Сад фонтанов

— Привет! — поздоровался я, опуская руку ему на плечо. — Ты чего тут торчишь, как портовая шлюха в витрине борделя?

— Жду, — коротко ответил он, поворачиваясь.

— Бог ты мой!!! — аж отшатнулся я. — Кто это тебя так разукрасил? И за что?

Его лицо трудно было бы назвать лицом, сплошной синяк. Вспухшая нижняя губа, кровоподтёки под левым глазом, чуть ли не в лепёшку разбитый нос, приклеенная мочка левого уха.

— Фидюлин, — опять коротко сообщил Григорий.

— Ни хрена себе! Да я ему!.. — начал было я и осёкся.

— Ты бы на себя посмотрел, — предложил Сатилакис.

— И что?

— Да твоя рожа ничуть не хуже моей выглядит. Разве что слегка побрита!.. — горько усмехнулся он. — Что, то же они?

— Кто они?

— Фидюлин и компания?

— Почти.

— Почему почти?

— Потому, что я двоих отрезвил, двое сами помешали друг другу, а вот Фидюлин!.. Ладно, придёт время, мы с ним ещё потолкуем.

— Не хвались. Я перед тобой ещё троих уговорил отдохнуть.

— Ты хочешь сказать, что на тебя напали восьмеро? — искренне удивился и восхитился я.

— Слабо считаешь. Одиннадцать.

— Кто? — немного резковато поинтересовался я.

— Что, побежишь морду бить? — усмехнулся Гришка.

— Побегу, — подтвердил я.

— Не надо. Я сам с ними разберусь.

— Так чего ж ты сразу не разобрался? Или они трезвы были?

— Да нет. Просто кое-кто из них был с ножами, что усложняло дело.

— Ты хочешь сказать, что там был Яшка якут? — осторожно спросил я.

— Нет, Яша парень с головой, зря в драку лезть не станет. Да и не надо ему это.

— Гришка, что за хрень вчера была? Сначала навалились на Герасима, потом тебя?..

— Неверно. Сначала Котикова попытались утихомирить, потом меня, потом Герасима, а ты на закуску. Видать силёнок-то и не хватило.

— А Котикова за что?

— А Герасима за что? — в тон мне спросил Гришка.

— Ладно. Чёрт с ними. Тебя-то за что?

— Смотри, — ткнул он пальцем в окно.

Там по аллейке через парк к крыльцу административного здания студенческого городка шла девушка с золотыми волосами, фигуркой богини и походкой Афродиты.

— Потрясно! — согласился я.

— Это первокурсница Олеся. А рядом с ней идёт её подружка. Так вот из-за неё меня и решили немножко проучить, чтоб не разевал роток!..

— Бред. Тебе-то что до неё?

— Нравится она мне, — грустно ответил Сатилакис.

По правде сказать, я подружки не заметил, так как всё внимание обратил исключительно на золотоволосую.

— М-да. Девчонка потрясная, — согласился я, имея в виду, конечно, не подружку.

— Да, Олеся девчонка классная. Но Эминат!.. — он аж зажмурился от удовольствия.

— Так я не понял, кому какое дело? Ты чо, не имеешь право любить? Почему какая-то тварь указывает тебе, кого любить, а кого ненавидеть?

— Дело в том, что Фидюлин решил взять себе эту красотку. А добраться до неё не так-то просто. Она девочка с характером. Послала его подальше. Вот он и начал приударять за её подружкой. Рассчитывает таким макаром войти в доверие, а я на пути оказался.

— Ну, теперь почти понятно, — помрачнел я. — Значит, они решили на всякий пожарный и меня припугнуть, чтоб за тебя не вступился.

— Правильно мыслите, восходящая звезда и надежда вы наша, — улыбнулся Гришка.

— Не издевайся. Лучше скажи, ты-то чего тут торчишь?

— А что прикажешь мне делать? Идти с такой рожей пред очи студенческие?

— Ба-а! Да у тебя сегодня пары?!

— Ой, какой ты догадливый.

— Так найди замену! — посоветовал я.

— А я дурачок, без тебя не догадался.

— Тогда я не понимаю, чего ты тут торчишь? Хочешь убедиться, что смена придёт?

— Нет, смена, увы, не придёт, — тяжело вздохнул Гришка. — Я, честно говоря, на тебя надеялся, но как увидел твою рожу, сразу понял, не выйдет.

— Да!.. Я вряд ли сегодня смогу тебя заменить. А Норе ты звонил?

— Ей я позвонил в первую очередь.

— Ну?

— Что нукаешь, не запряг. Потом позвонил Фриде. Думал, может, войдёт в положение. Потом Альбине, Ерехону, Пальцову... Перечислять дальше?

— А что у них за отговорки? Почему отказываются? — недоумевал я.

— Потому, что всем им деньги понадобились вперёд.

— Какие деньги? — не понял я.

— За часы.

— Ни фига не понимаю, — развёл руками я.

— Мальчики, дайте-ка мне здесь убрать, — раздался голос бабы Марфы.

— Ой, Марфа Фроловна, ради Бога, здесь же полчаса назад убирала ваша сменщица, — попробовал возразить Гришка.

— Милок, то она убирала, а это я. Понимаешь разницу? — она многозначительно погремела ведром.

— Ладно, пошли, — буркнул Гришка, направляясь к выходу.

Я вышел на крыльцо и оглянулся. Сатилакиса не было. Наверное, всё же решил поискать счастья уже не по телефону?.. Спустившись на площадь перед зданием, я некоторое время стоял, раздумывая, куда идти, и решил отправиться домой отсыпаться. Наиболее короткий путь был через городок, сквозь его парк. Правда, в конце придётся лезть через дыру в заборе, зато не надо будет давать крюк, обходя почти два квартала по улицам города. Приняв решение, я побрёл по аллейке в глубь парка. Здесь стояла тишина и прохлада. Студенты по большей части в это время находились на парах, поэтому голос, раздавшийся в этом раю, был как гром с ясного неба.

— Здравствуйте профессор!

— Мисс, это плохая шутка, — отозвался я, поднимая голову.

Передо мной стояла невысокая, довольно смазливая девчонка. Удивительным было то, что она была в платье, а не джинсах, как нынче модно.

— А я и не шучу, — улыбнулась она. — Вы меня не помните?

Я ещё раз окинул её взглядом. Нет, ничего примечательного в ней не было. В моих студентах она точно не числилась. Девушек в платьях я обычно запоминаю. Вообще, любая оригинальная личность запоминается сама собой.

— Нет, — покачал я головой. — Что-то не припомню.

— Ещё бы... — поджала она губки. — У вас таких по сотне на завтрак, вдвое больше на обед, втрое на ужин, и бесчисленное количество на сон грядущий.

— А вы в какую партию метите?

— В самостоятельную, — серьёзно ответила девушка.

— Я вообще беспартийный, а потому все вопросы не ко мне.

— Даже касающиеся макро скоплений Нероновых связей?! — усмехнулась она.

— Сударыня, вы можете изъясняться на великом и могучем так, чтобы вас понимали?

— Так я и говорю на великом и могучем. Только вот вы слышать не желаете.

— Барышня, вы хотите убедить меня, будто вас интересуют универсальные гравитоны, и вы жить не можете без знаний о напряжении в позитронных полях...

— Конечно! — обрадовалась она.

— Вы хотите сказать, что посещали мои лекции? — искренне изумился я.

— Правильно понимаете, — подтвердила она.

— Хм?!

— Вот вам и "хм"!.. Ой! Что у вас с лицом? — всплеснула она руками, как будто только сейчас заметила мою распухшую физиономию.

— Да так, упал.

— Интересно, как это надо падать, чтобы повредить одновременно правую скулу и левое ухо? — хитро подмигнула она. — Пойдёмте, я приведу вас в божеский вид.

— Чего?

— Я учусь на пятом курсе медицинского.

— Ого.

— Вот вам и "ого"! Правда, я патологоанатом.

— Боже меня упаси попадать к вам в руки! Мне ещё рано. Позвольте годков с пятьдесят хотя бы ещё?..

— Да не бойтесь вы за свои органы, — засмеялась она, уже таща меня за руку куда-то в сторону. — Я хирург, будущий, конечно.

— И куда это вы меня конвоируете?

— Ну, разумеется, в общежитие. Не в морг же вас тащить.

— А известно ли вам, что в женском общежитии гражданам мужеского полу быть категорически запрещено?

— Слыхали мы про такой закон, — усмехнулась студентка.

— Понимаю, что закон глупый, но лезть в чужой монастырь...

— Не стоит так волноваться. Всё будет хорошо, — успокоила девица, когда мы уже подошли к запертой двери чёрного хода.

Она ловко извлекла из своей сумочки ключ и отперла дверь.

— Милости просим, сударь! — торжественно предложила девушка.

— Благодарю вас, сударыня, — в тон ей ответил я, перешагивая порог и направляясь к лестнице.

— Погодите, не туда, — остановила она. — Мы на лифте.

— Вы высоко живёте?

— Нет. На пятом.

— Ну и прошлись бы пешком. Не старики, чай.

Она усмехнулась, молча показав на панно, растянувшееся перед лифтом и перекрывавшее видимость швейцару у главного входа.

— Лихо! — восхитился я. — А куда вы всё-таки меня хотите определить?

— Я же сказала, на пятый, — ответила нарушительница уставов, нажимая кнопку с номером этажа.

В коридоре царила обволакивающая тишина. Дежурного, точнее дежурной, на своём месте, конечно, не было. Пройдя несколько дверей слева от лифта, девушка остановилась подле двери с номером "516" и вновь виртуозно отперла её.

— Прошу! — весело пригласила она.

— Увы, но лишь после вас, — запротестовал я.

— Тут нет хищных зверей, бояться нечего! — засмеялась будущий хирург.

— Как знать?.. Зато есть коварные колдуньи, — возразил я, пропуская её вперёд.

Жильё оказалось совсем не таким, как в мужском общежитии. Маленькая прихожая со шкафом для верхней одежды, двери в санузел, кухню и комнату. Последняя была широкая, светлая, прибранная. Два складных стенных дивана задрапированные красивыми покрывалами с тиграми. На импровизированных полочках покоились аккуратно расставленные бутылочки, баночки, коробочки с тушью, флакончики с духами, кисточки для теней, карандаши, тюбики с красками и прочей женской косметикой. На тумбочке слева подле окна стоял не какой-нибудь занюханный "Шарп", а двухкассетный полуавтомат "Айва", профессиональный, а не любительский аппарат. На подоконнике в хрустальной (как мне показалось) вазе стоял букетик свежих цветов. Слева на стене, чуть выше коврика, висела картина маслом. Справа вряд несколько фотографий девушек в неглиже на пляже.

— Вообще-то, я думал, что такие фотки только пацаны расклеивают у себя над кроватями, — усмехнулся я, кивая на стену напротив. — Вы, случаем не?.. Мм-м-м-м... Не из неформалов?

— Проходите, присаживайтесь, — пригласила хозяйка, не обратив никакого внимания на мою реплику.

Я огляделся, куда бы сесть, ведь стульев не было. Девушка отвлечённо проследила за моим взглядом и вдруг спохватилась.

— Простите, совсем забыла!..

Она подошла к дивану слева и потянула за ручку. Ложе послушно выскользнуло из своего футляра. Я с сомнением хмыкнул.

— Да вы не бойтесь, — заметила мою неуверенность студентка. — Девчонки говорят, что эта штуковина четверых спокойно выдерживает. И не просто отдыхающих!..

Я с опаской глянул на крепления. Осторожно покосился на ножки и аккуратно присел.

— Может и выдержит, кто его знает?.. Главное, чтобы это было дерево, а не какое-нибудь там ДСП.

— Не знаю, дерево это или нет, — сказала девушка, доставая из тумбочки какие-то пузырьки и вату. — А ну-ка!

Она намочила тампон и принялась обрабатывать мои царапины. Больно не было, но время от времени я всё-таки шипел от того, что уж сильно припекало. Через пару минут моя врачевательница убрала свои снадобья и протянула мне маленькое зеркальце. Моя рожа выглядела довольно прилично. Девушка извлекла из вороха вещей на подоконнике коробочку с пудрой и довершила свои манипуляции с моей физиономией.

— Ну, вот. Это совсем другое дело, — удовлетворённо сообщила она.

— Спасибо, — поблагодарил я, разглядывая себя в кругленьком зеркальце. — Действительно, очень даже прилично.

А сам подумал, что Гришке такой марафет был бы сейчас очень даже кстати.

— Вы погодите секундочку, я сейчас приготовлю чего-нибудь перекусить.

— Да не стоит, — попробовал возразить я, одновременно пытаясь понять, какого чёрта я сюда припёрся?!

— Никаких возражений, — донеслось откуда-то из глубин малюсенькой кухоньки. — Один момент, и всё будет, как в Лондоне.

— Почему именно в Лондоне, а не в Париже, скажем? — вяло поинтересовался я.

— Вообще-то говорят, как в Польше.

— Ну, мало ли чего говорят.

— Кстати, я, кажется, забыла представиться, — сообщила она, мелькнув в проёме двери.

— Да, не будете ли вы так любезны, сударыня, назвать своё имя?

— Ну конечно, сударь, только вот вернусь в комнату и тут же исправлюсь. Да, стол поставьте, пожалуйста, то есть раскройте его.

Я пошарил глазами. Так и есть. У противоположной от окна стены стоял сложенный стол-книжка.

— Его полностью раскладывать, или половинки хватит? — не без лёгкой иронии поинтересовался я.

— Четверти хватит, — ответила девушка, входя с подносом в руках. — Если вам удастся её отвоевать у половинки.

— Айн момент... — сказал я, одним движением вытаскивая стол на середину и откатывая одну половинку.

— Меня зовут Инна, — сообщила она. — Достаньте, пожалуйста, во-он из того шкафчика... Ага! На верхней полочке! Да, да! Вот эту скатерть, и расстелите, а то на голом столе, как-то неприлично.

— А меня!..

— А вас я знаю. Я правду сказала, — перебила меня хозяйка комнаты. — Я на самом деле посещала ваши лекции. У нас все девчонки время от времени посещают ваши предметы.

— За какие такие заслуги эдакая популярность? — не поверил я.

— А ещё учёный!.. — улыбнулась студентка, ловко расставляя розетки, блюдца и прочую кухонную утварь. — Вы единственный молодой учёный среди этого дома престарелых манекенов.

— Ба! Как вы не любите учреждение, в коем обучаетесь.

— Ну почему же? Я очень люблю данное заведение, но каждая женщина хочет быть не только студенткой, профессионалом в какой-либо из отраслей науки, учёным, профессором, но и женой.

— Что вы говорите?! — деланно удивился я. — А мне казалось, что современные девушки только для того и поступают, чтобы найти себе партнёра для интимных услуг. При этом совсем не обязательно связывать себя какими-то затхлыми обязательствами по отношению друг к другу.

— Что вы имеете в виду? — переспросила Инна.

— Я имею в виду, что девицы вашего возраста активно разыскивают себе парней исключительно для утех телесных. Серьёзные отношения их не интересуют. Брак в нынешнем мире у молодёжи не в чести.

— Вы в этом уверенны? — с сомнением поджала губки хозяйка комнаты.

— Абсолютно. За одним исключением.

— Каким же?

— Девушки, достигшие определённого возраста, всё же пытаются создать видимость супружеской пары, да и то лишь относительно.

— Ой, как мудрёно?.. Ваша мысль так закручена, что я в ней ничего не поняла. К примеру, что значит относительно?

— Относительно, значит, что их брачные отношения имеют пределы, критерии, что ли. Кто-то ищет материальных утех и выбирает крутого парня. Этот выбор будет продолжаться до тех пор, пока не наступит предел. А у него есть лишь два конца: либо старость (я имею в виду потерю свежести, молодости и так далее, а, следовательно, сужение круга претендентов), либо истинное понимания предела, то есть на большее не стоит рассчитывать, можно остаться без достигнутого. Последних гораздо меньше. И, разумеется, сексуальные влечения занимают не последнее место. Есть и такие, которые ищут партнёров, чтобы полностью удовлетворяли их физическим требованиям. Всё прочее, в том числе и материальная сторона жизни, их практически не интересует. Отсюда сплошное одиночество после сорока и выше. Отсюда же и матери-одиночки в огромных количествах. Тут, разумеется, есть много, очень много нюансов, ответвлений, но в принципе основа как раз и состоит в том, что в молодости всех этих особей женского пола ничто не интересует, и как результат — неустроенная жизнь в преклонном возрасте.