Тропой лекаря-3. Дар целителя

Унести его куда-нибудь тоже возможности не было...

Люди смотрели... очень по-разному.

Расчетливо, изучающе, завистливо...

Среди всей толпы выделялись несколько взглядов.

Его величество смотрел спокойно. Для него в моих талантах не было ничего нового, он просто принимал мой дар, как снег или дождь.

Взгляд отца. Отвращение, почти ужас и гадливость.

Взгляд матери. Тоже отвращение, но... расчетливое. Так на навоз глядят — хоть это и гадость жуткая, но пользу извлечь можно.

Взгляд сестры — завистливый.

Хорошо хоть брата не оказалось, а то было бы еще противнее. Но и так я чувствовала себя, словно в помои окунулась.

Я медленно встала, оправила платье и улыбнулась королю.

— Прошу прощения, ваше величество...

— Не стоит извиняться, Вета. Мы все всё понимаем, — улыбка короля была поистине отеческой. — Могу я просить вас уделить мне десять минут времени для разрешения некоего недоразумения?

— Ваше величество, воля короля — закон для его поданных.

Я вежливо улыбалась, понимая, что сейчас происходит официальное очерчивание границ. Его величество недвусмысленно дает понять, что он и только он распоряжается и мной, и моим даром, а я это подтверждаю. И это не так плохо. Уж глядя на эту стаю стервятников....

Я склонилась в придворном поклоне, король милостиво кивнул, разрешая подняться и предложил мне руку. Обернулся на придворных.

— Линетт, Алонсо сейчас у себя. Ренар, позаботься о господах и проводи их ко мне через десять минут.

Королевский маг выдвинулся из толпы придворных и ненавязчиво встал рядом с моими родителями. Они уже овладели собой, лица были по-придворному улыбчивы и бесстрастны, глаза спокойны, но я-то видела! Я все помню... за что?

Что я такого сделала?

Я не понимала, и от этой мысли становилось страшно.

* * *

В кабинете его величество толкнул меня в кресло, и протянул бокал с чем-то сладким. Запах был медовый...

— Залпом.

В бокале оказался вишневый компот с медом. Вот что пьют страшные некроманты, когда их никто не видит? Не вино, и не кровь невинных людей, а компотик? Заметив мой удивленный взгляд, король пожал плечами.

— С детства люблю вишню. В Торрине она дикая, но вкусная.

— А у нас ее почти не было. Не росла почему-то.

— Почва наверное, неподходящая, — пожал плечами король. — Ты в порядке?

— Да, вполне, — я прислушалась к себе. Сила восстановилась, самочувствие отличное. — Видимо, мой дар как-то растет...

— Если регулярно работать с ним, вычерпывать его до дна, потом опять наполнять — так и происходит. Чем старше маг, тем он сильнее. Да и моя кровь могла сыграть свою роль, мы все же с тобой родственники... сестричка, — не удержался король.

Я сморщила нос.

— Шутить изволите, ваше величество.

— Изволю. В любом случае, ты — Ветана Моринар, и горе тому, кто об этом забудет. Почему твои родные смотрели с такой злостью?

— Не знаю.

Король задумался на миг, потом кивнул своим мыслям.

— Ты выдержишь тяжелый разговор — или лучше мне самому пообщаться с ними, а тебе рассказать, как это было?

Я тоже задумалась. Второй вариант был очень соблазнительным. Расслабиться, переложить все заботы на чужие плечи, ни о чем не думать... нельзя.

Иначе и жизнь твою проживут за тебя.

— Благодарю, ваше величество, я найду в себе силы выстоять.

В темных глазах мелькнула одобрительная искорка.

— Что ж. Тогда пригласим господ Оломаров и послушаем, что они нам скажут.

Я медленно поставила бокал на стол, выдохнула, спрятала руки в складках платья — пальцы подрагивали. Чуть-чуть, самые кончики.

— Ваша воля — закон, ваше величество.

Его величество фыркнул.

— Побольше бы мне таких понятливых подданных. Готова?

— Да.

И дверь распахнулась.

* * *

Первым вошел Ренар Дирот, поклонился, и пропустил в комнату моего отца. За ним — мать, сестра шла последней, оглядываясь и чувствуя себя крайне неуютно, но Ренар был неумолим. Дверь захлопнулась, и маг встал рядом с ней, всем видом показывая, что никого не впустит и не выпустит.

Его величество вежливо улыбнулся.

— Располагайтесь, дамы и господа. Думаю, нам есть, что сказать друг другу.

Первым опустился в кресло отец. Его примеру последовала сестра, последней села мать, расправила на коленях платье так, что оно обтянуло ноги, и послала его величеству настолько откровенный взгляд, что меня передернуло. Неужели она не понимает, что это... как это выглядит?

Король посмотрел без эмоций. Налил себе в бокал компота, сделал пару глотков, улыбнулся еще приятнее.

— Итак, граф, я вас слушаю.

Отец выпрямился в кресле.

— Ваше величество, я... — я видела, как отец лихорадочно над чем-то размышляет, но потом он словно рубанул сплеча. — Я приехал за своей старшей дочерью. Иветта обещана Храму, и скоро у нее постриг.

Хорошо, что я сидела. Стояла бы — упала бы. Короля свалить оказалось потруднее.

— Замечательно. Не сомневаюсь, что решение вашей дочери служить Светлому осознанное, взвешенное и окончательное. И где же она?

Отец сверкнул глазами.

— Ваше величество, к чему эти... эта...

— Комедия, хотели вы сказать, граф? — голос короля похолодел так, что на окнах едва изморось не появилась.

— Э...

— Давайте проясним ситуацию. Я не знаю, где ваша дочь и что вы хотите с ней сделать, но эта юная леди — Ветана Тойри Моринар. Дочь герцога Алонсо, моего друга и канцлера.

Прозвучало это весомо и угрожающе, так, что мой отец даже немного съежился, но не отступил.

— Я могу доказать...

— Что у вас была дочь? Безусловно. И даже, что у нее есть определенное сходство с леди Моринар. Это бывает, семьи роднятся между собой...

— Мы никогда...

— Граф, — его величество улыбнулся со всем возможным очарованием. Уже не лицом — пастью клыков. Оскалом, при виде которого матушка вжалась в кресло, бледнея до состояния сметаны, а сестра едва не лишилась чувств. — Вы неверно оцениваете ситуацию. Здесь и сейчас моя власть и моя воля, и выйдете ли вы из этого кабинета — вопрос спорный. Полностью зависящий от того, что я услышу. — Блеснули синеватым блеском когти на пальцах демона. — И пока я не услышал ничего интересного или важного для меня.

— Если мы... Храм этого...

— Так не оставит? Вы плохо знаете историю, граф. Мой предок и Храм заставил с собой считаться.

Отец попробовал подняться из кресла, но ему ли было тягаться с магом воды?

Ренар Дирот сделал лишь один короткий жест рукой, и графа притянуло к креслу двумя водяными плетьми. Они обхватили и человека, и спинку кресла, сжались...

— Одно слово — и Храм может сколько угодно долго гневаться, — прошептал его величество, интимно наклоняясь к креслу. — Вам это уже ничем не поможет. Мы беседуем здесь, а не в пыточной только потому, что я не хочу огорчать Ветану. Но я могу и передумать.

И отец сдался.

— Что вы хотите знать?

— Откуда в вашей семье этот дар?

— От матери. Точнее, от прабабки.

Этой истории было около ста двадцати лет. Моя прабабка бежала из Храма. Кто она была, из какого рода — неизвестно. Храм забрал ее у родителей совсем маленькой, своего рода она не знала, ее вообще готовили, как мага жизни. То есть — работать на благо Храма, выйти замуж на благо Храма, рожать детей с той же замечательной целью...

Промыть мозги магу жизни оказалось неожиданно сложно. Каким-то чудом, прабабка смогла сбежать, более того, дар у нее был не слишком большой, поэтому она смогла не выдать себя. Поселилась в деревне, лечила людей помаленьку, составляла отвары, настои...

Вышла замуж за деревенского старосту, родила дочь — мою бабушку. Были и еще дети, но материнский дар не унаследовал никто.

Зато бабушка смогла удачно выйти замуж.

Старый лорд Оломар женился на ней третьим браком. У него уже было двое детей, были деньги, положение при дворе, он мог себе позволить причуду. То есть — жениться на красивой девчонке.

Может быть, он рассчитывал овдоветь и третий раз, наигравшись всласть. Может быть, это был договор между магом жизни и графом, который желал жить подольше — точно отец не знал.

Брак был заключен, в нем родился один сын, а потом эпидемия унесла и графа, и его старших детей. Не пощадила она и бабушкиных родных... отец был уверен, что прабабка все сделала нарочно.

Тем не менее, отец жил, радовался жизни...

Артау?

Тут во всем виновата дочь. Если бы она вышла замуж, как подобает порядочной девице из благородной семьи....

Храм?

И тут тоже виновата дочь. Если бы она не выпячивала себя, если бы сидела тихо, или, опять же, вышла замуж...

Видимо, где-то прабабка допустила ошибку. Сложно потеряться магу жизни, ох, сложно...

Когда я появилась в Алетаре, мной заинтересовались, начали наводить справки, сопоставлять... отцу сделали предложение, от которого нельзя было отказаться. Жизнь, здоровье, даже определенная сумма денег — в обмен на непослушную дочь. Кто бы тут отказался?

Конечно же, отец согласился. Он понимал, что и сыну его подыщут 'достойную' невесту, и дочери — жениха из Храма, но... не ему же? Его-то жизнь никто и ничто не затронет, и ради сохранение существующего положения он готов был принести в жертву всех троих детей.

Конечно, рассказано было не совсем так, отец больше упирал на свою несчастную жизнь, на подлость детей, на недостаток средств, на....

Да проще сказать, на что он не жаловался. На Светлого. Все остальные были виновны уже по умолчанию, одним своим существованием.

Я слушала, и пальцы все сильнее сжимали ткань платья.

Бабушка знала.

Видимо, по рассказам матери, она знала, и что я такое, и какая судьба меня может ожидать, и... она сделала все, что смогла. Выучила меня, вырастила, предупредила... до конца защитить не сумела.

Бабуля, спасибо тебе, родная...

* * *

Его величество прищурился.

— Значит, вы явились сюда требовать у меня мага жизни в пользу Храма, на весьма сомнительных основаниях. И были так свято уверены, что выйдете отсюда живыми и не в пыточную?

Отец побледнел. Мать давно изобразила бы обморок, но вот беда — никто бы не обратил на нее внимания, а потому оставалось лишь сидеть и глядеть на всех. Сестра...

Я встала из кресла и подошла к Лауре.

— Лори...

К этому я тоже была готова. Только вот больно все равно было.

— Какая же ты тварь, Ивка! — и глаза, горящие откровенной злостью. — Ты хоть знаешь, что они хотели сделать?

Кивок в сторону родителей, сжатые пальцы на ручках кресла. За что?

— Выдать тебя замуж за Артау.

— Да! Ты дрянь такая, сбежала...

И почему я — дрянь? Потому что не захотела умирать? Разве это честно?

— А надо было выйти за него замуж и сейчас лечить синяки на себе?

Лаура даже и не подумала смущаться.

— Не надо было идти против родительской воли!

Я пожала плечами.

Что ж, мы никогда друг друга не понимали — по-настоящему. Да и близки настолько не были. Я любила младших, но и Лори, и брат — они ведь мне завидовали. Родителям до нас дела не было, а бабушка меня любила больше всех. Конечно, она возилась и с мелкими, но я была вне конкуренции. Видимо, так уж совпало.

И первая внучка, и маг жизни, и просто — родной человечек... отцом-то дед занимался, настоящее мужское воспитание давал, любил, баловал последнего сыночка. И опять же, граф и девушка из простонародья. Это в сказках красиво, а в жизни... сколько бабушке пришлось преодолеть, чтобы ей хотя бы вслед не хихикали...

Она мне рассказывала.

В любом сословии есть свои правила, свои нормы поведения, свои обычаи, которые со стороны, может, и не видны, а в реальности...

Язык веера, язык цветов, как правильно одеться, как поговорить, как поглядеть...

Сказка о бедной девушке, которая выходит замуж за принца, кончается свадьбой. Просто потому что в суровых буднях, которые пойдут дальше, девушка не проживет дольше пары лет. А потом — побег, развод или могила. На выбор.

Сожрут ее.

Бабушку не сожрали, но легче ей от этого не было. И сил у нее хватало только на то, чтобы удержаться на грани. Эх, заварила кашу прабабушка, а не стоило ей даже начинать. Была бы я дочкой фермера, лечила б поросят, глядишь, и счастливее была бы.

— Если я не выйду отсюда со всей своей семьей, ваша страна и ваша династия будут подвергнуты эдикту, — отец выпрямился и даже приосанился.

Я едва не фыркнула.

Эдикт...*

*— ближайший аналог — интердикт, т.е. отлучение от церкви не конкретного человека, а области, города — на отлученной территории не проводились никакие религиозные обряды, отчего народ горячо страдал и плакался. Последний случай — 1909 г., Адрия. прим. авт.

Эрик едва не рассмеялся отцу в глаза.

— И все?

Кажется, такого господин граф не ожидал.

— Вы...

— Да мне плевать! Вы хоть знаете, сколько раз моих предков от Храма отлучали? И предков и Алетар... нет?

Я едва не фыркнула. Ну да, историю мы не учили, это недостойно благородного человека. Это ж не истории за вином травить, это какие-то случаи, какие-то даты... к чему? Что изменится в жизни благородного графа от того, что он не прочтет пару книг?

Ничего и не изменилось. Это меня бабушка гоняла, заставляя учиться, и я знала, что уже лет триста как Раденор и Храм находятся в состоянии вооруженного нейтралитета. То кого-нибудь из династии отлучали от Храма, то сей достойный человек наведывался в гости и дружелюбно улыбаясь, уговаривал храмовников вернуть все, как было. А то ведь будет, как в прошлый раз...

— Со мной прибыл легат!

— То есть вы прибыли в его свите, — ухмыльнулся король. — И что?

Граф явно был уже не так уверен в себе.

— Ваше величество, Иветта — моя дочь, она обязана повиноваться моей воле, и что бы вы ни решили, я буду принимать участие в ее судьбе. Я считаю, что Храм для нее — лучшая участь. Ее дар не может принадлежать людям, он должен принадлежать лишь Светлому, поскольку Светлый одарил ее при рождении. Отказываться от милости Храма — неблагодарность с ее стороны, и я верю, что и вы, и она, примете правильное решение.

— Вета, он тебе живым нужен? — король повернулся ко мне, и я не успела спрятать глаза.

И маловато там было любви к родным.

Если перевести с дипломатического на человеческий, отец негодовал на то, что его лишили законного дохода, и требовал поделиться. Храм-то уж точно поделится, а вы, ваше величество? Нет?

Тогда лучше — Храм. И учтите, что ссориться вы не со мной будете, а с ними.

Станет ли Эрик Раденор ввязываться из-за меня в драку?

Одного взгляда на короля мне хватило, чтобы облегченно выдохнуть.

— Я не хотела бы иметь на совести смерть господина графа, — честно призналась я.

— Отца, гадкая девчонка! — взвилась мать.

Я прикусила губу. Почему они такие наглые? Ведь видели и короля и его природу, глаза, когти... да зная своих родителей, тут под ними уже лужи должны расплываться. И не из благовоний. Но...

Не понимаю.

— Если ты хочешь, пусть живет,— разочаровано вздохнул король. — Значит так, Оломар. Вы мне свой ультиматум предъявили, я вас услышал. Вы выйдете отсюда живым и невредимым, благодаря Ветане, отправитесь в свое поместье, и будете сидеть там безвылазно до смерти. Вместе с супругой и сыном.