— Ну, привет тебе, Луны Дочь, — проскрежетал он своим скрипучим голоском. — В курсе, что за фигня ночью творилось?
— Ты про крыс? На шахте кристаллов мы обнаружили десяток и прогнали. Но теперь туда есть ход из подземья, и туда опять могут заявиться эти серые пакости.
— Они и к нам попытались прорваться, но на пушку и пищали фиг рассчитывали. Да и предупреждение твое очень кстати было, вот уж спасибо, — тренькнул лог о повышении отношений с гремлинами поселка Рудный на пять единиц. — Крысюки прямо в ловушку прибежали, тут мы их и накрыли. И хорошо экипированы, заразы, вот что фигово-то. Против нас тройку крысодлаков под командованием лейтенанта с сержантом выставили и даже шаман приперся. Остальное фигня было, солдатская шушера. Ничего, справились. Фиг им, а не гремлины!
— В шахте были солдаты и один сержант, — ответила я. — Вы много уничтожили врагов?
— Трех крысодлаков с лейтенантом и шамана, остальные пофиг, но там тоже дофига было. А вот нефиг было прямо на пушку лезть, она там не для антуража воткнута!
— Мы убили на шахте всего шесть крыс, остальные сбежали без оглядки. Если они уже были побиты вами, то тогда понятно, почему.
— Хорошо их покрошили, фиг очухаются скоро. До конца недели можно особо не напрягаться. А там мы еще пару каменных големов зафигачим. Правда, одного нам разобрали нафиг, уже не починить.
— Я, вот, не соглашусь. Ты же про оборотней уже слышал, Ржавокрюк. А у меня есть сведения, что крысы с ними сговорились, и в следующий раз придут числом побольше, да не одни. Еще и гноллы с ними могут прийти.
— Гноллы-то, может, и придут, да только от силы треть возможного. Там у них свои терки, мы это давно знаем. Ну да фигня это, все равно припрется много, и ты права, Темная, могут и снести все нафиг. Что предлагаешь?
— Если кратко, то с вас присяга, 15% налога и 500 монет неделю с таверны и столько же с мельницы, только не говори мне, что их нет.
— Мельница у нас не та, эта порох делает, — буркнул Ржавокрюк. — С нее платить не будем.
— Что, у вас и бомбы в продаже имеются?
— А то ж! Не то, чтоб дофига, но нам хватает. Можем и тут продавать, коль лавку откроем. Всякой фигни на обмен у нас хватает.
— А пищали делаете?
— Эх, уж чего нет, того нет. Пушка, пищали да дирижабль нам от старых времен остались.
Из разговора постепенно выяснилась общая картина. Эти гремлины были отправлены работать на шахте каким-то магом, на которого они и трудились. Таскать руду было далеко, вот он и организовал один дирижабль, как транспорт, дал несколько железных големов, пушку и пять пищалей для самозащиты — и отправил экспедицию. Те обустроились на месте, и начали добывать руду, таская ее дирижаблем. Вот только в один прекрасный день явившиеся к башне мага с грузом гремлины обнаружили развалины. Орочья орда прошлась. Собрав немногочисленных уцелевших и все, что могло пригодиться на новом месте, гремлины вернулись к шахте, и постарались самоорганизоваться. Сил и возможностей у них хватало. Вскоре возник поселок Рудный, в котором к нашему появлению уже функционировали глиняный заводик и пороховая мельница. Добытую руду и всякие кустарные мелочи гремлины таскали дирижаблем на свободный рынок за рекой на юге, закупали, в основном, нужные им ресурсы. Так и жили.
— Каждую пятую бомбу откладываете в мой арсенал, — заключила я. — Еще одну из пяти обязательно выставляете на продажу в лавке, которую откроете в моем городе. Остальные используете на ваше усмотрение.
— Фигня вопрос, — согласился как-то слишком покладисто Ржавокрюк. — Но тогда налог с лавки просим не более 10%.
— 15%. Для единообразия.
На самом деле не говорить же, что я и планировала запросить 10%? В результате Ржавокрюк остался довольным тем, что выторговал свои условия.
— Големов у нас мало. Фиг ли, пару каменных или четыре глиняных в неделю только и можем в строй ставить. Глиняных кукол вообще в драку бросать даже не смешно. Заводик невелик, да ресурсов маловато. Таверна еще... Да, у вас-то тут таверну смастерячить можем?
— Налог тебе известен, строите своими силами.
— Еще... Нам бы помочь литейку сделать, — как-то подхалимски залебезил Ржавокрюк. — Мы-то и сами можем, да ни денег, ни материалов. Как сделаем, так и железных големов зафигачим. А там и пушки да пищали смогем, пусть и не сразу.
Гремлинские пушки и пищали, конечно, звучали сильно, но в мире Меча и Магии представляли собою устройства, одинаково опасные как для стрелков, так и для мишеней. Кроме совершенно безбашенных или слишком уж уверенных в своих изобретениях гремлинов, ими никто не пользовался. Но, тем не менее, тот же дирижабль, топовый юнит замка мага, оснащался батареями пищалей, а удары наносил пороховыми бомбами. Этот конкретный, правда, был транспортным средством, и огневых батарей не имел. Но сбрасывать с него нечто тяжелое и взрывающееся, определенно было можно.
— Нам бы это прописать в договоре, — закончил Ржавокрюк.
— Один железный голем из производимых в течение двух месяцев с момента постройки завода, — заключила я, и гремлин радостно согласился. Слишком уж много плюшек. Что я упускаю на этот раз?
— С нашей стороны поставки провизии, лавка полуросликов, а также в ваше распоряжение поступит алхимическая лаборатория, как только та будет занята, — гремлин аж расцвел от упоминания мастерской по производству ртути. — Налог с нее — одна мера ртути в день.
Ртуть гремлины делают в охотку и с максимально возможным КПД. Выход от ее добычи будет максимально возможный, так что насчет этого ресурса мне беспокоиться не приходилось. Надо только захватить лабораторию. Одну меру ртути пусть себе забирают, мне она понадобится только при строительстве логова драконов и закупке Лунных Драконов, то есть очень нескоро. Еще ртуть требуется для гильдии магов, но добываемого количества точно хватит.
— С рудной шахты налог десять мер в неделю.
— Эй, она столько не производит, — возмутился гремлин.
Руда мне была очень нужна для подземного строительства. Настолько, что договариваться с гремлинами из-за шахты надо было любой ценой — в том числе и ценой их уничтожения. К счастью, из-за собственного возмущения, Ржавокрюк не заметил этого момента.
— Есть идея, как существенно увеличить выход руды, а заодно и всего остального. Мне это выгодно. Так что десять мер. И не особо переживай, производительность шахты мне известна, сдирать три шкуры не буду.
— И какая же это идея? — уточнил слегка раздраженно Ржавокрюк.
— Горный эльф или гном в прорабах.
— Упс! — гремлин резко помрачнел. — Фигово. Вы то с ними договорились, а вот нас они ну так нежно любят, что придушить готовы. И даже, при случае, придушивают. Вот такая фигня.
— Это с чего бы такое? — Что раса полубезумных изобретателей и раса подгорных кузнецов друг друга недолюбливают я знала. Гномы презирают гремлинов за ненадежность их разработок, а тех раздражает консервативность подгорных жителей. Но эльфы-то горные за что на гремлинов взъелись? Вроде бы, между ними нейтралитет по умолчанию, — я еще понимаю, с гномами, но с эльфами-то что вы не поделили?
— Да так... — замялся Ржавокрюк. — Гномы с эльфами в ладах, так что против нас просто помогают при случае. А эльфы... Ну, за дело, вообще-то. Мой предшественник не нашел ничего умнее, как весьма грязно надуть Горных в торговом соглашении. Дурак, не подумал, что помнит все ваше ушастое племя очень долго. С тех пор они в нашу сторону только стрелы пускают.
— Точно, дурак, — согласилась я. Эльфы не злопамятны, просто память у них хорошая и зло помнят долго. А темные эльфы так еще и просто злые. — Но, как сказал один мой знакомый, самое дорогое на свете это глупость, за нее дороже всего приходится платить. Порою, даже наследникам.
— Угу, точно сказано. Мы б и рады, а то ж уже торговле убыток пошел. Только поговорить не получается, как-то немного череповато выходит. Вот такая фигня.
— Знаете, что они с вас потребуют?
— Ну, компенсация, это фигня, тут мы вовсе не возражаем. Но этот болван какой-то артефакт прикарманил, причем я даже его названия не слыхивал. Что-то, усиливающие их каменных кукол. Как по мне, этот идиот думал, что так големов усилит, да, видать, не срослось. А сейчас эльфы эту фигню кровь из носу требуют.
— Желаешь, чтобы мы были посредниками?
— А иначе и не получится. Если мы с вами, то и вопрос с горными придется как-то решать. А если нет, то и спроса нет.
— В целом, понятно. Я поговорю с горными, разберусь что за паук между вами паутину сплел. Но виновны вы и ответ за вами.
— Да согласны мы, согласны. Лишь бы горные поутихли.
Вам выдано задание "Переговоры". Проведите переговоры между горными эльфами и гремлинами и помирите эти расы, живущие на вашей территории. Награда: улучшение отношений с поселениями. Штраф за отказ или провал: одно или оба поселения будут враждебны к вашему замку, — выдал мне лог. Что и следовало ожидать.
— Тогда я направлю к вам гномов. Они хоть и относятся к вам презрительно, но настолько сильно не враждуют, как я поняла. Так что они не откажутся.
— Ладненько. Если гномы не откажутся, тогда фигня вопрос, справимся. Еще одну подсказку тебе подкину, Темная: у гномов с рудой что-то не срастается, они хоть и нос воротят, но частенько нашу покупают. Можешь их этим фактиком привлечь, авось задумаются. Так, с этой фигней решили, а что там с шахтой кристаллов?
— С ней не то чтобы проблемы, но там люди хотят обосноваться. Добывать кристаллы они умеют лучше вас, гремлинов.
— Тааак... — задумался Ржавокрюк. — Таааак... Охрана на вас будет? Нет? Тогда мы там ставим свою охрану, добрасываем шахтеров по нужде, и забираем себе два добытых кристалла в неделю.
Всего сейчас шахта добывала в неделю пять штук кристаллов просто потому, что на ней было слишком мало работников. Гремлины увеличили бы это количество до девяти даже с учетом запрошенного "налога".
— Но только со следующей недели, — уточнила я. — Оборонительный заказ, на этой неделе нам нужна вся добыча.
— Фигня вопрос. Все равно раньше с поставками не уложимся. Но оборонять при нападении подписываемся уже сейчас. Как вернусь, отдам распоряжения, чтобы дорогу на ту шахту пробивали.
— Хорошо, согласна. Теперь еще один вопрос. Под землей имеется шахта драгоценных камней. Смогут твои шахтеры там работать?
— Мочь-то смогут, но освещение фиг окупится, — скривился гремлин. — Камушки и нам не помешали бы, но не так как кристаллы и ртуть. Так что шахтеры будут, но если кого лучше найдешь, то их поставь.
— Ясно. Про другие поселения гремлинов что-нибудь знаете?
— В этих местах таких нет, зуб даю, — буркнул Ржавокрюк. — Но на юго-западе, вроде, кто-то из наших обитается.
— Обмен картами?
— Фигня вопрос, как только подпишем договор.
— Викинги?
— В курсе. Эта братия нам, что орки, поперек горла, так что в драке поучаствуем, если что.
— Про остальных не спрашиваю.
— Гноллы?
— Не хотелось бы с ними возиться, — я отметила пока еще и зеленую линию морали. С присоединением гремлинов она изрядно пожелтеет. Ржавокрюк довольно кивнул. Он тоже, похоже, недолюбливал псов.
— Кобольды? — спрашивает он дальше.
— Найти бы их еще. Ручных драконов иметь приятно, но возиться с этими мелкими злобненькими ворюгами очень накладно. Точно пока не знаю, но отношение к ним, скорее, отрицательное.
— Эти проныры у нас постоянно что-то воруют, что в городе, что в шахте.
— И у нас с лесопилки таскают древесину. Знаете, где они засели?
— Неа. Где-то под землей, а там лазить мы не мастера. Ладно, этот вопрос по мере развития решим. Таверна полуросликов в Рудном?
— Договаривайтесь с Бринденом. Налог стандартный. Эльфийские таверны у вас ставить не буду, не обессудьте.
— Фигня, обойдемся. Что еще?
— Гномская кузня.
— Откуда такое богатство?
— Да вот намечается. Но работать в ней будет некому.
— Тогда это фигня. Без гномов она что обычная.
А вот этого я не знала. Жалко.
— Алхимическая лаборатория? — спрашиваю я.
— Да ну? Откуда в заднице алмазы?
— Ты кого обмануть хочешь, уродец? — я искренне возмутилась. — Порох без нее не сделать.
Вот он что от меня скрыть хотел. Довольно ценное строение, хоть в руках гремлинов и со специфической продукцией на выходе.
— Да она же вся туда и уходит, фигня остается! — Ржавокрюк явно был разочарован, но еще не терял надежды прикрыть эту статью дохода для себя, любимого.
— Да что ты говоришь? Вот этой самой фигни будете поставлять на сумму в двадцать процентов от произведенного.
— Да это грабеж!!!
— ... В течение этого месяца. Чтобы в следующий раз обманывать так нагло неповадно было. Дальше десять процентов. Торговля только через лавку в моем городе. Слишком уж опасные вещички вы там мастерите, не хочу, чтобы они кому-то уходили налево.
— Фиг с тобой, черно... кожая красотка. Согласны.
— Я же и повысить налоги могу. За длинный язык.
— Ну, ладно, ладно, извиняйте. Политесам не обучены. Что еще?
— Алхимическая лаборатория в замке.
— Нет! И даже не просите. Чтоб нашу монополию прикрыть? Да никогда! Хоть тут прямо живьем закапывайте!
— Какая интересная мысль, — хищно заметила я, и серокожий гоблин резко сделался белее мела.
— Эй, я пошутил! Ну, не насчет лаборатории. Строить ее мы точно не будем. Больно жирно.
Я задумалась. С одной стороны, получить гремлинскую алхимию в свое распоряжение без посредников было заманчиво. Но раз уж Ржавокрюк заартачился наотрез, то придется немного уступать.
— А если вы просто перенесете сюда свою лабораторию? Просто смена места.
— У вас тут давно ничего не взрывалось, горело, воняло, попутно растворяя все вокруг до состояния кашицы? — похоже, все эти сопутствующие алхимическому творению процессы доставляли Ржавокрюку искреннее удовольствие, так он заулыбался. — Ну так мы это и без лаборатории обеспечим. Несерьезная фигня, в общем, а не предложение. Наша лаборатория стоит так, чтобы никакая фиговина из нее ничего на расфигачила. Вашу же проще, нафиг, с нуля построить. Оставь надежду.
— Тогда так: лаборатория строится за мой счет, работают твои алхимики моими материалами. Мои две трети выработки.
— Фиг тебе. Две трети мои.
— Ржавокрюк, милашка, я же Темная — могу и плетку достать.
— Нефиг стращать, ваши плетки не носят.
— У сестриц одолжу, они поймут и оценят.
— А они тут водятся?
— Кто ищет, тот всегда найдет. И вообще, ты же совсем берега потерял: я строю, из моих материалов все делается, а две трети твои? Охренел?
— Это вы, Темные, можете охренеть или не охренеть, для нас, гремлинов, это нормальное состояние.
— Оно и видно. Хамишь без понимания ситуации.
— А на такие предложения только хамить и остается. Без штанов же оставить норовишь.
— Ладно, про лабораторию потом решим.
— Не потом, а никогда.
