал плечами: что за странности? В Адмиралтейство? Что ж, наверно там будет интересно...

За руль синий 'пятерки' моряк сел сам. Всеволод устроился рядом, нужно сказать с трудом: кресло оказалось отрегулировано под низкорослого, а подстраивать что-то под свой вкус в чужом автомобиле Юрин не любил. Как только 'жигуль' тронулся, толстяк заговорил другим тоном, в котором не осталось ни капли прежнего шутовства:

— Значит так, товарищ лейтенант. Слушай приказ: в сапогах тебе ходить не придется.

Сева мысленно усмехнулся: он, человек, выросший в приморском городе, где немало флотских, сразу понял каламбур: моряки носят только ботинки. Атомная подводная лодка? Это близко к его специальности. Следующей должна была придти мысль о трех годах службы, но просто не успела, поскольку Сева услышал:

— Ты будешь служить в разведке.

Сева не понял. Где!?

Отвечая на молчаливое удивление лейтенанта, капвторранг многозначительно сообщил:

— За границей.

Сева растерялся. Как-то уж больно стремительно развивались события: вчера диплом обмыли, как водится, с утра в военкомат, странное поведение моряка с погонами подполковника, поездка в Адмиралтейство, и, здрасте вам — за границу посылают.

— Я английский плохо знаю... — попытался, было, возразить Сева, не замечая, что выглядит в глазах собеседника, по меньшей мере, нелепо.

— Учись, салага, контр-адмиралом станешь! — отмахнулся моряк, и резко ударил по тормозам. Их подрезала черная иномарка.

— Куда ты лезешь-то, а? — риторически выкрикнул капвторранг, навалившись грудью на руль. Продолжил. — Вопрос с языком мы решим. Уж на этот счет можешь не волноваться, гипнообучение у нас на высоте. И вообще у нас много разработок... Что ж ты хочешь!? Спецслужба. Что бы ты знал: у нас есть несколько разведок. Во-первых, КГБ...

— Ведь они теперь иначе называются?

— Да, Сева Кирилыч, по-другому. Но 'контора' продолжает заниматься разведкой. Хотя основные функции переданы СВР — службе внешней разведки. Имеется также разведка у МИДа. Специфическая. А, кроме того, есть у армии...

— Я читал 'Аквариум', это ГРУ?

— ... а у военно-морского флота своя разведка, — продолжил моряк, игнорируя вопрос Севы, — и она старше самого флота: Петром Первым была создана для вербовки и найма иностранных специалистов. Ну, а дальше... Приехали.

Вышли из машины под пронизывающий февральский ветер, прошли к входу в Адмиралтейство. Тут приключилась небольшая заминка — у Всеволода не оказалось пропуска, однако через минуту примчался старший мичман, с подписанной бумажкой, и их препроводили в кабинет адмирала.

— Александр Владимирович ввел вас в курс дела? — спросил строгий человек с седой головой и молодым лицом. Адмиралу вряд ли было больше сорока пяти лет.

— В общих чертах, — туманно ответил Сева.

— Никак нет, не ввел, — по-военному четко отрапортовал капитан второго ранга. — Не имел полной уверенности, что мы не на подслушке.

Адмирал досадливо кинул взгляд на часы. Не планировал, видимо, продолжительный разговор. Тем не менее, пересел из-за своего стола за стол совещательный и, глядя прямо в глаза Севе, начал:

— Мы выбрали вас, Всеволод Кириллович, по той простой причине, что ваша кандидатура является оптимальной для выполнения задачи государственной важности. Ни для кого не является секретом, что после распада Советского Союза многие разработки спецслужб попали в руки криминала. Мало того, отдельные специалисты, а порой и целые творческие коллективы начали принимать заказы на разработки, которые должны составлять государственную тайну, и от подозрительных личностей и от иностранных заказчиков. В настоящее время нас чрезвычайно беспокоит ситуация в одном научно-исследовательском институте. Ваша задача на первом этапе: внедриться в этот институт в качестве сотрудника. На это вам дается пять месяцев. Легенда следующая: при прохождении медкомиссии вас признали ограниченно годным, и вы отправились в Соловейск по распределению. Дальнейшие инструкции получите позже. Детали проведения операции вам объяснит Александр Владимирович. Вопросы есть?

Вот так. С места в карьер. Как в плохом кино о разведчиках времен Великой Отечественной: 'Немецкий хорошо знаете? Нет? Ничего — подучите, и — за линию фронта. Вас встретит человек, который спросит: 'Не продаете ли Вы славянский шкаф?' — это пароль. Отзыв: 'Уже продан'. Он выправит Вам документы. Внедритесь в штаб генерала Гудериана. Дальнейшие инструкции — потом'.

Фантастмогория! Он, Сева — разведчик! Скажи кому — решит, что у парня съехала крыша. Или просто плоховато с чувством юмора.

А адмирал ждет ответа, имеются ли у него вопросы.

— Никак нет! — гаркнул Всеволод, вживаясь в новую роль. Хотя вопросы, конечно же, имелись.

Капитан второго ранга в это время мысленно комментировал, сам для себя, фразу адмирала об оптимальной кандидатуре Всеволода Юрина: 'Конечно оптимальная, а как же иначе? Столько кандидатур перелопатили, пока выбрали троих. И потом вели за ними наблюдение, психологический портрет составляли. Коллег из других служб просили подключиться, у каждого из кандидатов в школьных-институтских друзьях человек по пять-семь работало на 'органы' в той или иной степени, каждый объективочку подробную написал, вроде бы для проверки собственной продвинутости в проработке психологического портрета. И в итоге именно Юрина решили задействовать в операции, как человека с наиболее предсказуемой, а значит управляемой, реакцией на внешние воздействия. Вот, собственно, и всё, что понимается под 'оптимальной кандидатурой'.

Из адмиральской 'каюты' Всеволод вышел чуть не строевым шагом.

— Расслабься, Сева, — посоветовал капвторранг. — Напрягать тебя станут завтра. Обучим необходимым рефлексам и, — будто бы по распределению, — в Соловейск. Мудрят там чего-то наши академики. Может, западные разведки к ним подкатывают. Хотя, это вряд ли. А вот криминал... Этот вполне может. На первом этапе нас именно воровские авторитеты интересуют, понятно? А чтобы ты себя вел органично, и не раскрылся, мы тебя замаскируем.

— Так вроде уже. Я же, как молодой специалист туда поеду?

— Ну, что ты. Это я про другую маскировку. Ты временно забудешь и про все, что здесь говорилось, и чему тебя обучат. На уровне рефлексов, повторяю, будешь действовать. И никто даже не заметит, что у тебя из памяти месяц пропал. Наши спецы посильней тех академиков будут. А вспомнишь всё... Ну, хотя бы по кодовой фразе: 'Лейтенант Юрин, доложите обстановку!'

8

Лейтенант Юрин вытянулся в струнку.

— Докладываю. Администрация Института заинтересована в его приватизации, которой противилась группа ученых во главе с ныне покойным доктором Солнцевым. Сведений о том, что администрация связана с криминалитетом, у меня нет.

— Видите, товарищ майор, все обстоит именно так, как мои подчиненные вам и обрисовали, — бросил директор снисходительно. — Зря Управление вас сюда направило. Вопрос о том, включать или не включать Институт в список подлежащих приватизации, будет решаться в Правительстве России. Это даже не прерогатива министерства.

Присутствующие в кабинете заметно расслабились.

Мезенс покачал головой.

— Филарет Афанасьевич, господь с вами! Меня к вам не Прокуратура направила, Управление! А что касается решения правительства, то оно уже принято. Приватизации Института не будет.

'Силовик' раскрыл папку и протянул директору лист. Что там, Сева разглядеть не мог, ему показалось, что-то типа служебной записки с резолюцией. Неужели Черномырдина? Или самого...

— Что ж, если Борис Николаевич так считает...

Директор вернул бумагу майору. Повернулся к Юрину:

— А вы, молодой человек, раз на военной службе, подавайте заявление об увольнении с завтрашнего дня. Бумагу вам сейчас дадут. Я вам тут же его подпишу.