— Нет, — Хикари отошла на шаг и окинула взглядом стену. — Я, Судзухара и Айда нарисованы отдельно. А ещё дальше — Мисато-сенсей со своим парнем, два старика и ещё какие-то люди.
— "Два старика" — это мой отец и его заместитель, — сказал Синдзи.
— Интересно. А твоей мамы здесь нет. И вас троих тоже.
— Моя мама здесь есть, — Синдзи подошёл к стене и указал на странную человекообразную фигуру, закованную в фиолетовые доспехи.
— А это кто? — Хикари показала на две похожие фигуры — в бело-голубой и красной броне.
— В красном — Сорью Киоко, мать Аски, — ответила Рэй.
— А в белом? — староста обернулась к Аске, но та молчала. Не дождавшись ответа, Хикари ткнула в ещё более странные фигуры, — А это что за чучела?
— Это ангелы, — хрипло отозвалась Аска. Она двинулась вдоль стены, рассматривая необычные, но странно знакомые образы.
— Настоящие? — удивилась Хикари.
— Мы сражались с ними, — воспоминания теснились в голове Аски, по одному просачиваясь через плотину, воздвигнутую её подсознанием. Казалось, ещё чуть-чуть — и плотина не выдержит.
— Ты что-то вспомнила?
Аска покачала головой.
— Смутно. Какие-то обрывки. Может, во второй пещере...
— Имейте в виду, — подала голос мико. — В ней были только монахи. Никто, кроме них, не знает, что там тоже есть фрески.
Аска неуверенно посмотрела на подругу.
— Я пойду..?
Хикари молча кивнула, и Аска шагнула в проход.
— Подайте знак, когда закончите! — крикнула ей вслед Софи. Аска не ответила.
Вторая пещера была гораздо меньше первой, и групповой портрет в полный рост на её стене был всего один. Три человека в контактных комбинезонах стоят, взявшись за руки — она сама слева, Синдзи в центре и Первая справа. Аска на рисунке отвернулась от тех двоих и гордо вскинула голову, Первая и Синдзи смотрят прямо на неведомого художника. У их ног в обнимку сидят четверо детишек — старшая девочка с серьёзными голубыми глазами, алоглазый синеволосый парнишка лет десяти и пара жизнерадостных рыжих близнецов-пятилеток.
Плотина не выдержала. Аска не пыталась сопротивляться потоку воспоминаний. Перед её внутренним взором проносилась вся прошлая жизнь. Та самая жизнь, которую перечеркнули, скомкали и выбросили в мусорную корзину. Всхлипнув, Аска бессильно опустилась на пол.
Мисато поджала губы.
— Мне нужно увидеть эти фрески.
Настоятель развёл руками.
— Сейчас я не могу вам помочь. Извините.
— Это вопрос национальной безопасности!
— Поверьте, мы тоже действуем в её интересах.
— Что в них такого? Почему вы прячете их?
— Вы всё сами увидите. Не волнуйтесь. Вернётся Софи-сама и проводит вас туда. И вас, и ваших воинов. Им, наверное, будет особенно интересно.
— Почему?
— Потому что они тоже есть на тех фресках.
Мико прислушалась к звукам из второй пещеры.
— Идём, — сказала она и нырнула в светящийся треугольник прохода.
Сорью сидела на каменном полу, всхлипывая и бормоча что-то себе под нос.
— Аска! — Хикари кинулась к подруге. Поднырнув под крыло, приобняла и заглянула ей в лицо, но та нервно дёрнула плечом и отвернулась. Староста выпрямилась, отступила на шаг и растерянно обернулась к Софи. Мико серьёзно посмотрела в глаза старосты и отрицательно покачала головой.
Хикари не знала, что делать. С одной стороны, её подруге требовались помощь и утешение. С другой стороны, она чувствовала, что Софи права и лучшее сейчас — дать Аске время немного придти в себя.
Скрывая смущение и досаду, староста отвернулась к стене. Внимание привлекло изображение — девочка показалась ей странно знакомой. Она несмело показала рукой:
— Софи-сан, а это, случайно...
— Да, — коротко ответила мико. — На этом рисунке мне десять.
— Вот оно что, — староста внимательно разглядывала фреску. — Так вы были вместе с ними.
— Нет. Я не знала никого из них, кроме Рэна. Кое-кому это было даже удобно — правда, папуля?
— Синдзи..? — Рэй удивлённо смотрела на приятеля.
— А? Я? — он с запозданием сообразил, что обращение "папуля" могло предназначаться только ему.
Хикари бросила косой взгляд на Аску. Успокаиваться та не собиралась. Более того — её бормотание становилось всё громче.
— Ненавижу... Ненавижу... Ненавижу! Всех ненавижу! — Аска с силой врезала кулаком по стене.
Фреска взорвалась миллионом игольчатых осколков. Синдзи стоял между стеной и Рэй, и принял на себя большую часть каменных игл, предназначавшихся Аянами. Пол, стены и потолок задрожали. Сверху посыпались песок и камни. Зажимая лицо ладонями, тоненько заверещала Хикари.
— Уходим! Скорей! — скомандовала мико.
Синдзи моментально открыл переход, выбросил в него своих спутниц и метнулся следом.
— Ты ему веришь? — спросил Кадзи, когда они расстались с Моритой и медленно брели по мощёной дорожке.
— Бред. Но сам он в него верит, вот что плохо. Ничего, я уже вызвала подкрепление. Через десять минут будут здесь.
Кадзи вдруг насторожился, его взгляд на мгновение стал отсутствующим. Затем он прижал пальцем мочку уха и негромко сказал:
— Вас понял.
— Что там?
— Докладывал Пятый — в хондэне слышны голоса и виден какой-то свет. Он попытался проникнуть внутрь, но его отбросило назад. Я, честно говоря, не понял, что он имеет в виду. Идём туда?
— Да. Быстрей!
— Больно! Больно! Мамочка, больно! — не переставала скулить Хикари.
Зажимая лицо ладонями, она сидела на одном из татами. Её излохмаченная школьная форма быстро пропитывалась кровью. Аска очнулась от своих переживаний и с ужасом смотрела на подругу.
— Что там? Дай посмотреть, — Аянами осторожно отвела руки старосты.
Иссечённое осколками лицо и пустые, сочащиеся вязкой кровью глазницы Хикари окончательно отрезвили Сорью.
— Сюда бежит охранник, — заметил Синдзи.
— Так сделай что-нибудь! — огрызнулась Рэй.
Два участка пространства, исказившись на миг, наложились друг на друга и вернулись на места, причём дальний унёс с собой "преподавателя" из ближнего. Выглядело это так, словно злосчастный Пятый сделал последний шаг к дверям, но оказался в двух десятках метров поодаль. Он прижал пальцем мочку уха и что-то затараторил в микрофон-запонку.
— Темно! Я ничего не вижу! Почему так темно?! Аска, где ты?! — билась в истерике староста.
— Я здесь. Всё будет хорошо, — Аска подняла умоляющий взгляд на Рэй. — Помоги!
— Убери осколки!
— Сейчас... Готово!
— Вот так. Теперь всё в порядке, — успокаивала старосту Рэй. — Не бойся.
— Чешется! Чешется!
Синдзи выглянул наружу сквозь решётчатую дверь. Чёрт, мало им одного охранника! С другой стороны к ним бежали Мисато и Кадзи. Синдзи шевельнул крыльями, и хондэн накрыло невидимым куполом.
— Чешется, значит — заживает, — наставительно ответила Рэй. — Не три глаза, хуже будет! Потерпи секунду! — она обеими руками схватила Хикари за предплечье. — Вторая, помогай!
Аска вцепилась в свободную руку старосты.
Хикари заморгала, глаза с лишённой пигмента радужкой таращились мимо Аски.
— Свет! Ярко! Глазам больно! Больно! Пустите! — с неожиданной силой Хикари оттолкнула одноклассниц, вырвалась из их рук и подскочила к дверям. Державший барьер Синдзи не успел среагировать, как староста выскочила наружу.
— Крылья! — только и успел напомнить он.
— Заграждение! — крикнула Рэй, поспешно приводя себя в привычный вид.
— Уже стоит.
Мисато и Кадзи были уже совсем близко, когда Пятый вторично пошёл на штурм. На этот раз ему не удалось добраться даже до ступенек — между колоннами ритуальных врат он налетел на невидимую преграду и с коротким воплем рухнул на землю. Мисато вытянула руку и медленно двинулась к святилищу. Пальцы оттолкнуло нечто неосязаемое. Тяжело вообразить, как может отталкивать неосязаемое, но возникшее ощущение было именно таким. Судя по всему, незримый барьер шёл вокруг всего здания, и проникнуть через него было непростой задачей.
Пятый, кряхтя, поднимался с земли. Похоже, бедолага здорово приложился спиной о брусчатку. Ничего, до свадьбы заживёт. Мисато переключилась на хондэн. Там действительно был виден какой-то свет, заметно движение, но никаких голосов, о которых говорил Пятый, не было слышно.
Решётчатая дверь рывком ушла в сторону, и наружу выскочила староста Хораки. Но в каком виде! Мисато похолодела. "Недостаточно убедительные аргументы", да? "Паранойя", да? "Ничего не угрожает", да? А что она теперь скажет руководству? Да чёрт с ним, с руководством! Что она скажет родителям?
Хораки кричала на бегу, но через невидимую преграду не доносилось ни звука. Её глаза — алые, как у Рэй — были расширены от ужаса. Староста натолкнулась ладонью на заграждение, рука соскользнула и на барьере, как на стекле, осталась красная неровная полоса. Но, в отличие от стекла, барьер ничего не задерживал на себе. Полоса уверенно заскользила вниз, не оставляя за собой никаких следов.
— Влипли! — Сорью безнадёжно следила за тем, как её подруга бьётся о невидимый барьер.
— Давай поправим всё, что можно, — предложила Аянами.
— Ладно.
— И про нас не забудь!
— Ла-адно!
— С барьером что делать? — спросил Синдзи.
— Держать! — в один голос ответили девчонки.
— Слушай, Первая, ты можешь её по-быстрому успокоить?
— По-быстрому? Могу стимулировать выброс эндорфинов.
— Давай. А почему у неё глаза красные?
— Только формируются.
— И долго ещё?
— Уже всё. Займись одеждой.
Кадзи и Пятый безуспешно пытались продавить невидимую стену. Мисато критически наблюдала за их усилиями.
— Не волнуйтесь, Кацураги-доно, — раздался позади знакомый голос. — Всё будет хорошо.
— "Не волнуйтесь"?! — взвилась Мисато. — Вы посмотрите на это! — она ткнула пальцем в Хораки и оцепенела.
Кровавые пятна на старосте бледнели и исчезали, лохмотья одежды сами по себе срастались друг с другом, превращаясь в привычную, чистую и аккуратно поглаженную школьную форму. В течение двух секунд глаза Хораки налились привычным карим оттенком. Она вдруг замерла, оглянулась, потом обвела взглядом собравшихся и её губы сложились, как если бы она произнесла: "Упс!"
— Икари-сама, подержите барьер ещё немного, — попросила Софи. — А мы выйдем и побеседуем с Хораки-сан.
— О чём? — напряглась Аска.
— О том, что говорить можно, и о том, чего говорить нельзя. Впрочем, я могу стереть ей память, если хотите. Это будет наилучшим выходом.
— Нет! — твёрдо ответила Аска.
— Я так и думала. Тогда по моему сигналу Икари-сама снимет барьер, и я сотру память у всех остальных, — мико сделала приглашающий жест, пропуская пилотов вперёд. — Прошу.
— Э-э-э... Софи-сан, — позвал её Синдзи, когда они остались одни, — то, что вы сказали в пещере... Это правда?
— Мне незачем лгать! — резко ответила мико.
Мисато молча наблюдала за тем, как из хондэна вышли её ученицы. Вслед за ними появилась Софи. Не обращая внимания на окружающих, Сорью заговорила с Хораки. Судя по жестикуляции, Аска извинялась и смиренно просила прощения. Староста небрежно отмахивалась — пустяки, мол, дело житейское. Аска просияла. Потом заговорила Софи. Её слушали внимательно, время от времени кивая в знак понимания. Наконец мико обернулась к хондэну и приглашающе махнула рукой.
По ступенькам спустился Икари-младший.
— Вы всё слышали, Икари-сама? — уточнила мико.
Мисато встрепенулась и потрогала воздух перед собой. Так и есть — барьер исчез.
— Эй! Секундочку! — властно обратилась она к Софи. — Кто вы? Что здесь происходит?
За спиной жрицы развернулась пара огромных крыльев. Словно состоящие из мириадов мерцающих точек, они переливались светом и производили впечатление чего-то совершенно неземного. Кто-то восхищённо ахнул.
— Не двигаться! — отработанным молниеносным движением Мисато выхватила из сумочки пистолет и прицелилась в мико. Софи взмахнула крыльями.
Мисато озадаченно захлопала ресницами и попыталась собраться с мыслями. Что тут вообще творится? Память сбоила, как на утро после хорошей попойки. Значит, эти четверо уговорили мико (или не мико?) показать им фрески. Они без разрешения отчалили в пещеры и только теперь заявились обратно. Так, вроде? Да, кажется, так всё и было. Стоп, но это же не повод брать человека на мушку! Вот чёрт! Теперь её точно будут считать ненормальной истеричкой и параноиком. Мисато вспомнила про вызванное подкрепление и мысленно застонала. Теперь, чтобы оправдать их вызов, надо будет найти нечто действительно экстраординарное. Экскурсии явно придётся затянуться.
— Морита-сан, покажите им всё, — обратилась мико к настоятелю.
— Будет сделано, — склонил он голову.
— Мне пора уходить. Прошу извинить, я не смогу проститься со всеми. Сделайте это за меня. Прощайте.
— Да, Софи-сама. Прощайте.
— Не двигаться! — уже не так уверенно повторила Мисато.
Мико повела крыльями и вдруг птицей взлетела в небо. Миг — и светлая точка растаяла в облаках.
Несмотря на вечер тяжёлого дня, в экскурсионном автобусе было шумно — ученики возбуждённо делились впечатлениями и соображениями по поводу увиденного. Основной темой были, конечно же, фрески в пещерах. Чтобы выиграть время для криминалистов, Мисато водила учеников к фрескам маленькими группами, мотивируя это решение соображениями безопасности.
Монахи, похоже, предвидели такое развитие событий. Они распахнули настежь все двери монастыря и повсюду сопровождали сотрудников NERV, отвечая на все их вопросы. Более того, они приготовили обед, которого хватило и на посетителей, и на криминалистов. Последние, впрочем, от трапезы отказались, а ученики остались от неё не в восторге.
Главный вопрос, который сейчас занимал всех — как они оказались на фресках тысячелетней давности и почему это Хораки, Айда и Судзухара нарисованы отдельно. То, что на общем рисунке нет ещё троих одноклассников, остальных мало интересовало. Нет — и не надо. Значит, и обсуждать нечего.
В отличие от прочих, Мисато этот вопрос беспокоил. Она помнила наизусть раскладку по прогнозируемой синхронизации кандидатов в пилоты. И то, что первой тройки — "первого трио", как говорил Кадзи — на рисунке нет, могло говорить либо о том, что они здорово просчитались, либо о том, что они чего-то не знают или не учитывают. Оба варианта были по своему плохи, и Мисато не могла сказать, который из них хуже.
Сзади послышались шум и возня, и сидящая в кресле экскурсовода Мисато недовольно развернулась в салон. Бушевала Сорью, а повисшая на ней староста пыталась её успокоить.
Аска мрачно смотрела в окно, думая о чём-то своём и не обращая внимания на проносящиеся мимо пейзажи. Хикари не хотела тревожить подругу, но любопытство в конце концов пересилило.
— Аска, а что за крылья были у Софи? — осторожно спросила она, когда Сорью очередной раз тяжело вздохнула.
— Крылья мерцающих звёзд. Память, — не оборачиваясь, ответила Аска.
— Ты же говорила, что крыльев было три.
— Сначала — да. Но в инициации участвовали шесть пар.
— А ещё какие?
