Среди хитросплетений оконного переплёта нашлась секция, снабжённая петлями и задвижкой. Воспользовавшись ей по назначению, я выглянула в окно и попросила северянина подняться в зал. Как обычно, этот фанатик не произнёс ни слова, оставил меч на брусчатке и помчался в дом. Войдя в помещение, он, ни на кого не глядя, подошёл ко мне и опустился на колени. Прогресс! Раньше он ещё и лицом в пол утыкался!
— Который день ломаю голову над одним вопросом — и вдруг до меня дошло, что про северную орду стоит спросить у северянина. Для начала скажи: воинское соединение, из которого ты... отбыл, — авангард вашей армии?
— Нет, это... — Ортиг замялся, подыскивая слово плохо знакомого языка, и наконец, видимо, отчаявшись найти нужное, пролаял пару фраз.
— На языке империи это будет "эскорт". — перевела я. — Так этот жрец столь важная фигура, что его должна сопровождать целая толпа воинов?
— Митхал — Старейший, единственный, кто говорит со Спасителем, первый жрец нашего Защитника в борьбе с Извечной Тьмой. — если бы подобную тираду произнёс кто угодно другой, она казалась бы преисполненной пафоса.
— Спаситель — это ваш бог?
— Ещё нет, но станет им, если наши мечи вдосталь напьются крови мягкотелых. — Ортиг говорил всё так же бесстрастно, но в непроницаемой глубине чёрных глаз нет-нет да и мелькала некая искорка, позволявшая предположить, что затронутая тема парню не безразлична. Да, от человека он бы сумел скрыть малейший проблеск чувств — но не от меня.
— Интересно, каким образом Спаситель связан с кровью... — произнося эти слова, я очень внимательно смотрела на северянина, и не упустила мимолётной, тут же подавленной дрожи. Что-то он знал, и неспроста побежал тогда в метель, тщательно подготовившись к дальней дороге! — Но мы отвлеклись. Значит, вы сопровождали жреца, он совершил обряды, и воины покинули окрестности перевала. И где они сейчас? Вернулись к своим очагам? — наблюдая за Ортигом, я тем не менее видела, что тактики и стратеги, затаив дыхание и забыв про карты, ловят каждое слово одетого в шкуры дикаря.
Варвар отрицательно покачал головой:
— Они собрались на ледяном поле, Поле Славы. За тёмное время, время вьюг, туда подойдут остальные.
— И когда время вьюг выйдет, орда двинется на Алькартан. — продолжила я, но Ортиг опять качнул головой.
— Они двинутся тогда, когда льды подадут знак.
— А мы здесь сможем этот знак увидеть?
— Он будет виден лишь избранным, если они, стоя на ледяном поле, направят свои взгляды на зелёную вершину.
— Как всё сложно. Ладно, иди, Ини с Литаром уже наверняка замёрзли.
Нет, мои вопросы далеко не иссякли, более того, ответы северянина породили множество новых — но задавать их в присутствии полководцев отчего-то не хотелось. Избранные, зелёная вершина, Спаситель, который станет богом, если прольётся море крови...
Огонь Всесущий! Море крови — море Силы! Силы, способной сделать богом того, кто её соберёт — и Силы, способной протащить бога в этот мир! Но между ритуальным жертвоприношением и смертью в бою, как говорят люди, две большие разницы. И в то же время определённое сходство можно найти... Нет, что-то в этом есть, какое-то зерно истины!
Так, давай по порядку. Насильственная смерть имеет место в обоих случаях, уже хорошо. Необходимые условия ритуального убийства: место, соответствующим образом приготовленное, правильно выбранное время, жертвенный нож и грамотное умерщвление жертвы, то есть обеспечение ей медленной смерти от потери крови. Вроде всё... нет, ещё нужен жрец. Каковой, если верить Ортигу, у них один на все кланы. И что мы получаем применительно к армии? Пункт первый — место. С большой натяжкой можно предположить, что подготовить его они могут в считанные минуты, тогда остаётся только заманить противника на соответствующую позицию. То же самое со временем. Допустим, что место — склоны Аридара. В случае с сыном Тирисса предгорья подошли прекрасно, так что допустим. При таком раскладе вождю дикарей достаточно высчитать нужный момент, оценить время, необходимое для преодоления перевала, и начать вторжение. Такую орду заслон не остановит, она прорвёт его играючи и обрушится на ожидающие её за перевалом основные силы империи — вот вам ваша бойня, море крови и всё прочее по списку. Жертвенный нож... по сути, это просто оружие, посвящённое божеству; кто мешает перед выступлением собрать в кучу всё оружие северных воинов и посвятить его этому Спасителю, проделав положение обряды? Правильно, никто не мешает. Далее — способ убийства. Конечно, в битве не до того, чтобы следить, как именно убивать врагов, но варвары как воины превосходят имперцев и вполне способны во имя великой цели отрубать не головы, а ноги и руки. Итак, остаётся последний пункт — жрец. Конечно, научить каждого дикаря вбирать и направлять Силу невозможно, но что, если это и не обязательно? Их можно рассматривать как руки жреца, руки, выполняющие грязную работу, в то время как сам жрец, вне битвы, собирает Силу...
— Леди Оро Ваи! — судя по громкости крика, отвлёкшего меня от размышлений, Лише звал не первый раз.
— Прошу прощения, господа. — я продемонстрировала готовность слушать.
— Мы с Его Высочеством никак не можем решить, где же ставить первый заслон. Что ты посоветуешь — в середине ущелья или в конце?
— Вам интересно моё мнение? По-моему, заслон вообще лишён смысла. Вы ждёте позиционной войны, которую так хорошо изучили — её не будет. У дикарей свои правила, им не нужны победы и поражения, им нужна бойня. Не говоря о том, что варвары превосходят нас как количеством, так и подготовкой бойцов, тому есть ещё и причины метафизического свойства. Противнику необходимо организовать генеральное сражение, первое, оно же последнее, и в строго определённый день и час; наша же задача сводится к тому, чтобы не поддаваться на провокации. — Конечно, мои рассуждения не могли служить поводом для уверенности, но я не сомневалась — дела обстоят именно таким образом. Некий дремучий инстинкт, угнездившийся где-то в нижней части позвоночника, совершенно безапелляционно заявлял о моей правоте, нимало не смущаясь отсутствием доказательств.
— Прости, леди, но всё это звучит... по меньшей мере странно. — принц старался казаться невозмутимым, но нарочитая медлительность речи не вязалась с лихорадочным блеском глаз.
— Как и всё остальное, что вам уже известно о готовящемся вторжении. Я отметила наличие причин метафизического свойства. Будь ты магом, я бы представила все теоретические выкладки; но ты не маг. У нас нет пары лет, за которые я смогу объяснить, из чего и почему делаю такие выводы, так что тебе придётся поверить мне на слово.
— Верить на слово — и игнорировать вторжение? — выкрикнул Кодар, отбросив маску спокойствия.
— Если нам не оставят выбора — да. Игнорировать. Решающими будут несколько часов, за это время они не успеют далеко продвинуться.
— Дикари — что волки, они могут бежать без отдыха с утра до ночи; за несколько часов они пересекут предгорья и выйдут на дорогу к Илливиану! — возразил Вильям.
— Возможно, но маловероятно. Упустив время, они не захотят упустить ещё и место; нет, решающее сражение должно произойти у Аридара.
— Сплошные загадки! Почему нельзя просто сказать: варварам нужно то-то и то-то, потому-то и потому-то, так что мы должны поступить так-то и так-то! Нет, надо изображать мага из баллады, который, вместо того чтобы объяснить, только запутывает. — возмутился принц.
— С позволения Его Высочества, я никого не изображаю... — начала я, но в последний момент успела взять себя в руки и не продолжила весьма оскорбительную фразу. Не хватало ещё со своими драться! Хотя принц, похоже, именно на такой исход и нарывается, причём сознательно и со знанием дела. — Хорошо. Попробую объяснить, и постараюсь обойтись без специфических терминов. Итак, начнём с начала: цель готовящегося вторжения — отнюдь не банальные завоевания или грабёж. Нет, варварам нужна битва, вернее, бойня, в которой погибнут десятки, если не сотни тысяч человек; но просто резня их не устроит. Им, или, точнее, их вождю, необходима магическая сила, и, чтобы получить её, воины орды будут убивать, не отвлекаясь на грабежи и насилие. Но то, что для стороннего наблюдателя покажется убийством, на самом деле — жертвоприношение. Ритуал, цель которого — изъятие жизненной силы. И, как всякий ритуал, он обязан вершиться в строгом соответствии с законами Высшей магии. Сражение должно произойти в определённом месте и в тот промежуток времени, который укажут звёзды и прочие небесные тела. Если пренебречь этими условиями, Силу не удастся ни собрать, ни контролировать. Я не знаю всех граничных параметров, поэтому, проделав необходимые расчёты, получу некую группу результатов, которая позволит очертить примерную зону боевых действий. — по лицам слушателей я видела, что из всей моей лекции они поняли хорошо если десяток слов. Разве что Лише составлял счастливое исключение. Он-то и задал следующий вопрос:
— А зачем им такая сила?
— Не знаю. — я ответила честно — мне и впрямь ничего не известно, все мои теории основаны на сплошных догадках и предположениях. — Исходя из слов Ортига, можно сделать вывод, что они намерены призвать в наш мир какого-то бога. Не могу себе представить, как это возможно, и не понимаю, зачем оно им надо. По всем законам Высшей магии, мне известным, насильственное вторжение чуждой сущности, обладающей божественным могуществом, должно положить конец существованию этого мира. Впрочем, я бы воздержалась от проверки этой теории экспериментальным путём.
— Гибель мира — из-за обычной войны? — недоверчиво усмехнулся принц.
— И стоило тратить время на объяснение, если из всего монолога ты понял лишь два предложения? Ладно, пока всё вышесказанное — мои догадки, ничем, кроме интуиции, не подкреплённые. Я их проверю: посчитаю кое-что, возможно, прогуляюсь на вышеупомянутое ледяное поле... Тогда и начнём строить серьёзные планы.
На следующий день с утра пораньше к воротам Риттарана, города, где обосновался барон Лише, подошла пёстрая толпа голов этак сотен в пять; сами себя они именовали воинским соединением. При виде этих, с позволения сказать, воинов, меня охватило жгучее желание плюнуть на все отцовские подозрения, явиться на Острова и расписаться в собственном бессилии. И с такой армией пытаться остановить вторжение? Заставить противника играть по нашим правилам? Вынудить северную орду действовать вопреки приказам жреца? Уже смешно.
Боюсь, мне не удалось скрыть все эмоции, потому что Лише пустился в объяснения оборванного вида, разнокалиберной экипировки и разномастных кляч прибывших бойцов. Объяснения эти не утешали; по всему выходило, что ничего лучшего в нашем распоряжении не появится. Хотелось бы сказать, что на Островах мне доставались задачи и потруднее, но врать себе — занятие абсолютно бессмысленное, по крайней мере, в моём случае.
Без императорского приказа весь Алькартан нам не поднять, рассчитывать можно только на дружины ленных владетелей, тех, что обитают подальше от Илливиана и поближе к границе. Дружины — это тысяч пятнадцать-двадцать экипированных (как именно, я уже видела!) воинов; ещё имеется ополчение, созванное в Риттаре и некоторых соседних ленах, общим счётом чуть больше пятидесяти тысяч. Последних требуется вооружить и обучить, на что нужно время, которого не так много, как хотелось бы. Мне казалось, что это — наша главная проблема на данный момент... счастливы несведущие!
Так или иначе, а выбора нам, как водится, никто не предоставил. Что ж, с армией вроде северной орды каждый сможет победить! На смену минутному отчаянию пришла странная радость, словно мне вновь предстояло доказать стратегам отца, что пол и возраст — не главное. В результате мы с Лише до глубокой ночи носились по городу и его окрестностям, решая вопросы размещения, снабжения и экипировки. С последним проблема стояла особенно остро. Во всём Риттаране проживало кузнецов десять, да ещё столько же удалось наскрести в округе. Эту зиму им явно предстояло спать прямо у наковальни. В кузни отправили большинство мальчишек — помогать и учиться. Ещё оставались мастера в дальних деревнях, но они занимались вооружением ополчения.
Оценив ситуацию, я предложила барону раздать воинам оружие, в изобилии развешанное по стенам многочисленных залов в его замке. Лише, вопреки опасениям, воспринял идею с энтузиазмом; многие лорды последовали его примеру. Проблему это не решило, но хоть что-то!
Весь день я помнила, что собиралась поработать с Ортигом, посмотреть повнимательнее на его движения и поговорить о его родине, но к вечеру (точнее, к ночи) решила, что варвар никуда не убежит, и вообще такие разговоры вести лучше на свежую голову. С утра же мне приспичило заняться расчетами, благо день выдался ясный. Неяркий свет зимнего солнца не мешал разглядеть звёзды, так что я до темноты прыгала по двору с куском угля и морской линейкой, пропустила и обед, и ужин, изрисовала все булыжники, до смерти перепугала слуг — и всё зря. Нет, конечно, отсутствие результата — тоже результат, но я ждала чего-то более существенного.
Ученики, демонстрируя изрядное мужество, наблюдали за моими стараниями с сеновала. Когда сгустившуюся темноту чуть рассеял свет двух малых лун, Иния не выдержала и сбегала за едой. Аппетитное чавканье окончательно убедило меня смириться с неудачей и признать, что чего-то я не понимаю, не знаю или не учитываю.
Завершив поздний ужин, оруженосцы потребовали чаю. Людям сей напиток оказался так же неизвестен, как и боевые искусства. Пили они вино, воду, молоко или настойки из лесных ягод — то же вино, только из другого сырья. Когда слугам случалось заметить мои манипуляции с заваркой, они отворачивались и убегали, на ходу жестикулируя с целью изгнания злых духов. Барон просто не понял, зачем нужен чай, если в нём нет алкоголя. Ученики же пристрастились к новому напитку, то ли в силу молодости, то ли считая это необходимым для постижения искусства.
Устроившись на сене с дымящейся кружкой в руках, я оглядела компанию и решила, что момент для задушевного разговора вполне подходящий.
— Ортиг, вот скажи: что ты собираешься делать весной, когда мы будем драться с твоими сородичами?
— Место ученика — рядом с учителем. — невозмутимо ответил варвар. По его лицу мне не удалось понять, как он относится к подобному допросу.
— Разве ты не хранишь верность своему клану? — рискованный вопрос, но иной формулировки я не нашла.
— У меня нет клана. — последовал спокойный ответ. Интересно, мне каждое слово придётся из него клещами вытаскивать?
— Поэтому ты сбежал?
— Я ушёл. — первый раз в голосе северянина проскользнул намёк на эмоции. — Я сопровождал жреца и видел ритуал. Я не могу считать Спасителя добром. Я сказал жрецу, что думаю, и сказал, что не хочу ему помогать. Он отложил ритуал, ждал, что я... перестану так думать. Но я сказал слово, и сделал так. Я думал, что братья сделают так тоже. Но они сказали: "Спаситель велик, и Он придёт!". Я ждал, что жрец пойдёт к месту ритуала один, и я уйду. Но он ждал. И началась метель. И я ушёл. Я хотел идти к Деве Льда, рассказать ей всё, она знает, что правильно, а что нет. Если она скажет "нет", послушают её, а не жреца. Но я не дошёл. — да, сразу видно, то есть слышно, что язык парень учит недавно. Ладно, основная мысль ясна.
