По имени Шерлок. Книга 1 (Закончена)

— Что ты имеешь в виду, дорогой?

— То, что изменение значений параметров и характеристик персонажа, это просто какие-то условные числа, которые абсолютно ни на что не влияют, являясь лишь неким ограничивающим фактором. Эх, жаль, что, по условиям конкурса, мы не можем узнать конкретную механику и цифры... Ну да ладно, — Лев Константинович задумчиво продолжил, — время покажет.

Глава 13.

Я не умер. Хотя на секунду мелькнула мысль, что, наверное, зря. Озноб пробирал до костей, и стучать зубами от холода я начал еще во сне. От этого жуткого чувства и проснулся. Рука болела уже не так сильно, вот только посинела и распухла настолько, что перестали шевелиться пальцы. С трудом двигая застывшими ногами, я выбрался из кучи листьев.

По ощущениям, было очень раннее утро. Серое, затянутое плотной облачностью, моросящее реденьким дождем небо не давало возможности сориентироваться точнее. Река со свинцового цвета водой, жалкие кусты ивняка по берегам — пейзаж был до того тосклив и уныл, что окончательно испортил и без того отвратительное настроение.

Попрыгав, поприседав и пройдя несколько метров по берегу, я немного размялся и даже чуть согрелся. По крайней мере, крупная дрожь улеглась, превратившись в слабые подергивания и небольшой дискомфорт где-то в области желудка. Похлопав себя по карманам куртки и проверив мешок, каким-то чудом не потерявшийся, я еще раз поблагодарил местную механику, по которой предметы просто не могли выпасть у меня из карманов. Вытащить их могли, а вот сами они, к счастью, не терялись.

Окинув взглядом склон, по которому я вчера катился, подивился, что к раненой руке не добавилась еще парочка переломов. Честно, я даже не уверен, что смогу сейчас по нему подняться. Возможно, в том конкретном месте, где именно я падал, склон был более полог, но, даже если и так — мне все равно очень повезло.

Карта показала, что я нахожусь практически на границе города и по идее, поднявшись по крутому берегу чуть выше, я должен был его увидеть. Вы бора не было, как и смысла тянуть с этим, поэтому я, чертыхаясь, ежесекундно скользя ногами по мокрой земле и держась одной рукой за пучки прошлогодней сухой травы, начал свое восхождение.

Каким-то чудом вскарабкавшись на склон, я действительно увидел впереди темный массив города. Я находился южнее, и, чтобы добраться до Хакни, мне нужно было пересечь 3 крупных района. Радовало то, что теперь, когда у меня были какие-то деньги, я мог спокойно нанять кэб. Хотя... Пожалуй, нет. Не стоит искушать кучера ребенком, который будет расплачиваться золотом. Я уже убедился в том, что постоянная нужда отнюдь не делает моральные принципы людей крепче. В любом случае, всегда есть омнибус, на него у меня хватало и меди.

Оставался вопрос с одеждой. Брюки и ботинки были довольно приличного вида, как минимум не хуже, чем у большинства уличных пацанов в городе, а вот куртка... Самоочищение, видимо, работало только с целыми вещами, поэтому она так и осталась грязной, пропитанной, теперь уже засохшей, моей и крысиной кровью. Да еще и с изодранным в лохмотья левым рукавом. Проблема была в том, что я не мог даже снять ее, чтобы, свернув более-менее чистой стороной наружу, просто прикрыть раненую руку. Рукав надо было резать, а ножа у меня не было.

Ладно, это все нюансы, прежде всего, нужно было добраться до обитаемых мест. Выбрав направление, я побрел в сторону города, периодически ежась под порывами ледяного ветра.

Пока я шел, в голове медленно чередовались картины вчерашней ночи. Обида на Мариссу уже смазалась и немного утихла, заслоненная более яркими эмоциями сражения с крысами и моего побега из подземелья. Единственным вопросом, который меня сейчас мучил, был один — кто гнался за мной? И что это была за комната, до которой я так и не добрался, что там происходило?

Вспоминая мой сон, можно было бы предположить, что это именно тот зал с алтарем, который я видел. И мужчина, который пошел на шорох с ножом — тот самый, который гнался за мной ночью. Но, как по мне, нужно было сделать слишком много допущений, а фактов, как таковых, не было. Единственное, что я мог с уверенностью утверждать — каменная кладка была похожа, но не более, просто похожа на ту, что я видел в своем видении.

В любом случае, как только у меня появится такая возможность, я постараюсь вернуться в подземелье и выяснить раз и навсегда, что там происходит.

Погруженный в размышления, я не заметил, что уже дошел до окраин Лондиниума. Картина, которая мне открылась, была поистине кошмарна. Рабочие районы, такие, как Хакни, или, допустим, Спиталфилдс — были удручающе бедны. Однако люди жили там, работали, как-то растили детей, и даже в их тяжелой жизни, бывали иногда свои светлые моменты. Тут же царил полнейший ужас...

Прилепившиеся к ряду мрачных заводских стен халупы — кривые, страшные, без дверей и окон, казалось, в любую минуту готовые обрушится на головы своих обитателей — были больше похожи на полусгнившие гробы, чем на дома. Крысы, которых тут было множество, неторопливо шествовали по своим делам, даже не пытаясь ускорить шаг при виде человека. Скорее, это я ускорил шаг при виде них. Хоть они и были нормального крысиного размера, не такие гиганты, как те, с которыми мне довелось повоевать, но всё равно вызывали опаску.

Мне повезло, что в такую рань обитатели этих жутких трущоб, скорее всего нигде не работающие, еще спали. В этом царстве отвратительной грязи и жуткой нищеты, мои штаны и ботинки, вполне целые и крепкие, сошли бы за королевское одеяние, а за ту горсть золотых монет, которая лежала в кармане, без сомнения, убили бы мгновенно и не задумываясь.

Эти мысли придали бодрости шагу, и настороженно, поминутно опасливо оглядываясь, я заторопился покинуть это кладбище человеческой надежды.

К счастью, ряд трущоб, опоясывающий город, оказался довольно узким, и, благополучно проскочив его, я очутился в районе, состоящем, казалось, из одних заводских труб. Они высились повсюду, куда не кинь взгляд, исторгая из своего нутра клубы плотного, черного, липкого даже на вид, дыма.

Выйдя на широкую улицу, я неожиданно столкнулся с массой людей, шедших мне навстречу. Молодые и среднего возраста, мужчины и женщины — разные, но с одним и тем же выражением какой-то суровой сосредоточенности. Сдвинутые брови, поджатые губы, ни одной улыбки на серых, землистых лицах. Внезапно раздавшийся оглушительный звук заставил их одновременно ускорить шаг. Заводской гудок! Я, конечно, никогда не слышал его ранее, но догадался мгновенно. Подождав, пока колонна поредеет, я продолжил свой путь.

Этот промышленный район, по которому я путешествовал, казался бесконечным. Из-за обилия постоянно дымящих труб, все вокруг было покрыто толстым слоем копоти. Периодически размываемая дождем и осаждающаяся снова и снова — сажа сделала все здания рябыми, покрыла неряшливыми пятнами и полосами, из-под которых, местами, проглядывал некогда желтый кирпич.

Наконец, свернув на широкий бульвар, спустя полчаса ходьбы я увидел первый омнибус. Вскочив на ступеньку на ходу, я, чуть было не упал, сильно покачнувшись и еле удержавшись здоровой рукой. Вагон был почти пустой. Сев в самом конце, я не привлекал особого внимания. Однако кондуктор, с недовольным лицом направляющийся ко мне, мог стать большой проблемой.

— Вот, сэр, деньги за проезд! — я первым делом протянул ему несколько медных монет, чтобы он распознал во мне платёжеспособного клиента.

Однако кондуктор не спешил брать деньги. Его явно привлек мой истерзанный и окровавленный рукав:

— А что это у тебя с рукой, парень?

— Меня покусала собака, сэр.

— Собака? Хм... А куда ты едешь?

— Я живу в сиротском приюте, сэр, в Хакни, — мне не нравились эти вопросы, но приходилось отвечать максимально вежливо. Меня могли в любую минуту просто выкинуть из омнибуса, и пришлось бы идти пешком три района.

— Ну, хорошо, — наконец сказал кондуктор, — можешь ехать. Но, упаси тебя Господь, что-нибудь тут испачкать, выкину сразу же.

— Спасибо, сэр. Я ни к чему не буду прикасаться, сэр!

— И это, — мужчина нахмурился, — это была нормальная собака, не бешеная?

— Что вы, сэр! Самая обычная собака, просто их было много, а я один... Вот они и напали.

— Ну да, ну да, — глубокомысленно покивав, кондуктор вернулся в голову вагона.

Вопрос мужчины о собаке, которая могла оказаться бешеной, прозвучал для меня, как раскат грома — неожиданно и страшно. Учитывая ту степень реализма, которой отличается этот мир, я мог запросто заболеть чем угодно — заражением крови, бешенством, даже, учитывая, что меня искусала крыса — чумой. Мало того, заболев сам, я мог заразить всех вокруг, начать новую эпидемию!

Да что там, я уже сейчас чувствую, что меня снова сильно знобит, не уверен, насчет чумы, вроде бы она инкубирует несколько дней, но вот воспаление легких, после вчерашнего заплыва и ночевки в кусте, я вполне мог заработать. Надо скорее добраться до приюта, пока я еще держусь.

Через полчаса чуткой полудремы, голос кондуктора привел меня в себя:

— Эй, парень, если тебе нужно в Хакни, выходи сейчас, дальше мы сворачиваем!

— Спасибо, сэр, — я выскочил из омнибуса не задумываясь, и даже не до конца проснувшись.

Осмотрелся. Район незнакомый, что неудивительно, город был огромным, а даже в самом Хакни я успел узнать от силы три, четыре улицы. Вызвав карту, убедился, что нахожусь, в принципе, не так далеко от приюта, примерно в получасе бодрого пешего шага. Вот только бодрого шага сейчас точно не выйдет. Меня начало трясти, просто-таки колотить. Особого холода я не ощущал, только общая слабость и сильная дрожь.

Когда я, наконец, добрался до приюта, состояние сменилось на противоположное — мне стало жарко настолько, что я распахнул куртку и расстегнул рубашку.

Чтобы не привлекать лишнего внимания, я не стал стучать в дверь парадного входа, а обошел здание и вошел со стороны двора. Судя по звукам, доносящимся из столовой, все воспитанники находились там. Странно, неужели еще только завтрак? Это сколько тогда я добирался, мне казалось, пару, тройку часов, а выходит, что меньше? Или, если это ланч — тогда наоборот, намного больше. Не понимаю...

Внезапно, эта мысль показалась настолько важной, что мне срочно понадобилось ее как следует обдумать. Ноги вдруг стали непослушными, и я с размаху сел на пол, прислонившись спиной к стене. Так все-таки, завтрак это, или ланч? Я должен был срочно это понять, это очень-очень важно! Завтрак, или, все же, ланч? Мир вокруг почему-то поплыл, начал вращаться. Это не было страшно, скорее забавно и очень интересно. Я вытянул вперед руки, в надежде поймать убегающую картинку и вернуть на место, почему-то мне казалось, что я смогу это сделать. Мир убегал от меня, а я все тянулся и тянулся за ним... А потом я упал.

* * *

Мне снится сон — лето, жаркое солнце, зеленый луг. Я маленький, трава до горизонта — по пояс. Я бегу, бегу вперед, и вдруг — зеленые стебли вокруг меня растут, становятся все выше и выше, вот они уже заслоняют небо! А может, это я уменьшаюсь? Точно! Вот мимо меня ползет огромный муравей, размером с аэрокар, или даже с империал! Это просто невозможно смешно! И я смеюсь, заливаюсь, не в силах остановиться! Муравей поворачивает ко мне огромную голову и зовет маминым голосом: "Шерлок! Шерлок, очнись!".

Кто такой Шерлок, я же Дима? Или я Шерлок? А кто же тогда Дима? Ах, да какая разница!

Воздух становится горячее, травяной лес сохнет на глазах, и вот, желтые, сухие, скрюченные от жара стебли трепещут и сгибаются под напором обжигающего ветра! Как же жарко... Пот катится по лицу и мгновенно высыхает, не принеся ни грана облегчения. Мне страшно. Трава вокруг начинает обугливаться и вспыхивать, травинки загораются одна за другой, все ближе и ближе!

— Мама! Мама, огонь! — Я истошно кричу, пытаюсь бежать, но гудящая стена пламени накрывает меня и падаю, бесконечно падаю в эту обжигающую, раскаленную бездну...

И вдруг приходит спасение — волна холодной воды сбивает меня с ног, тушит огонь, прохладной ладонью касается лба. Я снова слышу голос: "Шерлок, очнись, посмотри на меня". Нет, это не мама, но кто это? Я должен узнать, обязательно должен!

Сделав неимоверное усилие, я вдруг открываю глаза. Что-то вокруг меня... Комната. Все в тумане, изображение плывет. Молодая женщина с добрым лицом. Она смотрит на меня, что-то говорит. Прислушиваюсь:

— Шерлок, посмотри на меня. Ты меня слышишь? — да, это ее голос, она звала меня там, на лугу, когда я горел. Я ее знаю, как ее зовут?

— Шерлок, не уходи снова, держись, слышишь? — голос женщины все тише, я опять начинаю проваливаться в горячую тьму. — Несите еще лед и мокрые простыни! — женщина кричит кому-то, но я уже не вижу ничего. В последнюю секунду сознания вдруг вспоминаю ее имя — Эмили.

* * *

Не знаю, сколько прошло времени, но вынырнув из пучины беспамятства, я уже осознавал, кто я и где. Скорее всего, у меня еще был сильный жар, но сознание вернулось полностью. Я четко видел комнату, беленый потолок с трещинами, неровно оштукатуренные стены. Осталось лишь неприятное ощущение нереальности происходящего, такое, говорят, было на ранней стадии разработки оборудования для погружения в вирт.

Скосив глаза левее, увидел Донни, спящего на стуле возле моей кровати.

— Дональд, проснись, — мой голос невозможно узнать в этом слабом, сиплом карканье. Сглатываю слюну, делаю вторую попытку, — Донни! Проснись!

На этот раз вышло чуть громче, но все равно тихо и хрипло. Но к счастью, Дональд шевельнулся. Спать на стуле, видимо, было не слишком комфортно, поэтому сон был чутким. Пару секунд он, открыв глаза, бессмысленно таращился в никуда, потом, увидев, что я очнулся, расплылся в радостной улыбке.

— Шерлок, как ты нас напугал! Доктор сказал, что шансов почти нет, а я не верил.

— Донни, погоди, — сейчас, когда сознание вернулось ко мне, нужно было сделать самое важное, единственное, что меня в данный момент волновало. — Донни, ты должен мне помочь спасти одного человека.

— Шерлок, о чем ты говоришь? Ты опять бредишь? — Донни вскочил со стула и сделал шаг к выходу, намереваясь, видимо, позвать кого-то на помощь.

— Дональд! Стой! — я попытался резко сесть в кровати, чуть приподнял голову и снова упал на подушку, обливаясь потом от страшной слабости. — Если ты мой друг, то помоги, — прошептал я.

Видя, что Донни снова повернулся ко мне, я продолжил:

— Есть девушка, Молли... Она живет на Винтерсфилд стрит, ее там все знают, так что найти легко. Я должен принести ей 10 золотых... — внезапно я похолодел, вспомнив, что не знаю, где мои деньги. — Донни! Где мои вещи? У меня были часы и деньги?

— Все тут, — Донни показал на стол. — Тут часы, деньги, твой мешок.

— Хорошо. — Я спешил закончить, так как говорить становилось все тяжелее, слабость вновь накатывалась на меня душной волной. — Донни, я прошу тебя, если ты мне друг. Возьми 10 золотых, отнеси Молли, скажи, что от меня. Я обещал ей, а сам не смогу. На тебя вся надежда, пойми, это дело жизни и смерти! — я не знал, что еще сказать, как уговорить Дональда. Ему придется пойти на нарушение режима, а для него это было чем-то, почти невозможным.