Радуга Ллинн-Хейма

— Скорее всего, это какой-нибудь самозванец...

— А мне кажется, нет! — под суровым взглядом Аргона меня начала бить мелкая дрожь. — Во время нашего пути сюда, ты спрашивала меня о ллинни по имени Фарн.

— И что с того? Ты же сказал, что это распространенное имя.

— Я посчитал бы это случайностью, если бы не история с объявившимся невесть откуда Хранителем. Возможно, ты не знаешь этого. Наш Хранитель пропал во время войны. Народ ллиннэх не знал, что с ним случилось, но после того, как его влияние перестало ощущаться, мы решили, что он погиб. Звали его Фарннан. Он был моим другом. Фарн, Чертополох, его прозвали за рыжий цвет волос.

Я опустила глаза, чувствуя, как по спине бегают мурашки, щеки горели.

— Ты прав, глава, я знаю про объявившегося Хранителя, — я подняла взгляд на гилиона. — И объявился он из-за моей беспечности.

Советники зароптали.

Аргон положил подбородок на скрещенные пальцы.

— Что ж, рассказывай.

Обреченно вздохнула, рассказывать все-таки придется. Хотя от них откровений никогда не дождешься. И произошло-то ведь все из-за моей неосведомленности, я начала:

— До столицы Вилии добраться без приключений мне не удалось. До Вилома оставалось всего несколько часов езды, но до темноты попасть в город я не успевала. И тут вдруг где-то неподалеку раздался звук рожка...

Я рассказывала почти ничего не утаивая. Советники то возбужденно перешептывались, то замирали, внимая моим словам.

Где-то к тому моменту, как мы попали в Лервен, у меня окончательно пересохло в горле, и я закашлялась.

Дани, советница из народа гилоннов, пошептала что-то, прищелкнула хвостом, и в ее руках возникла чаша, до краев наполненная водой. Я благодарно кивнула и, промочив горло, продолжила рассказ.

Все слушали более-менее спокойно, но когда я дошла до танцев на горлышках бутылок, советники зашевелились. При рассказе о странном черном огне, лица советников вспыхнули восторгом. Что-то моим умением лечить они так не восхищались. А момент, когда нас с Лорином не смогло уничтожить ожерелье Хранителя, поверг всех в ступор. Столько выпученных глаз и раскрытых ртов я никогда не видела.

— Сила ожерелья не причинила тебе вреда? — Леен откинулся на спинку кресла. — Невероятно.

Помниться матушку тоже очень удивил этот момент.

— Не только мне, но и Лорину.

— Это действительно невероятно! — Аргон сверкнул глазами.

— Так. Объясните же, что это значит? Довольно тайн!

Кто-то из советников зароптал:

— Но тогда Фарн и вправду самозванец.

Я посмотрела на Леена. Старейший не отвел взгляда.

— Ожерелье Хранителя не может причинить вреда тому, кто сам станет Хранителем.

Мир поплыл куда-то в строну. Я почувствовала, что еще немного и потеряю сознание. Я — Хранитель! Что-то похожее я чувствовала, когда безродного приемыша объявили королевой. А тут Хранитель! Смертное божество! Нет, этого не может быть, я держала ожерелье в руках, но чувствовала в нем только отражение Скина.

— Нет. Это неправда!

— Но у нас нет другого объяснения, — Леен развел руками, его морщинистые уши с изрядно поредевшими кисточками, поникли. Не зря судьба привела тебя в Ллинн-Хейм, ты его талисман.

Мне захотелось что-нибудь разрушить. Вокруг одни недомолвки. Ведь и госпожа Лидора, наверняка, догадалась о том, что мы с Лорином будущие Хранители, недаром же она так подробно расспрашивала об этом моменте.

— Мы ответим на любые вопросы. Но расскажи, как ты встретила Фарна.

И я рассказала. А что мне еще оставалось делать?

Но вот Красный мастер повержен. Я поведала о народе кейев и о нашем возвращении домой.

— Чего только не бывает в мире, — Дани покачала головой. — А мы все считали, что Кейрион пуст.

— А мне удивительна наша легкая победа над Красным мастером и вмешательство Кей.

— В этом нет ничего удивительного, — ожерелье само старалось избавиться от такого хозяина. А Хранительница Кейриона... Она не могла по-другому, таков ее долг. Но, как я понял, она считает себя в долгу перед тобой... — я вскинула голову. — Перед вами, — поправился Аргон. — Это может помочь всему Ллинн-Хейму. Если наши народы объединятся, то мы могли бы...

— Этого не будет! — услышь я свой голос со стороны, умерла бы со страха.

— Что ты, Синнора! Успокойся!

— Я не допущу войны! — я стукнула кулаком по столешнице. По черному мрамору зазмеились белые трещины.

— Успокойся, Синнора! — Дани, сидящая по соседству, рискнула положить мне руку на плечо.

Свейн, советник из рода сегьё, погладил изуродованный стол.

— Ну вот, такую хорошую вещь испортила.

Это меня несколько отрезвило, но я продолжала волком смотреть на Аргона.

— Успокойся, — он примиряющее выставил перед собой раскрытые ладони. — Никакой войны не будет. Но мы можем наладить с кейями торговлю...

Свейн фыркнул:

— Шишки друг другу продавать?

— Мы отвлеклись, — строго сказал Леен.

Советники притихли, уставившись на старейшего. Тот в свою очередь смотрел на Аргона, оставляя право слова ему.

Гилион откинул спутанные волосы с лица.

— Все это: кейи, союз, торговля, войны — в будущем. Сейчас же нужно решать имеющиеся проблемы. Еще никогда народы Ллинн-Хейма не бунтовали против своего короля. Теперь понятны причины, повергнувшие их на это, — они еще помнят Фарннана. Ему даже не нужно было никакое ожерелье

Не знаю, что собирался сказать Аргон, и к какому решению пришел бы совет, но в моем мозгу созрело решение. Я виновата в появлении Фарна, да еще и с ожерельем. Мне все и расхлебывать. Ведь титул Темной королевы дается не зря. Это мой долг. И мое право.

— Я верну заблудших под королевскую длань.

Аргон вскинул брови.

— Синнора, не говори глупостей. Это не три заблудившихся ребенка, это три народа. Это не игрушки.

— А я и не играю, Аргон.

— У каждого из этих народов свои нравы и свои тайны!..

— Вот и пора мне узнать эти тайны! Я — Аанэй Тэйн, или кукла в ваших руках? Хватит оберегать меня.

Возражений, однако, не последовало. Аргон смотрел на меня как на ощетинившуюся волчицу.

— Что ж, как скажешь. Но одна ты не пойдешь. В этот раз не удастся отговориться вторжением в чужие земли.

— Удастся, Аргон, удастся. Еще не хватало таскать за собой целый выводок телохранителей. Вот только домой заеду, Лорина на попечение Рист оставлю, и на подвиги! — тут я неожиданно широко зевнула. Интересно, а сколько времени я уже тут беседую? В ушах легонько звенело. Ведь, наверняка, проснусь завтра утром и буду жалеть о сказанном, но сейчас все казалось далеким-далеким, как глаза-уголья Аргона на противоположном краю стола.

— Что ж, Аанэй Тэйн, мы не вправе ни приказывать тебе, ни останавливать. Мы можем только советовать. Сделать это можно и завтра, нет нужды больше тебя мучить.

Я благодарно кивнула и встала из-за стола. Советники остались сидеть.

— Иди же, дитя! — Леен улыбнулся. — А мы еще посидим.

Мальчишка гилонн сидел на корточках возле стены и дремал. Заслышав скрип двери, он встрепенулся и вскочил.

— Я провожу вас в вашу комнату, Аанэй Тэйн, — мальчик поклонился.

— Веди.

Дороги я почти не запомнила, мысли вертелись вокруг Фарна и грядущего свалиться на голову могущества.

У дверей в мою комнату юный гилонн почесал кончиком хвоста ухо.

— Может Аанэй Тэйн еще чего-нибудь хочет?

— Нет, спасибо.

Я захлопнула дверь прямо перед его носом, избавив себя от восторженного взгляда. Чрезмерное поклонение тоже может утомлять.

Свечи вспыхнули, когда фитильков коснулось дыхание стихии огня. Нехорошо так попусту расходовать магическую силу и расположение стихий, но сейчас это не казалось существенным. Существенным было другое — понять, почему я решилась на этот безумный поступок. Ведь не из-за того же, что это мой долг... Стихии и духи! Какой долг — сплошное безумие! Но может удастся его уговорить... Хотя... потеря власти, много лет в плену... Осталась ли в нем хоть капля здравого смысла? Буду надеяться, что все-таки осталась.

Тут я споткнулась о какие-то тряпки, валяющиеся на полу. Что это? Я осмотрелась, прекратив метания по комнате. Мешок. Разорванный! На полу валялась часть моих вещей из других сумок. Ко мне что, воры забрались?! Я ошеломленно смотрела на погром в комнате, незамеченный мной из-за расстроенных чувств. Столик, на котором стоял лишь слегка обкусанный мной ужин, валялся на боку, еду развезли по всему полу, кровать переворошили, покрывало было разорвано почти пополам, с одного края свисая мелкими клочьями.

А потом меня осенило, и я чуть не уселась от облегчения прямо на пол. Так. Куда же он мог спрятаться? Темное место в комнате было только одно — под кроватью. Встав на колени, я приподняла край покрывала. Эх, какая вышивка была. Во мраке слабо отблескивали два круглых серых глаза. Хворт тихо заворчал. Не слушая протестов, я вытащила его за шкирку. Зверь попытался меня укусить.

— Спокойно, — я легонько щелкнула хворта по уху и отпустила.

Когда мы вернулись в Вилом, то обнаружили, что хворт, оставленный под присмотром слуг, впал в зимнюю спячку. Лорин очень просил оставить чудо-зверя ему, но я его переубедила. Всю дорогу хворт лишним мешком ехал притороченный к седлу и даже не подавал признаков жизни, а, попав в лето, тут же очнулся. Надо было вручить его тому мальчишке, пусть бы возвращал зверя в родные места. Впрочем... Я открыла дверь и выглянула в коридор. Гилонн обнаружился сидящим на корточках рядом с дверью.

— Эй, стража!

Мальчик вздрогнул и открыл мутные глаза, похоже, его носило по просторам Элхоора. Увидев меня, он тут же вскочил и согнулся в глубоком поклоне.

— Что угодно ллиннэх Аанэй Тэйн?

— Держи! — я всунула в руки ошеломленного гилонна не менее ошеломленного хворта. — Нужно вернуть его домой.

Зверь зашипел, вращая глазами. Ничего, мальчик с ним договорится, гилонны признанные мастера в общении с животными.

Я закрыла дверь, кое-как разгребла беспорядок и легла спать. Ноги просто не держали, а глаза закрывались. Как мало нужно, чтобы все суетливые мысли вылетели вон — всего лишь найти забытого хворта. Перед глазами, окутываясь дымкой дремы, стояли разные глаза и надломленное, торчащее в сторону ухо...

Глава 4.

Куда ж без бала?

Разбудил меня суматошный стук в дверь. Почему суматошный? Было ощущение, что о створки бьется испуганная птичка.

— Кто там? — голос прозвучал невнятно, я лежала лицом в подушку.

В дверь заколотили сильнее.

— Ну что?! — собственный голос иглами воткнулся в виски. Я поморщилась, если это вчерашний мальчишка — дам по шее.

Кое-как поднявшись и накинув на плечи одеяло, я поплелась открывать.

— Ну что?

— Ллиннэх Аанэй Тэйн... — тут юнец узрел меня и застыл с открытым ртом.

Ну волосы дыбом, ну лицо припухшее спросонья, но это же не повод так пялиться.

— Ллиннэх, вы не одеты... — гилонн мучительно покраснел и целомудренно отвернулся.

Я в ужасе (надо же было так опозориться) оглядела себя, может, где одеяло сползло, или ночная рубашка задралась. Больше всего я напоминала кокон, из которого торчали голова и ноги, голые ниже колен.

— Ладно, что ты мне хотел сказать? — обратилась я к затылку мальчишки и его багровым ушам.

— Вас хочет видеть Пресветлый король.

— Прямо сейчас?

— Да.

Я потерла лицо ладонью и устало сказала:

— Хорошо, я сейчас оденусь.

Вот так просоветуешься полночи, а потом в рукавах собственного платья путаешься. Волосы, оставленные на ночь на воле, успели сваляться и теперь на расческе красовались целые пряди каштановых кудряшек. Кое-как пригладив это безобразие на голове, я плюнула на прическу и, собрав недочесанные волосы в пук, заколола их шпильками.

Гилонн, ждущий за дверью, не отрывал взгляд от пола.

— Я готова. Веди.

— Да, ллиннэх.

— Кстати, куда ты дел хворта?

Мальчишка заулыбался.

— Мама узнала, откуда зверь, и брат повез его домой.

— Хорошо. А как там мой брат, не знаешь? — я и забыла заглянуть к Лорину.

Парень замялся, не зная как почетно поименовать Лорина.

— Брат Аанэй Тэйн еще изволит спать.

— Изволит, значит? Ну пусть пока поизволит.

Дальше мы двигались в молчании. Пришлось подняться на несколько уровней. Здесь коридоры были гораздо шире, туда-сюда сновали слуги и придворные.

Завидев нас, от высоких белых дверей к нам поспешил упитанный гилонн. Судя по рыжим волосам и некоторому внешнему сходству, он приходился моему проводнику каким-то родственником.

— Аанэй Тэйн, — придворный низко поклонился.

— Ллиннэх, — кивнула я ему.

— Пресветлый король уже ждет вас, — он, не разгибаясь, распахнул передо мной дверь.

Покои пресветлого короля больше напоминали внутренности дома-дерева. Стены покрывал изумрудно-зеленый бархатистый мох, у окна, а в королевских покоях имелось и такое, тихонько шелестело крупными глянцевитыми листьями какое-то растение. Сам Пресветлый король обнаружился на полу, он сидел лицом к окну на полу, скрестив ноги, и созерцал распускающийся бутон.

— Приветствую вас, Ваше Пресветлое Величество! — я отвесила поясной поклон.

Король вскинул голову и обернулся.

— Синнора! — он улыбнулся. — Стоило съездить в Вилию и ты опять сама церемониальность.

— Что ж поделаешь, жизнь такая. Зачем вы хотели меня видеть?

— Синни, сколько раз я тебя просил? Давай на ты. По рангу мы совершенно равны.

— И не просите. Вы — король. Официальная власть. Лицо государства. А я кто? Так — палки в колеса.

Он тихо рассмеялся.

— Если бы не обожал тебя, обиделся бы. Ладно, садись, — король махнул головой на кресло у стены, больше всего оно напоминало замшелый валун. — Ну, рассказывай, как съездила.

— А вам разве Аргон еще не пересказал всего?

— Пересказал, но из первых-то уст оно все приятнее и интереснее.

— Нет уж, как-нибудь в другой раз. Это долго, а у меня сейчас нет времени.

Король вновь обернулся к цветку, склонился над его бледно-серыми лепестками. Пряди белых волос стекли по плечу, скрыв лицо.

— Куда же ты так торопишься?

— Аргон же вам, наверняка, все рассказал.

— Рассказал, но я хочу услышать все от тебя.

Вот зануда! Я показала спине короля язык. В этот момент он резко обернулся.

— Фу, как нехорошо.

Я смущенно улыбнулась, чувствуя, что улыбка не столько смущенная, сколько пакостная.

— Нельзя показывать сидящему мужчине язык!

— Почему? — опешила я. Чего это он? — А стоящему значит можно?

— Стоящему можно.

— Почему?

— Ну, стоящий мужчина может подойти, поцеловать... А сидящему остается только упасть.

Король захохотал, глядя на мое ошарашенное лицо. Зрелище, наверное, то еще было. Наконец он успокоился, а я оправилась от смущения.

— Ты, я полагаю, сразу хочешь отправиться в путь?

— Да, только соберусь.

— Боюсь, придется повременить с отбытием.

— Почему?

— Впервые за много лет к нам прибыл гость из внешнего мира. Вилиец. И ко всему прочему брат Темной королевы. Весь Хемель на ушах стоит. В столицу съезжаются гости из всех окрестных селений.