Поразившись слуху Эйтн, я, по-прежнему оставаясь незамечаемым, еще больше удивился ее внешнему виду в облаках прозрачного шифона и белого шелка, составлявших вариант домашнего облачения. Спровоцированная мной небольшая аэроавария на ней, кажется, никак не сказалась. Выглядела Эйтн, как обычно, цветущей, хоть и оставалась несколько напряжена.
Окинув прихожую быстрым взглядом, она скользнула им мимо меня и, чуточку нахмурившись, вернулась обратно. Не отставая, я прошел в просторную светлую гостиную, где, свободно расположившись на диване, восседала Ридж. Закинув ногу на ногу, она вертела в пальцах только что добытый инфочип и ухмылялась.
— Кто-то пришел?
Отрицательно качнув головой, Эйтн заняла диван напротив.
— Ну? — спросила она.
— Оно у меня, — сообщила Ридж, демонстрируя носитель. — Даже странно как-то, что твой дядя ничего не заметил. При нашей последней встрече он не показался мне таким уж никчемным.
— Ты уверена, что тайник не вскрывали?
— Абсолютно. Я специально оставила парочку индикаторов на этот случай. Оба остались нетронуты.
Эйтн кивнула:
— Хорошо.
— Кстати, — заметила ее помощница, — ты не сказала, как себя после всего чувствует граф?..
— Он в порядке, — сдержано ответила Эйтн. — Если бы не его реакция, все могло закончиться куда трагичнее.
— Вот уж не думала, что у этого Эпине хватит храбрости сделать нечто подобное. Ну не выглядит он как человек, от которого можно ждать неприятностей. Хлюпик. Симпатичный, конечно, но все равно хлюпик.
Оставаясь неподвижным, как соляной столп, я ухмыльнулся в ответ на эти слова. С моей позиции было видно, как сузились глаза Эйтн.
— Не стоит доверять видимости, — проговорила она, потеребив пальцами необычной формы кулон у себя на шее. — Человек, внешне грозный, часто на самом деле труслив. Но Сет... время от времени в его взгляде мелькает что-то непредсказуемое и меня это настораживает.
— Настораживает? Тебя? — хохотнула Ридж, хотя слова леди Аверре поразили не ее одну. — Вот уж, не поверила бы.
Но Эйтн решила не продолжать эту тему и со значением ответила:
— Но лучше бы занялась своими прямыми обязанностями.
Ридж тут же перестала вертеть инфочип, заново и с интересом посмотрев на него:
— Думаешь, найдется что-нибудь любопытное?
— Во всяком случае, убедимся, что ничего важного не упущено.
Брови помощницы слегка подпрыгнули вверх:
— А могло быть?
— Не знаю, — после короткой паузы сказала Эйтн. — Но чем скорее мы это выясним, тем лучше.
Не став больше спорить, Ридж поднялась с дивана и направилась через гостиную в соседнюю комнату.
Собираясь тихонько проследовать за ней, дабы изъять вероятный и компрометирующий моего наставника материал, я едва успел сделать в том же направлении пару шагов, прежде чем меня остановил заданный уже знакомым ледяным тоном вопрос:
— Думаешь, я не знаю, как лейры становятся невидимыми?
Медленно повернувшись на звук, я наткнулся на тяжелый, словно пресс, взгляд Эйтн.
— Что ты здесь забыл?
Последний вопрос прозвучал мимо моего сознания, поскольку я все еще был под впечатлением ее недюжинных способностей и просто не знал, как на это реагировать.
— Нечего сказать? — пропела она, приближаясь к терминалу. — Тогда, может быть, при разговоре с полицией слова у тебя появятся? — Протянув ладонь к панели, Эйтн собралась нажать кнопку быстрого набора.
— Полицию вызывать не обязательно, — проговорил я, наконец, выйдя на середину гостиной.
Изящно очерченная бровь девушки скептически приподнялась:
— Вот как? И почему же это?
Без долгих размышлений над ответом, я выдал первое, что пришло на ум:
— Что-то мне подсказывает, причины, побудившие твою помощницу залезть к мастеру Аверре и унести из его номера инфочип, их заинтересуют куда больше.
Вопросительно-насмешливое выражение Эйтн сделалось угрожающе-холодным:
— Да ну? Сначала докажи.
— А зачем? — искренне изумился я. — Мне будет достаточно просто рассказать обо всем Батулу.
— Только попробуй!
— А иначе что? Или забыла, с кем имеешь дело? — Я будто бы невзначай взмахнул рукой, и пара драгоценных ваз позади Эйтн сорвались со своих постаментов, полетев на пол. Звон бьющегося фарфора заставил девушку обернуться, а меня — вернуть себе прежнее ощущение уверенности: — Вот незадача.
Я улыбался, пожалуй, даже слишком самоуверенно и нагло, чем следовало. Видимо, этим-то и переполнил чашу ее терпения. Из глаз Эйтн только что искры не сыпались, но это оказалось мелочью по сравнению с тем, что произошло дальше.
Подняв ладонь к шее, она одним резким движением сорвала кулон, выпустив из него что-то мелкое — не больше пары сантиметров, — и серебристо-серое. Я даже не понял, что это, пока тихо жужжащая тварь, похожая на насекомое, не метнулась ко мне.
Ни одного лейра, ясное дело, такими штуками врасплох не застать. Скорость реакции и молниеносность рефлексов были, фактически, вшиты в подкорку нашего мозга на ментальном уровне с начала обучения в Цитадели.
Но я не собирался уклоняться от твари. Я хотел сделать так, чтобы ее маленькое нашпигованное электроникой тельце обуглилось прямо в полете, превратившись в горстку металлической пыли.
Но не тут-то было. Даже не отреагировав на мой ментальный посыл, эта тварь своими тонкими и острыми, как иголки, лапками, впилась мне прямо в лицо. Вздрогнув от неожиданности и вскрикнув от боли, я дернулся, но споткнувшись о диван, рухнул спиной назад. Сделав надо мной круг, насекомое заново спикировало к моему лицу и, растопырив конечности, занесло длинное блестящее жало, собираясь вонзить его в глаз. От попыток согнать ее, тварь отбивалась вдвое яростней, но с места даже не двигалась.
— Убери это! — заорал я, когда тень Эйтн выросла надо мной, и мой свободный глаз увидел ее удовлетворение.
— Постарайся не двигаться, — сказала она и сделала что-то, а может и вообще ничего не делала, но тварь, вцепившаяся в правую половину моего лица, застыла, словно каменная. — Жало этой красавицы ядовито. Одним ударом она может пронзить твой мозг и начинить его метатоксином, который сначала блокирует ментальное восприятие, а затем парализует нервную систему. И все это сопровождается непередаваемой по силе болью.
— Убери это, — повторил я, но уже тише, хотя дрожать продолжал, точно лист на ветру.
Эйтн улыбнулась.
— Вы лейры, порой, кажетесь настолько самоуверенными, что иногда я недоумеваю, как до сих пор никто не сумел завершить то, чему генерал Занди I положил начало полторы тысячи лет назад. А ведь аборигены Боиджии не единственные, кто может противостоять вашим ментальным силам.
Вдруг оседлавшая меня тварь втянула жало и легко упорхнула обратно к своей хозяйке на шею, обратившись в тот же хромированный кулон, каким была до этого.
— Откуда у тебя эта игрушка? — спросил я, поднимаясь на ноги. Коснувшись лица, я увидел капельки крови на кончиках своих пальцев. Ранки от шести лапок оказались довольно незначительными, и остановить кровотечение было делом двух секунд.
— Я же говорила, что много путешествовала, — ответила Эйтн, любовно поглаживая указательным пальцем кулон. — В нашей галактике есть места, где о лейрах даже не слышали, но у них существуют свои культы поклонения тем же течениям, что наделили могуществом вас. Этот кулон — подарок Верховного шамана народа курсу специально для защиты от демонов.
Ее многозначительная ухмылка разозлила меня еще больше, однако снова поддаваться горячности я не спешил, решив для начала как можно больше выяснить об этом подарке у наставника.
Силой образовавшегося между нами напряжения можно было обеспечить электроэнергией половину Мероэ. Немного разрядить обстановку удалось только Ридж, влетевшей в гостиную с криком:
— Я кое-что нашла! — Увидев меня и Эйтн, застывших друг напротив друга с далеко не дружескими выражениями лиц, она резко затормозила, выдав вопросительное: — А он что здесь делает?
Обернувшись к помощнице, Эйтн невозмутимо ответила:
— Визит вежливости.
— День добрый, — оскалился я в поддержку.
— Что ты обнаружила?
Прежде, чем ответить, Ридж подозрительно покосилась на меня:
— А это ничего, что он тут?
— Все в порядке, — кивнула Эйтн. — Ну?
— Тебе следует пойти и самой посмотреть.
— Только меня не забудьте, — проговорил я, уже сгорая от нетерпения узнать, что такого смогла запечатлеть скрытая камера в номере мастера.
Будто не услышав, девицы пересекли гостиную и скрылись за дверью из рифленого стекла. Не собираясь торчать в неведении, я заторопился следом и оказался в комнате, значительно отличавшейся антуражем от прочих жилых помещений мансарды леди Эйтн. Здесь не было ни цветов, ни ваз, ни статуэток или картин, а только голые белые стены, пара шкафов, большой письменный стол и одно единственное кресло. За застекленными дверцами шкафов теснились приборы и приспособления, назначения для меня непонятного. Внешне они могли чем-то напоминать те, что были видены мной в воспоминании Измы, только гораздо более модернизированные. Над столом, рядом с лампой, висела поставленная на паузу трехмерная проекция апартаментов Аверре и фигура хозяина в ее центре. Эйтн и Ридж стояли здесь же и обе смотрели только на голограмму. Стоило мне приблизиться, Ридж нажала кнопку воспроизведения записи и изображение ожило.
— Я не вижу в этом смысла, — громкий веселый голос Аверре раздался из встроенного в стол динамика. Качество передаваемого звука и изображения оставляло желать лучшего, что, скорей всего, объяснялось примитивностью следящего устройства. Вместе с миниатюрной фигурой мастера проектор отображал некоторую часть комнаты, но адресат слов в видоискатель не попадал. — Если бы он знал о ней, то давно бы достал и использовал. Он не из таких людей — тянуть не станет. Нашего знакомства было вполне достаточно, чтобы понять это. Я думаю, стоит еще немного подождать.
О ком шла речь, я не понимал, да и Эйтн, судя по ее напряженному выражению — тоже. Но Ридж, уже просмотревшая запись до конца, раскрывать интригу раньше времени не собиралась.
— Времени и так прошло немало, — отозвался невидимый собеседник глухим и безэмоциональным, словно пропущенным через фильтр, голосом. — Иши требует возвращения.
— Передай старейшине, что ему не о чем беспокоиться, — сказал Батул. — Я сделаю так, что он сам придет к вам, пусть не сомневается.
— Иши вам доверяет, мастер, я — нет, — сказал таинственный гость. — Но моего мнения никто не спрашивает. Иши сказал, что дает вам еще два дня. И если возвращения не произойдет, мы возьмемся за него сами.
Прозвучавшая угроза, казалось, нисколько не повлияла на добродушие Аверре, напротив — он стал улыбаться еще шире.
— Через двое суток все будет готово, — произнес он.
— Я передам ваши слова Иши.
— Нет необходимости, — ответил мастер. — Я собираюсь сделать это сам, как только закончу здесь и навещу лавку Си-Джо.
Неприятно-злобное шипение крупой посыпалось из динамика:
— Вам не будут рады, Аверре!
— Ничего. Я это переживу, — сказал мастер и взмахнул рукой. — Можешь идти.
Внезапно с изображением что-то случилось — будто волна помех пробежала, — а потом появился и собеседник, узнав которого, я едва сам не зашипел: коренастый синекожий махди со светящимися синим пламенем глазами вплотную подскочил к нему и зло пророкотал:
— Я тебе не подчиняюсь, чужак!
На что Аверре, и глазом не моргнув, спокойно проговорил:
— А мне этого и не требуется. Лучше подчинись приказу своего Иши и возвращайся к нему, пока я не потерял терпение.
Оскалившись, махди отступил на шаг назад.
— Я мог бы убить тебя, — рыкнул он. — Я бы сделал это меньше, чем за мгновение.
— Если бы сумел, — оборонил Аверре. Он лишь слега изогнул бровь, и аборигена неожиданно скрутила жуткая судорога.
Невольно вздрогнув, я мог легко представить себе, какие чувства испытывал на тот момент туземец. Он несколько секунд извивался и корчился, ощущая острые спазмы боли и не обронив при этом ни звука.
— Не заблуждайся насчет своих возможностей, — произнес мастер, меланхолично наблюдая за корчами аборигена. — И вспомни, что ты сейчас далеко от своей деревни, так что твои обряды тебе помочь не смогут. Я повторюсь: не испытывай моего терпения, а отправляйся к Кхем'са и передай ему, что все идет, как и задумано. Ты меня понял?
Сквозь хрипы и еле сдерживаемые стоны, удалось разобрать нечто напоминающее согласие.
— Славный мальчик, — одобрительно кивнул Аверре. — А теперь ступай.
Стоило ему отвернуться, невидимые путы, сковывавшие махди, ослабли. Однако он не стал беспомощно валяться на ковре, приходя в себя от пережитой боли. Поражаясь силе воле махдийского воина, я наблюдал, как он медленно поднимается на ноги, сверля своим злобным взглядом затылок мастера. В какой-то момент мне даже показалось, что он вот-вот на него бросится, но абориген, развернулся и, будто птица, выскочил в распахнутое окно, растворившись в темноте меройской ночи.
— Вот, — заключила Ридж, остановив запись. — Что скажете?
— Когда была сделана запись? — спросил я, не дав Эйтн и рта раскрыть.
Сверившись с данными на чипе, Ридж ответила:
— День сегодняшний. Вернее, ночь.
Резко развернувшись, я вылетел из комнаты, оставив обеих девушек недоуменно смотреть мне вслед. Нужно было срочно вернуться в номер Аверре и осмотреть его на наличие семечек минна, которые мог оставить абориген. Я не верил в удачу, но в тот момент уповал на везение, как никогда в жизни, мысленно умоляя судьбу, чтобы в номере еще не успели произвести уборку. Занди не зря говорил, что у аборигенов с их растением-тотемом есть своя метафизическая связь. Найти минн представлялось мне жизненно важной задачей, ведь сумев сопоставить его с теми семенами, что были у меня при себе, я мог бы определить, сделал ли это один и тот же махди. И если — да, то личность убийцы была у меня на руках.
Лифт распахнул свои двери как раз в тот момент, когда робот-чистильщик собирался войти внутрь батулова жилища. Я нервничал так сильно, что тратить времени на просьбы и уговоры не стал и просто сшиб его с ног узконаправленной волной энергии. Робот вкатился в номер кубарем и так и остался лежать на полу — шла перезагрузка программы.
Быстро войдя следом и, прикрыв за собой дверь, я сразу же принялся искать требуемые мне улики. Но даже полчаса спустя тщательнейших поисков не принесли результатов: в комнате не было и следа минна.
Сильно раздосадованный неудачей, я уселся прямо на ковер и осмотрел номер с новой перспективы, не желая сдаваться и думая, что мог упустить. Требовалось утихомирить разум, но, взбудораженные видеозаписью, мысли не желали останавливать пробужденный ими шторм. Выводы и рассуждения рождались и умирали внутри моей головы подобно мириадам микроскопических вселенных, чьи потуги стать полноценными были обречены на провал. И чем больше я о них думал, тем сильнее запутывался, а это порождало раздражение и невнимательность к деталям. Разбираться во всем требовалось по порядку, а для этого, к сожалению, у меня существенно не хватало данных.
