Злая сказка жизни

-Мы приветствуем бойца, продержавшегося четыре поединка! Давненько такие стихийники к нам не захаживали! Как твое имя?

— Лиона.

— Что ж, Лиона-стихийник, вот твоя награда, — мне протянули заветный мешочек. — Скажи, хочешь ли ты стать гладиатором?

Вопрос поставил меня в тупик. Пока мои планы не шли дальше, чем добыть траву или умереть с сомнительным достоинством. Однако прикинув, что через неделю снова придется возвращаться, я согласилась. Заодно решив проблему с жильем и едой. Под улюлюканье толпы детина галантно выпроводил меня с арены, перепоручив шустрому мальчишке и бои возобновились.

Спустившись за пареньком в подвал, я подождала, пока он откроет дверь в углу, а затем прошла за ним по длинному коридору. Оказывается, жилище гладиаторов было в соседнем здании, соединенным с местом боев подземным ходом. Подросток привел меня на место и убежал досматривать поединки. В просторном помещении у стен стояли четыре койки. На одной из них лежал победитель первой серии боев. Судя по всему, он был выходцем из горного королевства. Бледнокожий блондин, на вид лет сорока. Коренастый, широкоплечий, с угловатыми чертами лица. Едва я вошла, он сел на кровати и спросил:

— Кого?

— Высокого приморца, — ответила я, чуть помешкав.

— Вон там его койка, — кивнул блондин на кровать в углу.

Рядом с каждым спальным местом стоял узенький шкаф. Открыв теперь уже свой, я обнаружила весьма внушительное количество вещей и оружия. Видимо, боевые трофеи. Спрятав туда же меч, я опустилась на кровать.

— Ранена? — спросил между тем блондин.

— Нет.

— Тогда перевяжи мне спину. Сам никак нормально не сделаю, — попросил собеседник, стягивая рубашку. — Бинты вон там, в общем шкафу у двери. Вода там же в кувшине.

Отказывать было неудобно, тем более вид почерневшей кожи под кое-как наложенной повязкой был устрашающим. Сняв бинт, я прокусила себе палец и, расковыряв рану, добавила немного своей крови.

— Стихийник? — спросил мужчина.

— Ага, — я подождала для верности пару секунд и смыла появившуюся пену. Спина стала выглядеть заметно лучше.

— Хорошо хоть в последнем бою на отравленный ножик нарвался, — продолжил блондин. — Меня, кстати Рональд зовут.

— Лиона. Приподними руку.

Забинтовав гладиатора, я ушла обратно на свою кровать, а в это время в комнату вошел еще один боец. Рослый брюнет с тонким шрамом на щеке.

— О, Дик! Вернулся-таки! — улыбнулся Рональд.

— Повезло, что Чан со мной местами поменялся, — сказал вошедший, глядя на меня.

— Ты ранен? — встревожился Рональд.

— Да, пропустил пару ударов, — ответил боец, подходя к своей койке и снимая окровавленную рубашку со штанами. Раны были на плече и бедре. Причем один порез был весьма глубоким.

Как самая целая, я украдкой вздохнула и взялась за обязанности медсестры. В этой комнате мы не были соперниками. Скорее товарищами по несчастью или оружию. Кому как ближе. Взаимопомощь в таких условиях вполне нормальное явление, ведь придется как-то уживаться как минимум неделю, а может и дольше. Но это уже как судьба распорядится.

— Видел тебя на арене. Хорошо дерешься — сказал Дик.

— Спасибо, — буркнула я, затягивая повязку.

— Как тебя угораздило в это влезть? — сочувственно поинтересовался он. — Тоже друзья уговорили для смеху попробовать?

Интересно, почему все так любят лезть, куда не просят? Вот какая ему разница? Однако, совсем уж молчать было нельзя, но открывать душу первому попавшемуся человеку не хотелось. Поэтому я ограничилась нейтральным:

— Вроде того.

Этот ответ гладиатора удовлетворил, и он, поблагодарив за помощь, прилег на койку. Прикинув, что должен прийти еще один возможно раненый, я не стала убирать бинты. Все равно мне придется помогать. Рональд уснул едва я начала перевязывать Дика, а тот заснул, едва я закончила с повязками. Четвертый гладиатор присоединился к нам весьма скоро. Однако бинтовать его не пришлось. На нем не было даже царапины. Вместе с ним в комнату вошел рыжий детина.

— Зарплата! — зычно пробасил он с порога.

Дик с Рональдом синхронно сели на койках.

— Значит так, господа и дамы! Сегодня я вами доволен. Особенно тобой, Лиона. На победу Чана ставили многие, так что вот вам, — с этими словами детина раскидал четыре звенящих мешочка. — Рональд, расскажешь даме правила нашего сотрудничества?

— Не вопрос, — пожал плечами блондин, высыпая на кровать монеты и пересчитывая их. — Тем более основное она и сама поняла.

— Это хорошо. Ладно, отдыхайте! — улыбнулся детина, покинув нас.

Мы все были умотаны до невозможности, поэтому уснули, едва закрылась дверь. К счастью, в ту ночь я не видела снов. Хотя, засыпала в предвкушении кошмаров. Но нет. Обошлось.

Утром меня разбудил Рональд:

— Пошли, покажу тебе тут все, пока не ушел.

Открыв глаза, я кое-как поднялась. После вчерашнего тело полнилось болью, казалось, каждой своей клеточкой.

— Дай мне минутку, — попросила я, извлекая из-под подушки выигранный мешочек.

— Так плохо?

— Угу, — прошептала я, чуть не поперхнувшись на вдохе. — Ребра сломаны.

— Тьфу! А говорила не ранена!

С этими словами Рональд встал и пошел к шкафу с бинтами. Наложив тугую повязку, фиксирующую грудную клетку, он отобрал у меня изрядно помятую бумагу, из которой я пыталась сделать самокрутку.

— Хахаль обычно крутил? — грубо спросил он, доставая из шкафа Чана другую полоску.

— Угу, — буркнула я.

— Смотри внимательно. Насыпаешь ровно столько. Если сил не хватит сжать как следует, смачиваешь слюной вот этот край полоски. Поняла?

Кивнув, я взяла самокрутку и с удовольствием затянулась. Но после двух затяжек потушила ее и спрятала остаток в шкаф. Проследив за моими манипуляциями, Рональд присвистнул:

— Значит верно про стихийников говорят? Ни дня без затяжки?

— Ты мне вроде что-то показать собирался? — грубо перевела я тему.

Но блондин пропустил вопрос мимо ушей, продолжив:

— Мы, люди, конечно, привыкаем к травке, но вполне можем по несколько дней без нее обходиться. А маги разума, говорят, вообще не привязываются...

— Может, пойдем уже, а? — я начинала закипать.

— Я как-то пытался бросить, — сокрушенно покачал головой гладиатор. — Трое суток держался, но все же сломался, закурил. Эх, а ведь всего сутки оставалось потерпеть...А теперь духу не хватает повторить. Как вспомню, так вздрогну.

— Ты меня поведешь, в конце концов, куда собирался или нет?! — чуть ли не завопила я.

Вздохнув, Рональд направился к двери. Как выяснилось, в нашем 'доме' кроме спальни, ванны и тренировочной комнаты больше ничего не было. Питались гладиаторы в расположенной по соседству таверне, куда мы и пришли. В зале не было никого, кроме изящной златовласой девушки, протирающей столы. Увидев нас, она прервала свое занятие и приветливо улыбнулась.

— Привет, Кир. Это Лиона. Новенькая, — представил меня Рональд.

— Уже наслышана, — кивнула златовласка. — Бернард за завтраком только о ней и говорил. Мол, вчера чуть ли не состояние на ставках выиграл.

— Вот скотина! — усмехнулся Рональд. — Нам по двадцатке всего отсыпал.

Я не стала упоминать, что в моем мешочке было существенно больше.

— Садитесь вот сюда, сейчас вам завтрак принесу, — указала Кира на только что протертый стол.

— Значит так, — начал Рональд, едва мы сели друг напротив друга. — Бернард кормит нас за свой счет только завтраком, да и то весьма скудным. Оружейника можно найти в соседнем здании, его жена — портниха. Тренировочная комната у нас расписана по часам. Твое время с двенадцати до двух дня. В остальном — полная свобода действий.

Тут Кира принесла тарелки с кашей. Рональд живо смолотил свою порцию и ушел. Мне же есть совершенно не хотелось, но все-таки вяло дожевать завтрак я себя заставила. А затем вернулась в спальню, чтобы заняться саможалением и самокопанием. Сейчас мне как никогда не хватало ехидного братца, одним метким, резким словом умеющего ставить на ноги. Были даже мысли плюнуть на все и вернуться во дворец, но воспоминания о последнем взгляде Леонарда отгоняли их прочь. Правильно сказал Квен, за все в этой жизни надо платить. Будем считать бои на арене моей расплатой за боль, причиненную королю. Хотя вряд ли телу можно нанести такую же рану, как душе. Но, как говорится, перебьем качество количеством.

Три дня мне потребовалось на то, чтобы уложить свою жизнь в новые рамки. Затем выстроенный ритм пошел сам собой, позволив не думать о себе. Чтобы отвлечься от прочих мыслей, я изводила тело тренировками, бегая по узким трущобным улицам или до потери пульса занимаясь в тренировочной комнате. А в конце каждой недели шла на арену не надеясь вернуться, но всегда возвращалась. Ибо на месте каждого противника мне виделся рыжий стрелок, которого я с наслаждением убивала снова и снова. Слава о Лионе-стихийнике разнеслась по подполью. Теперь ставки на мою победу не ставили. Спорили на то, сколько продержится в бою со мной тот или иной боец. Каждый бой я проводила на грани, не боясь сорваться. Ведь в принципе любой исход поединка меня устраивал.

Единственным, кто портил мою размеренную жизнь, был мальчик Артур. Тот самый нескладный черноволосый юноша, у которого мне повезло спереть меч. Первый раз он подкараулил меня на пробежке. Я только вышла из нашей казармы, собираясь сделать несколько кругов, как дорогу мне преградило это недоразумение.

— Готовься к бою! — пафосно изрек он, доставая меч из потрепанных ножен. — Я вызываю тебя на поединок, чтобы смыть твоей кровью нанесенную мне обиду!

Я сначала даже не поняла, что он серьезно. Особенно, когда мне велели сходить за оружием.

— И чем же я тебя обидела? — спросила я, на всякий случай вынув руки из карманов.

— Ты осквернила мой фамильный меч подлым убийством. Он всегда использовался лишь в честных битвах и никогда им не били в спину! Тем более лежачего.

Я пригляделась к юноше более внимательно. Судя по виду и разговорам о честности, ему около двадцати. Общая потрепанность вида говорила о том, что с деньгами у него плохо. Однако наличие фамильного меча не позволяло отнести его к простым крестьянам.

— Могу узнать, с кем имею честь? — поинтересовалась я, прислоняясь к стене.

— Артур, сын барона Дарли, рыцаря короны.

Фамилию я слышала. Чета Дарли была подменена теневиками, так сказать, в полном составе. Во время облавы они не только отравились сами, но и подожгли свой дом. Видимо, сын чудом спасся. Ни следа тени на его лице я не видела.

— Где ты живешь?

— Не твое дело! — грубо буркнул юноша. — Иди за своим мечом и прими бой!

— И не подумаю, — покачала я головой.

— Я бросил тебе вызов! — срывающимся голосом прокричал он. — Согласно кодексу чести, ты должна его принять!

— Или что? — просила я, склонив голову на бок.

Вопрос явно поставил мальчишку в тупик. Немного поразмыслив, он тихо изрек:

— Или тебя заклеймят бесчестной.

— И что?

— Как что?! Ты потеряешь свою честь!

Чуть ли не священный ужас в глазах Артура заставил меня зло сплюнуть под ноги. Когда родители правильно воспитывают своих детей, они обычно собираются вести их по определенной жизненной дороге. Однако скоропостижная смерть оставляет таких вот птенцов один на один с жизнью и вдолбленными ценностями. Будь на моем месте братец, он бы живо объяснил Артуру, что такое хорошо, а что такое плохо. Доступно, понятно и больно. Я же так не умела. Да и не было желания влезать в чью-то жизнь с учительскими намереньями. Однако кое-что все-таки можно было сделать. Я хорошо себе представляла, как тяжело одному уходить с пепелища родного дома. Поэтому оторвавшись от стены и достав из кармана монетку, кинула ее мальчишке под ноги.

— Держи за представление. На большее не заработал. Придумаешь что-то еще, приходи.

Спокойно развернувшись к парню спиной, я побежала прочь. И мне было безразлично, придет он еще или нет. Но он пришел на следующий день. И на этот раз с двумя мечами. Кинув один из них мне под ноги, велел:

— Бери и защищайся.

— Где взял? — поинтересовалась я, не спеша поднимать ржавую железяку.

— Не твое дело. Бери и защищайся!

Под ноги юноше полетели две монеты.

В третий раз он не стал ждать, когда я подниму предложенное оружие, а попытался напасть. Что ж, похоже, не ошиблась. Для большей уверенности мне пришлось пару минут поуклоняться от ударов, но результат мне понравился. Оценив боевые навыки, я отшвырнула парнишку к стене вместе с тремя золотыми. Видимо, тяга к воспитанию у нас с братом — наследственная черта. Ибо в жизнь Артура я таки влезла, сумев прикрыть корыстный интерес к собственной смерти альтруизмом. И даже убедила себя, что делаю я все для блага парнишки. Якобы, мне не хотелось, чтобы голод сделал из бедняги карманника, стражника или прислужника, потому что, на мой взгляд, парнишку можно было пристроить получше. Видимо, когда он пришел на подпольные бои, то надеялся там заработать, случайно услышав о них. Скорее всего, парнишка не представлял себя никем иным, кроме воина. Не хотелось бы, чтобы жизнь сломала вполне обоснованную мечту.

Вспомнив один из любимых приемов братца, я подняла выроненный меч и ехидно поинтересовалась:

— Не против, если заберу себе? С тебя и той железяки хватит.

— Отдай! — закричал он, вскакивая на ноги.

— Забери, — с этими словами я вонзила меч в боковую стенку каменного крыльца. — Теперь твой меч скован заклятием. И разрушится оно только с моей смертью. Так что, хочешь вернуть свою фамильную реликвию, убей меня.

На этот раз я не стала поворачиваться спиной, а осторожно скользнула в боковой переулок. Расширим судьбе варианты. Если не удастся помереть на арене, то сделаю из этого мальчика или просто хорошего бойца или еще и своего убийцу. Он рыцарь, ему положено всяких тварей убивать. А я весьма неплохой объект для тренировки.

Артур принял вызов. С тех пор каждые несколько дней он приходил ко мне, правда, по началу все еще пытаясь навязать бой. Но через некоторое время это прошло. Путь от открытого вызова на поединок до подлого нападения из-за угла юноша прошел за несколько месяцев. По моим прикидкам, еженедельно выдаваемых ему денег хватало на пропитание. Жил же он, скорее всего, в каком-нибудь заброшенном доме неподалеку. Наша маленькая война длилась чуть больше года. Артур научился планировать нападения и даже строить примитивные ловушки. Теперь вместе с деньгами он получал от меня листок с описанием совершенных ошибок и советов по их устранению. Через месяц после написания первой записки, я с удовлетворением отметила, что Артур их внимательно читает. Значит, мои выводы были верны. Когда я, наконец, удовлетворилась уровнем начальной подготовки бойца, то вместе с привычной запиской написала рекомендательное письмо следующего содержания:

'Уважаемый дон Альдэго! Направляю к вам Артура Дарли с настоятельным советом рассмотреть его кандидатуру для принятия в Академию. Ответственно заявляю, что он обладает требуемыми боевыми навыками, а также находчивостью, сообразительностью и настойчивостью. Считаю, что после обучения из него получится прекрасный воин элитного подразделения. Лиона-стихийник'.