Время Тьмы: Обретение силы

-Скорей бы уж.— Солерайн чуть не с головой закутался в плащ.— Обещаю, как только выдастся свободное время, заняться более прозаическими заклинаниями, согревающими тело и добавляющими выносливости или хотя бы изменяющими погоду.

-Я прослежу, чтоб ты не забыл о своем обете.— Годжерт толкнул мага в бок.— Может, шарахнешь какимнить огненным шаром по ближайшей скале, чтоб нам хоть у остатков твоего боевого чародейства погреться?

-А что, это мысль!— оживился Солерайн.

-Не надо шаров,— остановила его Вереса.— Незачем понапрасну тратить силы и обращать на себя внимание, тем более когда до долины Черепов рукой подать. И так через пару часов согреемся у обычного костра.

Маг сник и вновь закутался в плащ. Спорить с Вересой было бесполезно — без сомнения, она лучше знала местные опасности, а потому оставалось только ждать, когда вся эта морока останется позади.

Дивс, все это время молча слушавший их разговор, тоже решил задать вопрос девушке:

-Что это за странные сооружения?— Он показал на многочисленные пирамидки, стоящие тут и там среди нагромождения скал.

-Обращения к духам гор, чтоб даровали легкую дорогу.

-Объясни подробней,— заинтересовался Дивс.

-Обычно берут кусочек бумаги, дерева, камня — да чего угодно — и пишут на нем свою просьбу к стихийным духам этих мест.

-А если человек неграмотный?— Годжерт тоже решил поддержать разговор.

Она, улыбнувшись, посмотрела на него.

-Милый, это ты не про себя, часом?

Годжерт нахмурился и обиженно засопел.

-Если моя речь порой бывает немного грубовата, то это не значит, что грамоте меня не учили.

-Шучу я, Годж, шучу.— Она ласково погладила его по плечу.— Если человек не умеет писать, то просьбу попросту наговаривают. Затем предмет кладут на землю. Вместе с ним кладется жертвенная еда и питье, и сверху этого импровизированного алтаря сооружается пирамида из камней. Причем чем угощение обильней и пирамида выше, тем больше шансов, что духи откликнуться на просьбу.

-Судя по тому, какой погодой нас встречают местные хозяева, подобные каменные обращения нам надо было устраивать еще с предгорий,— заметил Солерайн.— Не верю я в эту ерунду.

-Ты маг и не веришь в стихийных духов?— изумился Дивс.

-В духов верю, а вот в то, что навалы камней и чьито просьбы их заинтересуют,— не очень.

-Дыма без огня не бывает,— напомнила старую мудрость Вереса.— Хотя я согласна с Солом, незачем ворочать булыжники, чтоб привлечь внимание невидимых повелителей стихий, разве что если ктото захочет согреться, таская тяжести. Будет достаточно просто оказать им знак уважения в виде небольшой жертвы.

Она подошла к своей лошадке и достала из седельной сумки большую флягу с крепким вином обшитую кожей, и плотно увязанный сверток с остатками завтрака. Пошарила глазами в поисках подходящего места и, углядев большой плоский камень у основания скалы, за которой они нашли убежище, удовлетворенно кивнула.

-Вот это подойдет.

Развернув сверток, она выложила немного съестного на камень и сверху обильно полила все это вином. Затем, склонив голову, прошептала какието слова, видимо, излагая свою просьбу, и, легко поднявшись, вернулась к друзьям.

-Думаю, духам это должно понравиться,— сказала она, делая большой глоток из фляжки.— Да и нам не повредит глотокдругой вкупе с нехитрой закуской.

-Определенно не повредит,— оживился Годжерт.— А то у меня все внутренности оледенели от этого холода.

Они пустили флягу по кругу, и вскоре то ли несговорчивые духи гор услышали обращение Вересы, то ли вино Коерса возымело свое действие, но друзья немного отогрелись и повеселели. Вереса поднялась, плотнее запахнулась в плащ.

-Вот теперь можно идти дальше.— Она приглашающее поглядела на друзей.— Скоро отдохнем понастоящему.

Затем перевела угрожающий взгляд на Годжерта, который слишком долго не мог расстаться с драгоценной флягой.

-А ты прекрати напиваться, или это вино будет последним в твоей жизни.

Годж поспешно протянул ей баклажку.

-Да я буквально несколько глотков выпил, хотя если разобраться...— начал было он, но Дивс тихо шепнул ему на ухо.

-Не спорь, Годж, не буди лихо.

Вереса сверлила бородача яростным взглядом.

-В чем ты хотел разобраться?

-Ни в чем, милая,— пошел на попятную Годжерт.— Нам и в самом деле пора в путь.

Девушка с победным видом развернулась и пошла к своей лошади, Годж же только удрученно покачал головой.

-Ну что мне с ней делать, Дивс?— Он посмотрел на друга.

-Я думаю, жениться, как когдато обещал,— улыбнулся тот.

Годжерт раздраженно тряхнул бородой.

-Вам бы все только шутки шутить, а мнето не до смеха.

-Не переживай, дружище.— Голос Дивса стал более серьезен.— Она ведь и в самом деле за тебя переживает. Просто старается за маской грозной наемницы скрыть свои истинные нежные чувства к тебе.

-Ты так думаешь?— с сомнением в голосе спросил Годжерт.

-Уверен в этом.

-Вы там долго еще будете беседовать?— долетел до них голос воительницы.— Или понравилось торчать на этом холоде?

-Уже идем,— одновременно ответили они и, взяв под уздцы своих лошадей, двинулись вслед за своим грозным проводником.

* * *

Как и обещала Вереса, через полтора часа они уже грелись у большого, жаркого костра. Гребень перевала, на который они с таким трудом взобрались, сейчас защищал их от холодного ветра, хотя дождь еще немного накрапывал. Но в сравнении с тем, что творилось наверху, это был сущий пустяк.

Они расположились на большом скальном выступе, что нависал над долиной поклонников Аргейза. Отсюда с высоты птичьего полета она лежала как на ладони, во всей своей первозданной красе. Густо поросшая зеленым лесом, она так и манила к себе, но, памятуя рассказы Вересы, они решили не рисковать. Ночь можно провести и здесь, благо погода немного угомонилась.

Языки пламени весело плясали в костре, от промокшей одежды валил пар. По наставлению девушки, огонь огородили плащами, как ширмой. Вопервых, так они быстрее сохли, вовторых, снизу, из долины, разглядеть костер было бы довольно затруднительно, что, если учесть дурную славу последней, было не лишним.

Пока они обсыхали и наскоро ужинали, начало смеркаться. Дождь кончился, и небо постепенно очистилось от туч. Длинные тени легли на землю, предвещая скорый закат солнца. В вышине появилось бледное око луны и высветились первые звезды. Измученные тяжелым днем, они начали помаленьку устраиваться спать, распределив ночные дежурства. Нападение морхаров заставляло серьезно относиться к вопросам безопасности.

Уже закутавшись в плащ и готовый вотвот свалиться в сон, Солерайн все же решил задать вопрос, мучивший его сегодня весь день, пока они штурмовали гору:

-Вереса, а что там второй перевал? Такой же высокий и неприветливый?— Было видно, что ему хватило сегодняшнего перехода на несколько лет вперед.

-Успокойся, Сол, на втором будет легче,— утешила она мага.— Нам бы только долину проскочить без ненужных встреч.

-По мне так лучше десяток сумасшедших приспешников Аргейза, чем вновь ползти по этим ужасным склонам.

-Не стоит поминать к ночи имя Темного.— Вереса пошевелила палкой костер.— Тем более здесь, где остатки его храма. И вообще, ты спать собираешься? Смотри, через пару часов разбужу — не плачь тогда, что не выспался.

Маг вздохнул, немного поворочался, устраиваясь поудобней, и вскоре затих, провалившись в сон.

Вереса, которой сегодня первой выпало дежурить, задумчиво сидела у начавшего угасать костра, временами помешивая угли или подкидывая веткудругую, не давая ему окончательно умереть. Сколько раз она пересекала эти неприветливые горы, и каждый раз, подходя к долине Черепов, на душе становилось неспокойно. Слишком много зла и крови впитала в себя здешняя земля, слишком много смертей она видела.

Развалины храма Аргейза лежали значительно южнее, чем вела пробегавшая через долину тропа, и бывать там ей не приходилось. Да если бы и выпала такая возможность, вряд ли она бы ею воспользовалась. Мертвые руины постоянно напоминали ей родной дом, разрушенный набегом вирнгов. Ей тогда не исполнилось и девяти лет, когда с моря пришла беда. Два крутобоких корабля украшенных фигурами драконов пристали рано утром, еще до восхода солнца, к их мирной рыбацкой деревушке. И началась резня.

Тогда она в первый раз увидела вирнгов, морских охотников за удачей. Им не нужны были деньги и ценности, которых отродясь не было в скромном прибрежном поселке. Они охотились куда как за более ценой добычей, за людьми. Молодые здоровые мужчины и женщины хорошо ценились в северных портах Мискура, тех же, кто не подходил под эти требования, безжалостно уничтожали. Тогда ей и еще нескольким счастливчикам удалось избежать верной гибели, укрывшись в лесу. Они сидели, прижимаясь к друг другу, дрожа от страха, пока не утихли последние крики из догорающего поселка. Утром, придя на пепелище, она поняла, что лишилась матери и дома, и, осознав это, твердо для себя решила отомстить. И боги судьбы услышали ее клятву.

На следующий день после нападения пришел боевой ригант Хэрта, владетеля Вайкандских островов. Суровые воины, высадившиеся на берег, уже ничем не могли помочь погибшему поселку, но, улучив момент, она подошла к одному из них с просьбой взять с собой. И, видимо, чтото было в ее глазах такое, что сердце воина не выдержало, и вскоре она уже была юнгой на риганте. В перерывах между мелкими поручениями и рутинной работой, состоявшей из мытья палубы, чистки кастрюль и прочей хозяйственной чепухи, она постигала у бывалых воинов искусство боя. Сначала с обыкновенным деревянным мечом, а затем и со смертоносным стальным клинком.

В шестнадцать лет она первый раз окропила меч кровью врагов, сдержав клятву, данную у сгоревшего дома. После долгой, изнуряющей погони они взяли на абордаж переполненный рабами корабль, очередную добычу вирнгов. Словно из детства на нее глядели красные глаза дракона вставшего на дыбы, что украшал нос вражеского корабля, изнеможенные лица невольников, перекошенные злобой рожи пиратов. Но теперь у нее был меч в руках, и годы изматывающих тренировок. Она одной из первых впрыгнула на палубу этой плавучей тюрьмы и без сожаления пустила вход искусство убивать. Даже видавшие виды воины Хэрта были поражены ее яростью и жаждой крови, что уж говорить о простых морских бродягах, промышлявших работорговлей. Немало их полегло в тот день от ее клинка.

А потом пришла пустота. То, что долгие годы горело в ее груди, нашло себе выход, и она поняла, что больше не хочет никому мстить, гоняясь по бескрайним просторам моря Ветров за очередным кораблем вирнгов, но вместе с этим пришло осознание того, что, кроме как рубиться мечом, она ничего не умеет. Тяжелая доля воина стала ее уделом, и меч — единственным помощником. Так вскоре она и оказалась в славном городе Толруне и братстве Белой воды, где с самого момента его существования ценились умелые клинки.

Да, чтото сегодня потянуло ее на воспоминания. Она, вздохнув очередной раз, пошевелила почти прогоревшие угли и еще раз кинула взгляд на долину, скрытую тьмой.

Сердце предательски екнуло.

Далеко внизу, там, где должны были лежать развалины храма, трепыхался одинокий язык пламени, словно сам Аргейз огненным взглядом озирал свои бывшие владения. Костер. В другое время и в другом месте она, возможно, и обрадовалась бы этому признаку человека, но только не в долине Черепов. Тем более что костер горел в стороне от тропы, как раз там, куда мало кто пошел бы по своей воле. Поэтому мысль о том, что это такие же путники, как они, пришлось отмести сразу.

Она еще некоторое время следила за пламенем далекого костра, решая, говорить о нем друзьям или нет. Наконец решила, что поднимать тревогу раньше времени не стоит, тем более огонь, мигнув несколько раз, погас, будто его и не было. Она еще долго сидела, всматриваясь в ночной мрак, стараясь хоть чтонибудь разглядеть внизу, но долина не подавала больше никаких признаков жизни. И вскоре ей самой уже стало казаться, что пламя, привидевшиеся ей в ночи, не более чем плод разыгравшегося воображения или следствие усталости, накопившейся за день. Ведь, несмотря на то, что держалась она бодро, дневной переход не прошел и для нее даром.

"В любом случае, надо будет держаться поосторожней,— подумала она.— Привиделось, там, или нет". Она посмотрела на небо, прикидывая, сколько прошло времени и не пора ли будить Солерайна, затем для успокоения нервов погладила рукоять верного меча и плотней запахнувшись в плащ, серой тенью притихла у догорающего костра, настороженно всматриваясь во тьму.

Путь в долину был быстр и даже приятен, вниз шагалось не в пример легче, чем вверх. Они вышли с рассветом, надеясь пересечь ее за день и заночевать на противоположном склоне, подальше от возможных неприятностей. Вереса об увиденном ночью помалкивала, не желая вносить ненужную нервозность и портить друзьям настроение.

Тропа, петляя, осторожно сбегала вниз, и вскоре они смогли сесть на лошадей, не боясь свернуть себе и им шею. После снежных заносов Карнорского перевала местная зелень леса казалась настоящим чудом. Несмотря на то, что к утру небо вновь заволокло низкими серыми облаками, совершенно скрыв солнце, было довольно тепло. Они сняли тяжелые плащи и с наслаждением ловили легкий ласковый ветер. Если бы не дурная слава здешних мест, то никто не отказался бы провести здесь деньдругой. Но Вереса была непреклонна.

-Отдыхать будем, когда пересечем горы. Перевал Деба после Карнора покажется вам сущим пустяком,— обещала она.— Вопервых, он гораздо ниже, и к тому же склоны, ведущие к нему, более пологи, так что даже с седел слезать не придется.

-А погода?— после снежных заносов вчерашнего дня Дивс стал относиться более внимательно к таким вещам.

-А это вовторых. Ветра там тоже случаются и дождь не редкость, но снега в это время года мне видеть не доводилось,— ответила девушка.

-И на том спасибо.

К полудню они закончили спуск и въехали в зеленеющую долину. Тропа расширилась, и Вереса пошла на рысях, не давая им насладиться красотами здешней природы. Стараясь не отставать от девушки, друзья подстегивали лошадей, стараясь держать заданный ею темп. О разговорах на такой скорости не могло быть и речи, только и поглядывай, чтоб не вылететь из седла. Кроме шума ветра и пения одиноких птиц ничто не беспокоило путников, и казалось, что девушка волнуется напрасно. Что бы ни творилось в этих прекрасных местах раньше, теперь уже безвозвратно ушло, оставив после себя лишь неблагозвучное название. Но Вереса летела вперед, не поддаваясь чарам природы, она помнила отблеск ночного костра и не хотела испытывать судьбу.

Примерно через час езды забеспокоился Солерайн. Он резко осадил коня и завертел головой, словно чтото высматривая. Настороженные друзья остановили бег своих лошадей, и даже Вереса, пролетевшая на изрядное расстояние вперед, вынуждена была вернуться.

-Что случилось, маг?— Она нетерпеливо гарцевала на своей серой лошадке.— Лишние остановки нам ни к чему.