Они успели пройти не больше километра, когда, поднявшись на очередной холм, мужчина внезапно замер.
— Постой! — он поймал ее за руку. — Смотри! Там кто-то есть.
— Где? — Фионелла всматривалась вперед, но не сразу заметила движение. — Вижу. Автомобили?
— Угу. Пригнись, лучше, если они нас не увидят, — Дейсел полез за биноклем. — Это агинаррийские машины. Вездеходы. Что они делают здесь? Тут нет дорог. Это странно.
— Может, свободники? — предположила Фионелла. — Они тоже пользуются трофейной техникой.
— Может. Хотя это и неважно. Сейчас нам следует держиться подальше и от тех, и от других.
Они осторожно двинулись дальше. Машины были уже довольно близко. Четыре полугусеничных военных грузовика, прикрытых броней и вооруженных. Можно было видеть даже людей, сидевших в машинах.
— Агинаррийцы, судя по форме, — констатировал Дейсел.
— От того не легче, — проворчала Фионелла, не питавшая симпатий ни к тем, ни к другим. — Действительно, что они делают здесь?
— Разведчики, возможно, — предположил гайонец, и вдруг выругался. — А, Даэмогос! Они поворачивают сюда.
Действительно, два из четырех вездеходов внезапно повернулись и довольно быстро направились в их сторону.
— Заметили нас? — Фио вздрогнула и пригнулась еще ниже.
— Возможно.
— Тогда бежим?
— Нет... — нехотя ответил Дейсел. — От них нам все равно не уйти. Они на машинах, да к тому же вооружены. Попытаемся сбежать, и нас просто пристрелят. Вот что, — он достал из кармана зажигалку, потом карту, взятую у гайонского пилота. — Лучше им этого не увидеть. И ни слова ни о чем, что мы видели. Мы просто пара газетчиков из "Южной Звезды", сбежали от свободников.
— Разумеется, — Фио наблюдала, как две машины остановились неподалеку от них. Теперь уже не было сомнений — их видели. Наружу выскочило несколько человек в серой агинаррийской форме, все были вооружены одинаковыми пистолетами-пулеметами, такими же, как тот, что Дейсел украл в лагере свободников.
Солдаты быстро рассредоточились цепью, ловко скрываясь среди кустов и травы. Они были профессионалами — Фионелла почти сразу потеряла из виду большинство из них. Но несколько человек остались у машин, и один вдруг громко выкрикнул короткую, резкую фразу по-дженгски.
— Приказывают нам встать и выходить, — перевел Дейсел.
— И что будем делать?
— Подчинимся. Выбора нет, — гайонец отбросил в сторону оружие и медленно выпрямился, держа руки на виду. Фионелла последовала его примеру. Дейсел что-то ответил агинаррийцу.
— Пойдем, — сказал он своей спутнице. — Помни: мы сбежали из лагеря Фронта Свободы и пытались вернуться на территории, контролируемые Военным Правительством. Вот все, что мы должны сказать. Спросят, как: отвечаем, что кто-то напал на свободников, и нам удалось скрыться в суматохе.
— Мне все это не нравится, — призналась Фио.
— Еще бы. Если бы нам повезло чуть больше, удалось бы добраться до реки Шангори, а здесь... Я задаюсь вопросом: случайно ли тут оказались эти солдаты? Они могут искать то же, что и геаларцы.
— Думаешь?
— Почему бы нет? Если геаларцы знают о... руинах, возможно, знают и агинаррийцы. Дождались, пока их армия оттеснит свободников, и сразу бросились на поиски. А нам придется очень постараться, чтобы убедить нас в том, что мы всего лишь безобидные журналисты.
— Я, кстати, такая и есть, — нервно заметила Фионелла.
— Надеюсь, они в это поверят.
Севернее холмов Ками.
— Что еще случилось? — проворчал Мориоль. — Опять партизаны?
— Возможно, — не оглянувшись на геаларца, коммодор Тагати выскочил из машины. — Все, что я знаю — кого-то поймали. Скорее всего, действительно свободников.
Он подошел к лейтенанту Синго, который без лишних слов указал вперед. Тагати увидел двух человек, которые приближались под охраной нескольких агинаррийских солдат.
— Кто это? — спросил коммодор.
— Их двое, — пояснил Синго. — Мы заметили, как они скрывались на холме и наблюдали за нами.
— Партизаны?
— Не похоже.
— Тогда, очевидно, просто пара местных.
— До ближайшей деревни километров тридцать. Я совсем не ожидал увидеть здесь людей, коммодор.
Тем временем пленников подвели поближе, и Тагати удивленно уставился на них. Это не могли быть дженгцы, лица выдавали южан, и коммодор насторожился. С какой стати здесь оказались двое южан? Может быть, геаларцы?
К еще большему удивлению агинаррийца, одной из двоих была женщина. Молодая и привлекательная, если не обращать внимания на истощенный вид, бледную кожу и грязь. Похоже, для нее и ее спутника последние дни выдались не из легких. Коммодор сдержанно хмыкнул. Что же это значит?
— Не стреляйте! — вдруг заговорила женщина. Она обращалась к Тагати, распознав в нем старшего. — Вы говорите по ксаль-риумски?
— Да, — спокойно ответил тот, изучая ее взглядом. Женщина была испугана, хоть и пыталась казаться спокойной. — Кто вы и как оказались здесь.
— Господин офицер, меня зовут Фионелла Тарено, а мой спутник — Эйрин Дейсел. Мы корреспонденты из газеты "Южная Звезда". Не так давно нас похитили партизаны. Сторонники Фронта Свободы, — женщина содрогнулась. — Это было ужасно! Они хотели держать нас в заложниках, и только чудом нам удалось освободиться. Мы несколько дней шли на север, в надежде добраться до земель, откуда уже выгнали свободников. Мы даже не знали толком, где находимся. Хвала Юнидеусу, что мы встретили вас!
Тагати продолжал изучать женщину и ее спутника взглядом. Мужчина, выглядел донельзя заурядно, и на фоне своей спутницы — красивой, несмотря на то, что ей не помешало бы принять ванну — становился совсем неприметным. Это показалось Тагати несколько настораживающим, а что до самой женщины... Она говорила горячо, убедительно, в голосе чувствовался одновременно страх и облегчение, и все же Тагати уловил какую-то неестественность. Что-то она скрывала. Возможно, и ничего особенного, просто не хотела демонстрировать, что боится агинаррийцев. Или же была шпионкой. Женщина-корреспондент — недурная легенда.
— Меня зовут Ису Тагати, я коммодор Объединенного флота, — представился он. — Госпожа Тарено, скажите, почему же вы прятались, если искали встречи с нами?
— Но, коммодор Тагати, мы ведь не сразу поняли, кого встретили. Это могли оказаться солдаты Фронта Свободы.
— Я слышал о похищении ксаль-риумских журналистов, — негромко сказал Синго по-агинаррийски. — Мужчины и женщины. Их звали именно так.
— Хм. Лейтенант, и вы верите, что пара журналистов смогла сбежать от похитителей, а затем без чьей-либо помощи, вдвоем, пройти там далеко, скрываясь от погони?
— Я не знаю. Возможно, им повезло, — ответил Синго. — Или они лгут.
— Вот именно, — сказал Тагати. — Мы не можем быть уверены.
— Тогда что делать с ними?
— Пока ничего, — Тагати улыбнулся и снова перешел на ксаль-риумский. — Я рад, что с вами все в порядке, госпожа Тарено. Мой подчиненный только что подтвердил, что о вашем похищении уже известно. Мы охотно доставим вас в столицу... — появление еще одного солдата прервало его.
— Господин коммодор. Лейтенант Синго, — доложил тот. — Мы осмотрели место, где нашли их. Там пепел. Они что-то сжигали.
— А вот это уже интересно, — прокомментировал Тагати. — Похоже, все же придется поговорить с ними. Не здесь, конечно. Они хотят вернуться в Файинг? Очень хорошо, доставим их в Файинг, а там сдадим контрразведке. Посмотрим, кто они такие на самом деле и как много знают.
Коммодор снова посмотрел на женщину и ее спутника, чувствуя беспокойство. Не могло ли быть так, что ксаль-риумцы ищут здесь то же, что и он? Исключать такую возможность было нельзя. В свое время имперские агенты смогли украсть у агинаррийцев кое-какую информацию, а значит, они должны знать хоть что-то. И не может ли быть, что Геалар и Ксаль-Риум сотрудничают? Это пугало больше всего.
— Ладно, — решил он. — Выделите одну машину, пусть доставят этих двоих в любой из наших военных лагерей, а уж оттуда их переправят в Файинг. А мы продолжим наш путь, лейтенант.
Тагати вернулся к Мориолю. Тот с любопытством наблюдал за происходящим.
— Неожиданные проблемы, коммодор?
— Не знаю, что думать, — честно признался агинарриец. — Может быть, и ничего серьезного.
— Кто эти двое? На местных жителей не похожи.
— Говорят, что они журналисты из Ксаль-Риума. Сбежали от свободников.
— Журналисты из Империи... — пробормотал Мориоль. — Проклятье, надо быть полным безумцем, чтобы по доброй воле явиться на эти несчастные острова.
— В самом деле, доктор Мориоль? Ведь мы с вами тоже здесь. Вы считаете себя безумцем?
— Как сказать... — заметил тот. — Какими словами вы сами охарактеризовали бы нашу экспедицию? Если бы кто-то заявил вам, будто бы ищет наследие древнейшей працивилизации, скрытое глубоко под землей, что бы вы подумали о таком человеке?
— Назвал бы я его безумцем, имеете в виду? — хладнокровно уточнил Тагати. — Возможно.
— Но вы не думаете, что они не в себе, — хмыкнул геаларец. — Вы думаете, что они шпионы.
— Такое тоже возможно, — ответил Тагати. — Но довольно об этом. Кто они такие на самом деле, выяснять не вам, да и не мне. У нас своя работа, и если вы не ошибаетесь, мы уже очень близко к цели.
Лакрейн.
Появление гвардейца отвлекло Арио Микаву от очередного рапорта. В последнее время информации с захваченных ксаль-риумцами островов поступало все меньше, особенно с Кехребара. Ксаль-риумская контрразведка не дремала, и, как выяснилось, их служба радиоперехвата работала успешно. Микаве стало известно о том, что несколько информаторов, регулярно отправлявших сообщения по радио, захвачены. Другие тоже замолчали, вестей от них не было, и капитан догадывался, что им повезло не больше. Еще повезло, что удалось вывезти Усубо и его отряд в первые дни, пока на острове царила неразбериха. Люди из отряда "Кийофу" уже вернулись на родину. Они славно поработали здесь, и, несомненно, в будущем для них нейдется немало новых дел. Кроме того, и это главное — Усубо был главным, что связывало Агинарру с взрывами в Сафири. Без него у ксаль-риумцев никогда не будет доказательств.
— Что угодно? — спросил Микава у воина в красном и желтом. В последнее время стражами во дворце и во всем Лакрейне были только Блистательные, обычных солдат султан распределил по казармам в военных лагерях за чертой города. После заговора иль-Кедама Ажади Солнцеподобный панически боялся изменников. Только гвардия, по его мнению, сохранила верность, хотя, по мнению Микавы, султан был еще настроен слишком оптимистично. Как учила история Ивира, Блистательные предавали реже, чем другие, но порой все-таки предавали.
— Султан Ажади Солнцеподобный желает видеть вас немедленно, — объявил гвардеец.
Микава встал, с досадой отложив доклад. На приглашение султана, само собой, ответить отказом было невозможно. Гвардеец проводил его в Эв-ур-Саваз, Зал Войны. Здесь, по традиции, заведенной еще до завоевания Гайона, султан собирал своих военачальников на совет. До сих пор Арио Микава бывал в Эв-ур-Саваз нечасто, ведь он был просто наемником-консультантом и не имел права выступать на большом Военном Совете. Здесь Ажади Восьмой собирал своих приближенных, и они занимались тем, что считали "планированием войны". До определенного времени Микаве удавалось добиваться того, чтобы решения, принимаемые в Эв-ур-Саваз, оказывали на ход военных действий минимальное влияние, но после Сафири султан, уверовавший в свою счастливую звезду (и ни на миг не задумавшийся о том, что обязан ей советникам-северянам) сорвался с цепи. Следствием этого стало нападение на Кехребар и недавняя битва в Ивирском Море. Казнь иль-Кедама, который имел влияние на многих при дворе Ажади, еще больше все усложнила. Конечно, от иль-Кедама необходимо было избавиться, бей вообразил, что, коль скоро удача отвернулась от ивирцев, пора предложить свои услуги ксаль-риумцам, но без него Микаве стало заметно сложнее влиять на события. К счастью, осталось уже недолго. Скоро настанет время возвращаться домой. Субмарина ждет сигнала.
Зал Войны был просторен и, разумеется, оформлен в официальных цветах Ивира. Желтая плитка на полу, желтая же эмаль на потолке, кроваво-красные витые колонны. На стенах — фрески, изображающие моменты воинской славы Ивира, корабли и армии под знаменами Султаната. Место самого султана было на возвышении, над ним нависал алтарь Всевластного, где над жаровнями клубился ароматический дым. Само кресло, на котором сейчас восседал Ажади Восьмой, было ничем иным, как троном гайонского базилеоса — главный военный трофей знаменитого Арифа Сурового, сокрушителя Второй Империи. Н-да, здесь, в этом зале, можно поверить, что Ивир — все еще величайшая островная держава в мире, и эпоха славы длится до сих пор, и продлится вечно. Можно поверить — до тех пор, пока не выйдешь наружу.
Ажади занял трон базилеоса, а напротив него, в ряд, уселись на расстеленных подушках несколько немолодых мужчин. Султан, как всегда после начала войны, носил ярко-алый мундир, украшенный золотой орденской лентой. На его приближенных также была парадная форма. Микава, разумеется, знал каждого из них. Четверо были гвардейцами, трое — армейскими генералами. На последнем был флотский мундир. После гибели иль-Абри дениз-паша Рамад иль-Ош был назначен командующим флотом, правда, командовать ему было уже нечем.
Микава, конечно, садиться не стал, да никто и не подумал ему предложить. Он был и остался всего лишь простолюдином, да к тому же чужаком. Наемником. Иногда ему позволялось присутствовать на Военном Совете, но говорить он не смел, за исключением тех случаев, когда кто-то из ивирцев задавал ему вопрос. Агинарриец отступил в тень колонн. Ажади блеснул глазами — он, конечно, заметил появление "консультанта", но не подал вида.
— Начнем, — произнес султан. — Я хочу знать, какие вести поступают с Кехребара.
— Ксаль-риумцы продолжают накопление сил. В порту собраны корабли, — сказал высокий стройный мужчина в гвардейском мундире. Это был усти-гинель Малек ай-Шаан, сын одного из наиболее влиятельных вельмож. Малек был моложе большинства остальных присутствующих — лет около тридцати. Его усы были невелики и аккуратно подстрижены, чем он также являл контраст с большинством ивирцев, любивших украшать свои физиономии огромными усами, бородами и бакенбардами самых невероятных форм. Ажади ценил Малека, и считал его одаренным офицером, хоть до сих пор тот не успел прославить себя иными победами, кроме как на дуэлях и над столичными красотками.
— Вне всякого сомнения, — добавил гвардеец постарше, коренастый и широкоплечий, — наступление на Янгин начнется со дня на день.
Этот был дальним родичем Малека, звали его Гессар иль-Фах. Отношение между этими двумя были довольно скверные, вот и сейчас ай-Шаан бросил на иль-Фаха мрачный взгляд, явно недовольный его вмешательством.
— На Сафири вернулся префект Дэвиан Каррел, да будет проклято его имя, — процедил он. — Также там находится командующий имперской западной армией Дариус Лютиэн. Тем самым, действительно, напрашивается очевидный вывод, — слово "очевидный" Малек подчеркнул, вызывающе глядя на родича. — Они готовы к наступлению на Янгин.
