Тронулись мы с Сосискиным в путь в отвратительнейшем настроении, и только близость к Столице примеряла меня со сложившейся ситуацией. Что бы как-то скрасить оставшееся время в пути, я решила поинтересоваться у горестно вздыхающего друга, не показалось ли ему странным поведение нежити, и заодно отвлечь его от скорби. Подражая индейской скво я загундосила:
— Скажи мне, о Зоркий глаз, не показалось ли тебе, что нежить вчера была заторможенная и вялая, как наш могучий народ утром первого января?
— Показалось, Болтливая сорока, — моментально включился в игру уставший горевать обжорка.
Я продолжила завывать:
— Может Великий четырехлапый шаман обратится к духам своих предков, и они скажут нам, от чего эти мертвые каннибалы вчера отказались нас сожрать? — С легким поклоном пропело мое любопытсво.
Сосискин подбочился и горделиво произнес:
— Духов предков не тревожат по таким пустякам, они могут прогневаться, да и камлять в походных условиях не с руки и нечем, тут даже ботвы картофельной для выхода в астрал днем с огнем не найдешь.
И раскачиваясь из стороны в сторону продолжил нараспев:
— Пока ты, сестра, искала уединения в кустах, я поинтересовался у одного из трапперов, отчего зондер-команда была похожа на осенних мух.
Пес сделал трагическую морду, а я елозия от нетерпения простонала:
— Не томи, вещай дальше.
— Этот презренный бледнолицый поведал мне, что он не знает, почему они вчера такие были, и это подарок богов, что нас не порвали как Тузики грелку, — усмехнулся хвостатый медиум.
Я поперхнулась от неожиданности, а пес перестал кривляться и совершенно нормальным голосом подвел итог рассказу:
— Как я понял из их объяснений, без специально обученного человека не разберешься в особенностях поведения этих монстров.
Закончив говорить, он вздохнул и снова впал в меланхолию. В то время, пока Сосискин играл в молчанку, в моей голове как блохи заскакали всякие вопросы. Я досадливо кусала губы, пытаясь понять, в каких случаях уроды обретают повышенную маневренность, и с чем может быть связана их заторможенность. С положениями лун? С датами праздников поклонения нечистой силе? С жертвоприношениями или черными ритуалами? А может просто они реагировали на слово-ключ? Ответов, увы, не находилось. Да и не верилось мне, что нежить тут такая неправильная. По законам квеста не может свеженький мертвяк передвигаться, как черепаха. Весь мой опыт пребывания на Лабуде вопил об очередной засаде. Надо было что-то срочно придумать полезное, но к моему великому сожалению, ничего путного в голову не приходило. Вариантов было масса и гадать можно было до морковкиного заговенья, а уж подозревать демиургов в очередной пакости — до бесконечности. В довесок ко всему меня тревожили скволыги-драконы. Весь мой план по воздухоплаванью мог накрыться медным тазом, если какая-то ящерица с крыльями встанет в позу и откажется нам помочь или заломит несусветную цену. Для полноты картины явно не хватало знаний, да и мне не помешала бы развернутая лекция обо всех водящихся тут любителей поживиться свежим человеческим мяском. Эх, мне бы дуре вместо того, что бы узнавать про сторонников светлых сил, побольше вызнать про их оппонентов. Но как говорится, поздно дядя пить Боржоми, когда почки опустились. Я еще долго бы костерила себя почем свет на тему своей недальновидности, но тут, видимо, устав от моего самобичевания, память услужливо подсунула слова дроу о том, что зомби не отходят дальше чем на шаг от некроманта. И в мой измученный отсутствием достоверной информации мозг, пришла гениальнейшая идея, требующая немедленного озвучения.
— Нам бы языка сейчас, тоном полководца, не проигравшего ни одного сражения, — провозгласила я.
— Да, язычек нам бы сейчас не помешал, желательно, телячий, — моментально вынырнув из пучины отчаянья, радостно согласился Сосискин, а потом уточнил:
— Хотя, лучше заливное из языка.
И, судя по сладкому причмокиванию, ударился в воспоминания о 31 декабря прошлого года. В тот незабываемый день моя мама забыла закрыть дверь на балкон, куда пользуясь всеобщей предновогодней суматохой, просочился пес. Пока народ суетился, накрывая на стол, он схомячил два блюда с заливным из языка, умял половину лотка с холодцом, обожрал поставленную пропитаться приправами баранью ногу, уничтожил поставленную охлаждаться буженинку и все это заел фирменным бабушкиным тортом. В семье тогда был полувегетарианский стол, а я, когда утром вернулась из гостей, вместо традиционных дожорок получила ложку подкисшего оливье и подгоревшую, жестоко пересоленную яичницу, приготовленную заботливой мамой, напоминающей цветом лица новогоднюю елку.
— Я тебе не про жратву сейчас толкую, ненасытная утроба, — раздосадованная недогадливостью компаньона, провыли мои оскорбленные тактика со стратегией.
— Нам нужен некромант, а не мясные деликатесы.
В ответ на это, Сосискин громко испортил воздух и сполз с лавки.
— Ты (вырезано цензурой)! За каким (цензура) тебе некромант?
— А затем, что кто, кроме него, нам подъяснит про жмуриков и прочих мутировавших огрызков рода человеческого, — не обращая внимания на матерящегося пса я попыталась высказаться до конца, но этот оппортунист и кликуша не дал мне закончить.
— Ты мать, сделай клизму литров на двадцать для прочищения мозгов, — не переставая матерком поносить мои умственные способности и периодически срываясь на фальцет, верещал Сосискин. — Очнитесь девушка, некромант он вроде как на темной стороне, ты сама мне втирала про их страсть к кровопусканиям и прочим экспериментам, а теперь предлагаешь пойти за линию фронта и взять в плен ни какого-то там рядового колдунишку, а сразу групенфюрера местного СС? А может, сразу пойдем Темного Лорда валить с ложкой наголо, чего уж мелочится то, помирать так с музыкой, — по слогам процедил пес.
Вот чего я не люблю, так это когда меня не дослушают, а сразу начинают критиковать. Сразу захотелось напомнить Сосискину все его гениальные идеи и проколы. Но я сделала снисхождение на скудный завтрак, и максимально вежливо ответила.
— Темного мы пойдем кончать, когда языка и нужные нам сведения добудем, а пока помолчи и дай мне высказаться.
Паникер засопел, открыл рот, явно намереваясь сказать очередную пакость в мой адрес, но узрев пылающие энтузиазмом глаза, сердито замолчал, а я продолжила излагать свои планы по добыче полезной информации.
— Нам нужен тот, кто обладает всеми, я подчеркиваю, всеми сведениями о местной нежити и нечисти. Сведения эти мы должны добыть из первых рук, всякий местный фольклор, рассказы очевидцев и прочая фигня в таком деле нам не помощник. Источники знаний, как правило, сильно искажены, а народец любит приврать, да, и как говорится, у страха глаза велики. Поэтому, нам нужен некромант, тот, кто практически с колыбели возится со всей этой братией.
Псу надоело молчать, и он, вздыбив шерсть на холке, пошел в атаку.
— Ну и почему именно некромант, решила умереть экзотическим способом, а не от старости и болезней? — Воодушевившись моим сердитым сопением, он продолжил гнуть свою трусливую линию.
— Давай найдем светлого волшебника, который изучает этих тварей, чем он тебе не источник информации, а? Тогда и за некромантом охотиться не придется и информация достоверная будет.
Идея Сосискина не нашла отклика в моем сердце.
— Да на какой ляд мне нужен этот теоретик? — провыла я, вспомнив институтскую профессуру и кучу ненужных сведений, молотком знаний вбиваемых в непутевые головы студентов. Он же всю эту пакость по книжкам и рисункам изучает, он, поди, мертвяка-то только в успокоенном виде на практике видел да и то за бронированным стеклом. Мне весь мозг эти доктора и кандидаты наук вынесут определениями, классификациями, видами и подвидами, начав с истории возникновения предмета, да еще заставит конспектировать свои лекции. Я повысила голос:
— Не хочу снова почувствовать себя студенткой первокурсницей, я и писать то давно разучилась, потому, как ручку два раза в месяц беру, когда за зарплату расписываюсь.
— Хорошо, не хочешь светлого волшебника, давай поговорим с ведьмаком, — видя мое нежелание внять его доводам, с другой стороны зашел пес.
— Кто как не ведьмак обладает бесценным опытом общения с нежитью.
В ответ я всплеснула руками.
— Его бесценный опыт мне, как козе баян. Ведьмаки и прочие охотники на приведений умеют убивать нежить, а мне надо знать как она выводится, развивается, что нужно для того чтобы поднять зомби или подчинить себе умертвие, а главное, я желаю знать, когда и почему бывшие живущие ползают как улитки, а когда они носятся, как в жопу раненый боец. Пойми, Сосискин, — увещевала я, — никто кроме некроманта не может нам все это рассказать.
Пес вытаращил глаза и сделав попытку повертеть лапой у своего виска, ядовито уточнил:
— А больше ты ничего знать не желаешь?
— Желаю, — поддалась на провокацию я. — Мне надо знать, с какой скоростью передвигаются сухопутные войска мертвяков, какие темные военно-воздушные силы летают по небу, и какие твари предпочитают бороздить местные водоемы. Ну и конечно для успешной военной компании не мешает знать их боеспособность и прочие навыки по смертоубийству.
— Да ты рехнулась, — голосом заставившим удавиться от зависти Марию Шарапову, заорал Сосискин и начал метаться по карете. — Ты что решила податься в некроманты? На хера тебе это все знать? Мы с тобой договорились лететь на драконе к Темному!!!
И окончательно утратив над собой контроль заголосил, как деревенская бабка на похоронах:
— Ты вообще хотела уйти в партизаны, а теперь, думаешь, как развернуть полномасштабную войну! У тебя, что только одна извилина есть, да и то на которой ты сидишь?
Еще минут пять он нарезал круги и орал на меня. Дав ему наораться и заметив, что он пошел на убыль и начинает повторяться в своих нападках, я ангельским голоском уточнила:
— А ты уверен, что дракона мы уломаем или ты, друг мой, забыл про демиургов?
Пес моментально заткнулся и сев копилкой уставился на меня.
— Что ты хочешь этим сказать? — Опасливо поинтересовался он.
— Да ничего особенного, — пропела моя интуиция, — просто зная их, я не удивлюсь что с драконом мы обломаемся или, если избавимся от Темного говнюка, нам не скажут "Упс, а это не этот Темный козел, у нас их тут много, вон под каждой кочкой по сто штук притаилось, и все они Темные".
— Точно, — потрясено выдохнул пес и рассержено стукнул хвостом по полу. — Там же в контракте не написано даже как зовут их Темного Лорда, а эта троица похлещи тебя юридические бумажки в свою пользу насобачилась трактовать, да и заподлянки постоянно кидают.
— Во-во, — поддакнула я. — Не факт что нам не скажут, что у Темного сидит семеро по лавкам, и это только законные отпрыски, а незаконных вагон и маленькая тележка, и все они его наследники и пока не умрет последний воевать вам тут на всех фронтах.
— Или можно будет сказать, что победа над Темным — это победа над всеми темными силами, — продолжил развивать мою мысль Сосискин. Я кивнула и подвела итог дискуссии:
— В любом случае подкинут нам дерьмеца или не подкинут, нам нужно знать как спасти свою шкуру в случае встречи с нечистью, а в небе ее тоже много может водиться, в общем, сведения нужны из проверенных источников. Так что друг мой Горацио, будем думать, как добывать некроманта и где найти добровольца, кто согласится провернуть за нас это дело, не такая я уж и дура, чтоб самой за ним охотиться.
— Будем, — решительно тявкнул пес и сунул свою лапу в протянутую мной руку, а потом пробурчал себе под нос:
— Надо не забыть когда дракона станем нанимать, подписать его на обязательную огневую защиту от летающих паразитов.
Далее мы стали строить планы по добыванию некроманта. Какие идеи мы только не выдвигали: и террористическую операцию, и бандитский налет, и банальное похищение по дороге в булочную, но наше бурное обсуждение прервала внезапно остановившаяся карета. Дверца распахнулась, и командир отряда сообщил нам, что мы подъезжаем к Столице и нам нужно замаскироваться. Сосискин моментально сориентировался и с удивительной для его комплекции сноровкой, юркнул в корзинку. Я, заинструктированная до нервного тика Кроликом, всунула отекшие ноги в немилосердно жавшие туфли. Накинула на голову паранджу с вышитой на ней змеей, а на плечи — черный плащ. Нацепила на пояс кинжал дроу, да так чтобы он сразу бросался в глаза, натянула на руки перчатки со специальными прорезями, из которых торчали предварительно вымазанными какой-то гадостью в черный цвет ногти и, выпятив грудь колесом, начала ерзать по сидению, пытаясь принять величественную, по моему мнению, позу. Со стороны, наверное, казалось, будто я проглотила аршин, и теперь не знаю, как его оттуда выковырять. Спина моментально заныла, нос под паранджой зачесался, а Сосискин трагическим шепотом возвестил, что у него сейчас случиться приступ медвежьей болезни. Едва закончив уговаривать пса заткнуть себе кое-какое отверстие, я услышала чей-то рокочущий голос.
— Кто и по какому делу хочет проехать в Столицу Империи Трех Лун?
Так рокотать мог только доблестный вояка, которому хрен на лапу сунешь, чтоб глаза прикрыл. Сердце заколотилось в районе горла, а холодный пот зазмеился по позвоночнику. Если начальник стражи, а то что проявляет к нам интерес именно он, сообщил мне весь мой опыт общения с милицией, не поверит в маскировку и наплевав на все последствия, потребует снять паранджу и устроит нам досмотр ручной клади, то нам настанет полный и окончательный писец. Вместо стрелки у пахана дроу и ответов на животрепещущие вопросы, получу я, в лучшем случае аудиенцию у Императора, а в худшем варианте меня в застенках навестит палач и долго будет выспрашивать откуда я взялась такая красивая. А после продолжительной беседы меня либо казнят как вражескую шпионку, либо кинут на мозголомку к Ковену магов. Отвертеться я отверчусь, но потеряю кучу времени доказывая, что не верблюд. Как назло, я, и так-то от природы смугловатая, теперь покрылась золотистым загаром и меньше всего была похожа на бледных дроу, да и серый цвет глаз мало напоминает кроваво-красный. Ну а Сосискин уж точно не проканает под причиндалы для вышивания или под младенца, да и размеры корзинки наводили на мысли скорее о притаившемся там злодее, чем о детской колыбельке.
Услышав, что в карете едет невеста Правителя дроу, начальник стражи заколебался, но все такие потребовал открыть дверь в карету и предъявить девицу и заодно позволить осмотреть карету. Я услышала, как командир дроу начал пререкаться с начальником стражи, грозя страшными карами за неуважение к невесте Правителя, но тот твердо стоял на своем. Мол, военное время обязывает быть бдительным, так что он или сам полезет в карету или потребует чтоб к нему вышла девушка. И если это не случится в ближайшее время, то нас всех арестуют и посадят под замок до выяснения обстоятельств дела и заодно отправят гонца к Правителю, чтоб он приехал и забрал из тюряги свою суженую. Надо было что-то делать, ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы чье-то служебное рвение нарушило наше инкогнито.
