По краю

— Вы, маги, все такие невежественные! — презрительно бросил Брет Бенгамон. — Даже Зевий Зизий, мнящий себя великим эрудитом! Считаете, что раз умеете размахивать волшебной палочкой, то весь мир у вас в кармане. За годы, проведенные в подвалах Библиотеки, я нашел заклинания, которые превратят любые темные артефакты в послушных исполнителей моей воли.

— Ты умеешь ждать! Удобный случай нужно искать годами! — сказал Ипатий буке и шепнул Юстине:

— Отстегни палочку!

Сквозь перчатку ощущая жар его руки, Юстина отстегнула палочку от пояса.

— Именно так! Когда я встретил на границе Порфирия, гордого своим умением отыскивать темные артефакты, я понял: вот и он! Убедить Порфирия в его собственном величии труда не составило — он такой дурак, что поверил сразу. Он думал, что я и в самом деле собираюсь отдать ему Звезды! А потом стало еще проще. Убедить Тибия Троя, что Порфирий ищет пустышку и совсем не опасен, оказалось парой пустяков, и их личное знакомство тут сыграло роль.

— Чем ты сманил его?! Трой амбициозен, и меньше чем на спасение мира не согласился бы!

Ипатий медленно опустил руку и положил ладонь на запястье Юстины. Ее осенила догадка, в чем состоит его план. 'Но это невозможно... — думала она, — ведь он и я... Значит, и он доверяет мне....'

— Так и есть! Я сообщил ему, что в Ратуше хранится ключ от Кладовки.

— В секретере, ключи от которого давно потеряны? — уточнил Ипатий.

— Да! — рассмеялся Бенгамот. — Бесконечные и безуспешные попытки открыть его — лучше и не надо, чтобы забросить другие дела!

— Заманчивое дело для такого честолюбца, как Трой, — согласился Ипатий. — А Гвидо, какую роль ты отвел ему?

— О, и Гвидо не доставил хлопот! Думать — не его конек. Он сразу же ухватился за заговор черных магов, и верил, что Порфирий дымовая завеса. Отлично вписалась и Юстина Зизий. Черный маг, предсказание, о котором судачит весь город, близкое знакомство с Порфирием.... Сколько обстоятельств, и все до одного мне на руку! В итоге, все занимались чем угодно, но только не розысками Порфирия и Звезд Фанаин. И я мог беспрепятственно искать темные артефакты. К несчастью, ты не вовремя подвернулся! Не знаю, что нашло на Советников. Никогда еще не выпускали из Холодной скалы приговоренного преступника. Никогда! Ты усложнил дело, став единственным препятствием на пути. Ты верил в существование Звезд Фанаин и почему-то, как я ни старался, не воспринял всерьез угрозу от Троя.

— О, этому есть простое объяснение, — ответил Ипатий. — Пятнадцать лет назад Тибий Трой был одним из моих ближайших друзей. Он до последней минуты предлагал мне бежать. Когда ввалились стражники, Трой сделал вид, будто явился раньше них арестовывать меня. Этот факт послужил прочным основанием его блестящей карьеры.

Юстина невольно оглянулась на Ипатия. Она представляла, что Трой играет в свою игру, но вообразить, что его соратником Ипатия.... — это не укладывалось в голове!

Кисть руки горела, а кончики пальцев покалывало. Он еще раз сжал ее плечо, как бы спрашивая, понимает ли она, к чему нужно готовиться. Юстина утвердительно наклонила голову.

— А, так вот в чем дело! Этого я не знал и не учел! — сказал бука. — Тем охотнее запрячут Троя в тюрьму. Это вполне вписывается в мой план.

— Так ты надеешься уйти отсюда? — поинтересовался Ипатий и добавил шепотом Юстине:

— Ты доверяешь мне? Насколько?

— Да! Целиком! — едва слышно отозвалась она.

Юстина двинула рукой и увидела, как воздух прошили заряды статического электрического, спутника магии. Она с испугом вскинула глаза на буку, но тот ничего не замечал.

— Разумеется. Я расскажу увлекательную историю о заговоре черных магов. Естественно, в городе начнется смута, пока их всех не переловят.

— Но тогда Ойкумена останется без защиты, — возразил Ипатий. — Ее пространство сократиться в разы!

— Ну и пусть! Что мне границы! Пусть бы Ойкумена кончалась сразу за городом! — равнодушно возразил Бенгамот и продолжил с воодушевлением:

— А когда смута уляжется, выяснится, что я владею большинством темных артефактов, и сила у меня! Вся власть перейдет ко мне! А знаешь, в чем насмешка? Ты со своими великими талантами не смог определиться кто ты: белый или черный маг. Стал серым. Не по выбору, не по убеждениям. И бесследно сгинул, не совершив ничего. А я, не обладающий магическим талантом ни на волос, стану править магами. Какого, а?

— Великолепно как замысел, слов нет. Но ты рановато меня хоронишь и упускаешь из виду одну деталь.

— И какую же?!

— Мне все равно, из какого источника черпать. Это древнее место не лишило меня силы, как других. Юстина, кнут!

Огненная струя кнута вырвалась из палочки, обвилась вокруг шеи буки. Обезглавленное тело рухнуло на пол, голова, отскочив, нырнула в пропасть. Придушенная хивия медленно осела, держась за горло. Ипатий кинулся к ней, по дороге подобрав ее черную шляпу. Юстина осталась на месте, опустив палочку и не веря себе. Только близкие по духу, доверяющие друг другу волшебники, способны слить воедино чары. И то, как Ипатий усилил ее заклинание кнута, говорило о многом. Ей хотелось подойти к Ипатию и сказать: 'Ты понимаешь, что случилось?!' Но тут была хивия, которую Ипатий утешал, точно маленькую девочку, разбившую коленку.

Жестяная коробка с темными артефактами упала и раскрылась. Звезды рассыпались, призывно поблескивая золотом. Юстина пристегнула палочку к поясу и наклонилась, чтобы поднять коробку.

— Не тронь! — резко крикнул Ипатий. — Достаточно жертв на сегодня!

Она выпустила из рук коробку и отошла к стене, наблюдая, как Ипатий подобрал темные артефакты и плотно закрыл крышкой.

— Я сам ее понесу. Вы, девушки, не тем ее отдаете!

Снова прошли через каморку уборщика, задевая швабры и гремящие ведра, но дальше оказалось выбраться сложнее — ключ предательски закрыл их с той стороны. Хивия заворчала и сердито окуталась клубами черноты.

— Долго мы тут не пробудем. Я уже слышу, как по моим следам несутся охотничьими собаками Трой, Гвидо и Новит.

— Как вы узнали, что ваш план сработает? — спросила она. — Вы же не были уверены в этой магии?

— Эта древняя магия — магия разрушения. Она с удовольствием влилась в убийственное заклинание. Когда-то, задолго до нас, другие с помощью нее расчистили Ойкумену. Они сгинули в вечности, а магия их осталась, и, видимо, до сих пор поддерживает Ойкумену для жизни, теперь уже нашей. Без магии Столбов нам было бы сложнее удерживать границы.

— Откуда вы все это узнали?

— От магии — она нашептала.

Они замолчали. Забыв о стесняющем присутствии хивии, Юстина ждала его слов, и в полумраке кладовки он взял ее за руку.

— Я хотел сказать...

Ключ заворочался в замке.

— Приготовьте кнут! — совсем другим тоном велел он.

Двери распахнулись. На пороге стоял Трой, выставив палочку, за его плечами Гвидо и Лев.

— Трой, — с досадой проговорил Ипатий. — Вы как раз к раздаче ценных призов! Идемте и найдем какой-нибудь шкаф. Юстина отправит артефакты в Кладовку. Туда-то не доберется даже хивия! Но прежде, господа, разоружитесь. Хивия подержит ваши волшебные палочки. Вы тоже, Лев! Не отворачивайтесь в сторону, делая вид, что это вас не касается, потому что целители палочку с собой не носят! Я в сказки с пяти лет не верю!

Глава 26

(День свадьбы.)

Церемония бракосочетания перешла в пышный банкет в Зале Собраний. Снизу доносились звуки музыки и гомон веселящейся толпы гостей, а в комнате наверху собрались все заинтересованные лица. Ипатий уезжал, и надо было обсудить итоги. Утром, когда они победителями выбрались из Ратуши, выяснилось, что до церемонии всего лишь полтора часа. Лев наотрез отказался пропустить свою свадьбу, и они вынужденно согласились подождать до второй половины банкета, когда гости уже забудут, по какому поводу веселье.

На невесте было дымчатое платье с воланами по подолу. С двенадцатой свадьбы она не надевала белое, считая, что это было бы неприлично. Хриса полулежала в кресле и курила. Лев небрежно опирался на спинку ее кресла. К стене прислонился хмурый Гвидо Ворм. Ради свадьбы он принарядился в темно-зеленый сюртук, из-под которого торчал ворот кремовой рубашки и небесно-голубой шейный платок. Штаны он не переодел, и их до колен заляпала засохшая грязь и пыль. Гвидо явился на церемонию причесанным на прямой пробор, но так часто хватался за голову, что волосы поднялись торчком, как обычно. Тибий Трой был, как всегда, холоден и элегантен. Ипатий устало откинулся на спинку дивана. Он уже переоделся в коричневый дорожный сюртук и у ног стоял саквояж. Рядом с ним сидела Юстина в темно-розовом платье.

— Все в сборе, — заметил Ипатий, когда последними вошли его отец и Зевий Зизий. Они устроились на стульях возле столика с парой бутылок рома, стаканами и лимоном.

— Итак, Звезды Фанаин отправлены на вечное хранение в Кладовку, — проговорил Фотий, взяв инициативу.

— Да, мы, трое, свидетели, — отрывисто выговорил Тибий. — Но все проделано унизительным образом!

— Тибий, сами посудите, что мне было делать? — отозвался Ипатий. — Они принесли столько смертей! Это разумная мера.

— О чем он говорит, дорогой? — поинтересовалась Хриса.

— Ипатий забрал у нас палочки, прежде чем показать Звезды, — хохотнул Лев.

Хриса выпустила дым.

— И вы затаили обиду, Тибий? — укорила она. — Это глупости, дорогой!

— Отобрать палочку — недоверие, — проговорил дознаватель.

— Успокойтесь, Трой, — посоветовал ему Ипатий лениво. — Я не доверял не вам, а Новиту. Он с детства был прожженным негодяем, к тому же зачем-то ходил в лавку Бареба. Кстати, зачем?

Ипатий немного повернул голову, чтобы видеть его. Лев опять хохотнул.

— Лучше признайся, дорогой, — посоветовала Хриса. — Иначе это останется несмываемым пятном на твоей репутации.

На лице Льва отразились колебания.

— Ну, хорошо, — проговорил он и закатал рукав. На правой руке выше запястья и почти до локтя расползлось бурое пятно, выглядевшее корой старого дуба. — Болезнь Эмтона, другими словами, лишай. Десять лет назад он был пятнышком величиной с монетку. Лет через тридцать я одеревенею и пущу корни. Хриса обещала высадить меня в каком-нибудь приятном местечке, — добавил он с мрачным юмором. — У Бареба я искал пыльцу Змееглаза, единственное и очень редкое лекарство. Как я и говорил, это мои секреты, и к вашим делам они касательства не имеют.

Лев спустил обратно рукав. Помолчали, кто смущенно, кто сочувствующе.

— И стоило это скрывать! — пробормотал Гвидо, не умеющий ни смущаться, ни сочувствовать.

Целитель бросил на него острый взгляд.

— Вам не понять!

— А к Лолию Осику вы зачем ходили? — спросила Юстина.

— Вы и там меня видели? — удивился Лев и покачал головой. — Похоже, я попадался вам всякий раз в самый неподходящий момент! У Лолия я тоже искал Змееглаз, но и у него нет. И он не знает, у кого можно достать.... К слову, как там Лолий, мой пациент?

Фотий неопределенно пожал плечами.

— Проспал до утра. К завтраку не вышел, сказал, что уезжает прямиком на Границу.

— Вот оно что! — проговорил Ипатий. — Твое поведение — последнее, что оставалось для меня неясным.

— А все прочее, стало быть, понятно? — раздраженно буркнул Гвидо. Он чувствовал, что выглядит дураком в этой истории, и бесился. — И с какого, позвольте спросить времени?

— Не могу похвастаться прозорливостью, — признался Ипатий. — Кое-что определилось только вчера, а окончательная картина сложилась ночью, в подземелье. История оказалась запутанной. Порфирий, неуверенный в себе и амбициозный, действующий под настроение и вряд ли способный продумывать ходы далеко вперед. Вдруг он расшифровывает дневники Зоила Зизий. Как?! Кто помогал ему? Тибий Трой, начальник дознания и человек, который в курсе всех событий в городе, ведет себя так, словно не видит опасности. Гвидо Ворм, бросающийся подозрениями в адрес черных магов. С другой стороны, Гвидо Ворм не новичок в слежке и поимке преступников. Почему он никого не арестовывает?

— Потому что доказательств не было! — рявкнул Гвидо.

— Именно так, — согласился Ипатий. — Поразмыслив, я сделал такой же вывод. Но стражей в деле сыска вокруг пальца не обвести, и если слежка не дала результатов, то единственно верный вывод: на подозреваемых нет вины. Иными словами, подозреваемые не те. Конечно, мне в каком-то смысле было проще с самого начала, хотя бы, потому что я не подозревал себя и был уверен в существовании Звезд Фанаин. Потом исключил Юстину.

— Вы всерьез меня подозревали? Мне казалось, что вы забавляетесь подобными предположениями.

— Только сначала. Трой подсунул мне вас. И у меня возник вопрос: зачем? Потом ваше знакомство с Порфирием, необыкновенная для черного мага начитанность и осведомленность о темных артефактах. Если бы меня спросили: кто из окружающих способен справится с дневником Зоила, я бы указал на вас.

— Ты ловко льстишь, дорогой! — заметила Хриса. Ипатий слегка поклонился ей.

— Пропажа дневников Зоила из сейфа, — продолжил он, — и Порфирий, который каким-то чудом узнает о моих намерениях, и странное предсказание вам. Согласитесь, у меня были основания крепко обо всем подумать. Как и у Гвидо были основания для яростного преследования.

— Юстина — преступница? Немыслимо! — воскликнул Зевий.

Ипатий наклонил голову.

— Но, узнав ваш характер, я понял, что заблуждаюсь.

Юстина слушала его молча, опустив голову, но при этих словах подняла глаза и посмотрела в упор.

— Потом обратили на себя мое внимание вы, Гвидо.

— Я?! — квакнул Ворм, наливаясь багровым.

— Именно вы. Вы действовали неумело, ваши обвинения были бессвязны и не сообразны со здравым смыслом. Вы открыто обвиняли черных магов, и даже Тибия Троя. Но я помню вас еще по своему делу. Честно сказать, я тогда намучился, уходя от ваших псов. У вас есть чутье, позволяющее вам опережать на шаг преступника. А тут нелепость за неловкостью. Возникало впечатление, что вы это нарочно.

Гвидо насупился и полез во внутренний карман за фляжкой. Не мог же он признаться, что действовал от чистого сердца с лучшими помыслами!

— И остались вы, Тибий. Если Гвидо действовал неосмотрительно, то вы сваляли дурака!

Тибий Трой вздрогнул, как от пощечины, лицо на миг исказила ярость, но, совершив усилие, стер ее.

— Ипатий! — предупреждающе сказал Фотий, зная характер дознавателя.

— Кто-то ему должен сказать! — проговорил Ипатий, пристально глядя на Троя.

— В чем же, по-вашему, я ошибся?

— Вы позволили обмануть себя никчемному существу — буке! Вы не разглядели под книжной пылью человека пустого и жадного до славы. Он ловко играл словами, играл вами. Черные маги никогда глубоко не зарывались в книги, и вы почему-то решили, что это недостаток. Поэтому этот книжный червяк так легко завладел вашим умом!

— Ипатий, мальчик мой, — вмешался Зевий с укором, — ты совершенно забываешь, что его знания превосходили все наши, взятые в совокупности!

— Чушь! — резко ответил Ипатий, поднимая голос. — Вы, Зевий, крупный ученый, Трой — начальник дознания, Ворм — начальник стражи. Да любой в этой комнате превосходит Брета Бенгамота. Любой! Отбросим скромность, каждый из нас чего-то добился в своем деле, а у него всего-навсего необъятная память, куда он щедро ссыпал все подряд, не имея желания отделять полезное от хлама, не отличая добра от зла.