— Этого я не знаю, — ответила Билика. — Таковы правила.
— А много у тебя было клиентов, до нас с Нацуми? — спросил я.
— Этого я не помню, — ответила девочка, — как только читатель покидает библиотеку, все наши воспоминания о нем исчезают. Таковы правила.
Девочка опустила голову, она выглядела грустной. Мне даже стало ее немного жаль. Возможно ей тысячи лет, и все эти долгие годы она выполняет роль библиотекаря, угождает посетителям, чтобы потом навеки забыть их, как только они покинут Библиотеку.
— Значит, ты нас забудешь? — Нацуми выглядела совсем грустной.
— Прости, сестричка. — Билика выглядела виноватой.
— Тебе не за что извиняться, а вот с этим вашим Серым Странником я бы побеседовала.
— Билика, я могу попросить тебя приготовить обед? — спросил я у девочки.
— Конечно, — та кивнула, встала и отправилась в столовую. В этой специфической библиотеке, библиотекари выполняют так же роль поваров, официантов, швейцаров и так далее.
Я не был голоден, просто мне хотелось поговорить с Нацуми с глазу на глаз. И к счастью, та не пошла помогать Билике с готовкой.
— Нацуми! Ты не слишком увлеклась, играя в семью с этой девочкой? Ведь она всего лишь кукла, не забывай об этом!
— Кукла? — Нацуми выглядела расстроенной и немного разозлившейся. — Почему?! Потому что ее создали для каких-то целей? Но ведь и я такая же!
— Нет! Ты другая! Ты живая!
— Нет, меня тоже создали в лаборатории для того, чтобы я была послушной полезной куклой.
— Но теперь ты живая! Ты имеешь тело способное чувствовать, разум, способный мыслить. Плоть порождает чувства, чувства ведут к появлению желаний, — я подошел к девушке и нежно провел пальцем по ее губам, — а те стремятся быть удовлетворенными. Это и значит быть живым, и не важно, появилась ты в утробе женщины или в какой-то дьявольской лаборатории.
Девушка покраснела.
— Но я не понимаю, в чем разница между мной и Биликой? Ведь и она мыслит, и чувствует тоже, уж поверь, я это вижу. Мы с ней одинаковые, две сломанные куклы. Может это ты здесь заигрался? Не чувствуешь себя безумцем, витаешь где-то в магической библиотеке, совсем один, а вокруг лишь твоя кукольная семья.
— Я не играю в семью!
— А хотел бы? — Спросила Нацуми.
— Сыграть в семью? — переспросил я.
— Нам ведь с тобой не по шесть лет, — улыбнулась девушка, — не играть, создать настоящую? Я могла бы стать хорошей женой, такой, как ты захочешь! И постаралась бы стать хорошей матерью для твоих детей.
Тут уже была моя очередь оторопело смотреть на Нацуми. Все-таки после того поцелуя, неделю назад, и того странного нашего признания на берегу ручейка, мы больше к теме наших отношений не возвращались.
— Нет, Нацуми! Я никогда этого не хотел, и свое мнение менять не собираюсь! Я совершенно не подхожу для семейной жизни, как и для нормальных отношений!
— Тогда зачем я тебе? — спросила Нацуми. — Просто инструмент? Твое оружие?
Я не знал, что ответить.
— Да, — сказал после небольшой паузы, — я просто использую тебя!
Девушка удивленно посмотрела на меня, мне казалось, она сейчас заплачет, но она лишь тихо произнесла:
— Ладно, тогда я буду твоим инструментом. Меня ведь создали быть орудием, просто сменила хозяина на более молодого. — Девушка нервно улыбнулась. — Такой ты меня видишь? Своей игрушкой? — Девушка выжидающе посмотрела мне в глаза.
— Да! — Снова подтвердил я. Не знаю, зачем это сказал, может защитная реакция на все эти ее разговоры о семье.
— Ты лжец! Не лги хотя бы себе! Даже с самыми любимыми игрушками так бережно и трепетно не обращаются, как ты со мной.
Я не знал, что ответить.
— Ты правда думаешь, что я бы сменила одни цепи на другие?
— Нет! — Только и смог ответить я.
— Я никогда не была такой свободной, как с тобой! — Сказала мне Нацуми, глядя прямо в глаза. — Но если тебе так нравится играть в господина и рабыню, я подыграю, мало ли, кому какие ролевые игры приятны, дело вкуса.
— Мне нужно искать информацию о ритуале, — сказал я и вышел из планетария.
Я еще долго бродил по Бибилотеке, пытаясь понять, какие же чувства испытываю к Нацуми. Нет, конечно, она не инструмент. Она личность, да еще и какая. Постепенное слияние характеров скромной застенчивой тихони Нацуми и боевой опасной и суровой Алисы становится все более заметным. Какой же будет та третья личность, когда эти две сольются полностью? Это будет очень интересно. Почему же меня так раздражают любые ее разговоры о семье и игры в семью с Биликой? Не потому ли, что я понимаю, это то, чего она хочет и то, что я никогда не смогу ей дать? И понимание того, что я преграда на ее пути к счастью, причиняет мне боль и заставляет меня делать больно ей?
Библиотека была огромной. Кроме множества залов с книгами, тут так же была кухня, столовая, ванная комната, тренировочный зал, планетарий, зимний сад и несколько жилых комнат.
Сам и не заметил, как задумавшись, подошел к кухне. А ведь я еще ни разу здесь не был. Билика, наверно, готовит нам обед. Решил заглянуть, но зайдя внутрь, девочки не обнаружил. Кухня была достаточно просторной. Тут стояли холодильники, в которых было полно различной еды, а так же шкафы с разной кухонной утварью, столы с досками для нарезки, газовые плиты, вытяжки, все как полагается. Я вдруг подумал, что уже и не помню, когда последний раз что-то готовил сам. А ведь раньше я очень любил готовить, особенно дорогим мне людям. Помню, несколько раз угощал Бестию своей стряпней, то колдунья осталась довольна, еще и просила почаще так ее баловать. Я улыбнулся. Как же давно это было. А сейчас, я только и делаю, что гоняюсь за какими-то призрачными целями. Хотя, так было всю мою жизнь. Все время живу в будущем, над чем-то работаю, чего-то достигаю, и в итоге, что мне остается от прошлых побед? Живя в будущем, которое всегда далеко впереди, я не живу нигде. И ведь я это понимаю, но ничего не могу с собой поделать, не могу научиться наслаждаться моментом, радоваться маленькому счастью, вот как Нацуми, и даже эта хладнокровная девочка библиотекарь Билика, даже она кажется более счастливой рядом с Нацуми. А я все бегаю за какими-то одному мне известными призраками. Сейчас вон мир повадился спасать. Просил меня кто об этом? Да и не сделаю ли я еще хуже? Все-таки, я довольно жалок. Я взял со стола нож, прикоснулся его холодной сталью к кисти своей руки и медленно провел плоскостью по коже. Близость острого лезвия будоражила. Начинаешь думать о том, что лишь проведешь им по телу, и теплая горячая соленая жизнь начнет покидать его, приближая конец.
Что за дурацкие мысли? Хватит! Решено! Мне надо развеяться! Я приготовлю обед для Нацуми и Билики. Я решил отварить молодой картошки, потом поджарить ее в масле, а так же сделать отбивных, может еще салатик какой. Ну, по ходу разберемся.
Я вымыл картошку, почистил ее и поставил вариться. Достал из холодильника овощи и куриное филе, аккуратно разрезал его на тонкие ломтики и, взяв молоток для отбивания мяса, принялся отбивать эти кусочки на большой деревянной доске.
Не успел я отбить и половины мяса, как Нацуми и Билика зашли на кухню:
— Что случилось? Мы услышали шум.
— Решил приготовить обед, — объяснил я.
— А зачем ты шлепаешь мясо? — Удивилась Нацуми.
— Я его не шлепаю, а отбиваю, это кулинария, знаешь ли, — объяснил я.
— Ясно, — Нацуми достала маленький блокнот и, озвучивая в голос, с серьезным лицом начала писать, — Кулинария — это когда шлепают мясо.
— Да не шлепаю я мясо! А отбиваю! И зачем ты это записываешь?
— Это мой личный дневник извращений. — Серьезно призналась Нацуми. — Люди и маги такие странные, целый список извращений можно составить. Вот ты любишь шлепать мясо. Ты считаешь это нормальным? Ты думаешь о мясе, когда шлепаешь его, или представляешь...
— Прекрати! — Прервал я неугомонную девушку. — Раз уж пришла — помоги с готовкой.
— Я тоже помогу, — сказала Билика.
— Не стоит! — остановил я ее. — Это твое пышное платье, я даже не знаю, как ты в нем ходишь, не запутываясь в подоле, но готовить точно не сможешь, испачкаешься ведь.
— Ты хочешь, что бы я его сняла? — Билика тут же потянулась к застежкам.
— Прекрати! Я не это имел в виду!
— Хочешь увидеть ее голой? — Удивилась Нацуми. — Любишь смотреть на голых девочек, а говоришь не извращенец.
— Да я просто отбивные пожарить хотел, вы меня с ума сведете!
— Давай лучше я платье сниму, — сказала Нацуми, — так ты будешь доволен?
— На тебе нет платья!
— Ну, сниму, что есть.
— Просто надень фартук! — посоветовал я.
— Ну вот сниму одежду и надену.
— Да прекрати ты!
— Ухты, как погляжу тут разврат намечается, чуть не пропустила такое шоу, — ехидная кошачья морда появилась просто из-за стола, — устроите оргию на кухне?! Надо срочно раздобыть где-то камеру!
— Оргию?! — Серьезно переспросила Билика. — Я знаю, что это! — Ее руки снова потянулись к застежке платья. — Не уверена, что мое тело достаточно сформировано для этого, но если гости Библиотеки не нарушают правил задача библиотекаря удовлетворять все их по...
— Ты сума сошла, — я тут же остановил ее руку и помешал расстегнуть платье, — немедленно прекрати! Это ненормально! В моем мире за такое вообще в тюрьму сажают, надолго!
— За то, что снимаешь платье? — Удивилась Билика. — Какие странные законы!
— Правда, что ли? — Переспросила Нацуми. — А ведь точно, я видела столько людей и магов, но никто при мне никогда не раздевался. А я даже не догадывалась, что это незаконно. — Она запричитала, достала свой блокнот и быстро в нем, что-то застрочила. — А ведь все сходится. Я даже в фильме видела. Там одна женщина, вся такая раскрасневшаяся просила мужчину раздеть ее. Она даже стонала, так ей было душно и неудобно, но не хотела нарушать закон. Но кто раздевает всех людей? Они нанимают для этого специального человека? Как исторически сложился такой закон? Он мне кажется весьма не практичным! Ужас, я столько раз сама себя раздевала, значит, я преступница?
Я сделал внушительный фейспалм рукой, а Кира просто каталась по полу со смеху.
— Я имел ввиду, — спокойно начал я, — что нарушением закона, а так же психическим отклонением является сексуальные отношения с детьми, а не снимать с себя одежду. Как ты вообще до такого додумалась?
— Но ты сам сказал! — Возмутилась Нацуми.
— Не воспринимай в серьез любителя шлепать мясо, — сказала Кира через смех.
— Да, что вы к отбивным моим прикопались?
— Я запачкалась, — сказала Билика, — все ее платье было покрыто мукой для панировки мяса.
— Как ты умудрилась?! Ты же всю неделю сама готовила нам.
— Но я не готовила отшлепанное мясо!
— Отбивная! Если кто-то еще назовет это мясо отшлепанным, зашвырну в нее этим помидором! — Прокричал я.
— Ты нервный такой! — Удивилась Нацуми. — Это потому, что ты осознаешь себя извращенцем и тебе трудно принять это, но и бороться с этим ты не можешь?
— Да это еще цветочки, — сказала Кира, — я тебе такое о нем расскажу, что понадобится дневник извращений побольше.
— Что?! — Возмутился я.
— Я и не знала, — удивилась Нацуми, она взяла меня за руку и, доверительно глядя в глаза, сказала, — тебе не нужно больше держать это в себе, я всегда выслушаю твои безумные фантазии. Хочешь, я помогу тебе побороть твои извращения или же приму тебя таким, какой ты есть?
— Да нормальный я, нет никаких извращений и безумных фантазий! — Сказал я, высвободив свою руку из ее цепких пальчиков.
— Конечно, нормальный, — улыбнулась Кира, — просто завис в летающей между мирами библиотеке, в компании говорящей кошки, маленькой готической лолиты и экстравагантной японки-некромантки, созданной в лабораториях древними зловещими силами. Да любой психиатр подтвердит твою нормальность и вменяемость. Но ничего, и тебя вылечим!
— Брысь бесовское отродье! Готовить мешаешь!
— Кстати, о готовке, — улыбнулась Кира, — у тебя картошка убегает и мясо горит.
— Что?!
Я только сейчас вспомнил, что сковорода на огне. И как я дыма не увидел и не почувствовал запаха гари? Я схватил сковороду ухватом.
— Раковина! Где здесь раковина?! — Я только сейчас понял, что не видел ее.
— Стреляет маслом! Горячо! Горячо! Я горю! — Закричала Нацуми и начала пытаться стряхнуть с себя воображаемое пламя.
И эта девушка один из сильнейших некромантов и безжалостная убийца?
— Успокойся! Это всего лишь пара капель горячего масла! Да где чертова мойка?
— Я чувствую себя такой влажной там внизу! — Вдруг сказала Нацуми.
Я чуть сковородку не выронил, и лишь потом понял в чем дело.
— Ты что села на помидор?! Да как так, вообще?
— Прости, переоденешь меня?! — виновато улыбнулась Нацуми.
— Сама переоденешься!
— Но ведь это незаконно, переодеваться самой?
— Я же уже объяснял... — я почувствовал, как руку начинает жечь, — да где здесь чертова раковина?!
Я услышал непонятное шипение, но когда обернулся к Билике, было уже поздно. Большая струя холодной белоснежной пены обрушилась на меня и Нацуми, прямо из огнетушителя в руках девочки.
— Ну вот! Больше не горите! — Сказала девочка. — А раковина вон там!
— Спасибо! — сказал я, вытирая пену с лица. — Что бы мы без тебя делали?
— Вот это веселье, — Кира только смеялась с нас, но ее веселье продлилось недолго.
— Пыщ-пыщ, — сказала Билика и дважды выстрелила в кошку из огнетушителя, — плохая киса! Могла и раньше предупредить!
— Ах ты маленькая вредная... — начала Кира, выплевывая пену.
— Если киса и дальше будет плохой, то Билика сделает из нее варешки, теплые варешки из хорошей шкурки.
— Что ты себе возомнила?
— Остынь, Кира! — сказал я. — Ты же видела тех мертвых магов на входе. Не будем злить библиотекаря.
— Раз уж я просто твой инструмент, — сказала злая Нацуми, вытирая пену, — то переодевай и купай меня. Заботься обо мне, раз хочешь, что бы я дольше прослужила и не сломалась!
— Да что ж ты прицепилась к этим словам?
Но Нацуми не слушала. Она вышла из кухни, хлопнув дверью. Ох уж эти переменчивые женщины, и еще всегда такие обидчивые. Хотя я тоже глупо поступил, сказав ей те слова. Очень глупо! Хотел выглядеть безжалостным и суровым, хотел оградить ее от своего мира, не привязываться самому и не дать привязаться ей, но я не очень хорош, когда дело доходит до отношений.
— Хватит мечтать, надо убраться здесь! — сказала мне Билика и протянула швабру и ведро.
— Мне убирать?
— Ну не я же мясо шлепала! А я пока приготовлю нам поесть!
Я все убрал и пошел в свою комнату! Подумав о том, что я все-таки был слишком груб с Нацуми и не имел права говорить ей те слова, решил поговорить с ней. Но девушки в ее комнате не оказалось. Значит, скорее всего, решила принять ванную. Что ж, даже не знаю, правильно ли я поступаю, но, будет, что будет. Я разделся, накинул халат и спустился вниз по витой лестнице. Ванная комната была открыта, и оттуда шел пар. Зашел внутрь. Ванна здесь была размером с небольшой бассейн. И Нацуми сидела в уголке, на специальной скамейке. Я посмотрел на ее стройное обнаженное тело, на приоткрытые губы. Так захотелось прикоснуться к ним. Мне просто нужно было признаться себе, что я люблю эту женщину. Кто бы мог подумать, что после всего случившегося, я еще способен на такие чувства.
