Илония. часть 1

— Кто ты такой?

— Я тот, об кого ты обломаешь свои зубки, Орлания. А сейчас прикажи, чтоб твои люди привели мою жену.

— Никогда, — с ненавистью глядя на Корна, прошипела женщина.

— Ну, как же так? А нож у твоего лица? — деланно удивился Корн.

— Ты не посмеешь убить меня, наглец.

— Я? Убивать? Орлания, кто тебе сказал такое? Я не собираюсь убивать тебя. Просто, если ты не сделаешь того, что я скажу тебе, у тебя останется несколько шрамиков на прелестном личике.

Орлания взвизгнула:

— Ты не сделаешь этого.

— Сделаю, моя госпожа, сделаю, — и Корн, в подтверждение своих слов легонечко царапнул ножом у женщины за ухом.

Почувствовав, как тоненькая струйка потекла ей на плечо, Орлаина взвывала, попыталась отскочить, но, опять почувствовав острие ножа на лице, замерла.

— Скажи, — спросил спокойно Корн, — сколько раз я успею взмахнуть ножом, пока твои стражники доберутся до меня? И насколько глубоко.

— Хорошо, — через силу выдавила из себя Орлаина, — забирай свою девчонку.

— Вот и отлично! Можно я покомандую твоими людьми?

И не дожидаясь ответа, приказал наблюдавшим за этой сценой стражникам:

— Привести мою жену! Остальным разойтись по помещениям и чтобы в коридорах никого не было.

Голос странного парня звучал так повелительно, и было в нем столько силы, что стражники, даже не взглянув на госпожу, устремились выполнять приказ.

— Кто ты? — опять заворожено спросила Орлания.

— Конюх, старатель, а вообще-то муж женщины, которую ты силком держись у себя.

— Я не о том. — Орлания пребывала в состоянии транса. — Ты не простой парень, ты дерешься, как воин, повелеваешь, как господин.

Корн не дал ей возможность дальше развивать эту мысль. Чего доброго, она могла придти к такому же выводу, что и Варлоу.

— Послушай, Орлания, — сказал он, — ограничься, пока не поздно, своими лакеями, да телохранителями. Ведь следующий человек, которого ты выведешь из себя, может оказаться более кровожадным, чем я.

Эти слова вывели Орланию из транса, и она опять взвизгнула.

— Ты, подлец, мошенник, ты будешь у меня в ногах валяться, я тебя... ты мне..., — она захлебывалась словами, и Корн слегка встряхнул ее, чтобы привести в чувство.

— Успокойся, Орлания, сейчас мы выйдем, подумай, что о тебе подумают твои люди.

Но в это время в комнату ввели Алаину, и Орлания весь поток брани обратила на нее. Алаина, сразу оценив обстановку, не обратила на нее ни малейшего внимания и сразу начала действовать по указанию Корна.

— Алаина, проверь коридор, я выхожу первым, ты идешь за нами, держись на расстоянии, чтобы не заслонять нашу госпожу. Когда будут встречаться двери, открывай их, потом опять становись за нами. Подбери меч, держи его при себе.

Так они и пошли. Впереди было пусто, но как только они проходили, за их спиной стражники смыкали ряды.

Во двор сбежалось, наверное, все население замка.

— Орлания, ты ведь не хочешь показаться в таком виде, — ласково сказал Корн, — попроси своих людей очистить двор.

— Убирайтесь все, — крикнула Орлания, но ей пришлось повторить, потому что в первый раз вместо крика из ее рта вырвался только хрип.

— И привести нам наших лошадей, — добавил Корн.

К тому времени, когда к крыльцу подвели Татика и Малютку, двор опустел. Корн посадил Орланию впереди себя, Алаина также села в седло и они, осторожно поглядывая на окна, направились к выходу. Уже у ворот Корн обернулся и крикнул:

— Если я замечу, что кто-то выйдет из замка и идет за нами, у госпожи будут неприятности.

После этого они покинули негостеприимный замок. Не сговариваясь, они повернули к столице. Их путь по предварительному плану лежал именно туда, и они начали его осуществлять, пусть даже и с небольшими отклонениями в виде продолжавшей поносить их Орлании и скорой погоней.

Когда уже стало смеркаться, Корн обратился к Орлании:

— Мы могли бы остановиться у одного из ваших тайных постов, госпожа. — Прерывая возникший поток ругани, добавил. — Иначе мы бросим вас прямо здесь. Так, вы хотя бы будете со своими людьми.

После такого Орлания не могла возразить и указала дорогу. Они успели до темноты. Вызвав своих людей из потайного местечка, Орлания, под нажимом Корна, приказала тем отдать оружие и лошадей своим похитителям.

— Тебе это не поможет, негодяй, — кричала она вслед Корну и Алаине, — у меня полно таких постов, мои люди уже знают, в какой вы стороне, скоро вы оба будете гнить у меня под землей...

Долго еще доносился до них яростные проклятия Орлании.

Когда совсем стемнело, Корн с Алаиной остановились. Пора было исчезать. Четырех коней они отпустили, постаравшись, чтобы каждая пошла своей дорогой. Вряд ли это собьет со следа погоню, но они и не рассчитывали на это.

Дальше они пошли пешком и шли всю ночь. Луна светила не достаточно, чтобы их можно было заметить, но достаточно, чтобы обходить ямы. Когда рассвело, они вытряхнули содержимое мешка. Они уже давно его приготовили, и там было все для очередного побега. Ну, во-первых, несколько сухарей и фляга с вином, которые здорово поддержали их силы, а, во-вторых, женское платье. Именно в нем Корн должен сойти за крестьянку, а неизменная коробочка с гримом добавила этой крестьянке пару десятков лет. Теперь Корна опять невозможно было узнать. А у Алаины появились пара уродливых бородавок и нос, как груша. Так вместо молодой супружеской пары возникли мать с дочкой, идущие из одной деревни в другую. Обе в плотно завязанных платках, в руках по узелку и посоху.

Поспали они, укрывшись в кустах, а когда солнце уже стояло высоко, отправились дальше. Местности они не знали, знали только по разговорам о названиях селений и приисков, знали, что речки здесь нет, так что искать моста не придется, а то это выглядело бы подозрительным. Они просто шли через небольшие поля и подлески напрямик к столице. Если встречалась дорога, они некоторое время шли по ней, потом сворачивали, если она уходила в сторону. Несколько раз они наведывались в трактир, там ненавязчиво проверяли правильность выбранного пути. Однажды в трактире их нагнали люди в красно-желтых цветах, цветах Орлании, но их взгляды лишь слегка задели двух женщин. Один раз их остановили на дороге, но опять никто к ним не приглядывался. Искали не их. У них только грозно спросили, не видели ли они парня и девушку. Получив отрицательный ответ, люди Орлании отправлялись дальше.

План их работал как нельзя лучше. И к концу второго дня они уже были в столице. Успев до закрытия ворот города, они не успели отыскать Турина. Заночевали на постоялом дворе, и с утра занялись поисками. Если они не найдут Турина, им придется искать работу самостоятельно. Небольшие монеты, которые всегда были у них при себе, уже кончались.

К счастью, Турина оказалось найти очень легко. В казармах, куда они пришли и назвались дальними родственниками Турина, быстренько разыскали отдыхавшего после дежурства стражника.

Невыспавшийся Турин встретил двух женщин неприветливо.

— Что-то я не знаю тебя, мамаша, — недовольно сказал он Корну.

Но ответила Алаина. На людях Корн старался не разговаривать. Голос пожилой женщины изобразить, конечно, не так трудно, как голос молоденькой девушки, но все равно лишний раз рисковать не стоило.

— Турин, твой дядя Варлоу передал тебе привет. Он сказал, что ты сможешь помочь нам.

Поведение Турина сразу изменилось.

— Ну, если вас прислал Варлоу, тогда другое дело. Только чем я могу помочь-то вам? Небось, прошение во дворец отнести, так я во дворце службу не несу. Хотя могу свести кое с кем. Правда, на это деньги нужны будут. Надеюсь, деньги у вас есть, у меня, скажу честно не шибко-то много.

— Нет, нет, Турин, — поспешила успокоить его Алаина, — можем мы поговорить где-нибудь, мы все объясним.

Это Турину не совсем понравилось, но женщины пришли от Варлоу, а он слишком уважал своего дядю, что бы пренебречь его просьбами.

Он привел их на квартирку своей невесты. Девушки не было, и всех это вполне устроило.

Алаина рассказала все, что произошло за последние полгода, начиная от появления их в кабинете Марока, управляющего Орлании и до того, каким путем они оказались в столице. Турин не мог поверить, что сидящая перед ним пожилая женщина — молодой парень, даже когда тот своим нормальным голосом подтверждал слова жены. Только когда Корн снял с себя женскую одежду, и они с Алаиной умылись, и перед Турином предстала действительно молодая супружеская пара, только тогда Турин выдохнул:

— Да...

— Привет! — раздался от двери веселый голос. — Турин, кто наши гости?

Это была Вилда, невеста Турина. Это была невысокая, полненькая девушка, от которой веяло искрящимся жизнелюбием. Она так рьяно стало ухаживать за незваными гостями, что Алаина сразу прониклась к ней симпатией и доверием. Корн с Алаиной опять рассказали Вилде их историю, и та сразу сказала:

— А что тут думать? Турин, ты устроишь Орни стражником, раз он умеет владеть мечом, а Лина... а Лину устроим в какой-нибудь трактир.

— Еще я умею шить, — вставила Алаина.

— О, это же прекрасно, тогда вообще нет никаких проблем. Будешь работать со мной у госпожи Мартики. Она владелица мастерской женского платья.

Корн с Алаиной переглянулись. Алаина со смехом пожала плечами.

— Вилда, у тебя все оказалось так просто. Я не представляю себе, как мы сможем тебя отблагодарить.

На миг Вилда стала серьезной.

— Только попробуй сказать еще что-то в этом роде.

И тут же опять стала веселой. Но Корн все-таки счел своим долгом добавить:

— Турин, Вилда, вы изумительные люди, но я хочу предупредить вас. Орлания жестока и мстительна. Если она нас найдет...

— Ах, Орни, не говори так, Орлания не имеет в столице такой власти, как у себя. Мы все слышали о ее нравах, правда, ничего определенного. И хотя она и наследница трона, у нас в столице свои правила, и Зорена не потерпит никакого бесправия. Ты знаешь, Лина, какая у нас королева, — Вилда восторженно взмахнула руками, — ой, это не передать словами, мы ее все обожаем.

Но Корн опять вернулся к прерванной теме.

— Послушайте, дело не только в Орлании, дело в том, что мы... — он вздохнул, — я не имею права подвергать вас опасности, но за нами могут охотиться не только люди Орлании. Будет лучше, если мы не будет настолько обременять вас...

Турин и Вилда переглянулись, и Вилда опять на миг стала серьезной.

— Варлоу знает кто вы? — угрюмо спросил Турин.

— Да, — твердо сказал Корн.

— Тогда не о чем больше говорить, — закончил Турин.

Не откладывая дело в долгий ящик, Турин в этот же день привел Корна к своему командиру. Тот, оглядев Корна, отметив его упругие мышцы, появившиеся у Корна за последние полгода, и тут же испытав его в поединке с Турином, остался доволен и уже в первую ночную смену отправил его на несение службы вместе с Турином.

Алаина в этот же день уже шила у госпожи Мартики. Правда, когда госпожа Мартика узнала, что Алаина еще и вышивает, она посадила девушку за вышивку. Королеве Зорене очень нравилась вышивка, и она ввела ее в моду. Теперь все женщины Вара украшали свои платья хоть небольшой, но вышивкой.

В первую же ночь службы Корн узнал о смерти отца и брата. Когда в простом обычном разговоре Турин упомянул короля Сарла, Корну показалось, что он ослышался.

— Принца Сарла? Какое он имеет отношение к торговому договору?

— Какой принц? Ты, парень, совсем на своем прииске ничего не знаешь? Принц Ринол умер от какой-то болезни, а король Эмдар скончался через несколько дней после него. Говорят, с горя. У нас в столице Зорена даже траур объявила. Эй, Орни, ну и вид у тебя? Ты что, отравился чем?

Но Корн не отвечал, он схватился за стену и судорожно глотал ртом воздух, но воздуха все равно не хватало.

Турин серьезно забеспокоился.

— Слушай, ты что, кость проглотил, давай я по спине тебе поколочу.

— Ничего, ничего, я сейчас, — Корн невероятным усилием заставил себя успокоиться, потом даже криво улыбнулся. — Что-то закололо в животе, может, действительно что-то съел.

После этого у него еще долго тряслись руки. Турин что-то рассказывал, Корн только поддакивал или что-то машинально отвечал, но думал только об отце. Его смерть не укладывалось в голове. Он знал, что не любит отца, ненавидит, бежал именно от него и в течение всего времени побега почти ни разу о нем не вспоминал. Вернее нет, вспоминал. Корн вдруг поймал себя на том, что он вспоминал об отце каждый день. Каждый день он мысленно докладывал отцу о том, чего он добился без него, что он сделал такого, за что отец мог бы его похвалить или наказать. Отец настолько был связан с его жизнью, что теперь, без него, в душе образовалась какая-то пустота.

Кое-как Корн дождался конца дежурства. Выглядел он настолько плохо, что Турин несколько раз посетовал про себя, что удостоился такого напарника.

Алаина уже все знала. До нее тоже дошла эта весть. Она взволновано взглянула на Корна и по его лицу поняла, что тот уже в курсе. Тогда она просто молча уложила его в постель и целую ночь не отходила от него, лежащего с закрытыми глазами, но не спящего. Слова были не к чему. Она и так понимала его состояние. Когда-то и она в одночасье лишилась и отца и матери.

Под утро Корн пришел в себя.

— Ты знаешь, — привлек он к себе девушку, — ведь я думал, что ненавижу его. А теперь ощущаю, что лишился неимоверно важного в своей жизни. Теперь у меня осталась одна ты.

Он еще сильнее прижал к себе жену. Через некоторое время он добавил, удивляясь самому себе:

— А потерю Ринола я совершенно не ощущаю. Как будто его никогда и не было. За все время я о братьях не вспомнил ни разу. Я всегда думал только об Илонии и об отце. И думал о них как об одном целом. А теперь король — Сарл.

— Расскажи мне о нем, — попросила Алаина, стараясь развеять его продолжавшееся оцепенение рассказом о брате.

— Ринол был воином, Сарл — политиком. Из них двоих именно Сарл играл главную роль. Может быть, без Сарла Ринол был бы хорошим человеком. Мне кажется, мы с ним поладили бы. Он никогда не был коварен, как Сарл, не так злобен, завистлив. Он был жесток, да, но справедлив. — Корн задумался, — возможно, как и отец. А Сарл — это сам порок. В нем все отрицательно и все чересчур. Я вспоминаю, когда я сражался с ними и проигрывал, Ринол отдавал честь проигравшему, Сарл же всегда ехидно и победно восклицал что-нибудь обидное. А когда я начал побеждать его, желчь так и текла из него. И он очень умен и хитер.

— А насчет тебя? Ведь ты сбежал от отца, возможно, брат и не будет преследовать тебя?

Корн вдруг вскочил и взволновано заходил по комнате.

— О небо, сейчас все еще даже хуже, чем было. Теперь я, — он повернулся к Алаине с растерянным лицом, — теперь я — наследник престола. А мое отречение еще не дошло. Мы договорились с Хатизом о сроке в год. О небо, вот они перипетии жизни. Кто мог подумать полгода назад, что я не третий в списке, а первый, что я буду наследником. Теперь, даже если Хатиз передаст мое послание, Сарл сделает все возможное, чтобы вернуть меня, хотя бы ради того, чтобы сделать мне назло. Если моего отца волновала судьба королевства, то для Сарла это будет только предлог.