— Да, у нас его тоже добывают, правда, я не знаю из каких животных, где-то на самой границе степи и песков, очень-очень мало, — честно ответила задумавшаяся девушка. — Вот только применяют его только в исключительных случаях и под постоянным наблюдением врачей, в комплекте с сильными транквилизаторами и чем-то ещё, иначе рискуешь повредиться рассудком.

Я лишь тяжело вздохнул после её слов, ибо не заметить явно наметившуюся тенденцию было сложно. И бросить приём препарата тоже нельзя, вот ведь какая засада.

— Я уже вижу, что ты немного не в себе. Твоя подруга вчера это тоже почувствовала, теперь опасаясь к тебе подходить. И мне известно лишь одно доступное средство как-то помочь тебе, — тем временем продолжала говорить Рогнеда. — Я помогу тебе, а ты поможешь мне, — и так хитро и коварно улыбнулась, сразу давая знать, что конкретно она имеет в виду. — Два раза в день, утром и вечером! — Резко посерьёзнев, закончила она.

Не зная, что на это возразить, просто пожал плечами, отправившись дальше перебирать трофеи. С Оксаной, как только проснётся, тоже нужно поговорить, ибо чувствую — есть риск её банально потерять. Нет, она вряд ли от меня уйдёт, мы теперь крепко связаны цепями судьбы, но вот её отношение ко мне может сильно поменяться.

К самому ценному приобретению я уже было отнёс большую аптечку с множеством различных лекарств и толстой распечаткой всевозможных симптомов местных болезней, вкупе с указанием применяемых при их возникновении средств, но на самом дне последней сумки обнаружился тяжелый мешок с каким-то подозрительным содержимым внутри. Половина пуда по грубой оценке. Развязав тугую горловину, с большим изумлением вытащил наружу блестящую золотую монету размером с современный рубль. С двух сторон надписи явно по-арабски, никаких изображений, лишь мелкая цифра '3' явно указывающая на вес в граммах. Изумившись ещё сильнее, зачерпнул из мешка целую горсть подобных монет. Они оказались разными. Размер и вес у них совпадал, а вот надписи существенно различались, причём на некоторых мой глаз отмечал характерное изображение автомата Калашникова и другого стрелкового оружия.

— Что это? — Спросил ухмыляющуюся Рогнеду, наблюдавшую за моими действиями и заметившую мою лёгкую растерянность при виде желтого металла в таком количестве.

— Это предназначавшаяся для тех, кто должен был захватить Капану со стороны суши оплата, — ответила она. — Возможно, и не вся, аванс наверняка выдали оружием, патронами, а также изрядным количеством дури.

— Но золото... — я всё никак не мог прийти в себя при виде такого богатства.

Несмотря на то, что у меня самого хватало денег, все они являлись обычными бумажками, вернее — пластиковыми орденскими карточками, и такого необычного впечатления совершенно не создавали. Ресурс, который легко тратится на какие-либо другие нужды — не более того. А вот эти блестящие кругляшки почему-то крепко притягивали к себе мой взор, заставляя относиться к ним с каким-то особенным трепетом. Резко встряхнув головой, прогнал постепенно захватывавшее мой разум чарующее наваждение.

— В Халифате и дальше не сильно жалуют даже орденские экю, — пояснила девушка. — Там каждый уважающий себя эмир, халиф, шейх и даже просто главарь крупной банды отморозков, едва захватив власть, стремится выпустить собственный золотой динар, дабы громко заявить всем о себе. Хорошо хоть как-то договорились о едином весе и размере монет, да и то только потому, что почти все они чеканятся в Эль-Оране по персональным заказам.

— Эль-Оран...? — Задумчиво произнёс себе под нос, вспоминая, где я прежде слышал это название.

— Крупный оазис примерно в трёхстах километрах отсюда, — Рогнеда расслышала мой вопрос. — Но по прямой туда не доедешь, обычно приходится закладывать приличный крюк. На картах после найдёшь сам. Правит там эмир Рашид, крайне жестокий, но справедливый и всегда крепко держащий слово, независимо от того, кому оно было дано. Даже мы с ним ведём дела на постоянной основе. Обмен пленных, выкуп своих людей из рабства, и кое-что другое... — хмыкнула она. — В своём городе, выросшем на берегу большого озера, эмир повелел мирно и честно торговать всем, чем только можно торговать без каких-либо исключений, при условии, что ему платится десятая часть с любой сделки. За этим там следят очень строго и тем, кто пожелает утаить эмирскую долю, я не завидую. На первый раз отделается крупным штрафом и публичной поркой кнутом. За другие мелкие прегрешения тоже легко попасть на приличные деньги, а если у тебя их нет — продадут в рабство. За намеренный обман, воровство и насилие — казнь. В зависимости от тяжести преступления режут языки, рубят руки, снимают кожу и сажают на колы. Там даже негры не гадят под себя, как поступают во всех прочих местах, иначе эмирская стража заставляет прилюдно съесть собственное дерьмо. Кто не захочет — утонет в том же самом под громкое улюлюканье толпы.

— Сурово, — я лишь покачал головой, подумав про себя, что иначе порядка с тем человеческим материалом просто не достичь.

— Если тебе не удастся прорваться до основной континентальной дороги и наших городов, придётся пережидать скорый сезон дождей в Эль-Оране, — продолжила рассказ девушка. — Вот там-то это золото и пригодится, ибо продолжительный постой для любых чужаков очень дорого стоит, а с техникой тем более. Торговать привезённым товаром разрешается только два дня, если не успел — сдавай всё местным перекупщикам или плати золотом за временное подданство. Такая своеобразная запретительная мера, дабы не превратить относительно небольшой оазис в перенаселённый город. И, надо сказать — мера весьма действенная.

— А вообще расскажи подробнее про Халифат, раз уж мы с ним рядом находимся, — у меня вдруг разыгралось любопытство. — До сего момента я слышал о нём исключительно плохое — религиозные фанатики, рабовладельцы и тому подобное. А ты какому-то эмиру чуть ли не дифирамбы поёшь.

— Халифат большой... — выдержав небольшую паузу и покачав головой, философски заметила Рогнеда. — Ты прав — там полно религиозных фанатиков и абсолютное ничем не ограниченное рабовладение, — уже обычным тоном констатировала она. — Настоящий рассадник диких и полудиких бандитов, пиратов и прочей швали. Для нас халифатцы однозначные враги и примирение совершенно невозможно. Иная агрессивная цивилизация, другой менталитет. Уважают исключительно силу, а любого проявившего слабость считают законной добычей. Сами между собой ещё как-то могут договариваться, а вот чужаков за людей в принципе не признают. Какого-либо единства среди них тоже нет. Множество разрозненных центров сил, постоянно грызущихся между собой. Но при этом легко объединяются на короткое время для набегов на чужие территории. Экономика держится на нефти и рабах, сами халифатцы принципиально не работают. Сложившееся положение поддерживается в первую очередь Орденом, англичанами, и некоторыми национальными анклавами на другой стороне залива, как основными потребителями их нефти, которой всё равно всем не хватает. Потому нам приходится с ними считаться, лишь изредка устраивая ответные акции после набегов на наши земли. Тебе же лучше всего держаться подальше от Халифата, если не хочешь остаток жизни провести в рабстве, ибо выкупить тебя будет некому.

— Но как же твой совет о месте, где можно переждать сезон дождей? — Я уже успел благополучно запутаться в противоречиях её рассказа.

— Эль-Оран редкое исключение — континентальный торговый и промышленный форпост Халифата, — Рогнеда пояснила для особо непонятливых. — Именно потому там и поддерживается относительная безопасность для чужаков. Если ты заплатил за временное подданство — то можешь ничего не опасаться до тех пор, пока действует твоя плата. В силу того там хватает чужих торговцев и бизнесменов, однако им дозволяется далеко не любой вид деятельности и запрещено использование рабского труда, хотя не запрещено иметь купленных там же рабов, чем многие пользуются. Даже появился особый вид туризма. И если другого выбора нет — тот оазис вполне подходит тебе на роль временного пристанища, учитывая твои плохие отношения с Орденом. Эмир Рашид с ним тоже на ножах, ибо не в его правилах прощать покушения на себя.

В этот момент подала голос радиостанция на поясе. Гарнитура болталась у меня на шее, но я её не подключил, заговорившись о всякой посторонней ерунде. Оксана проснулась, и сразу же захотела узнать обстановку, причём, почему-то именно у меня.

— ...Скоро приду, жди, — закончил краткий доклад, поведав о том, что здесь всё тихо и спокойно.

Собрав кое-какие вещи в мешок, проверил 'Вал', и направился в лес к спрятанному грузовику. Окинув снизу тепловизором кроны деревьев, почему-то показавшихся мне подозрительными, тихо выругался себе под нос, ибо среди густой листвы выделялось множество крупных тепловых засветок. Появившееся у меня явственное чувство угрозы постоянно росло. Приклад упёрся в плечо, палец на спусковом крючке, десять следующих один за другим хлопков, дикий визг неожиданно обнаруженной и мгновенно прореженной обезьяньей стаи заглушил шум падающих вниз тел. Оставшиеся тепловые засветки быстро исчезали из моего поля зрения, ловко перепрыгивая с дерева на дерево. Подобравшись ближе, перевернул ногой одно упавшее сверху тело. Серовато-желтоватая шерсть с подпалинами, длинные руки и ноги с внушительными чёрными когтями, полный острых игловидных зубов рот и глаза с вертикальным зрачком. Хвост длиной около метра оканчивался ещё одним крупным крючком-когтем. И весу этой 'обезьянки' никак не меньше тридцати килограмм. Опасные, но весьма трусливые хищники. Через пару минут на шум выбежала едва одетая Оксана с винтовкой в дрожащих руках, широко открытыми глазами глядя на валяющиеся обезьяньи трупы. И только после перевела взгляд на меня, в котором читался сильный испуг.

— Всё, они теперь нескоро вернутся, — подбодрил её, перекидывая полупустой магазин на всякий случай.

— Правда? — Из-за большого дерева выглянула перемазанная чем-то мордочка Лизы, а затем она вышла к нам со своей стреляющей игрушкой в руках.

'Хорошо хоть одеться успела', — про себя подумал я.

— Вы обе получаете незачёт по теме поведения в этом лесу! — С места огорошил прибежавших на шум вооруженных девушек и девочек. — Резко вспоминаем рассказы о местных обитателях, — не дал им даже малейшей возможности возразить. — Кто должен обязательно пожаловать на звук выстрелов? И на крики обезьян тоже...

Ага, задумались и стали озираться по сторонам, как будто надеются разглядеть прячущихся в подлеске хищников невооруженным взглядом.

— Быстро к машине! — Скомандовал им, ибо в свой прицел заметил появившуюся поблизости новую тепловую засветку.

Сам же остался прикрывать их отход, ибо прекрасно мог видеть происходящее за кустами. Первый копытный волк выпрыгнул неподалёку от меня через несколько секунд. За ним появился второй, а потом с другой стороны и третий. Окинув меня изучающими взглядами, хищники обратили пристальное внимание на обезьяньи трупы, дружно подавшись к ним. Угрозы совершенно не ощущалось, так, лёгкое беспокойство непонятным соседством. Держа оружие наготове, задом проследовал за девушками, забравшись в кузов, откуда доносились возбуждающие запахи готовившейся пищи.

— И где только газовую плиту нашли? — Озвучил в пространство появившийся у меня вопрос при взгляде на рабочий стол.

В моё отсутствие он благополучно превратился в кухонный. Разделочные доски, длинные ножи, резаные овощи, всё это живописно заполнило его пространство. Ближе к приоткрытой двери КУНГ-а устроилась настольная газовая плита на две конфорки, под столом уместилась парочка двадцатилитровых красных баллонов. На плите стояла большая кастрюля из блестящей нержавейки и закопчённый алюминиевый чайник. Ничего из этого добра мне прежде на глаза не попадалось.

— Если ты интересуешься только стреляющими железками, то другие замечают много не менее полезного, — с лёгкой ехидцей в голосе заметила Оксана. — Мы нашли всё это в одном из перевёрнутых джипов, вместе с запасом нормальной еды. Бутерброды и сухие пайки вредно действуют на желудок, а кое-кому и на мозги, — добавила она в конце с лёгкой усмешкой.

Возразить было нечего, особенно учитывая разыгравшийся от запахов аппетит. А ведь плотно перекусывал совсем недавно. Пока еда готовилась, передал Оксане карабин М4 под 'русского толстяка', вытащив его части из заплечного мешка и снова собрав их вместе.

— В лесу здесь только с таким оружием стоит ходить, и вообще без глушителя стрелять настоятельно не рекомендуется. Тебя это тоже касается, — обратился к изображавшей активную готовку Лизе, на самом деле внимательно подслушивавшую наш разговор. — Возьми пистолет-пулемёт и держи его при себе вместо той игрушки. Понятно?

— Да, — пискнула та, не поворачивая головы.

После сытного и вкусного обеда мы с Оксаной уединились в кабину, оставив Лизу на дежурство по эфиру. Она сбивчиво пересказала мне почерпнутые из перехваченных радиопереговоров новости. Главной новостью стало спешное бегство орденского корвета из гавани Капаны. Он даже не стал дожидаться возвращения выброшенной на берег боевой группы, оставив ей инструкции прекратить все поиски и тихо сидеть в лесу, ни во что не вмешиваться до особого распоряжения. Видимо, капитану крепко накрутили хвост с Острова Ордена, ибо своим присутствием корвет сильно испортил кому-то планы, и мы можем легко догадаться кому. Сухогруз же остался в порту. Фёдору тоже явно сделали предложение на миллион, и он решил рискнуть, понимая, что второго шанса быстро заработать много денег вряд ли представится. Меня, естественно, давно перестали вызывать. В общем, сухопутный вариант захвата поселения наши противники списали в утиль, решив ещё раз попробовать морской. Теперь остаётся ждать, кто придёт первым — подлые захватчики или же боевой флот юаровцев. Своими активными действиями тут мы прилично выиграли времени для вторых.

— Надеюсь, тебя не полностью съели? — Оставшись наедине, Оксана полезла целоваться.

— Вот скажи, как вы вообще смогли договориться? — Задал давно мучавший меня вопрос после того, как сумел это сделать. — До того ведь шипели друг на друга, а тут вдруг такая идиллия. Непонятно.

— Не знаю... — смутилась девушка, крепко прижимаясь и запустив руку в мои волосы. — Как ты тогда подошел ко мне с нескромным предложением, я почему-то сильно испугалась. Раньше ты ощущался совсем по-другому. Оказываясь рядом, я чувствовала приятное тепло, а тогда вдруг ощутила обжигающий жар. Ты был явно не в себе, заставив меня внутренне сжаться в комок.

— А причём же здесь Рогнеда? — Из её сбивчивых слов я практически ничего не понял.

— Она тоже обжигает, когда рядом. Но не огнём, как ты, а холодом и ещё давит тоской. Рядом с ней очень неуютно, даже если она молча смотрит в сторону, и это сильно напрягает, — по телу Оксаны пробежала лёгкая дрожь от неприятных воспоминаний. — Когда ты спал, мы случайно разговорились, и я неожиданно для себя спросила, почему она на меня агрессивно кидается при любой возможности. После её рассказа многое стало понятно. Не дай бог пережить то, что пережила она. Я бы на её месте точно сломалась, а она как-то держится. Мне тогда захотелось пожалеть её, а она вдруг попросила тебя как мужчину. Лишь на некоторое время, — заметив мой изумлённый взгляд, закончила она говорить, впиваясь в мои губы страстным поцелуем, как бы желая загладить свою вину.