Баллада о краденой памяти

— Ты хорошо проверил: живых нет? — спросил демон. Вор передернулся.

— Уж куда лучше? Мертвее мертвого, не сомневайся. Не знаю — сколько лет мне теперь будет сниться это побоище!

— Ну, один живой есть, — сказал от дверей несущий тяжелый куль бородач, — Но во-первых, я забираю его с собой, а во-вторых, живой он ненадолго. Спасибо, Рик Хаш, за подарок — недорезал. Я по милости этой скотины три зимы в Лунном Замке прогостил. Теперь не спеша с ним поквитаюсь на первой же стоянке. И харрашам скормлю.

Мешок дергался и мычал. Архиерей пнул его и взвалил на казенную лошадь.

— Теперь я посмотрю, как ТЫ терпишь боль.

— Какою мерой мерите, такой же отмерю и вам, — сказал демон, — Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

— Чего-чего? — переспросил вор. Архиерей перевел:

— "Не делай другому того, чего не хочешь себе". Примерно так, Клинок?

Демон улыбнулся:

— Да. Примерно. Приятнее шутки не придумывали со времен изобретения чумы.

— Изобретения? Ты хочешь сказать, что демоны изобретают болезни? — брезгливо поморщился вор. Демон засмеялся.

— Мой наивный друг, ну подумай сам — много шансов на то, что ты найдешь созданное природой оружие, скажем, ту же саблю? А чума — это совершенное оружие. Это огромное дело, огромные деньги и тысячи талантливых ученых. Вот так-то. И не говори, что это плохо. Кузнец, делающий метательные ножи, не кажется тебе злодеем, верно?

— Это смотря сколько он хочет за нож, — сказал Архиерей, — Если все, что у меня есть, то как его еще называть-то?

45. Тракт-б

Воровское Братство Миррор не зря взимало налог на "таможнях". Оно многому учило своих членов. Что Архиерей, что Кривой прекрасно разбирались в системе проселочных дорог, троп и тропинок, тянущихся, изредка пересекаясь, параллельно Тракту почти на всем его протяжении. Этими путями пользовались все, кто по каким-то причинам не хотел попадаться на глаза слугам закона. Если бы кто-то нанес на карту эти тянущиеся параллельно Тракту дороги, то узнал бы много интересного: где власть Герцога сильнее — там пути становились разветвленнее, незаметно перетекая в пригороды столицы и портовых городов. Брод вместо платного моста, узкая нить утрамбованной копытами, разномастной обувкой и босыми пятками земли, аккуратно подсеченные или гораздо чаще обломанные ветви деревьев, внезапные развилки и перекрестки, неожиданные, почти всегда нежеланные встречи, яростные поединки, и вопли, на которые никто никогда не откликался...

Нищие, крестьяне, конокрады и торговцы — лоточники, дезертиры и контрабандисты, кого только не вели эти стежки-дорожки? Кого только там не грабили?

От Черных Пустынь на юге до полярных снегов на севере, от Разлома на востоке до уединенных, излюбленных контрабандистами бухт на западном побережье, где в мелководных дельтах рек они спокойно обтяпывали свои дела, не привлекая внимания чиновников герцогства.

И чем больше выдумывалось налогов, чем свирепее становились сборщики, тем разветвленнее становился этот, никем не регулируемый и не ремонтируемый Тракт. Говорили, что крысы герцога располагали точными картами этих дорог. Говорили, что они знают — какие грузы и куда по ним движутся. Но люди, сходя с Герцогского Тракта на свой, самочинный, как правило были готовы к неожиданностям, и застать врасплох не слишком получалось. Так что, хоть и не обходили сыщики такой лакомый кусок своим вниманием, но шанс получить неведомо откуда из зелени арбалетную стрелу в голову, метко пущенный метательный нож — в бок, либо напороться на умело сделанную засаду сильно охлаждал энтузиазм крыс.

Архиерей кратко пересказал все это демону, закончив следующим выводом:

— Сейчас они осатанеют, но в кусты не полезут ни за какие деньги.

— Разве только перекроют в каком-то узком месте большими силами, — добавил вор. Архиерей кивнул.

— Это они могут. Обычно так и делают.

Время от времени Архиерей пинал по мягкому месту начинающий дергаться сверток, притороченный поперек седла казенной лошади. Глаза его при этом загорались жуткими огоньками. Время от времени бородач вполголоса бросал фразу-другую, предназначенную для сыщика. Тогда сверток дергался сильнее и мычал.

К вечеру демону это надоело. Он нервно спросил Архиерея:

— Стоит ли им уподобляться в самом отвратительном, чтобы свести счеты7 Он там скоро свихнется от страха — вот чего ты добьешься. Много будет тебе от этого удовольствия?

— Я никогда не стремился к беспричинной жестокости, — серьезно ответил бородач, — Но здесь долг уж больно огромен. Он пытал меня, он отправил на тот свет одни боги ведают сколько людей. Причем не наспех. Например, в его руках родители Хови умирали на глазах друг друга долгих сорок восемь дней, вынеся почти весь набор пыток Лунного Замка — от голода и искусственных обморожений до раскаленных клещей. И все это время эта скотина была с ними утонченно вежлива, растолковывая очень логично, как ему жаль причинять разнообразные мучения своим "пациентам". Он тогда жалел только о том, что "не располагает девочкой, чтобы привести наиболее убедительные для матери аргументы". Но он вышел из положения. Он ведь так гордился своей находчивостью, а?

Архиерей снова пнул мешок. Его голос дрожал от ярости и боли:

— Он попросил доставить "несколько детей, безразлично каких". Несколько!

Его голос сорвался, он отмахнулся рукой и отворачиваясь глухо сказал:

— Нельзя таких просто убивать. Нельзя.

— Как же ты там выжил?

Архиерей тяжело усмехнулся, подставляя усталое лицо заходящему светилу:

— Кто-то же должен убирать из пыточных то, что остается от людей после вот таких. Были и другие работы, которые они считали слишком грязными для своих рук — насчет нечистот, например. Вот там и содержат небольшую команду. А большинство там только ждет очереди. "Пациенты". И хватит об этом. Поговорим о чем-нибудь приятном. Вот, например, закат очень даже красивый.

— Закат? Да, закат так ничего, — согласился демон, и до сумерек никто не проронил больше ни слова.

Они разбили бивак в самом глухом месте — между городами Руниши и Ланценом. Немногочисленные здесь селения жались к Тракту, и до темноты тропа, ведущая поперек направления тракта, истончилась до еле приметной стежки. Демон, чертыхаясь, возился с шатром Хови, вор занялся ужином, а Архиерей уехал еще дальше в лесной сумрак, увозя своего пленника. Уже трогая лошадь с места, он бесстрастно обронил:

— Догадываетесь, что вернусь поздно и усталый. Оставьте побольше еды.

Когда приготовился ужин, юноша при свете костра подыскал небольшой плоский камешек, плюнул на палец и наслюнил одну из сторон. Пояснил заинтересовавшемуся демону:

— Хотел монету бросить, да в потемках побоялся потерять. Мокрая или сухая сторона?

— Мокрая.

Камень упал мокрой вверх. Вор потянулся:

— Тебе стоять первую половину.

Демон незло рассмеялся:

— Ну да. Выпала бы сухая — ты сказал бы, что тебе спать первую половину. Иди уж, ложись. Время идет.

Кривой залез в шатер и моментально уснул на приготовленной охапке травы, застеленной неизменными мехами. Демон уселся на брошенный у костра тюк, накинул на плечи одеяло и привалился к стволу дерева томбу, чьи листья тянулись к теплу костра. Демон прислушался к ночным шорохам весеннего леса: неподалеку посапывали и иногда тяжело вздыхали дремлющие лошади, кричала свое нескончаемое "куанг-куанг-куанг" ночная птица, слегка шелестели верхние листья деревьев под ленивым ночным ветерком, — все так спокойно вокруг, но мысли демона описывали круг за кругом и возвращались к событиям ушедшего в прошлое дня.

Он знал, что ему приходилось убивать, как знал и то, что никогда не переживал из-за этой необходимости. Знал, что бывало и похлеще.

Но наука пыток вызывала болезненное сокращение внутренностей. И именно из-за омерзительности своей так легко высвечивались во тьме забвения столь разнообразные способы причинять человеку страдания. Демон даже гадливо удивился — сколько их он знал.

Потом глядя, как в черноту неба взмывают искорки костра, а навстречу им вниз косо несутся лишь на миг вспыхивающие шальные падучие звезды, он неожиданно подумал: "Вот так и я. Промелькну в яркой вспышке по этому миру — и исчезну из него навсегда. И что я оставлю живущим здесь? Несколько фехтовальных приемов? Новые способы выпускания кишков из ближних своих? Или все же что-то еще?"

Демон хмыкнул. Он подумал, что с точки зрения обитателей этого мира совершенно се равно: умрет ли он или покинет их невредимым, найдет ли свою планету или нет. Ведь из этого мира он уйдет в любом случае. И если бы не боязнь мести за убийство, то его наверняка прихлопнули бы давным — давно. Просто убрали бы, как фактор нестабильности.

Демон, слушая лес, смотрел за танцем искр и медленным движением лун. Он размышлял, а приуставшие за день мышцы блаженствовали, предаваясь отдыху.

46. Герцогство-4.

Настроение Гуланайна было в это время куда менее приятным. Из-за страха за свои шкуры прихлебатели из свиты осмелились сообщить ему новость о нападение на сыщиков тайной полиции лишь поздно вечером, когда они стали колебаться — не окажется ли большим наказание за сокрытие вопиющего происшествия?

47. Тракт-7

Демона разбудил невесть отчего ласковый вор:

— Просыпайтесь, ваша милость. Завтрак накрыт, лошади поданы.

— Это кто же их "подал"? — поинтересовался демон, рассеянно меняя обличья с такой быстротой, что у вора зарябило в глазу, — Это кто же у нас заботливый такой нынче? Никак, Архиерей?

— Уж пошутить нельзя, — заморгал вор, — А здорово у тебя получается!

— Стараюсь, — сказал демон, — Труд, только тяжелый труд сделает из человека демона, — и принял свой собственный облик. Свой ли? Во всяком случае, именно таким он появился в этом мире — высоким, худощавым и зеленоволосым. Его одежда легко приняла изменения, она так же легко струилась, не сковывая движений, всегда оказываясь ему впору. Не изменялось только оружие: тяжелый палаш и прихваченный вместо утерянного в побоище кинжала военный клинок сабли сыщика. Вора посетила мысль, показавшаяся ему дельной:

— Кстати, ты с твоими талантами ведь можешь и Гуланайна изобразить?!

— Под этими небесами нет невозможного, — без энтузиазма пожал плечами демон, — Но ты не про то спросил. Ты, например, мог спокойно накинуть на себя плащ сыщика, и это дало бы тебе многие выгоды. Но не стал и не станешь этого делать. Даже в шутку. Для меня принять облик Герцога возможно, но так же неприемлемо, как тебе одеть этот плащ. Понятно?

Вор некоторое время молчал. Уже когда демон, встав, сложил свою постель, то есть ворох шкур и несколько одеял в тюк, он спросил:

— Ты так и не вспомнил ничего серьезного?

Демон медленно покачал головой, вздохнул:

— Пока что нет. Так, разные мелочи.

— Ну, если то, что ты тут проделываешь, это "мелочи", то хотел бы я видеть игру по крупному.

— Я бы тоже хотел, — сухо сказал демон, принимаясь за сворачивание шатра. Снаружи раздалось сердитое ворчание Архиерея:

— Долго еще будете в носу ковырять? Пора ехать, а вы все тянетесь. Изящной словесностью можно заниматься и собираясь — не языками же вы вьюки пакуете!

Секции шатра быстро превратились в небольшой вьюк, оставя от временного дома примятый круг смятой травы под начинающим сереть утренним небом. Наскоро пожевав, они навьючили коней и тронулись в путь. Скоро из-за пологих холмов поднялся шар светила, и почти сразу стала чувствоваться весна — они ощутили тепло на лицах, запахло влагой и прелым прошлогодним листом. Еще чуть погодя к этому прибавился аромат влажной почвы.

Они двигались гуськом, пустив посередине навьюченных низкорослую косматую лошадку Хови и казенного коня уже покойного пыточных дел мастера. Этот день тянулся бесконечно в проплывающих черных разлапистых кустах с набухшими весенним соком клейкими почками, в зудении уже проснувшихся от зимней спячки полчищ кровососов, "еще незначительных", по словам Архиерея, под чавканье копыт во влажной низменной земле, под сопение лошадей.

Совсем рядом с холмами, по правую руку, оставались гигантские болота с их секретными проходами к топкому, илистому побережью. Слева холмы надежно прикрывали путников от возможных любопытных на Тракте. Только незадолго перед закатом местность стала посуше, болота отдалились и лошадей перестали донимать кровососы. Двигаясь между пологих бугров, путники с верхушки одного из невысоких холмиков увидели приятную, ухоженную долину с небольшим, окруженным мощной крепостной стеной, городком. В ворота этого города вливалась лента Тракта. Поверх крепостной стены сверкали бронзовые листы кровли небольшого, но богатого храма, и чуть слышно донесся вечерний перезвон храмовых гонгов. Вор привстал, оглядел аккуратные прямоугольники огородов вокруг городка, Тракт, стену и вздохнул:

— Это место называется Барт. Он не столько город, сколько гарнизон. Мощное укрепление на пути к столице. Здесь народ ушлый, и ухо надо держать востро.

— Налюбовались? Тогда едем, — буркнул Архиерей, толкая коленями в бока свою лошадь, нацелившуюся было попробовать на зуб аппетитную молодую поросль ближнего куста, — Стоять на виду не стоит. Неестественно тут стоять. Все торопятся побыстрее добраться до селения, а мы будто чего опасаемся.

— А вперед тоже не стоит, — подал голос демон, — Там крысы трясут каждого встречного несколько раз, так что пока бедняга до города доберется — он уже в полной неплатежеспособности.

— И много их? — спросил, приостанавливая лошадь, посерьезневший Архиерей. Демон кивнул.

— Нам хватит.

— Ты подробности давай, — возмутился вор, — А то одни общие слова! "Нам хватит"!

— Сидят в засадах, — сказал демон, — Обходные тропы завалены, почти под каждым кустом или сыщик, или солдат — и так до самых болот. На этот раз они серьезно взялись за дело.

— Да, а ты прав, — вдруг сказал демон Архиерею, — Лучше выходить на Тракт и идти через город. Там дежурят солдаты в плащах сыщиков, значит проверка послабее и поборы поменьше. Может, не придется пробиваться силой. Так что лучше будет, как мне кажется, пройти по стыку, где толком не охраняют ни солдаты, ни крысы. Так, во всяком случае, подсказывает моя дырявая память.

— Хорошо, — кивнул Архиерей, — Рискнем, проверим — как они надеются друг на друга.

Вор и Архиерей переглянулись, лотом молча похлопали своих животных по бокам и тронулись в сторону города. Рик Хаш покосился на едущего рядом демона:

— А ты сильно меняешься.

— Да. Сильно. Я это сам чувствую, — согласился демон, — Но, как и прежде, я далек от мысли причинять вам зло. Хотя теперь я это могу. Но не хочу.

Вор заморгал и недоуменно пробормотал:

— Чем дальше, тем чаще я не понимаю тебя. Может, рассказал бы о себе, чтобы я смог понимать тебя лучше?

— Нет, — покачал головой демон, — Не буду я ничего рассказывать. По крайней мере до тех пор, пока не разберусь сам.

Помолчал. Хмыкнул:

— Да и не тебе упрекать, Рик. Ты первым начал недоговаривать. И вообще в этой истории чем дальше, тем больше неясного. Например, зачем вот я еду убивать этого несчастного герцога, то есть какой мне-то от этого прок? По-моему, никакого, просто я влезаю в ваши дела все глубже, как муха в мед. А зачем мне влезать в дела чужого мира? Что я, остаться тут решил? Ведь нет. И нет никакого удовольствия — только кровь. Чем дальше, тем больше крови.