Накормить зверя (Черновик)

Угадав мое желание, он прижался к моим губам, вталкивая свой язык в мой рот. Захватывая и подчиняя. По телу побежали не подвластные контролю волны наслаждения. Его пальцы творили чудеса о которых я даже не догадывалась. Содрогаясь от каждого его выпада, я понимала что приближаюсь к чему-то невероятному. Неожиданно он ввел в меня второй палец и я закричала не в силах выдержать такое удовольствие. Внизу живота что-то взорвалось, заставляя меня забиться в руках Сириуса в первом, потрясающем, разрывающем меня на части оргазме.

Глава номер двадцать

Широко раскрыв глаза, я не могла произнести и слова. Откинув голову назад, я почувствовала, как губы Сириуса прильнули к моей шее. Острые клыки без предупреждения вонзились в кожу и мир вокруг закружился. Задыхаясь от странного оцепенения пронзившее мое тело, я чувствовала, как между нами что-то происходит. Какой-то обмен, вот только я не понимала что именно отдает мне Сириус. Вокруг все плыло, и когда я закрыла глаза, то ощутила себя в совершенно другой оболочке. Это был Сириус. Он с жадностью пил мою кровь. Я ощущала ее солонцеватый вкус и небывалый восторг от того что я не сопротивляюсь его жажде. Его тело все горело, он осторожно терся об меня, пытаясь получить разрядку. Эти томительные движения, распаляли его еще больше. Он практически уже себя не контролировал и лишь желание не причинить мне боль заставляли его сдерживаться. Член пульсировал до боли в непреодолимом стремление вонзиться в мою плоть, но почему-то Сириус не мог себе этого позволить. Он боялся, что совершит страшную ошибку, его пугало, что во мне зародится жизнь, которую он не сможет защитить. Ребенок... От этих болезненных мыслей в горле возник ком. Я не могла понять, почему все так происходит. Еще несколько часов назад мы не знали о существование друг друга, а теперь наши судьбы сплелись в клубок который невозможно распутать. Сириус застонал и крепко прижал меня к себе, обхватывая за талию и грудь. Его бедра пошли ходуном, и он закричал не в силах больше сдерживать свой оргазм. Я тоже застонала, находясь под властью его эмоций. По нашим телам побежали приятные мурашки и вслед за ними волны наслаждения. Вцепившись ногтями в его жилистые руки, я извивалась в его объятьях, не в силах пережить это состояние. Мое дыхание срывалось, руки тянулись к объекту своей страсти. Только он, мой единственный, самый родной, любимый. Тяжело дыша, вампир, осторожно положил меня на спину и растянулся рядом. Прижимая меня к своему горячему телу он, расцеловывал мои щеки, губы, повторяя как в забытье только одно слово 'Люблю'...

Спустя время, мы молча лежали на матрасе, крепко прижимаясь, друг к другу. Он положил голову на мою грудь и замер, вслушиваясь в биение сердце.

— Ты сильная, — он прижал мою руку к своим губам и поцеловал, — и такая маленькая... я и не мог предположить, что моя женщина будет так молода.

— В этом какие-то проблемы, — улыбнулась я, свободной рукой проведя по его роскошным волосам, которые на удивление стали еще пепельнее, казалось, черные пряди постепенно светлеют.

— Никаких проблем, — теплое дыхание скользило по моей коже, заставляя соски затвердеть, — Только я думаю, тебе придется не по духу, то, что ты увидишь в моих воспоминаниях.

— Ты имеешь в виду Мариусnbsp;а?

Сириус сразу напрягся всем телом, но тяжело вздохнув, продолжил.

— Не только он. Я просто хочу тебя предупредить, что не в силах оградить тебя от своих воспоминаний. Я не знаю, что и когда ворвется в твою память. Просто знай, что некоторые вещи происходили не по моей воле... — он прижался щекой к моей ладони, — и ты должна быть готова к тому что будет много боли, непереносимой, сводящей с ума боли. Я непозволительно много жил.

— Ты очень древний?

— Достаточно чтобы свести тебя с ума своими воспоминаниями.

— Как-нибудь переживу, — пропустив сквозь пальцы его волосы, задумчиво сказала я, — Сириус, мне хочется о тебе узнать как можно больше. Для меня это важно.

— Не думаю, что тебе станет лучше от этих знаний, — он тяжело вздохнул, и рукой скользнул по моему животу вниз к колечку, — Не знаю, зачем я его тогда сохранил. Я ведь прекрасно понимал, что не мог выжить после стечения, что что-то произошло не так. Какое-то отклонение от нормы. Никто не выживал в одиночку. Всегда должна быть женщина.

Я знала, о чем он говорит и, кажется, он тоже знал, что я знаю. Он приподнял голову и одарил меня самым печальным взглядом, какой я только могла видеть в своей до смеха короткой жизни.

— После стечения я ничего не чувствовал и никогда себя не берег. Только ты пробудила меня.

— Ты говоришь о ритуале?

— Нет, ритуал не причем. Не будь его, я все равно бы nbsp; — Я не могу стерпеть твоих прикосновений, — искренне сказал он, дрожащим голосом, — Я начинаю плавиться от невероятного состояния моего тела, когда ты касаешься меня.

тебя хотел.

— Ну, да, — протянула я, театрально закатив глаза.

— Тогда, когда я впервые прикоснулся к тебе, я думал что сойду с ума.

— От ужаса, — предположила я.

— Нет, от желания заполучить тебя всю.

Я вспомнила, как его губы украдкой целовали мне ладонь. В тот момент я была напугана, но я помню это ощущение. Прикосновение его израненных губ к моей коже. То, что он говорил, казалось малоправдоподобным, но все же почему тогда он себя так вел?

— Ты поцеловал мою ладонь.

— Я пытался себя держать в руках. Если бы я не возбудился от твоего запаха, и крови то вполне возможно, ничего бы не произошло. Секс был при ритуале не обязателен. Все должно было быть по-другому.

Он обхватил мою ладонь и пронзительно посмотрел в глаза.

— Я хочу чтобы ты знала. Если бы у меня была хотя бы мизерная возможность уберечь тебя от этого зла и извращения что произошло между нами, я неминуемо бы это сделал.

— Ты ни в чем не виноват, — успокаивая, я погладила его по голове, — Мариус пакостная тварь и он за это поплатится. Уж поверь.

Из груди Сириуса вырвался неприятный рык.

— Пока я его раб, никто не смеет ему бросить вызов. Я уничтожу любого, кто посягнет на его тело.

— Он делал с тобой ужасные вещи, — возмутилась я, вспомнив, изнасилование.

Глаза Сириуса сузились в щелочки, сквозь которые пылал гнев.

— Уж поверь это не самое страшное, что может произойти с моим телом, — злость и холод моментально наполнили воздух, заставляя меня притянуть к себе покрывало, — По крайней мере, я могу двигаться и питаться.

В последних словах были нотки какого-то облегчения. Он пытался найти хоть что-то хорошее в сложившихся обстоятельствах. Как-то приспособится, удержаться за свое существование. Что же с ним сделали? Что может произойти настолько страшное, что сами пытки Мариуса могут показаться смехотворными. Я ничего о нем не знала. Те обрывочные воспоминания, проникающие в мой мозг, были не полными и потому не выдавали полной картины.

— Как ты стал рабом, — наконец выдавила из себя я, — Как это произошло?

Отстранившись, он сел ко мне спиной. Кожа на спине натянулась, показывая неровную линию позвоночника и практически зажившие удары от плети.

— Боги покарали меня, — сказал он и замолчал, уставившись в темную воду.

— Да брось ты, богам нет дела до таких темных тварей как мы, — расположившись рядом с ним, сказала я.

— Ты ничего не понимаешь.

— Так расскажи мне.

Я смотрела на его профиль и на то, как он сильно сжал свои губы. И я уже думала, что он ничего не скажет, как он повернулся ко мне.

— Если я тебе скажу, что именно я первым превратил человека в вампира.

Я растерялась. Какого черта он несет?

— Это шутка? — в не понимание я посмотрела на него как на сумасшедшего, но на интуитивном уровне я понимала, что он сейчас не лжет, — Тогда почему ты раб?

— Все очень сложно. Я был первым кто изменил человека, но не единственным. Мариус принадлежит к другой линии крови, более древней, чем я. Потому он и смог меня к себе подчинить, воспользовавшись моей невменяемостью.

Сириус нервно дернул головой пытаясь отогнать призраков прошлого. В его руках появилась не допитая бутылка с водкой. Он сделал несколько глотков и опустил голову, уставившись в пол.

— Ты хочешь знать, что было дальше. Тогда, когда я прибыл в крепость Галана?

— Я видела как ты сдался тогда...после стечения.

— Все верно. Я хотел чтобы Галан меня убил. Но появившись там, я узнал, что Фауст был обвинен в изнасилование Реальсаль. Коварная тварь знала, как преподнести Галану свое падение. Я пытался защитить друга, но кто меня будет слушать. В тот же день Фауста поместили в котел, что стоял на площади. В нем заживо варили преступивших закон, а потом скармливались свиньям. Но Фауста не скормили, нет, его умирающего скинули в яму, где он пролежал под солнцем весь день. Я пытался его спасти, но меня сильно избили и обессиленного скинули в ту же яму. Истекая кровью, я упал прямо на Фауста и потерял сознание. Когда я пришел в себя, то почувствовал нечто странное, зародившееся в моем сознание. Фауст спал, но я знал, что он изменился. Моя кровь, попавшая в его раны, чудесным образом восстановила тело. Связь, возникшая между нами, оглушала. Я разбудил его, но он уже не был прежним.

— Фауст стал первым вампиром?

— Да, но он не единственный кого я создал. В те времена я был слишком зациклен на своем рождение. Кто видел меня, знали что я ублюдок. Это отражается на лице темная энергия смерти, окружает меня с ног до головы. Тот, кто отвержен своим отцом, не достоин дальнейшего существования.

— Тебя до сих пор это гложет.

— Нет, — он провел ладонями по лицу, — Не так сильно.

— Почему он отказался от тебя?

— У него появилась другая женщина. Эльфийка. Она тоже ждала от него ребенка. И он должен был сделать выбор. Так как я оказался для него недостаточно хорош, он отказал мне в жизни. Женщина, которая меня родила, отдала всю свою энергию чтобы я выжил. А я как слабак, принял ее дар.

— Ты не в чем не виноват.

— В любом случае это меня уничтожало, — резко выпалил он, сделав глоток из бутылки, — Я хотел доказать всем что чего-то стою в этой жизни.

— И что же ты сделал?

— Я начал создавать вампиров из людей, попавших в лапы инквизиции. Мои легионы были самыми смертоносными во всем Некрополисе. Я создал великих воинов, которых не было равных во всем сумеречном мире. Но не это было моей целью. Я пытался показать своей расе, что являюсь достойным. Но в итоге всем было глубоко наплевать на мои старания.

— Что произошло дальше, — я взяла его за руку, понимая, что ему все труднее становится говорить.

Он сжал губы, а в глазах вспыхнул гнев.

— Меня предали мои же люди. Чистокровные вампиры, которым не нравилось, что ими управляет ублюдок, — он отпустил мою руку и отвернулся, — Они обескровили меня и продали некромантам.

Я почувствовала, что меня начинает трясти. Ком подкатил к горлу, а на глазах навернулись слезы. Я читала, что в свое время делали некроманты с плененными вампирами. Пытки могли длиться месяцами, так как вампиры быстро регенерировали. Я хотела его обнять, но он резко отпрянул. Мне так хотелось его успокоить, сказать что все прошло, но нужных слов я не могла подобрать. Что бы мной не было сказано все звучало бы в моих ушах как оправдания, за то что с ним сделала моя раса. Я прикусила нижнюю губу. Лучше молчать, пусть он выговорится.

— Я не знаю сколько был в плену, дни и ночи смешались, все цвета и звуки стерлись. А потом меня просто закрыли в серебряном гробу и закопали. Так я и пролежал четыреста лет, пока меня не обнаружил Мариус. А потом...

Его била сильная дрожь, голос стал хриплым. Я сильно сжала в руках покрывало. Да уж, не такое я хотела от него услышать. Четыреста лет в полном одиночестве, без еды, без воздуха, без единой души. Проклятье, я совсем не была к этому готова. Что я сейчас могу для него сделать. Обнять, поцеловать, сказать что все прошло. Я посмотрела на его напряженное тело. Все инстинкты во мне кричали, опасно.

— Черт, зачем я тебе только это говорю?

— Может, потому что я единственная кому ты можешь доверять.

Он настороженно посмотрел на меня.

— Доверие нужно заслужить, — неожиданно грубо сказал он и зашвырнул пустую бутылку в темноту храма.

Я вздрогнула. Его слова больно хлестнули мне по лицу. Я, было, хотела открыть рот, и опровергнуть его слова, но тут на меня что-то нашло. Как будто пелену сдернули с глаз. Я настороженно посмотрела по сторонам, как в первый раз. По правде говоря меня ошеломила резкая перемена в нем. Сейчас я ощущала незнакомую мне сторону Сириуса. Она была настолько темной и пугающей, что я просто онемела от потрясения. Я спала с этим древним существом, совершенно не зная его. В желудке как будто все перевернулось и стало тяжело дышать. Кто я для него? Просто женщина, с которой он теперь может спать? 'Я единственная' пронеслось в голове. Бредовая мысль, которую я сразу же откинула в сторону. Для такого как он наверняка это не показатель. Он не с проста говорил, что я слишком молода. Не ровня, факт был на лицо. Он древнее создание, соединенное с некой пигалицей некромантского происхождения. Рано или поздно он все равно бы сказал об этом. Лучше рано, чем все время тешить себя о том что я могла бы быть для него кем-то больше подстилки.

— Ты прав, — пытаясь не показывать своего разочарования, я как можно тверже произносила каждое слово, — Если я с тобой спала, это не значит, что я тебе могу доверять.

Сириус вопросительно на меня уставился, но промолчал. Я попыталась прочитать его мысли, но ничего не получилось. Возникшая ситуация стала раздражать. Казалось, между нами стала возводиться не видимая стена непонимания. Он с самого детства был замкнутым, так с чего я решила что со временем у него это прошло. Детские страхи и обиды, так просто не забываются. Они идут вслед за взрослеющим существом, обрастая новыми болезненными воспоминаниями, разрушая внутреннюю среду, калеча судьбы.

— И вообще нам нужно отсюда выбираться.

Я решительно встала и обернула покрывало вокруг себя.

— Единственное что тебе сейчас нужно это лечь спать и набраться сил, — зарычал он.

— Не надо со мной так разговаривать, — пытаясь побороть дрожь в голосе, сказала я, — Я только хочу покинуть это место.

— Покинуть это место, — Сириус засмеялся, — Даже не мечтай. Подобные желания разъедают душу. Если она конечно есть.

Преодолев между нами расстояние, он больно ухватил меня за руки выше локтя.

— Ты делаешь мне больно.

— Нет, это ты, — он сильно встряхнул меня, — Лучше снова испытать всю мерзость некромантских пыток, чем слышать как единственная женщина требует того что ты никогда не сможешь для нее сделать.

— Сириус, не все потерянно, — я обняла его за талию и успокаивающе погладила, — Ты легендарный полководец, ты должен бороться за свободу.

Он отрицательно покачал головой.

— Свободу, — оскалившись Сириус продолжил, — Что делать такому как я на твоей свободе? Я выпал из этого времени на четыреста лет. Если бы не твои воспоминания я наверно до конца веков боялся звука мобильника и автомобиля. Пойми, все зря, я раб, — прошептал он, — Никто не в силах изменить мое проклятье. Мои боги предали меня, оставив в одиночестве и тьме...