— Лира. Похоже, ты об этом что-то знаешь, — осторожно заметил ученик. — Она была моей...
— Это ж подруга моей!
— Наставницы!? — вскрикнул Виктор. Вот так совпадение! Найти не просто мага, а товарища по несчастью! — А что им от тебя нужно было!?
— Да то же самое, — буркнул Дрейк. — Письмо.
— От меня они ничего так и не получили.
— А как же ты...
— Схитрил, — Виктор усмехнулся. — Себе на голову.
— Да брось! — старый маг махнул свободной правой рукой. — Если в лапу этой птицы попал...
— Какой птицы?
— Трёхпалая птица — прожект Гильдии. Три мага выуживают способных мальчиков. А как ты "схитрил"?
— Чёрт его знает, — ответил Виктор, чувствуя, как в голове всё тоже складывается в единую, понятную схему. — Я думаю, захват и перенос происходит, когда цель сама разрывает блокировку.
— Нет, мой юный друг. С меня блокировку сняли. А вот когда я колдовать начал в первый раз на свежем воздухе, тут уж подцепило и уволокло, — старый маг вздохнул. — Прощай, матушка с батюшкой, Аннушка — тоже прощай. Но как ты скинул кокон!?
— Он в последний раз не завершился самую малость, — Виктор щёлкнул пальцами. — Меня вышвырнуло из грота пробуждением — будильник сработал. А потом я просто разрезал кокон: он не завершился, это помогло.
— Шо, ножницами? — не понял маг.
— Силой.
— Не мог, — уверенно возразил Дрейк. — Тогда ты был бы седьмого уровня. Рассеянье даётся только с седьмого, а выпускают на четвёртом. Я на седьмой только в двадцать пять вышел, а тебе не больше двадцати двух. К тому же, такое заклинание снести — раза три пришлось бы долбить!
— Я же не заклинанием, а — так...
— Как — так!?
Виктор показал — как, не трогая силу, чтобы ничего не повредить.
— Невозможно, — отрезал старый маг. — Без заклинания ни черта бы ты не снял! Лукавишь, дружок... — и погрозил пальцем, — недоговариваешь чего-то!
— Ладно, — решился ученик. — Я действительно понял и использовал Записку Старика.
Машина начала тормозить, съезжая к обочине. А когда остановилась, Дрейк медленно повернулся к Виктору и тихо спросил:
— Шутишь так? Ты лучше так не шути, ученик...
— Не шучу, наставник... Сам не понимаю, почему у меня всё настолько легко получилось. Точнее, не понимаю, почему для остальных магов всё было так трудно. Назвал, взял, пропустил, сформировал, ну уж потом и разрезал. Всё по инструкции!
— Вон оно что, — пробормотал Дрейк. — И половичок мой увидел без заклинания, и кольцо возврата, и дугу мщения...
— Видимо. Как ни назови — я же тебе сказал, что не знал, что за сущности, только почувствовал их присутствие. Я думал, ты всё сразу и понял, догадался, откуда я такой умный.
— Как же! — чуть слышно сказал ошарашенный наставник. — Это ж сначала предположить надо. Вот ведь как...
— Могу показать.
— Не стоит, — наставник поднял указательный палец. — Я слышал, Чёрные следят. И особенно... — палец указал на ученика. — Ты ведь что-то делал, как пришёл?
— Ну, котлован вырыл, дорожку выложил, деревья выкорчевал. — Признался Виктор, понимая, где невольно "прокололся". — Почти четыре тыщи срубил...
— Деревьев?
— Империалов.
Дрейк покачал головой.
— Четыре пачки. Э-эх, вот так и горим, на мелочах. Ладно, — бросил он, запуская двигатель, — в деревне всё покажешь. Поехали — на Волгу после Потопа посмотришь. У вас Потопа не было?
— Не-а, он же... магический.
— Уверен!?
— Абсолютно. Но маги, конечно, ни при чём.
— Почём знаешь? — маг спросил не познавательного интереса ради, скорее проверяя.
— Потому что упали с сука, который перерубил кто-то другой. Даже Чёр...
— М-м-м? Договаривай уж!
— Даже кое-кто из Чёрных догадывается, что всё не то, чем кажется. Просто им так удобно, — сказал Виктор, чувствуя, как в нём закипает настоящая злоба. — Это их хлебушек с маслицем. И с чёрной икоркой.
— Это с кем же ты чёрной икорки отведать успел? Уж не знаю, что о тебе и думать, ученик!
— Лекарь. — Виктор понял, что капитально проговорился, но был уверен, что это не прокол, а скорее редчайшая удача. — Низкого уровня. В кафе, случайно. Не заподозрил. Ему поговорить не с кем было, а я подвернулся.
— Уверен, что не заподозрил? — спросил Дрейк, впрочем, без особого нажима.
— Иначе бы я до тебя не добрался.
— Кто ж тебя разберёт? — задумчиво протянул наставник. — Хотя будь ты сам из Чёрных, я б тут тоже не сидел.
Дрейк несколько минут молча вёл машину, постепенно ускоряясь. Большая часть города осталась позади, и с пустынного шоссе влетала в салон тугая упругая струя воздуха, приятно холодившая руку, мощными частыми ударами пружинившая в ушах.
— Ну, вы, маги, и шептаться! — наконец, высказался Вахтанг. — Я половины не понял!
Дрейк улыбнулся и сказал Виктору:
— Бойца ты, кстати, тоже сообразительного себе подобрал! Половину он всё же понял! — и рассмеялся. Молодые люди тоже посмеялись над шуткой, а когда смех утих, старый маг добавил: — А я вот — нет...
— Дрейк!
— Да, слушаю.
— А ты не просил вернуть себя назад? Ведь если ты не смог использовать инструкции, ты ж магам был не нужен!
— Во-первых, назад они отправлять не умеют. А во-вторых, зачем мне назад? Тут я — маг! а там? Младший сын помещика с тремя дюжинами крепостных? Фи! Ca ne vaut pas le retour! Anne? J'ai eu une autre. La meme que maintenant*.
— Mais la famille, les amis! — возразил Виктор. — Tu n'as jamais essaye, toi-meme?*
— C'est la magique superieure, mon ami! Et je reste le mediocre*, — Дрейк развёл руками. — К тому же всё равно бы не получилось. Ни у кого не получалось. Трёхпалые мне так и сказали. Кстати, неплохо ты так, по-французски!
*— Это не стоило возвращения. Анна? У меня появилась другая. Та же, что и сейчас.
— А семья, друзья! Ты сам никогда не пробовал?
— Это высшая магия, мой друг! А я остаюсь средним. (фр.)
— Ну дык! Учился... там...
— Свыкнешься, — уверенно кивнул Дрейк.
— А они? — жалко спросил Виктор.
— У них тоже нет выбора. Времена сейчас, конечно, не те... — старый маг указал большим пальцем правой руки на покинутый город. — Но всё равно: ты маг! Наслаждайся! Я тебе серьёзно говорю: есть чем! Тем более... такому магу.
— Попытаюсь...
— Получится! — Дрейк добавил скорости. — Скоро мост. Могу остановить — на реку посмотришь, на порт. Нас, самарцев, река успокаивает.
35. Перед Рассветом.
Уже отсюда, с Сокольих гор, река смотрелась не просто величавой, а безмерной. Почти все островки до самой фестивальной поляны были скрыты под водой. Правый берег ниже Жигулёвских ворот сопротивлялся реке более стойко: отмелей почти не было — каждый клочок земли покрывали деревья.
Виктор присвистнул на выдохе.
— Что, сильно другая? — осторожно спросил Вахтанг, словно у инопланетного гостя.
— Надо думать! — ответил за Виктора Дрейк.
— А что ещё не так в Париже?
— Самара меньше раза в полтора, — сказал Виктор, продолжая разглядывать реку. — Метро есть. Правда, странное. И троллейбусов нет у вас. И трамваи только по окраинам. И чисто, как в Европе.
— Ну, так Париж-то в Европе! — удивился боец.
— Не поспоришь! — старый маг хохотнул. — А что за троллей-бусы? Там случилось нашествие мифических зверушек, их приручили и впрягли?
Тут не удержался от смеха Виктор. Представилась огромная двухъярусная повозка, которую тащат по улице две зелёные твари пяти метров росту, рыкающие на прохожих. И дамочки на верхнем этаже с беленькими зонтиками от солнца. И погонщик — здоровенный такой полу-огр с трёхметровой пикой в руке. Отсмеявшись, Виктор ответил, что троллейбус — это вроде трамвая, но выглядит, как автобус. По лицу Дрейка было видно, что это ему проще представить упряжку троллей. Виктор пообещал по приезде нарисовать.
Подъехав к мосту, Дрейк замедлил ход. Под аркой, басовито гудя, полз на брюхе огромный экраноплан. Выйдя из устья Хладной, гигант развернулся против течения и прибавил ходу, чихнул передними двигателями, хлюпнул по воде и стал набирать скорость, целиком перейдя в воздушную стихию.
— Красавец...
— "Альбатрос-12", прошу любить и не жаловаться! — сообщил Дрейк. — На столицу пошёл.
— Вот бы на таком прокатиться! — высказал желание Виктор.
— А что? если всё у нас сладится, то можно, — поддержал наставник. — Только вниз по реке. Знакомого моего проведаем.
Это уж, как угодно. В детстве Виктор съездил к тётке на "Ракете". И отлично помнил свой восторг от этого полу-полёта над водой. Но полетать на экраноплане — просто мечта! И он от души пожелал ей сбыться уже в этом сезоне.
— Ну, едем дальше или притормозим?
Виктор решил ехать. Сейчас, в сумерках, река стала навевать тоску своей безбрежностью, каждым порывчиком бриза, морщащим сонные вечерние волны, напоминая о переменчивости мира и о том, как бескомпромиссны бывают перемены.
Молчание не затянулось: Дрейк принялся рассказывать о "своей" деревне. Начав повесть с древнейших времён — "вот, полтораста лет назад..." — он скоро перешёл к собственным свершениям. К тому, какими усилиями и как он насаждал цивилизацию в этом заповеднике варварства. Так, ещё лет сорок назад паспорт был только у деревенского головы. С тех пор энтузиазм, влияние да деньги мага построили плотину на местной речушке с непроизносимым названием и сотворили малую электростанцию, которая снабжает теперь ещё пару окрестных сёл да хутор. Тогда же были осушены болота, и старое название стало неактуальным, а потому деревню оптимистически переименовали в Рассвет. В восьмидесятых он попытался устроить ферму, дабы занять селян доходным, перспективным делом. Однако начинание не заладилось, и через год половина отары, не разворованная и не зарезанная неблагодарной деревенщиной, была распродана, а отличные бетонные овчарни продолжают зарастать сорной травой. Устройство мельницы с ветровым электрогенератором также потерпело крах.
Подводя итог своим досаднейшим неудачам, Дрейк Драконович отметил два связанных между собою фактора: холопская, батраческая, воровская психология жителей деревеньки, которая зиждилась на физическом вырождении по причине повальных родственных... ну, скажем, браков. Наблюдая в течение трёх поколений эту деградацию, старый маг не раз подумывал исподволь перейти к селекции человеческого поголовья. Но молодые девушки да юноши, чуть оторвавшись от родительского гнезда, уже не стремились вернуться, так что и эта затея была обречена.
Чем глубже уходил Дрейк в повествование, тем более походил то на Собакевича, то на Манилова, становясь блудным младшим сыном помещика. В конце концов, махнув на всё рукой, он довёл — не без помощи уездных властей — до Рассвета асфальтовую дорогу, а Лила, имевшая в управлении добрую долю акций связной компании, водрузила локальный передатчик, дабы впредь не испытывать неудобств известного характера.
— И местным всё задаром открыли! На-те! Образовывайтесь, развлекайтесь, хоть ленитесь с умом! — маг повёл рукой да так и махнул уже не фигурально. — Толку то... Разве что теперь меня уважают да не пытаются тащить с моего подворья. Особливо после того, как троих пьяниц, что ко мне залезли, из пруда выловили... — Дрейк недобро усмехнулся. — Но глушь, доложу вам, отменная!
Динамик над головой ожил и негромко заговорил женским голосом:
— И где мой колоброд? Как пить дать, заболтался с твоим Виктором, еле ползёт. Пока всё не расскажет... — Тут другой голос чуть слышно возразил, что Виктор, де, не её. — Ну, эта беда поправима, — пошутила Лила. — Ей, помещик-недоучка! Отзывайся уже скорее!
— Может ещё послушать? — вслух подумал маг, прищурясь. — Милая моя, небось, сама-то и минуты не промолчала. А, пес с ним! — Дрейк щёлкнул тумблером и, набравши полные лёгкие сарказма, громко сказал: — Я тебя внимательно слушаю, ненаглядная! Давно ли нас поджидаете?
— Да уж десять минут с лишком!
— Вот незадача! Точно, пора двигатель менять.
— Мозги кому-то надо менять! Сколько вас ещё ждать!?
— Вот и я думаю, что пора: больно ты быстро гоняешь...
Всё, что могла сказать воровка, поглотил задорный смех. Не сдержалась даже Женя.
— Смейся-смейся, паяц! Только я, как водится, всё равно буду смеяться последней.
— Тут спорить не стану: многие шутки до тебя не сразу доходят, — ответил Дрейк, вызвав новый взрыв хохота, и прибавил газу.
Ответ Лилы был громким, и все прекрасно расслышали, как она ругает ученицу за то, что та "ржёт с этими обормотами". Внедорожник взлетел на горушку и помчался туда, где его дожидалась дамская машинка. Дрейк и не подумал затормозить. Бросив в эфир что-то нелестное, Лила вырубила связь и помчалась в погоню за обидчиком.
Через десять минут бешенной гонки по ухудшающейся дороге, сквозь наступающую ночь, кавалькада подлетела к деревне.
— Вот солнце встанет — и будет Рассвет, — переиначил Виктор слова из мультфильма.
— Ага, куда он денется! — весело согласился Дрейк, и въехал на двор.
Третья машина приехала через полчаса. Моав сразу же изъявил желание делить комнату с Вахтангом, а не с Петром. Виктора определили жить отдельно, благо двухэтажный коттедж позволял.
Женя отправилась на второй этаж. Маг с воровкой, не прекращая перебранку, тоже удалились наверх.
36. Курица.
Проснувшись, Виктор подумал о Дремлющей Красавице: как она там, в тумане?
Сон не повторился и не продолжился. Молоко и белый туман. У Хранительницы были столетия, чтобы обыграться словами. И то, что она выдала, встретив его, то замешательство, путаница — всё могло быть частью игры. Она иносказательно сообщила ему всё, что могла, каким-то образом прозрев будущее. И сказала, что они встречались и ещё встретятся.
Что сейчас в его окружении только одна девушка — Женя. И как же проверить, она ли — та женщина в гроте? Вообще-то такая ситуация создаёт парадокс: два тела в одном времени в разных точках пространства. И магия как-то прикрывает сию прореху в мироздании. Иначе он сможет встретить Хранительницу в обличии земной женщины не ранее, чем лет через двадцать. Это надо будет обдумать на досуге. Пока единственный ключ к идентификации — параметры тела. При всей изощрённости, Дремлющая вряд ли наложила на себя иллюзию, изменяющую пропорции. Ей же надо, чтобы Виктор однажды узнал её, так что пропорции и рост она могла намеренно оставить без изменений. С другой стороны, что может быть такого исключительного в теле, чтобы исключить ошибочное узнавание?
От хозяйки грота мысли перешли к Лире. Дрейк так и не сказал, знает ли он, где она. Как-то в сторону разговор ушёл. Надо будет его вернуть.
Что такое уровни? Уровни чего? Умений? Допустим. Кстати, быть может, это уровни допуска. Тогда начальная, средняя, высшая магия — только формальное различение! И можно использовать так называемую высшую магию и в самом начале. Только разобраться, что её отличает. И попробовать сделать... телемост для общения с родными?
