— Ох, что-то не верю я тебе, — сразу же неладное почуял юноша. — Опять травками накормишь? Приворотом? Чтоб и через двадцать лет не сбежал? — он смешно поцеловал ее в нос, затем взялся щекотать губами ухо, награждая иногда каким-нибудь словечком, — то нежным, то бесстыжим, — до кончиков ногтей вводя в пылающий румянец.
И почти уже Лае в его шепоте те самые, заветные, три слова почудились, как наглый, раскатистый грохот сигнального гонга безжалостно растоптал ее радость, разбил о гулкий камень "замкового" дворика, эхом выпотрошил на песок и булыжники.
Лая вскрикнула, больше зло, чем испуганно. Упрямо вцепилась в плечо юноши, отказываясь признавать за ненавистным рокотом право на существование. Отчаянно посылая то, что его вызвало (чем бы оно ни было!) ко всем десяти дьяволам, держащим темную длань Первого Бога.
Но Эдан хмуро отстранился, с усилием развернул ее и указал в сторону ворот. Оттуда, спотыкаясь на ступеньках, цепляясь за голые ветви кустов, крича что-то, перекрываемое непрекращающимся гулом, несся молодой командир.
Гонг всхлипнул в последний раз, тревожно ухнул по барабанным перепонкам и, наконец, затих.
— Господин лорд! — донесся крик командира, болезненно резкий в наступившей тишине. — Я поднял людей! Мы готовы стоять до последнего!
— Мы готовы..., — задохнувшись, повторил он уже совсем рядом, беспокойно ощупывая их лица темными пятнами глаз.
— Не суетись, Горо, — прервал его Эдан так холодно и жестко, что Лаины руки метнулись вдруг к поясу в поисках забытого где-то в уюте спальни кинжала. — Объясни толком, что случилось? Почему били тревогу?
Горо выдохнул громко и хрипло, взметнул крыльями носа, зачерпнув полную грудь воздуха, и, успокоившись враз, проговорил, не отрывая глаз от лица лорда:
— Темный мастер пришел за тобой.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ, ГДЕ СЛАВУ ВЕДУТ ПОДОЗРЕНИЯ, ОНА ЖЕ ВЕДЕТ ЗА СОБОЙ НЕПРИЯТНОСТИ.
Слава была не в духе. Настолько не в духе, что даже хамоватый дружок ее бездарной ученицы (Огнеглав, кажется?) не решился по привычке ляпнуть что— нибудь ехидное. А жаль! С каким удовольствием отправила бы она сейчас этого наглеца на давно заслуженную расправу!
Никогда еще Слава не чувствовала себя такой дурой. Больше часа прождала она Огнезора над стынущим завтраком, дважды забегала к нему между занятиями, но мастера и след простыл! Девушка не злилась на него так сильно еще со времен своего ученичества.
К вечеру, однако, злость Славы потихоньку начала сменяться беспокойством. Очень уж внезапно исчез Огнезор, да еще и в самый разгар суеты вокруг этой проклятой охотницы, что вновь (в который уж раз!) будто испарилась ...
Дежурство у городских ворот — не самый приятный способ завершения и без того неудачного дня. Особенно, коли образ каждого проходящего проверять нужно. Хотя, конечно, — успокаивала себя Слава — могло и куда хуже выйти. Послали бы, например, всяческие столичные дыры проверять: трущобы, склепы да помойки. Грязь, зловоние и мерзость всякая — многоногая и двуногая...
А тут даже из сторожевой каморки выходить не обязательно: сидишь себе, попивая горячее вино да пялясь невидяще на красные угольки очага. Длинной чередой мелькают в сознании чужие, незнакомые образы, легко задевая своим присутствием лишь самый краешек естества. Не то, не то, не то... Да и с какой стати Насмешница сунется к воротам? Еще и перед самым их закрытием? А уж теперь, после закрытия, вообще смысла нет! Не дура же она, в самом деле? Настолько не дура, что сам Огнезор не выследил... "Не успел, — поправила себя Слава, — не успел выследить!".
То ли от мысли о нем, то ли от постоянного напряжения, но показалось в этот миг девушке, будто кольнула тоненько иголочка его присутствия. Слава даже в окно выглянула, рассеяно осмотрела темную улицу, удивляясь охватившей неожиданно вялости.
К воротам подъехала карета. Колеса ее крутились медленно, вязко, как во сне.
— Ану прочь! Ворота отпирай! Не видишь, чьи гербы, что ли! — липко, будто нехотя, вырвался изо рта крик возницы, странно не согласуясь с быстрым движением губ.
Створки ворот плавно сдвинулись, неожиданно вызывая совершенно отвратительный, резкий лязг. Карета вздрогнула, неторопливо поплыла вдаль, поражая и раня слух громким, стремительным перестуком копыт...
"Тут что-то странное", — вяло удивилась Слава.
Ворота захлопнулись. Пару минут девушка смотрела на них, безразлично, расслабленно. Затем волна движений и звуков вновь накрыла ее. Ощущение покоя и заторможенности исчезло безвозвратно. Слава вскочила, роняя бокал.
"Что-то не так!" — чуть было не крикнула она. Но городские улицы были темны и неподвижны, ворота заперты, а над входом в сторожку все так же уныло и тускло разбрасывал пятна света одинокий чадящий фонарь.
— Сон, наверное, — успокоительно прошептала Слава и вновь уставилась на красные искорки угольков.
* * *
— Мастер Мечеслов! Постой!
Мечеслов обернулся и взглянул с неодобрением на запыхавшуюся, встревоженную Славу. Ох уж эти мастера новоиспеченные! Никакого достоинства! Ведут себя не лучше учеников...
— Прости, мастер, что отрываю. Спросить хотела, — переведя дух, затараторила Слава, — тебе Огнезор не говорил, что уезжать собирается?
— Белый Мастер, — нарочно подчеркивая формальность обращения, важно ответствовал старый секретарь, — передо мной отчитываться о своих планах не обязан.
— Он, конечно, любит исчезать неожиданно, — смутилась девушка, — но так, как в этот раз, еще не было... Меня это немного беспокоит.
— Не стоит тебе, мастер Слава, в его дела лезть, — неодобрительно покачал головой Мечеслов. — Это я совет тебе даю, по-стариковски и по-дружески. Вы и раньше далеко друг от друга были, а теперь еще дальше будете. Так что себя побереги лучше. Хватит и того, что уже по коридорам болтают.
— За совет спасибо, конечно, — понурилась Слава. — Но речь не обо мне сейчас. У Огнезора могут быть неприятности.
Старый мастер посмотрел на нее уже с интересом, забеспокоился даже.
— Он говорил недавно, что память к нему возвращается, — будто решившись, выдохнула девушка. — Сам знаешь, в таком состоянии многое натворить можно!
— Почему сразу не доложила? — сердито нахмурился Мечеслов.
— А толку-то? — взвилась Слава. — С его-то уровнем все равно никто ничего сделать не сможет! Только перед Советом его подставлять!
— И то верно, — еще больше помрачнел старик. — Утром вчера я его видел, про дела говорили, про охотницу эту неуловимую... Вроде, все как обычно было. Правда, сегодня вот получил доклад от банкира нашего о снятии огромной суммы. Ну, так это же Огнезор! Его склонность к расточительству всем известна. Да и звание благородное золотишка требует, даже если оно для виду только. От владений-то его "родовых" одни расходы! Кстати, может, туда он и отправился? Говорил на днях, что наведаться бы надо...
Мечеслов призадумался, потирая колючий подбородок, кивнул пару раз своим каким-то умозаключениям, затем вновь посмотрел на девушку.
— Да, вот еще вспомнил! Люди из оцепления видели его вчера на Дворцовой. Никак, видно, не успокоится с этим делом. Все-то ему до конца довести хочется!
— Если бы Огнезор там был из-за охотницы, она бы не ушла! — сердито отрезала Слава, уже порядком раздраженная всезнающим тоном Мечеслова.
"Но что он — темные боги! — там делал?" — засела в голове неприятная мысль.
— Я ведь не просто так, мастер Мечеслов, тревожусь! — продолжала она раздосадовано. — Огнезор, как вспоминать начал и в Малую Книгу заглянул, сам не свой стал! Много бы я отдала, чтоб узнать, что же он там такое о себе вычитал!
Бросила на собеседника быстрый испытующий взгляд, добавила торопливо:
— Вот если бы ты и мне посмотреть позволил...
— Ты просишь доступа к Малой Книге? — мгновенно окаменело лицо старого мастера.
— Никто ведь не узнает, — тихонько проговорила Слава, воззрившись себе под ноги.
— Я сделаю вид, что не слышал этого, — холодно отрезал Мечеслов.
— Понятно, — качнула головой девушка. — Тогда прости за беспокойство!
Нелюбезно кивнув на прощание, заспешила прочь.
— Эй, — встревожено крикнул вдогонку старый мастер, — оставь ты это! Что бы там ни было — дай ему самому разобраться! Иначе только хуже будет!
Слава не обернулась даже. Пусть и дальше упрямится, проклятый старикан! У нее есть и другие варианты.
* * *
— А с чего это ты вдруг в патруль намылилась? — подозрительно прогудел гигант, неуклюже поправив маску, никак не желавшую аккуратно сидеть на его выдающемся носу.
Слава с опаской глянула на долговязого подмастерья, уныло бредущего рядом, двух нахохлившихся служащих столичной префектуры, трусящих позади, и ответила вполголоса:
— Разговор к тебе есть, мастер Ледогор. Не для чужих ушей.
Ледогор покосился на нее с еще большим подозрением, буркнул тихонько:
— Ладно уж, вот с последним делом разберемся, мальца этого с доблестными стражами отправим — бумажки заполнять, — тогда, и побеседовать можно. Коли это так важно, что ты из школьных стен на грязную работу выйти соизволила...
Слава наградила спутника гневным взглядом, но все же промолчала. Не время было сейчас с ним ругаться. Если упрется вдруг мастер Ледогор, ничем его не сдвинешь, а ей сейчас идти больше было не к кому. К тому же, недаром ведь она весь день промучилась: с раннего утра с этой четверкой то по трущобам и стокам столичным лазила, бездыханных жертв ночной жизни вылавливая, то по кабакам и борделям таскалась, подозрительных личностей допрашивая. А теперь вот и вовсе бредут по пригородной дороге к какой-то там лощинке, где проезжий фермер два трупа обнаружил. Второй час, между прочим, бредут!
"И терпит же Ледогор такую мерзость! — злилась девушка, с трудом переставляя отвыкшие от долгой ходьбы ноги. — Боевой мастер, с опытом, наставник уважаемый — а занят городской криминальщиной! Со скуки он, что ли? Или опять на бабах проштрафился?"
— Пришли, вроде, — несмело пробормотал один из "доблестных стражей".
— Сам знаю, — рыкнул Ледогор неприветливо, покружил немного по дороге и обочинам, затем распорядился:
— Вы пока тут стойте, я поброжу, следы поищу, коли та деревенщина не затоптала здесь все. Потом вместе отправимся на покойничков поглядеть.
Появился он минут через десять — вынырнул откуда-то из придорожных зарослей. Рукой им махнул: идите, мол. С мрачным вздохом Слава последовала за остальными.
— Эй, малец! — крикнул гигант долговязому подмастерью. — Теперь здесь по твоей части — с трупами возиться. Чего кривишься-то? Ты ж у нас в мастер-лекари метишь? Или вы там только живых резать не брезгуете?
— Темнословово отродье! — зло сплюнул он, когда подмастерье скрылся в лощинке.
— Ты бы потише, Ледогор, — предупредила Слава. — Ситуация в Гильдии сложная. Не время сейчас с мастерами Боли ругаться.
— А тебе какое дело? — сердито огрызнулся тот.
Девушка вспыхнула, но уже в который раз сдержалась, вновь удивляясь, как это Огнезор ухитрялся столько лет с этим типом ладить.
Вид двух мертвецов, над которыми, теперь уже в компании мастера, копошился долговязый, улучшению настроения ничуть не способствовал.
— Мастер Слава, — к конце-концов обозвался гигант. — А подойди-ка сюда. Думаю, тебе интересно будет взглянуть.
Девушка нехотя приблизилась, с отвращением уставившись на покойников.
— Смотри, раны какие, — указал Ледогор на тонкие смертоносные полосы, рассекшие шеи убитых. — Тут удар нужен был точный. Слишком уж маленькое, узкое лезвие для обычного ножа или кинжала.
— И что? — скривилась Слава.
— А то, что я таких ран навидался, пока у нашего общего знакомого испытание на мастера Сражения принимал.
— Хочешь сказать, это Огнезор постарался? — переспросила удивленно девушка.
— Больше некому. Ты ведь о нем поговорить со мной хотела?
— Позже об этом, — быстро проговорила она, отметив, как подозрительно навострил уши долговязый подмастерье.
— Ну и ладно, — промычал себе под нос Ледогор. Пренебрежительно пнул мертвое тело носком сапога и прокричал блюстителям порядка, уныло примостившимся в сторонке:
— Сворачиваемся, ребята! Здесь не вашего ума делишки.
— Оно-то, может и так, — с печальной рассудительностью отметил один из стражей, — только что нам в отчете написать?
— Мне почем знать-то? — рассердился Ледогор. — Развели писанину, крысы бумажные!
— Так указать же нужно вывод мастера Гильдии, — испуганно проговорил блюститель. Вид у него был совсем грустный и жалкий.
— Напиши: не на того, душегубы дорожные, наскочили! Туда им, идиотам, и дорога! — рыкнул гигант. — И вообще, мальца забирайте, пусть он вам выводы пишет. Пошли, Слава!
Не дожидаясь ответа, он грузно побрел назад к дороге. Девушка догнала его, молча потопала следом.
— Скажи, мастер, — обозвалась она наконец, когда злополучная лощинка скрылась из виду, — Огнезор ведь там не один был, так? Я, конечно, следы не очень разбираю, но...
— Точно, не один, — задумчиво покивал Ледогор. — С мальчишкой или с бабой, скорее... Не знаю. Если б я сейчас с тобой не беседовал, решил бы, что это ты с ним в той лощинке поработала.
— С чего вдруг? — удивилась Слава.
— Да с того, что не всякая девчонка способна двум здоровым мужикам так морды изукрасить... А Огнезор таким уж точно не стал бы заниматься — у него с отребьем всяким разговор короткий. Два удара — и все, сама видела.
— Интересные дела, — проговорила девушка.
— Ну, это еще не самое интересное! Как тебе такое: Огнезор в эту лощинку не своими ногами пришел. Подружка эта еще с кем-то на себе его от дороги волокла. В общем, темная тут история...
— Чем дальше, тем темнее, — всерьез задумалась Слава.
— Так чего ты сказать-то хотела? — прервал ее размышления Ледогор.
— Спросить кое-что, — осторожно начала девушка. — Только пойми меня правильно: я Огнезору помочь хочу... Очень уж он в последнее время своим прошлым озабочен был...
— Да не виляй ты! Спрашивай, раз надо. А я уж сам решу, стоит ли отвечать.
— Ты ведь был среди тех, кто его в Гильдию отобрал? Откуда его привезли?
— Ишь, чего знать захотела, — озадаченно поскреб макушку Ледогор. — У меня ж таких за последний десяток лет знаешь сколько было? Что, я каждого помнить должен?
— Огнезор ведь не "каждый", его ты вряд ли забыл! Злата — и та по сей день вспоминает...
— Так у нее и спроси! — с ехидцей сощурился мастер. — Что, испугалась? Знаешь, видно, что дама эта на тебя быстренько донос составит за такие вопросики! А мастер Ледогор, значит, дурак! Выложит тебе все на блюдечке, своей шеей рискуя! Эх, за что всегда не любил тебя, Слава, так это за гонор твой и непомерное высокомерие!
— Это я-то высокомерная? — задохнулась Слава. — Как же Огнезора тогда назвать можно?
— А ты, я гляжу, совсем его не знаешь, — загадочно хмыкнул гигант. И добавил вдруг совсем другим тоном: озабоченно и даже сочувственно. — Что случилось-то? Мальчишка опять в неприятности влип?
Удивленная резкой переменой тона, Слава растерялась и не сразу поняла даже, что "мальчишкой" Ледогор обозвал только что Белого Мастера.
