Тропой лекаря

— Да любой лекарь.

— Э, нет. Что ты ни говори, а руки у тебя золотые. Что отца ты на ноги поставила, что Литу... Ты не думай, мне бы денек отлежаться, а потом я найду куда убраться, к Лите переберусь. Найду где отлежаться, тебя не подставлю.

Я залила выморозкой очередную рану.

— Сейчас ты что от меня хочешь?

— Денек у тебя отлежаться можно? До завтрашней ночи, сегодня мне уж поздно куда-то идти, любой остановит.

Это верно, вид у угренка был крайне предосудительный. Потрепанный настолько, что даже страшно становилось. Тут и вывих, и ребра, и рваная рана на ноге, и лицо... не то, что первый стражник, а вообще любой встречный разорется.

— А твой отец?

— Я тело в пещеру оттащил. Даст Светлый, не найдут. Выживу, выберусь — похороню батю как положено. Нет... Полежит, не обидится. Он бы меня понял.

Я кивнула.

— Если тебя здесь найдут, мне будет плохо. Очень плохо.

— Думаешь, я не понимаю? Я заплачу.

— Это само собой, расценки ты знаешь. Просто где тебя прятать?

— А подвал тут есть? Я до завтра могу там перележать.

Подвал?

Почему бы нет. Погреб есть, только вот...

— Там холодно, а ты не в том состоянии.

— Авось, не сдохну. И... это. Ты не говори никому про меня? Ладно?

— И Лите тоже?

— Пока не узнаю, кто донес — молчи.

— Все же — донос?

— Ты видишь, ночь какая?

Я видела. Дождь, ветер, гадская погодка.

— По такой погоде они и носа не покажут в море, а сегодня ждали. Определенно, ждали.

— А кто знал?

— Ну, кое-кто знал определенно. И все ведь доверенные лица.

— А про меня кто знал?

— Лита.

— Ей ты доверяешь.

— Она отца любит. Как умеет, но все-таки...

Я пожала плечами. Любовь — это очень странный предмет. Вроде он есть, а вроде и нет. В чем ее измерить и как проверить?

— Ты не думай, мы про тебя знали втроем — и Лита. Такое абы кому не доверишь. Свой лекарь — это дело нужное, хорошее...

Особенно я угренку не верила. Пока, может, они и молчали. Ждали, когда я покрепче запутаюсь. Хотя и так... куда уж крепче?

— Вот и проверим. Только учти — если умолчал, сам же и пострадаешь. Первым.

— Не дурак, понимаю.

— Понимает он... Зовут-то тебя как?

— Лорт.

— Ладно, Лорт. История такая. Ложись в той комнате, она у меня для больных и предназначена. Будем из тебя делать пострадавшего, но в пьяной драке.

Руки чесались направить угренка куда подальше. Не направила по двум соображениям.

Первое — он меня все-таки спас. Тогда, от Лорака. С меня должок, отдавать надо.

Второе — куда он сейчас пойдет? Хорошо, если не попадется, а если стража его сцапает? Кто раны обрабатывал? Ах, такая-то? А что вас связывает? Выпотрошат, что ту селедку, под пыткой и не такие герои ломались.

И лечить мне каторжников до скончания дней. А не хочется...

И дело не в лечении, на каторге такие же люди, а просто — на свободе приятнее.

— Домик у меня маленький, погреб не подойдет...

— Да я могу в погребе. Мне бы еще вот это куда спрятать!

Я выругалась от всей души. 'Вот этим' оказался небольшой сверток

— Монеты?

— Жемчуг.

— Твою мать!

Если его здесь найдут — это будет приговор. Почему его не спрятали там же, где тело старшего угря? Вернуться не надеялись?

— Мало ли как получится. Все ж пещерка, прятать там особо негде. Если с собаками обшарят, отца могут и найти, а жемчуг терять не хочется. Родные за него жизнями заплатили.

А еще если удирать отсюда, то лучше не с пустыми руками. Чтобы обосноваться на новом месте, купить кораблик, втянуться в новую жизнь... схрон у Угря наверняка был, но с жемчугом-то лучше?

А вот где мне его спрятать?

Да тоже на виду.

Я усмехнулась.

— Есть у меня одна идея. Прятаться будем на самом виду, но придется потерпеть.

— Потерплю. А что именно?

— И краску, и сказку, — неуклюже срифмовала я.

Сначала мужчина слушал с негодованием. Потом призадумался. А потом и рукой махнул — мол, пусть так! Делайте, госпожа Ветана!

Я и сделала.

* * *

Шими явился с раннего утра и сунулся в комнатку, где у меня отлеживались больные.

— Опа! Теть Вет, а кто это?

— Мое ночное приключение, — я улыбнулась. — Называется, дошла домой.

Верно, вчера я ходила по вызову к одной милой даме шестидесяти лет от роду. Та была здорова, как акула, но жаловаться обожала. А любого, кто посмел бы усомниться в ее болячках, сожрала бы не глядя. Позвали меня уже к вечеру, так что Шими не присутствовал.

— И иду я мимо 'Зеленой козы', а там, как водится, драка. И вот это в канаве валяется, о помощи просит, да жалобно так...

Таверна 'Зеленая коза' была выбрана по нескольким причинам. Она находилась достаточно недалеко, и славилась тем, что там безбожно разбавляли вино то выморозками, то настоем дурман-травки, после чего люди и имени-то своего иногда не помнили. А уж с кем спали, гуляли, дрались и сколько денег было в кошельке — тем более.

— И валялся бы, — буркнул Шими. — Ничего бы с ним не случилось.

— Будешь так думать — никогда хорошим лекарем не станешь. Наше дело помогать людям. А уж по канавам ты себе больных найдешь, или по дворцам... я вот для второго титулом не вышла, понимать надо.

Шими фыркнул, но спорить не стал.

— А что с ним?

— Судя по ранам — бутылкой по башке приложили и ногами попинали.

Рану я изобразила. Рассечь кожу на голове в нужном месте — несложно. Россыпь синяков тоже была подходящая, на синяке ж не написано, о риф его набили, или об забор... Кое-где я порезы зашила, кое-где добавила, и общее впечатление получалось неплохим.

Кабацкая драка, бывает. Иных и вперед ногами выносили после такого.

В глаза угренку закапали белладонну, и теперь он дико косился по сторонам расширенными зрачками.

— У него и сотрясение мозга, да?

— Были б мозги, было б сотрясение, — ответила я Шими. — Ты попробуй, пульс у него посчитай, повреждения осмотри, мне потом расскажешь. Понял?

— Понял.

Больше мне ничего в голову не пришло. Вариант с ревнивым мужем пришлось отставить, нет на примете подходящей семьи. А пьяная драка, да в 'Зеленой козе'?

Там по-моему только один день драк и не было, когда король умер и все трактиры позакрывались. А в остальное время — ни дня без драки, ни дня без шума. За объяснение сойдет, а так... авось сильно меня трясти и не станут? Вдруг да повезет?

* * *

Стража явилась после полудня, когда Шими уже удрал домой, а я сидела у окошка и ради разнообразия вышивала бисером. Да, есть у меня и такое увлечение. Тяжко, конечно, но иногда хочется. Успокаивает.

Делается это так.

Сначала наносится рисунок, потом вышивается канва, а потом уже по вышитому принимаешься расшивать бисером, осторожно, не залезая за границы. Нитку в иголку, проткнуть ткань, снять иголку, надеть на нитку бисерину или бусину, опять вдеть нитку в иголку — и опять проткнуть ткань. И все сначала.

Мастерицы, которые всю жизнь вышивают бисером, очень быстро слепнут. Мне это вряд ли угрожает, маги жизни вообще своим здоровьем славятся. Но занятие это монотонное, спокойное, и даже усыпляющее. Так что вышивку я делала уже с полгода, и слишком далеко не продвинулась.

Господин Самир сегодня был не один, а с напарником. Вошел, как полагается, ноги отряхнул, поздоровался, я тоже пожелала здоровья и уставилась с интересом.

— Что случилось?

— Госпожа Ветана, а вы одна?

— Нет. Больной, вон, лежит. Подрался вчера в 'Зеленой козе', теперь встать не может.

— А поглядеть на него можно?

— Только ноги оботрите, мужику и так досталось. Ему еще грязи в раны не хватало.

— Раны? — сделал стойку второй стражник.

— Его бутылкой по башке огрели, и по-моему, об забор потрепали. Точнее сказать не могу. Стекло в ране на голове точно было, остальное... хотите — сами посмотрите, я бинты сниму.

Стражники покивали и послушно вытерев ноги, прошли внутрь.

Через минуту из комнаты донесся слабый голос угренка, который рассказывал ту же версию.

Улов отметил. Так-то он добропорядочный рыбак, ну, решил выпить. Хотел денек отдохнуть от работенки, шторм же еще идет?

Идет, а то ж! Он такие вещи понимает, за рыбой в море не выйдешь, можешь сам ей на корм попасть. Перевернется лодка, и поминай, как звали.

Выпил.

Теперь в море еще краб знает сколько не попасть.

С кем пил, кто бил... краб его знает!

Контрабанда? Да в жизни не промышлял, не был, не видел, не слышал!

Если подумать? Тоже нет? А если очень подумать? Пока не помогли?

Ну... сбывал пару раз рыбку налево, так все делают. Хоть раз в жизни, да оскоромятся. Знаю, плохо, а все ж казной сыт не будешь! Да и Логан, падла такая, в порту свои порядки заводил, а делиться не хотелось. В меру надо чешую с рыбки драть, в меру! Нет Логана? Так нигде не записано, что новый лучше, все они на один хвост. Селедочный.

Раны?

Да смотрите! Не жалко!

Угренку по имени Лорт крупно повезло. Арбалетные болты в него не втыкались, а остальные синяки и ссадины можно было трактовать двояко. Таких и по городу немало, арестовать всех, на ком синяки нашли — дело гиблое.

Я аккуратно сняла бинты, потом опять их наложила. Черную краску с Лорта мы еще ночью смыли, одежду я покромсала на полоски бинтов (между нами, все равно она больше ни на что не годилась, а новую я ему у старьевщика куплю, или Лита принесет), и сейчас они кипятились в большом котле на огне, а остальное...

Авось да и сойдет? Если с пристрастием допрашивать не будут? Но у меня репутация неплохая, у угренка, видимо, тоже, а всех побитых и потрепанных по Алетару не допросишь... Не хватит ни времени, ни стражников.

* * *

Угадала я точно. Через час стражники оставили мой дом. Оставили бы и раньше, но я предложила им пообедать. По случаю постояльца, у меня на обед было мясо с фасолью и бульон. Технология несложная. Варится бульон, мясо вынимается и тушится с овощами и приправами. Получается вкусно. Стражники умяли по здоровущей миске и поделились последними сплетнями.

Вроде как скинули морским наводку на Угря, но те опять все ушами прохлопали, даже не могут сказать, сколько их было. Двое? Трое? Пятеро?

Краб их знает!

Ни тел, ни лодки, так, щепки на берегу собрали. И вроде как, выбрался кто-то, но кто? Сколько?

Вот и проверяют всех лекарей, но и так понятно, что никого не найдут. Всех лекарей, все дома, обошли желтый город и рыбачьи слободки, но... дело ясное, что дело гиблое!

Столько уже побитых нашли, что если всех арестовать — тюрем не хватит! С рыбаками тоже сложно, кто в море, кто по кабакам — никто ж не будет ждать стражу у себя дома? Одним словом — сразу не поймали, так теперь и не найдут.

Нас с угренком этот факт обрадовал, но до ночи мне придется еще потерпеть его общество.

Жемчуг?

А жемчуг честь честью лежал в коробке с бисером. Кто его там заметит среди прочего разноцветья?

* * *

В погребе Угренку посидеть все равно пришлось. После обеда.

Повезло — от нечего делать глядящий в окно мужчина заметил идущую по улице литу и молнией метнулся ко мне.

— Ветана! Помоги!

Я выслушала что от меня требовалось, и аккуратно прикрыла за мужчиной крышку погреба. Лита робко поскреблась в дверь.

— Госпожа Ветана! День добрый!

— И тебе доброго дня,. — улыбнулась я. Выглядела проститутка гораздо лучше. Все синяки и ссадины сошли, на лице вновь играл румянец, глаза блестели, а волосы были растрепаны ветром. Только вот блестели ее глаза не от радости, а от тревоги.

— Госпожа Ветана... они к вам не приходили?

Я покачала головой.

Они — не приходили. Он. Один. Но Лита ведь не уточняла?

Проститутка без приглашения уселась на скамью.

— Госпожа Ветана, я волнуюсь. Они вчера не вернулись...

— Ремесло такое, — я пожала плечами, продолжая раскатывать тесто на лепешки. Тут главное не раскатать их слишком тонко — не поднимутся, и не оставить слишком толстыми — не пропекутся. Работа требовала внимания, и я не слишком смотрела на собеседницу.

— Стража кого-то ищет...

— Ко мне тоже заходили. Искали контрабандистов, но никого не нашли.

— Ф-фууу...

Лита была лихорадочно бледной, но на щеках цвели два алых пятна.

— Госпожа Ветана, не откажите! Если появятся... хоть словечко, хоть что! Прошу вас!

— Если объявятся — скажу, — согласилась я. — Что-то серьезное?

— Да. Мне кажется, я в тягости.

Я прищурилась.

— От...

— Да. От него, я точно знаю. Это случилось, когда я отлеживалась, ну.... после того. Вы поняли. Я ведь тогда работать не могла... а он меня пожалел,он единственный, кто умел жалеть так, что не хотелось ему глаза выцарапать!

Читай — от Угря ребенок.

— Осмотреть тебя? Чтобы ты была спокойна?

— Да, госпожа Ветана. Если не в тягость...

— Лита, — поморщилась я. — Если хочешь здорового ребенка, изволь регулярно посещать лекаря. Какая тягость, ты о чем?

Женщина действительно была беременна, срок — что-то около месяца, точнее я сейчас не сказала бы. Судя по состоянию женщины — все с ними обоими в порядке. Но на всякий случай...

— Старайся больше двигаться, если получится — постарайся не работать.

— Обещаю.

— Ешь побольше овощей, фруктов, лучше все отварное или тушеное, на жирное и соленое не налегай, особенно на последнее. Есть возможность?

— Есть.

— Постарайся не волноваться. Все будет хорошо, обещаю.

Все хорошо уже не будет. Потому что Угорь лежит в какой-то пещере и один из его сыновей плавает в море. Но...

У ребенка и его матери еще есть шанс. Если второй из угренят сделает все правильно.

Это я и сказала мужчине, когда ушла Лита, а он вылез из подвала.

— Ты понимаешь, что это — твой брат или сестра?

— Понимаю. Вот что делать теперь...

Даже самые лучшие из мужчин теряются от таких известий. Я погладила Лорта по плечу.

— Как ты думаешь, твой отец признал бы ребенка?

— Да. Обязательно.

— Значит, теперь за него это обязан сделать ты.

— Но я же Литу не люблю?

— А этого и не требуется. Переезжайте в другое место, назовитесь сыном и мачехой и воспитывайте твоего братика или сестренку.

— А...

— Промысел придется бросить, сам понимаешь. Ребенку отец нужен и опора. Ваш отец, вот...

— Он нас с детства учил. Семейное ремесло ведь...

— Вот и подумай, хочешь ли ты его продолжать? Или все-таки предпочесть спокойную жизнь? Купить кораблик, ходить вдоль побережья... не так опасно, но достаточно выгодно, а главное — позволит тебе обзавестись семьей, детьми... нажито ведь достаточно?

Угренок усмехнулся.

— Это верно.

— Ты же молодой, влюбишься, детей захочешь... каково им будет узнать, что отец под плети попал или на каторгу? Случись что?

Я моросила и моросила, опутывая парня десятками доводов, как хитрый паучок неосторожную муху. И видела, что часть их достигает разума Лорта. Может, что и усвоится? И применится?

И вновь я преследовала свои цели.

Если Лорт продолжит свой промысел, то рано или поздно попадется, и потянет за собой меня. Сегодня чудом обошлось! Если же откажется...