— Значит, здесь тебе надо пытаться "прыгать" в свое тело каждые сутки — это будет примерно раз в два с половиной часа на Сэйларе, — вспомнил Женя о быстром течении местного времени.
— Сколько же я уже отсутствовала?!
— Давай посчитаем. Неделю ты провела в мире этих мертвяков, пока не попала сюда. А вот здесь сколько? Ну-ка вспоминай свою жизнь под маской Моа, а я заодно посмотрю.
Лея только согласно кивнула, без слов обняла Женю и стала вспоминать свою пиратскую эпопею с момента, когда Моа нашла себя в зиндане...
— Так и тебя мучил этот зов... — произнес Женька, когда вся нехитрая история большой женщины прошла перед мысленным взором. — Но какая же ты молодчина! Ведь все тебя склоняло к жестокости и помыканию людьми — и сила, и владение боевыми искусствами, и окружающая обстановка, а ты не сломалась. В общем, непутевая из тебя пиратша получилась.
— Да, надо признать, не очень я способная над людьми издеваться. Вот над нелюдью в мире Вамп — самой стыдно, что вытворяла! — усмехнулась Лэя и стала считать дни, прожитые Моа. -Пара недель у крестьян после зиндана, пара — в городе и недели три — в море. До тебя скакала еще неделю. Получается два месяца. Это будет неделя снаружи. Да еще неделя до внедрения. Наша девочка уже две недели без меня! Что же я наделала!
— Но она же с Ташей, а душу добрее еще поискать. Надеюсь, это испытание сделает нашу крошку только лучше.
— А вдруг она забудет нас? — внезапно испугалась Лэя, чем только рассмешила Женю.
— Тебя забудешь! Вы же с ней через астрал общались еще до рождения. Так что не говори глупостей. У меня почему-то такое чувство, что с ней все хорошо. Скучает, наверно, но это терпимо. А ты вот, кажется, вся изойдешь на переживания, пока дождешься посадочной полосы.
— Какой полосы?
— Ну, это я так, образно твое тело обозвал.
— Попрошу о моем царственном теле не выражаться! — пошутила Лэя и вдруг вспомнила, взволнованно спросив. — Слушай, а мы только до твоего попадания сюда и дошли в твоих воспоминаниях. А что случилось с Яном? Почему ты оказался слепым, когда я, то есть Моа тебя нашла?
— Но это во второй жизни...
— Как во второй? Ты что, успел умереть?.. — с ужасом прошептала Лэя.
— Не я, а Ян. Давай, я попробую вспомнить все для тебя, хотя о первой его жизни воспоминания немного стерты.
И они повторили процесс, только теперь уже Женя закрыл глаза и стал вспоминать, а Лэя присоединилась к открытым для нее мыслям. Где-то посреди "просмотра" Лэя не выдержала и, обняв Женю, расплакалась:
— Бедненький, как же ты сражался с судьбой! Как это ужасно погибнуть в раскаленной пустыне. Какой ужас там творился!
— Не расстраивайся, все-таки это был не совсем я.
— Нет, теперь и я немного знаю, как ужасна может быть жизнь, и что такое умереть страшной смертью в борьбе с пустыней и болезнями. Теперь мы оба, благодаря Яну, прошли через смерть и, мне кажется, это сделало нас другими. Я горжусь тобой! Пусть в обличье Яна, но ты не сломался, не превратился в домашнее животное. Ты погиб, сохраняя внутреннюю свободу и продолжая бороться с ужасными обстоятельствами. И когда не осталось другого выбора, предпочел смерть рабству.
— Скажем, там в песках уже не осталось никакого выбора — Ян все равно бы умер. Но ты права: он сражался с пустыней и всем миром, пока хватало сил. И еще ты права в том, что так или иначе, все события делают нас другими. Вопрос только, лучше или хуже? — философски заметил Женя и предложил. — Ну что, "смотрим кино" дальше?
— Да, — коротко выдохнула слегка успокоившаяся Лэя, и они снова погрузились в необычный киносеанс на двоих.
Лэя сначала удивилась двум молодым Сашам, оказавшимся в одном зиндане с Яном, но затем, охнув от возмущения, накинулась на Женьку:
— Ах, вот чем ты занимался в мое отсутствие? На рыженьких крестьяночек потянуло?! — и отвернулась, насупившись.
— Лэечка! — взвыл от отчаяния Женька. — Пойми, это ж не я был! Ян ведь ничего о тебе не помнил. И заметь, он пытался уйти от слишком тесного общения, просто решительная девушка не давала прохода.
— Всегда вы, мужики так: сначала хвостом крутите, а потом обстоятельства виноваты
— Хвостом, это вы больше крутите, — буркнул Женька и взмолился. — Ну, прости, пожалуйста, сам не знаю за что!
— Да? А когда пошел в этот мир, зачем таким суперменом "вырядился"? Я, например, специально страшной прикинулась, чтобы мужики не приставали.
— Надо признать, даже не подумал, а СР просто стерла память, не позаботившись сильно менять внешний вид, — признался Женька и, подбоченившись, хитро переспросил. — А что, я такой? Супермен?
— В отличие от некоторых, ты для меня всегда был суперменом, — отвернув нос, холодным тоном провещала Лэя и язвительно добавила. — Правда, надо заметить, Ян повыше и посимпатичней.
— Правда? — уже расстроено переспросил Женька.
Лэя помолчала мгновение, потом, сама не выдержала: бросилась к предмету своей ревности на шею и, уткнувшись в грудь, шепнула:
— Нет... просто не могла этого вынести. Я же сейчас сама себе вместе с Яном изменяла. От этого с ума сойти можно! Обещай, что не будешь сознательно такого вытворять.
— Конечно, моя принцесса! Да для меня никого другого и не существует! Ты пойми: это был не я. Ведь сейчас я не больше сопереживаю Яну, чем ты.
— И все-таки, это была часть тебя и меня... — Лэя подняла задумчивый взгляд. — Нет, не обещай мне ничего, и я не буду... это глупо. Мы или нужны друг другу, или нет. А обещания и клятвы только будут портить наши отношения. И потом, я надеюсь, у нас впереди не одна сотня лет — мало ли что случиться...
— А что может случиться?
— Ну, например, мы сольемся еще с десятком душ в какую-нибудь суперсущность и будем править вселенными... — Лэя вспомнила слова Буля.
— Да уж, загнула! Нет, мне на ближайшую сотню лет тебя одной достаточно будет, — рассмеялся Женя, видя, что его принцесса отошла от приступа праведной ревности и повеселела. — Давай досматривай историю...
Лэя опять не удержалась от слез, когда переживала с Яном его уход от заботливых Саш.
"Ты все-таки любишь меня. Как же ты в шкуре Яна слепой прошел такое огромное расстояние, следуя зову сердца?" — тихонько комментировала она своими мыслями Женины воспоминания о Яне.
Хотя, чего было спрашивать? Ян был даже где-то счастлив — ведь он делился с детьми впечатлениями о воспоминаниях, которые стали просачиваться из спрятанной внутри его сущности, и это делало счастливыми, как маленьких слушателей, так и рассказчика.
— Не представляла раньше, каково быть слепым, — тихонько призналась Лэя.
— Я тоже. Это совсем другой мир, и необязательно худший, чем наш. Ты права: пройдя через смерть и слепоту, мы лучше станем понимать обделенных и страдающих людей.
— Слушай, а ведь я сюда попала спустя почти десять дней по внешнему времени. Значит, для тебя прошло три месяца. Что-то не увязывается.
— Да нет, все правильно. Ян больше месяца был в рабстве до своей смерти в пустыне. Потом провалялся в песках еще столько же, пока его кто-то не закопал. Я, вернее, Ян слышал, что человек, чтобы снова реинкарнировать в зиндане, обязательно должен быть предан земле или, хотя бы, воде. А может, этот мир придерживает душу неопределенное время перед новой инкарнацией. Так или иначе, но во второй раз мы с тобой почти одновременно появились в зинданах и сразу почувствовали друг друга.
— Все-таки я не зря за тобой пошла. Без нашей встречи ты мог тут годами шататься, пока твоя душа не всплыла бы наружу.
— Если не жизнями! — Женьку аж передернуло от такой перспективы. — Да и что бы я еще смог после "пробуждения"? Только что прыгнуть обратно к себе в тело.
— А чем ты еще думаешь заняться сейчас? Может, пойдем домой? — спросила его осторожно Лэя, сама понимая, что так просто отсюда ее настырная половина не уйдет.
— Мне хочется понять, что здесь происходит. Ведь если уйти сейчас, СР может и запеленгует мир, но что они сделают дальше? Разрушат пирамиду? Тогда, что станет со всеми заблудшими здесь душами? Этот мир огромен и совершенно непонятно, как устроен.
— Ты прав, нужно понять этот мир. Хотя бы начать с того, что с нами произошло, — не стала спорить Лэя, и они замолчали, пытаясь осознать, насколько изменится их жизнь после этих передряг.
Но, как бы то ни было, они снова вместе и полностью стали сами собой. Только одно чувство висело тенью — рядом не хватало их маленького ангелочка. Но предаваться радости или грусти не оставалось времени. Их ждала уйма дел, которые было желательно переделать до того, как Лэя исчезнет из этого мира. И первым делом необходимо выяснить, что же им на данный момент известно об этом загадочном месте.
При обсуждении подтвердилось, что мир избирательно стирает память на людей и события при появлении в зиндане. Первый раз — полностью, а последующие — как повезет. Обычно "новорожденный" появляется один, и явление Яна сразу с двумя Сашами оказалось из рядя вон выходящим событием. Создавалось впечатление, что мир активно участвует в таких процессах, что, вообще, не было исключением в астрале. Вопрос заключался в том, насколько мир может работать самостоятельно, как компьютер, в пределах заложенных в него правил, или им все же правит "нехороший злодей"? Похоже, что механизм захоронения и реинкарнации в зинданах был запрограммирован, ведь даже никакому ангелу не справиться с такой массой рутинной работы.
— Получается, что в этом мире осуществлена попытка воплощения вашего земного колеса Сансары — бесконечных перевоплощений или реинкарнаций? — задумчиво произнесла Лэя, продолжая нежиться в объятиях изнанки где-то высоко над мирным деревенским пейзажем.
— Только кармы не хватает! — хмыкнул Женя. — Кстати, из-за колеса Сансары, как ты выразилась, мне и не нравиться этот мир. Что-то здесь очень и очень не так. Помнишь, что нам обещал ангел-зазывала в мире тухляков?
— Острые ощущения совсем как на Земле. Что мы забудем, откуда пришли, и все переживания будут настоящими, — старательно вспоминала Лэя рекламу, проведенную ей плюгавеньким Федором в баре.
— И вроде бы все правда. Для нас, в принципе, так и произошло. Но для других-то это обернулось ловушкой. Они забыли и себя и все остальное, крутясь в колесе перерождений, вместо того, чтобы вспомнить прошлую жизнь и оценить все перипетии, случившиеся с ними.
— Но если бы они вспомнили и вышли отсюда, мир перестал бы быть тайным! — засомневалась Лэя.
— Не обязательно. Достаточно стереть у гостей все знания о самых характерных опознавательных приметах пирамиды, и пусть гуляют на все четыре стороны.
— Значит, мир захватывает души и крутит их в себе. А какой в этом смысл?
— Тот же, что и всему астралу. Мы приносим свои впечатления — свежую кровь. Вспомни: пиратше сохранили все умения и даже воспоминания о жизни, кроме конкретных знаний о людях и событиях. Кроме того, каждый из нас привносит немало душевной энергии в пирамиду, которую здесь успешно используют маги.
По ходу обсуждения пришлось признать, что, несмотря на наличие магии, мир, как и обещали, оказался не менее жестким, чем реал. Если бьют — то больно, и руку оттяпают — не отрастет. Слепоту Ян не мог себе вернуть.
Колдовство здесь было странным. Нужно знать какие-то смешные слова, складывать их во фразы и при этом вкладывать в них свою душу. От этого душевного потенциала и зависит эффективность колдовства. Чтобы собрать такой потенциал с душ, колдуны в своих волшерах и рабством не гнушались. Это наводило на мысль, что в мир заложен код, подчиняющий действительность знающему магу. Население состоит из "пришедших" и "рожденных". Без сомнения, "пришедшие" были такие же гости мира, как и Женя с Лэей, но кто же тогда "рожденные"?
— А чего гадать? — предложил нехитрую программу действий Женя. — Давай посмотрим на мир и выясним.
— Давай! А то руки прямо чешутся разузнать, кто всем этим хозяйством хороводит, и что ему от всего этого нужно.
— Полетели, для начала прошвырнемся по изнанке — может, кого встретим, и мир заодно отсюда посмотрим. Держи руку! — и парочка беспечно взмыла над призрачными пейзажами.
Спустя час-другой бешенного полета они все продолжали наблюдать внизу бесконечное разнообразие пейзажей от гор до морей. Повсюду были разбросаны крестьянские деревушки, иногда попадались небольшие городки и замки. И только раз повстречался сравнительно большой город. В конце концов, им надоело это бесцельное болтание, и они затормозили, приходя в себя.
— Какой же величины этот мир? — наконец, выразила словами свое удивление Лэя.
— Одно понятно: очень большой, и летать над ним дело напрасное — все равно толком ничего не поймешь.
— А на изнанке-то никого нет, или он хорошо прячется.
— Тогда нужно смотреть структуру мира?
— А не боишься? Опыта маловато, а тут такая махина! Это тебе не наша пирамидка, — засомневалась Лэя.
— Да ладно! Все равно нам ничего не остается. Заодно увидим, есть ли кто здесь, "наверху". Ауры астральных сущностей, кто бы они ни были, в энергетическом плане должны четко отслеживаться, когда мы "уменьшим зум" и охватим наблюдением сразу весь мир.
После таких несокрушимых доводов они опять взялись за руки и разом перешли на "энергетическое" видение, оказавшись среди паутины разноцветных светящихся нитей.
"Уменьшаем масштаб!" — подумал Женя, и "картинка" стала стремительно сжиматься. Вскоре они висели над причудливым переплетением ветвящихся структур мира.
Их взору предстала воистину впечатляющая картина. В этом мире была какая-то чудесная гармония. Не верилось, что его создавали плохие души. Чтобы додуматься до такой красоты, нужна столь же прекрасная душа. Кроме того, мир оказался очень сложен и огромен. Огромные, но стройные ветви энергетических связей переливались всеми цветами радуги.
"Ты заметил пару странных вещей?" — настороженно спросила Лэя.
"Каких?"
"На этом уровне никого нет. А вторая неприятная деталь — смотри! Видишь, многие ветви на самых концах окрашиваются в темные и красноватые тона? Это как-то неприятно..."
"То, что никого нет, может и нормально, но вот эти тонкие веточки, явно отдают инфернальной энергией. Хотя, чего еще ждать от мира, где процветает рабство
По недолгому размышлению, единственной альтернативой, способной хоть что-то прояснить было признано посещение следующего, третьего уровня пирамиды. Что было и нелегко, и непредсказуемо. Однако разведчики решились на такой шаг, отрешившись от созерцания структур мира.
После провала в глубину астрала гости пирамиды замерли, созерцая представшую им картину. Перед ними, переливаясь кристаллическими гранями и мягкими линиями, казалось, сотканное из серебристого тумана, оттененного мягкими тонами разных цветов, пульсировало жизнью сердце пирамиды. В плывущем среди сумерек, невыразимо красивом образовании ощущалась необъяснимая и, казалось, чем-то знакомая гармония.
"Попробую войти с ним в контакт!" — передал свою мысль Лэе восторженный Женя.
"Только осторожней, я подстрахую!" — донеслась до его сознания, пока он приближался к туманным нитям, усеянным инеем разноцветных блесток...
