— Может их взять?
— А монеты они успеют заработать? Или у них есть? Передавать свои другим нельзя, если ты забыл.
— Надо узнать. Может, и заработали чего. Давно уже в крепости.
— Ну, тогда чего же не взять с собой? Да и спрашивать им не надо нас, если денежки есть. Бани то не наши, — улыбнулся Арм.
Серебро у Винта с Стиком нашлось и, проснувшись, они ввосьмером направились в бани. Винт и Стик до этого обходились стиркой и помывкой за медяк, и в банях их восторгу не было предела. Лед и сам успел соскучиться по расслабляющему блаженству, которое дарила теплая вода. Как мало порой надо людям. Вдоволь навалявшись в местном джакузи, Лед вышел из этого райского места, словно заново рождённый.
На выходе из бань они увидели пару монахов.
— Может это любовь! — заорал Гнол. Храмовники, злобно оглядываясь, проследовали на центральную площадь, не проронив ни слова.
— Как у них с этим делом, кто в курсе? — спросил Винт. У старателей, говорят, после пустыни всё спокойно, а храмовники-то как выкручиваются?
— А кто их знает? Нас не трогают и то дело, — заржал Срам.
Так под шуточки они дошли до центра. Винт и Стик пошли в барак, а Леду предстоял ещё один день напряжённых тренировок. И не только ему. Все гладиаторы двадцать седьмого сегодня дружно махали деревянными мечами. У Трора был бой на арене, а Брут пошёл зрителем. Поэтому сегодняшняя тренировка была совместной. Остальные парни были в курсе, что Леда теперь тренирует Трор, и здорово удивились, когда они с Армом зашли в зал двадцать седьмого барака. Такая тренировка гораздо больше нравилась Леду. Атмосфера была весёлой. Несмотря на два предстоящих боя никакого напряжения не чувствовалось.
* * *
— Бой гладиаторов двадцать седьмого барака. Лед против Зева. До начала боя сорок ударов.
На противоположном краю уже помахивал клинком Зев. Храмовник отдал Леду саблю. Услышав уже привычное "Вперёд!", Лед не спеша направился навстречу противнику. После нескольких кругов Лед перешёл к атаке. Неспешно наращивая темп, он всё больше замечал провалов в обороне Зева, но использовать их не спешил. Чутко следя, чтобы не получить неприятного сюрприза в виде контрудара или не дай бог попытки подставиться под клинок, ведь всякое бывает, Лед плавно выматывал противника. Стараясь не увеличивать скорости и не использовать чего-то сложного Лед просто давил беспрерывным натиском. Очень быстро даже от такого темпа Зев начал выдыхаться. Когда движения соперника слишком замедлились, Лед ударил по кисти, а потом сразу в бедро чуть ниже таза. Зев попытался сменить руку, но поединок был решён и Лед легко повредил и вторую кисть. Через десяток ударов сердца над ареной прогремело сообщение о победе Леда.
Оглянувшись на поединок, он понял, что всё же не смог полностью сохранить свои козыри скрытыми. Скорости он не показал и в половину, ни одного сложного удара не применил. И всё же та лёгкость, с которой он победил Зева, как аккуратность ранений, явно показывали, что поединок для него оказался чрезвычайно лёгким. Эта лёгкость без сомнения всем присутствующим о многом сказала.
"Плевать, мне в ближайшее время предстоят и не такие победы. Скорость постараюсь светить по минимуму, а остальное ерунда".
С арены они выходили впятером. Гнол победил Траса в довольно затяжном бою, и они увлечённо обсуждали поединок. Зев сказал про поединок только пару фраз.
— В атаке ты похож на надвигающийся строй колесниц. Как-то совсем непробиваемо выглядишь. Аж жуть берет.
— Я же старался аккуратно.
— Я рад, что наш бой позади и ещё рад, что ты будешь нашим чемпионом. Без вариантов. Скоро у нас будет самый удачливый барак. Шестой барак, говорят, больше года на вахтах не был. Уверен, ты побьешь рекорд шестого. И семнадцатым закусишь.
— Поглядим, — улыбнулся Лед.
"Но чемпионство не выход", — подумал он про себя. — "И где этот выход пока не ясно".
На выходе им всем кроме Арма объявили новых соперников. Леду предстояло через десяток сразиться с Гнолом, а Зеву — с Трасом. Срам похоже на этот десяток оставался без боёв. Мимоходом Лед заметил, что стал привыкать к местному аналогу недель — десяткам, десятичное исчисление родной Земли конечно упрощало подобный переход. Странно, что дни десятка не имели особых общих названий. Они отличались по странам, городам и порой даже профессиям. Лед даже не стал забивать себе голову, тем более что в крепости ими никто не пользовался за неимением у старателей календаря как такового.
Они направились в кабак. До вахты оставалось пол десятка. Видимо поэтому следующие бои им назначили так не скоро. "После вахты страхи узников крепости станут ему понятней", — думал Лед. — "Я и сам могу измениться совсем не так, как хочу".
Он никогда не считал себя слишком сильной личностью. А проверить свой болевой порог представлялось к счастью не часто. Зубы, болевшие в детстве, испытанием явно считаться не могут. С другой стороны и слабаком он не был, от боли никогда не рыдал. "Прорвёмся".
* * *
Приближение вахты с каждым днём чувствовалось всё сильнее. Все вокруг ходили хмурые, шутки совсем исчезли. Некоторых сокамерников откровенно трясло. Сосед снизу начал кричать во сне, ко всему прочему еще и не давая выспаться. Лед тоже стал проникаться этой гнетущей атмосферой, из-за чего становился всё более нервозным. За три дня до вахты он отменил спарринги для своих ребят. Оставил только физические нагрузки и монотонную отработку, не требующую особой концентрации внимания.
А вот ему самому Трор с Брутом таких поблажек не дали и тренировки давались с большим трудом. К тому же к прежним страхам неизвестной боли добавились новые опасения. Лед сообразил, что из-за земного происхождения может иначе реагировать на магический ожог. Это грозило чрезмерным вниманием со стороны храмовником и крахом последних надежд на освобождение. Нервозность Леда подскочила до небес, и он панически искал выход. Как всегда он видел только один способ прояснить ситуацию — обратиться к Торту. Сложность была в том, что последний, в преддверии вахты, не блистал общительностью и дружелюбием.
— Удачного дня, Торт, — подошёл после обеда за два дня до вахты Лед к своему главному источнику знаний о магическом мире.
— Удачнее видали, — хмуро отозвался тот. На нервной почве на него, похоже, напала лютая чесотка.
— Мог бы ты рассказать о вахте хоть немного. А то что-то чем дальше, тем страшнее, — попытался надавить на жалость Лед. Тем более, что он, практически, не кривил душой.
— Дрянь эта вахта, о чем тут говорить?
— Вот почему бы, например, вообще не срывать половину кристаллов, как бы не замечая их. Всё же легче получится.
— Думаешь, самый умный? Кристаллы чувствуются за пару шагов ноющей болью, особенно в ногах. А позади идёт монах и их дополнительно слышит или видит — не уверен. Видимо, заклинание у них какое-то имеется. Так что если ты попытаешься пропустить хоть один кристалл, то тебе конец.
— А на магов кристаллы по-другому действуют?
— Не совсем, — было видно, что Торт разговорился и даже увлёкся рассказом, — действует так же, но их внутренняя магия немного подавляет влияние кристалла. Возможно и боль от срыва у них меньше. Я слыхал, что сильный маг способен срывать мелкие кристаллы, не ощущая боли вообще. Но это касается вольных, а про храмовников я в этом смысле мало что знаю.
Тут Лед вдруг сообразил, что он ни разу не задумывался о собственных магических способностях. Возможно он тоже маг? Ведь на Земле ему иногда казалось, что он способен на большее. Ничего конкретного не получалось, но чувство глубоко внутри было. Или просто мечта. Как бы там ни было, но сам факт попадания в другой мир говорил о многом. И он, как дурак, ни разу даже не попытался проверить, не маг ли он сам.
— Торт, а как можно проверить, что человек — маг?
— Тест на наличие магических способностей дело сложное и комплексное. Очень важно провести самую всестороннюю проверку, иначе можно запороть огромный талант мага огня, превратив его в посредственного мага воды, который из-за такой ошибки в дальнейшем может совсем потерять способности или даже погибнуть. Понимаешь, у души есть два основных магических проявления — это аура и карма. Точнее иногда карму считают одной из характеристик ауры. Но обычно её выделяют, так как она является определяющей для мага. Ошибки с определением кармы фатальны, а все остальные возможности просто раскрываются в той или иной мере в зависимости от обстоятельств и возможностей. Карма определяет склонность к определённому виду или видам магии. Светлой, темной, природной, стихийной, божественной. Если у человека ярко выражена какая-то стихийная составляющая, то попытка развивать противоположную стихию может привести даже к потере способностей или смерти. То же со светлыми и тёмными направлениями. Развивая направление, которое отторгает его карма, человек замедляется в развитии, а сильные всплески магических энергий не расширяют его способности, а разрушают ауру и могут убить его.
— Значит, есть божественные маги? И у них нет шансов выбрать не служение богу?
— Нет, эти становятся великими жрецами. Они настолько искренни в вере, что у них не остаётся выбора. Это скорее следствие воспитания, наложенное на карму. Такие жрецы не способны ни к какой иной магии. Обычные храмовники-маги, как правило, идут к жреческой магии в поисках лёгкого пути. А потом развивают свою кармическую сторону магии. Но боги такое не поощряют. Чем сильнее развивается естественная магия в человеке, тем сильнее его аура отторгает божественную. В итоге бог теряет власть над таким магом. Поэтому жрецами становятся через сложный ритуал, после которого переход к естественной магии смертелен. Именно поэтому нет сильных божественных магов. Иначе бы боги давно владели этим миром. Магия каждого конкретного бога довольно узко направлена. Поэтому, без дополнения естественной составляющей, такие маги как калеки. Они мало на что способны. Раскрыть же свой потенциал полностью им мешает ловушка божественного ритуала. Поэтому они развивают по минимуму несколько основных направлений, и тут же останавливаются, не двигаясь в развитии дальше. Страх переступить черту — вечный спутник божественных магов. Это, как правило, одарённые дети из глухих деревень или вообще без магических способностей. Последним подобное служение может пойти даже на пользу. Многие считают, что в следующей жизни они рождаются уже с полноценными магическими способностями.
-Так как можно распознать наличие магических способностей у человека? — Лед нетерпеливо попытался вернуть разговор в русло интересующей его темы.
— В этой проклятой пустыне практически никак.
— Это почему? — опять тупик и неудача, они словно преследуют Леда.
— Распознать карму способна только коллегия специалистов. Это возможно в большой магической школе или университете. Способен ли ребёнок к магии вообще определить, конечно, гораздо проще.
-Только ребёнок?
— Нет, любой человек. Просто раннее обучение даёт лучшие результаты. В твою глухомань не приходили маги набирать учеников?
— В моей глухомани о самой магии даже не слышали, — сказал Лед абсолютную правду.
— Так ты хочешь провериться на магический талант?
— Было бы неплохо.
— Но в этой пустыне это невозможно, к сожалению, как я и сказал.
— Но хотя бы способность к магии проверить?
— Пустыня высасывает магическую энергию. Полностью. На территории, защищённой храмом, исключением является магия, дарованная Аткатом. Если ты не жрец, то в тебе нет ни капли манны. Какие тут проверки? Без маны, то есть внутренней магической энергетики ауры, никакой магии сотворить невозможно. Ауру тестируют на способность поглощать внешнюю магическую энергию и преобразовывать её в ману, способность накапливать эту энергию в ауре, способность построения сложных компонентов и способность выплескивать нужные объёмы. Все эти способности со временем развиваются в той или иной степени. Но если нет манны, то проверить что-либо совершенно невозможно.
— Значит, даже самый сильный маг не сможет противостоять силе пустыни?
— Величайшие архимаги смогли побороть пустыню и воздвигнуть свои башни в самом её сердце. Но это уже совсем другой уровень магии. Я и простую проверку провести не смог бы. У меня нет, к сожалению, достаточных магических способностей и умений.
— Печально.
— А что бы тебе дало это знание? Даже имея предрасположенность к магии, ты бессилен в этом кристаллическом аду, — Торт задумался на миг, а потом радостно выкрикнул: — Есть один способ. Он позволяет проверить способность пропускать сквозь себя магию. Это одно из заклинаний архаики. Это древнейшая высшая магия. Эти заклинания срабатывают всегда. Маны не требуют, так как поглощают окружающую магическую энергию, независимо он её типа. На самом деле известно про два таких заклинания.
Первое заклинание ухода. Именно его применяют архимаги. Для его применения нужно добиться такой невероятной магической пропускающей способности, что к этому идут тысячелетиями. Само заклинание не известно никому постороннему. Большинство высших магов его не знают и узнают путём огромнейших услуг тем архимагам, которые владеют ним.
Второе заклинание общеизвестно. Его порой применяют бродяги в самой глухой деревенской таверне. Это протрезвляющее заклинание. Оно срабатывает даже при отсутствии магических способностей. Но протрезвит только тебя. Если рядом с тобой протрезвеет кто-то ещё на расстоянии метра, то способности у тебя имеются и есть шанс стать магом. Ну а если зона трезвости накроет всю харчевню, то ты прирождённый маг. Правда, за такое некоторые постояльцы могут намять бока. Один архимаг подобным образом протрезвил целую осаждающую армию во время внезапной ночной высадки врага. Там накрыло еще и весь город. По легенде, у этого заклинания есть вторая часть — исцеляющая. Она утрачена безвозвратно. А ведь им можно было бы исцелять целые города! При пандемиях незаменимая вещь была бы.
Но с таким заклинанием тебе рисковать не стоит. Если краем зона трезвости заденет храмовника, то проблемы всем старателям обеспечены.
— Что за заклинание?
— Я-то его произнести могу — у меня почти нулевые способности, так что даже тебя едва заденет. А вот ты не повторяй. Хотя для выполнения заклинания нужно желать, чтоб оно исполнилось. Как бы приказывать всему миру исполнить его.
— Ясно.
— Ин вино веритас!
Видимо глаза Леда полезли из орбит, так как лицо Торта тоже приняло крайне озадаченное выражение.
— Твою мать! Латынь!!! — не сдержался Лед.
— Что? — не понял Торт.
— Ты знаешь этот язык?
— Какой?
— Ну тот, которым произнёс заклинание. "Истина в вине".
Лицо Торта выражало ошеломление переходящее то в ужас, то в недоверие, то в надежду.
— Если бы я знал этот язык, то был бы самым могучим архимагом всего мира. Я бы повелевал богами, как своими вассалами. А ты знаешь этот язык? — с благоговейным ужасом проговорил Торт.
— Нет, только эту фразу и знаю, — печально произнёс Лед. Он слышал ещё парочку поговорок и фраз, но ни одной не помнил. Почему он не мечтал стать врачом и не учил латынь на Земле. Ведь перед ним раскрылись бы невиданные возможности. Но сам факт, что латынь здесь это язык абсолютной магии — крайне интересный. Значит, связь этого мира с Землёй намного больше, чем ему казалось. Возможность вернуться теперь выглядит более реальной. Вот только надо сначала выбраться из этого проклятого места. Точнее из благословенной Аткатом каторги.
