Снегирь и Волк

— Отрабатывали элемент неожиданности, — выкрутился Гилмор.

— А твой поцарапанный зад тоже входил в этот элемент неожиданности?

Бета промолчал или кивнул, Полина не видела. Минута тяжёлой гнетущей тишины. Потом Рейнгольд присел перед волчицей:

— Смотри на меня!

Она послушалась мгновенно, беспрекословно, как никогда ощущая силу вожака. Взгляд скользнул по мощной груди, по рукам с перекатывающимися мышцами.

— С тобой мы ещё поговорим. А сейчас уберёшь здесь всё! Поняла?

Полина, подрагивая от бешенства, ждала, пока волки уйдут, потом выскочила на улицу, взахлеб глотая холодный воздух. И побежала.

Бежала долго. Розовый язык вывалился из пасти, сердце грохотало в груди. Волчица замерла посреди снежной пустыни и отчаянно завыла. Ей было так себя жалко! Она действительно последние месяцы пахала как проклятая, чтобы заслужить отдых. И наказание альфы было несправедливым! Даже если волки виноваты, она готова к дополнительным занятиям и тренировкам. Да она спать не будет, всю кухню вылижет, но не лишать поездки в Маоту!..

Волчий вой пронёсся над заледенелой землёй, обгоняя усилившийся ветер. Начиналась метель. В снежных вихрях растворялись очертания опостылевшего замка. Жалобный вой прорвался сквозь пургу к до сих пор чужому небу. Словно отвечая волчице, из-за облачка выглянула Буланга или Буланлаки. Какая к чёрту разница?! Оборотница легла на снег и заплакала. Теперь, после нападения на бету, Виттур её точно никуда не отпустит, снова накажет.

Вместе со слезами выходили скопившиеся внутри за это время обиды, возмущение, злость — всё то, что она боялась продемонстрировать другим ради каникул в Маоте. На смену пришли пустота, равнодушие и смирение. Дикое одиночество и ощущение собственной ненужности. Полина была словно воздушный шарик, который долго надували-надували, а потом спустили воздух и выбросили за ненадобностью. Такого опустошения не было даже после укуса Корна и осознания, кем она стала. Волчица просто смертельно устала. Слёзы иссякли, оставив заиневшие следы на морде. Укрывшись от ветра за снежным заносом, оборотница свернулась клубком и слушала метель.

Полина провела в снегах несколько часов, пока не улеглась пурга. Наплакавшись, выплеснув всю боль и отчаяние, волчица на дрожащих от нервного напряжения лапах потрусила домой. Альфа с волками ужинал, судя по свету в столовой и голосам, долетавшим оттуда. Мысли о еде вызвали тошноту. Решила не идти, плевать на недовольство Виттура. Уже один фиг за что получать! В комнате непослушными руками натянула штаны, майку и пошла мыть заляпанный кровью пол.

Шорх!.. Шорх!.. Тихо шуршал абуг по мраморным плитам. Из столовой долетел взрыв мужского смеха. Полина не слушала, не замечала изредка снующих туда-сюда слуг. Лишь на пару минут отвлеклась, глянув в окно на успокоившуюся стихию, и вновь склонилась над полом. Шорх!.. Шорх!.. Светлый мрамор прорезали синие извилистые линии, образуя на полу своеобразную речную систему. На Нил похоже, если хорошо присмотреться...

... — Лёша, а что это у тебя творится?

— Ну, мам!.. Я знаю, что свин и место мне в сарае у корыта. Но ты посмотри: это же Нил — священная река, мать всего сущего!..

— Чему ты там улыбаешься? Моей крови?

Полина, выдернутая из своих воспоминаний, подняла на оборотней глаза. Те ожидали чего угодно, но такого счастливого лица у неё не видели никогда. А когда волчица опомнилась, и счастье в глазах сменилось привычной настороженностью и горечью, мужчины почувствовали себя неловко и торопливо вышли на улицу. Владий обернулся на двери, за которыми женщина продолжала мыть пол.

— Хотел бы я знать, о чём она думала до нашего появления.

Ансур криво улыбнулся и спросил Родика:

— Может, отстанешь от неё? Полина уже едва на лапах держится. У меня дочка больше весит, чем она.

— У меня приказ, Ан...

...

— Ян, привет!

— Привет, Полинушка!

— Как вы там? Повеселились на Имболк?

— Да как всегда, — пожал плечами оборотень. — Я жду Остару. И тебя.

Полина выдохнула:

— Ян, прости, но я не прилечу.

Минуту было тихо. Потом Грис начал орать:

— Как не прилетишь?! Почему?!

— Извини, Ян.

Серый вожак выругался:

— Это Рейн запретил?

Оборотница устало вздохнула:

— Мы завалили "скачки".

Полина слушала ругань волка и уже жалела, что позвонила. Оборотень, выкричавшись, заволновался:

— Ты хоть не пострадала?

— Нет. И, Ян, пожалуйста, ничего не делай! Меня опять накажут.

Мужчина буквально клокотал от гнева:

— Он ещё и наказывает тебя?!

Полина прикусила язык, но было поздно.

Глава 23

Серый и Чёрный альфы сидели в одном из популярных ресторанов Маоты, не обращая внимания на поражённые взгляды со всех сторон. Оборотни не враждовали, но и особой приязни между ними раньше не наблюдалось. А когда Рокас убил единственного брата Стаха, Серая стая всерьёз готовилась к войне.

Стах Карнеро нервно барабанил пальцами по столику:

— Я говорил с Полинкой сегодня. Она боится.

— Конечно, боится! — нахмурился Грис. — Одна, среди оборотней, которые её не любят. А ещё Рейн, от одного вида которого не по себе становится. Как ни спроси — всё она не готова. Ты заметил, кстати, что Полина отключила изет-функцию на гилайоне?

— Заметил, — Карнеро нахмурился.

— Что она скрывает?

— Значит, так! — Стах не любил долгие разговоры, предпочитая действовать. — Вытаскиваем её оттуда и дело с концом. Пускай потом сама выбирает, где жить и с кем. Иначе в один прекрасный день будем дуэтом выть над ней последнюю песню.

— Согласен, поэтому и позвал. Даже кое-что придумал.

Карнеро хитро усмехнувшись, заметил:

— Серый, тебе в Совет надо, там интриги будешь плести.

— Я подумаю, — отмахнулся Ян и начал рассказывать: — Мы полетим в Эллари-Зари.

— Без приглашения? На территорию чужой стаи? — то ли уточнил, то ли напомнил Стах.

— Мы же альфы. Рыжего с собой возьмём за компанию.

— Арлаг не согласится, — уверенно заявил Чёрный. — К тому же там Владий, а Беренгар его видеть не...

Грис даже не дослушал:

— Согласится. Это я беру на себя. Как и правдоподобный повод для нашего появления.

— А там под шумок?.. — предположил Стах.

— Нет. С Белыми это просто так не пройдёт.

— А что?

— Хочу, чтобы Беренгар увидел, что Полина готова к испытаниям. А потом поднять на Совете этот вопрос.

— А если испытания назначат? — Карнеро с тревогой посмотрел на Гриса.

— Стах, Полина их пройдёт. Родик Гилмор отправил её на "скачки". Тебе это ни о чём не говорит?

— Тогда почему Рейн этого не делает?

Серый пожал плечами.

— Полетели. Может, узнаем.

...

Рейнгольд незаметно разглядывал Чёрную волчицу в отражении стекла. Боится! И эта тоже боится! Раньше его это мало интересовало. Он всегда знал, что сила и своеобразная внешность вызывают если не ужас, то закономерное опасение. Его боялась не только волчья стая, но и остальные жители окрестных земель. Знали, в случае чего расплата будет неминуема. Неважно, сколько времени пройдёт, неважно, кто ты по рождению и сколько у тебя влиятельных знакомых, Виттур был одинаково жесток ко всем, нарушившим закон, наказывал всегда по максимуму. И даже правитель Эллари-Зари считался с Рейнгольдом, сделав своим наместником в северных районах, которые занимала ледяная пустыня. Король Матиас ІІІ предпочитал не ссориться с оборотнем. Наоборот, от союза с Белым волком эллариец получал сплошную выгоду: контроль за малонаселённым северным краем, куда долгое время приходил в поисках убежища всякий сброд, отлаженная работа по добыче менсаха, с которой казна получала свою долю. И плюс заключённый договор о военной помощи в случае нападения на королевство. Поэтому Рейнгольд Виттур с того самого момента, как стал альфой, привык к уважению, беспрекословному послушанию и благоговейному трепету. С этой оборотницей было по-другому. У него всё чаще возникало чувство, что Чёрная волчица не следует за ним, как другие члены стаи. Она идёт рядом. А самое странное, даже ДИКОЕ — ему это нравилось.

Сейчас женщина занималась тем же: разглядывала альфу. Неуютно переминалась с ноги на ногу, заложив руки за спину. Короткие волосы (убил бы парикмахера, превратившего миловидную женщину в практически мальчишку!) открывали лицо — настороженное и обречённое. Ну-ну, знала бы ты, какую аферу твои дружки начали!

— Я настолько уродлив? — не выдержал оборотень, заметив её очередную неприязненную гримасу.

— Что? — Полина вынырнула из собственных тревожных мыслей.

— Твоё отражение, — коротко пояснил вожак, кивнув на оконное стекло.

Волчица недовольно нахмурилась. Злилась на себя: надо быть бдительнее, но ответила спокойно, даже нехотя:

— С лица воду не пить.

— Это снова какая-то пословица вашего мира? — догадался альфа.

Оборотница кивнула, но не стала развивать тему. Сейчас её больше интересовали насущные вопросы, касающиеся недавнего происшествия. Виттур тоже понял это.

— Ты неплохо держалась вчера... во время тренировки. Ведь эта была тренировка?

— Д-да, — выдохнула женщина, неуверенно кивая.

Рейнгольд повернулся и подошёл, остановившись в шаге от волчицы. Полину парализовывал его пугающий взгляд, казалось, он выворачивает наизнанку.

— В ином случае нападение на бету... — мужчина внимательно следил за выражением на её лице. — Вызов?

Оборотница опустила голову, всем своим видом демонстрируя покорность и признание его силы.

— Нет, альфа.

Волк удовлетворённо кивнул:

— Хорошо, пусть будет так. Родик не в обиде, даже доволен твоей находчивостью и скоростью, — Рейнгольд немного помолчал, потом скривил уголок рта в подобии улыбки: — Я предлагаю тебе сделку.

Женщина тут же подобралась:

— Сделку? Какую?

Виттур с интересом наблюдал за ней: настороженная волчица, засунув руки в карманы, была похожа на ларка на ветке... или на того же снегиря, жаль кофточка не красного, а жуткого зелёного цвета, из-за которого лицо приобрело болезненный оттенок.

— Ты отправишься на самую обычную охоту. И если она будет удачной, я разрешу тебе покинуть Эллари-Зари и повидаться с друзьями.

— Вы серьёзно?

Мужчина улыбнулся:

— Более чем. Мы полетим в Ханорум и встретим Остару в доме моих знакомых. Насколько я знаю, у тебя есть друзья и среди волков, и среди людей. Собрать всех будет удобнее на нейтральной территории. Ты согласна?

Полина насторожилась ещё больше от непривычно мягкого, если не сказать ласкового, голоса мужчины. Она боялась вздохнуть, чтобы не спугнуть удачу.

— Согласна!

Рейнгольд вернулся к окну, тем самым намекая, что разговор закончен.

Вечером Полина со Сварном сидели на кухне и пили кофе. Серому волку пришёлся по душе ароматный напиток, и они редко, из-за постоянной занятости оборотницы, но встречались на кухне за чашечкой кофе. Говорили на самые разные темы, порой к ним присоединялась и Айне Тиссен.

— ...Странно всё. Охота эта. Рейнгольд никогда не страдал азартностью, чтобы заключать сделки с учениками. Я думаю, альфа с бетами хотят научить тебя убивать, — поделился Сварн своими предположениями. — Ты же не смогла убить мага, хотя держала его за горло?

Женщина согласно кивнула и призналась:

— В лесу я вспомнила Корна. Напав на колдуна, я сделала как он...

— Это инстинкт, Поля. Волки убивают своих жертв быстро, в идеале с одного раза.

Волчица глотнула горячий напиток:

— Не знаю, смогу ли...

— Родик поможет. Он идёт с нами.

— Почему не Ансур?

— Не знаю, мне не объясняли, — мужчина пожал плечами и предвкушающе улыбнулся. — А я люблю охоту: выслеживать, читать следы.

Полина хмыкнула:

— Ты же Серый. Серые — лучшие охотники. Почему ты пошёл учиться к Виттуру?

— Пошёл? — вытаращился Сварн. — Поля, это не школа и не университет. Альфа сам выбирает себе учеников и приглашает в своё логово. Это великая честь — быть воспитанником вожака. Мой отец — пришлый в этих краях. И сколько себя помню, ему всегда приходилось с боем доказывать, что он может здесь жить, и жить достойно. Как только меня заметил Виттур, всё изменилось. Отцу дали повышение, которого он добивался почти пять лет, мать пригласили в городской совет женщин, сестру приняли в гимназию, хотя до этого не брали, говорили мест нет.

Волчица не сводила глаз с приятеля:

— За что тебя выбрали?

— Не знаю. Может, именно за то, что я Серый. Чем плохо иметь собственную ищейку?

— Не только, — раздалось от двери.

Сварн и Полина подскочили, испуганно глядя на Рейнгольда, стоявшего у входа, синхронно опустили головы. Альфа вошёл в почти пустую кухню, принюхался:

— Что это за запах? Я чувствовал его даже в холле.

Оборотница растерянно кивнула на чашки:

— Кофе.

Виттур недоверчиво тряхнул головой, быстро подошёл к столу, взял раскрытый пакет и попытался прочитать надпись на незнакомом языке. Поднял на волчицу изумлённый взгляд:

— Контрабанда с Земли?.. Карнеро с Грисом совсем из ума выжили, внаглую посылая тебе подобное?

И Полина в нелепой попытке выручить друзей предложила:

— А вы не хотите попробовать?

Мужчина моргнул. В некой нерешительности помолчал минуту, потом кашлянул:

— Ладно, давай!

Женщина стала варить свежий кофе, суетясь у плиты. Рейнгольд пристально наблюдал за оборотницей. Сварн — за альфой. Все молчали. Волк принюхался к дымящемуся напитку, настороженно посмотрел на Полину:

— Очень сильный запах.

— Узнаваемый и запоминающийся, — с улыбкой поправила женщина и удивлённо посмотрела на Серого, который накрыл свою чашку рукой: — Не будешь?

Каминский поднялся:

— Я после него плохо сплю, а завтра ранний подъём. Так что, с вашего позволения, пойду к себе.

— Тебе тоже вставать рано! — напомнил Виттур волчице.

Полина покачала головой:

— Кофе на мой сон не влияет.

Мужчина проследил, как она берёт чашечку и делает глоток, жмурясь от удовольствия. Повторил за ней. Посмаковал тот самый преславутый кофе и прислушался к собственным ощущениям.

— Ну как? — не вытерпела оборотница.

Рейнгольд помолчал немного.

— Честно говоря, не знаю, — признался он. — Вкус так себе, но запах приятный.

— Тогда выпейте ещё!

Виттур сделал несколько глотков, потом заметил:

— Чем-то на агашевый чай похоже.

— Я знаю, — улыбнулась волчица.

В ответ насмешливо прозвучало:

— А я знаю, что ты пила этот чай по несколько раз на дню.

— ...А он вызывает привыкание. Бета Ансур говорил, — улыбнулась женщина и, чтобы увести оборотня от неприятной для себя темы спросила: — Альфа, а почему возникла такая путаница с растениями и животными? И земные, и местные — геблянские.

— Гебианские, — поправил мужчина. — А сама не догадываешься? Многие растения уже были здесь. Некоторые принесли с собой переселенцы с Земли. Что-то прижилось так. Что-то подстроилось под местные условия. А что-то, как твой кофе, не смогло адаптироваться.