Книга Исхода

— Вполне. Чувства разведчика, лишенного связи. Только большинство людей такого рода нехватки вовсе не чуют. Привыкли, — и оттого не знают сомнений. Не-ет, я не я буду, но в этом деле нужно разобраться фундаментально: сдается мне, что это, в потенциале, как минимум не менее важно, чем все наши технические новации в приложениях...

— А мне сдается, что мы все бессознательно тянем время! Пьем водку! Спьяну силой меримся! Разводим бездельную философию! А пора, наконец, сделать то, для чего все мы здесь собрались: уйти. Все! Вы понимаете? Совсем все! Теперь мы не смогли бы остаться, даже если бы вдруг перерешили. Так давайте осознаем, что все это — в последний раз, — и уйдем.

— Ну, — выдохнули...

— Единственное что, — место прощания могло бы быть и попригляднее. Вот у нас на Енисее...

— А! Вот ты Божьи Сады близ Солт-Лэйк видел? Ты ничего не видел, парень!

— Вы были в Киото?

— С-стоп!!! Еще пять минут подобный воспоминаний, и выяснится, что никто из нас уже никуда не идет. Так что будьте любезны заткнуться...

— Тогда — двигаем. Нечего тут...

— Будем прощальный круг делать, или сразу?

— У нас говорят, — долгие проводы — лишние слезы.

— И сколько все-таки красоты мы оставляем за собой. Сколько... Да что говорить!

— Я клянусь: если мы добьемся того, чего хотим добиться, если устроим новую жизнь... Которая все-таки не обернется старой! Если не я сам, если не успею, то наследникам завещаю, — вернуться и помочь. Если будет куда возвращаться и будет, кому помогать.

По бороде Рассохина катились слезы. Анна уже довольно давно тихо ревела, отвернувшись от прозрачного пламени. Но — светало, и когда Солнце, как и обычно в этих местах, решительно выдвинулось из-за горизонта, все пять дисков взмыли в небо и тесной стаей отправились туда, где на обратной стороне Луны их ждал "Ковчег" и Оберон с группой отобранных со всей Земли женщин.

Чистилище, как точный термин.

Название было тем более уместно, что место это располагалось довольно глубоко, в специально выплавленной в лунных породах, обширной пещере. Поначалу, в первой очереди, тут разместили энергетическое хозяйство: роторы, ориентированные вертикально и несущие по нескольку геминеров на ободах, всего шесть числом, бесшумно вращались на своих невещественных подвесах, куда более прочных и надежных, чем любое мыслимое вещество. Отсюда по ТБ снабжалась энергией вся техника Сообщества. Изящная простота энергоцентра сохранилась ненадолго: тут же пришлось располагать накопители энергии со своими адресными ТБ — терминалами, поскольку работа, например, оружия, требовала пиковых нагрузок. Воздух поначалу был не нужен, даже мешал, — его и не было. Потом тут разместили, выплавив еще одно помещение, центр Белой Технологии для производства всего необходимого, так что потребовалось герметизировать, заполнять воздухом — и отапливать. Под конец тут со всем своим хозяйством расположились Фермер и Тэшик-Таш. Вот уж для этого существовали строгие показания. В самый последний момент тут организовали нечто вроде лазарета, в котором разместились все, без исключения. Напоследок, перед тем, как перейти туда, Анна с Фермером битый час думали, как бы это так дать "Ковчегу" приказ на полную стерилизацию, с тем, однако же, чтобы при этом исхитриться не повредить "свернутую" биоколлекцию. Некто В Сером из непостижимых мест добыл длинный кумачовый лоскут, со всем доступным ему умением вывел на нем крупными белыми буквами: "В Новую Жизнь — с Новым Дерьмом!" и не поленился ночью, надев былые Хагеновы доспехи для индивидуального полета, намертво приклеить этот лозунг на высоте восьми метров. Хаген хохотал, как безумный, Первый Пилот даже прослезилась под воздействием каких-то темных ассоциаций, а Фермер тихо злобствовал, поскольку считал недопустимым какое бы то ни было зубоскальство в столь серьезном деле... К этому моменту по залам, равно как и по поверхности, шмыгало туда-сюда по делу или же бесцельно шланговалось множество рабочих механизмов с нейристорным управлением: их все время выращивали для всяческих надобностей, надобности — проходили, а механизмы — оставались, исподволь начиная путаться под ногами просто в силу своей многочисленности. Взявшись за это жуткое предприятие, Сообщество решило, что за работой Сканнера будет одновременно наблюдать не менее двух операторов. Потом бросили жребий: на общих основаниях, — как члены Сообщества, так и "рекрутированный элемент". Выпало Статеру, и он без спров и стонов лег на ложе. На этот раз выплеснувшаяся из аппарата субстанция серым одеялом накрыла его с головой, медленно всасываясь, проникая в тело.

Грибок. "Дел". Слущенный эпидермис. "Дел". Эпидермально-жировые чешуйки. "Дел". Сканнер, опробованный на животных, в подобных случаях работал автоматически, на экране с почти неуловимой глазом быстротой вспыхивали определения — и одна и та же команда. Поначалу на Братьях Меньших, — был такой прецедент, — комплекс стер рог когтей, роговую часть всей шерсти и эпидермис, справедливо интерпретировав все это в качестве неживой материи. У другого животного были под корень истреблены, — ввиду явной генетической неполноценности, — все гаметы и их гаплоидные предшественники...Безостановочный бег прерывался только тогда, когда внутри клеток идентифицировалась ассоциированная с геномом вирусная последовательность, и тогда принимать решение выпадало операторам, проконсультировавшись с экспертной программой "Пандора" — отличить по формальным признакам в некоторых случаях было невозможно, нужно было знать. "Дел". Просвет кишечника, колоссальная масса работы, процесс замедлился, почти половина квазижидкости перешла в режим носителя, вытаскивая расщепленную почти до мономеров органику на поверхность тела. Спор возник по поводу одного из "собственных" генов, подключили вычислительные мощности "Ковчега" для обсчета последствий замены, решили сменить нуклеотиды на девяти позициях, всего три триплета полностью. "Дел" первые отложения холестерина в сосудах, "Дел" чуть-чуть соединительной ткани в печени. Деблокировать митозы в пятнадцати процентах клеток до восстановления контактного торможения... Серьезный запрос: число нервных клеток меньше, чем положено по геномной схеме; как поступить? И как, — таки-будем восстанавливать? Запрос. "На структуру личности само по себе восстановление исходной плотности распространения нейроцитов не повлияет. Возврат бластных свойств ведет к неизбежной утрате нейроцитом функциональной позиции." Ничего себе. А жаль. Полно ксенобиотиков, сажа, полициклические углеводороды— "Дел". Псевдополипы воспалительного происхождения. Резорбция. Клетки в пределах нормы реакции — подтверждение? Подтверждение. Остались полноценные сосуды. Запрос. Резорбция до субэпителиального уровня. Пигментные невусы — запрос ввиду нормальности клеток. "Дел".

Статер медленно встал, стер с тела черную, липкую, омерзительную жидкость, похожую на деготь, и, пошатываясь, отправился в специально отведенный угол для избывших грехи, а на плиту, с которой он встал, на плиту из бездефектной керамики с тихим свистом обрушилась струя призрачно-фиолетового пламени, несущего жар в две трети солнечного, и сразу же вслед за пламенем, — на доли мгновения полыхнул жесткий ультрафиолет. Следующий — Оберон, одежда в кучу, шаг за порог, закрылась дверь, и упала завеса из лазерных лучей. От сорока трех до восьмидесяти шести минут на человека. Тринадцать мужчин, пятнадцать женщин, трое детей. Ровно тридцать один человек. Кропотливая, напряженная, но в то же время — утомительно тягучая, долгая работа. После сверхкомплекса — по известной, как минимум,со времен строителя Ступенчатой Пирамиды Джоссера клизме со сбалансированной взвесью избранных, специально отобранных, генетически стабилизированных культур кишечных бактерий. Плазменное пламя, превращающее в ничто одежду и белье. Слезы Сен Дэ Джуна, который узнал о судьбе игрушек и заступничество Анюты, закончившееся компромиссом: душем из жесткого рентгена, под которым злосчастные игрушки провели час по требованию безжалостного Фермера:

— Какая такая жалость? Людей, которые болеют, — жалко. Вы что — не понимаете? Вы же, отныне — новое состояние мыслящей материи: Люди, Которые Не Болеют. Вы представляете себе жизнь без простуд и возможности простудиться? Без необходимости мыть овощи, потому что НЕТ риска заработать понос? Без воняющих ног? Без юношеских прыщей? Без антибиотиков, и без двух третей хирургии? Какие еще игрушки?! Под гамма-лазер их, под Корону! Оставим за спиной все старые, добрые гадости, и посмотрим, сколько сможем без них обходиться!

Тэшик-Таш, до которого, как это нередко бывает, только сейчас дошло, что именно было сделано не без его активнейшего вмешательства, стоял, держась за голову:

— Гос-споди, — стонал он, — какие же мы, все-таки, сволочи! Ведь это же счастье, спасение, надежда для сотен миллионов! Для миллиардов! Для всех людей, которые есть и будут! Если уж нельзя переправить, так давайте хотя бы оставим комплекс тут вместе с инструкциями?

— Я не против, — флегматично протянул Тайпан, — но, в основном, потому что я, в конце концов, решил не думать о судьбе остающихся... Оставим! Большой беды не будет! Прежде всего "Пандору" уничтожат: знаешь, какие деньги вращаются в фармацевтическом бизнесе? А в производстве всякой медтехники? А в медицине, как ремесле? Тут будут наняты лучшие специалисты в области спецопераций, юриспруденции, и формирования общественного мнения! Им заплатят миллиард. Или, при необходимости, два, — и все будет кончено. У них не выйдет только в том случае, если раньше на вашу игрушку наложат лапу военные и спецслужбы: хочешь, прямо сейчас, навскидку, я скажу тебе несколько применений вашего детища, которые они найдут в первую очередь? Не хочешь? Это правильно, это я одобряю. Чудес не бывает, мой благородный друг, но если чудо все-таки произойдет, если допустят к применению по прямому назначению, то угадай, что будет? Правильно: полмиллиона за сеанс вроде тех, которых мы провели только что тридцать один... Но ты прав, хуже не будет. Оставим, пожалуй... Нет, ты погляди, — у меня ни единого шрама не осталось... И ни единой родинки.

Отщепенец. Кое-какие соображения по поводу Западного Пути В Индию.

— Так, собратия мои, на этом подготовительный этап приходится считать законченным. Мы предусмотрели все, что могли, хотя всего предусмотреть невозможно. Теперь нам предстоит решить вопрос мелкий, но щекотливый: куда? Наше просвещенное мнение по этому вопросу, безусловно, будет иметь некоторое значение, но искать конкретные пути и цели, обобщив все сказанное а также то, о чем никто из нас не имеет ни малейшего представления, будет он, — Об широким жестом обвел Стационарный Пост "Ковчега", — так что на роль переводчика у нас один кандидат: Первый Пилот.

Анюта встала, поправила поясок и устроилась рядом со стеной, которая податливо прогнулась, образовав вокруг Первого Пилота своего рода нишу:

— Только помедленнее, — предупредила она, — я вам не секретутка-дятел...

— Разумеется, разумеется... Итоговый обзор на тему поиска, как это и было решено раньше, сделан Отщепенцем. Ждем мудрых парадоксов, мой друг...

— Это — пожалуйста, — проговорил Отщепенец, подымаясь, — это, господа, сколько угодно. И первый, к которому я пришел после недолгих, но мучительных размышлений, таков: нам некуда соваться. Мы — неотъемлемая часть биосферы Земли. Если Вселенная, особенно в свете тех взглядов, которые сформировались у нас в ходе изучения "Ковчега", совершенно бесконечна, то отыскать планету, во всем подобную современной Земле, но лишенную человечества, то это попросту нереально: при достаточно плотном и стабильном на протяжении длительного времени потоке энергии развитие жизни и разума на землеподобной планете — не случайность, а неизбежность. Нам нужна эпоха либо до, либо после разума, но тут неизбежны ошибки. Мы являемся родственниками в аминокислотном и нуклеотидном составе со всей жизнью, сущей на Земле: от морских лилий — до тигров, от простых лилий — до солитеров, и от баклажанов — до ретровирусов. Именно поэтому мы едим баклажаны, а тигры, солитеры и ретровирусы едят нас. Да, это бывает неприятно, да, приводит, порой, к некоторым неудобствам, но не замыкаясь друг на друге, не умирая друг в друге, не переходя друг в друга, мы существовать просто не можем. Рассмотрим вариант планеты с жизнью органического типа, но на существенно иной химической основе. Жизнь есть некоторая частность характерных для коры данной планеты азойных...

— Ты хоть объясняй, — гаркнула красная от попыток понять, перевести и успеть Анюта, — я, между прочим, университетов не кончала!

Отщепенец кивнул, продолжая:

— ... то есть безжизненных химических процессов, непосредственное их продолжение. Таким образом никакая пригодная для нас биосфера, если мы попытаемся ее создать, будет неконкурентоспособной относительно местной жизни, а мы окажемся уподоблены Танталу, окруженные райскими садами с совершенно недоступными нам плодами. Отлично, — скажете вы, — отыщем что-то идентичное по химизму и энергетике, чтобы и жизнь, и химические основы этой жизни были очень сходными... Казалось бы, — все в порядке, так? — Он обвел присутствующих торжествующим взглядом, — а на самом деле — ничего подобного! Наоборот! Такого рода родство, — простите за каламбур, — просто-напросто только ускорит развязку. Не двадцать две аминокислоты, а двадцать четыре, и десять из них — чуть-чуть не такие, и хотя бы одно азотистое основание из пяти — немножко того... Да такие вещества были бы для нас не ядами, а тем, что называется "ультраядами". Ничтожное количество таких близких по структуре, но все-таки отличающихся веществ произвело бы действие сходное с действием проникающей радиации или же веществ типа азотистого иприта. Это то, что мы называем "антиметаболитами". А такие замечательные соединения, как зарин, стрихнин, морфин или, скажем, тот же ботулотоксин с буфотенином ядовиты именно постольку, поскольку напоминают те или иные молекулы нашего тела, но все-таки не совсем, и каждое растение, каждое животное, каждое насекомое такого варианта райского сада для нас будет подобно гремучей змее: вдохнул пыльцу — и заработал язвенный бронхит или отек легких, надкусил яблочко, — и остался без кишечного эпителия, причем не сразу, а спустя недельки две и с концами. Мы такими непохожими близнецами лечим опухоли, точнее — травим их вместе с пациентом. Это относится к аминокислотам, к двойникам азотистых оснований, к сахарам, к жироподобным веществам, — буквально к чему угодно, только период действия этих групп — разный... Потому что я утверждаю, и это подтверждено множеством наших работ в период подготовки к Исходу, — выделение именно этих двадцати двух аминокислот в группу, образование именно данными вариантами из всех возможных Реального Замыкания, общего для всех форм земной жизни, — совершеннейшая случайность! Нами рассчитано шесть вариантов равновероятных замыканий только по данной группе веществ... Поэтому близкое будет отличаться от далекого способом смерти: быстрая гибель при малейшей погрешности в сложнейшей системе мер изоляции от, — возможно! — совершенно райской с виду биосферы, — и медленное, длительное усыхание в глубоко чуждой, ничем не поддерживающей нас среде... И вариант третий: Вселенная бесконечна, и мы находим все-таки близнеца Земли! Точно вроде бы такого же, только помоложе, и потому без людей! Не жизнь, а малина! Верно? Верно, хотя и страшно маловероятно. Так вот тут тоже есть ма-аленькая загвоздочка: мы не сможем отличить идентичного близнеца от почти-идентичного, а когда отличие это проявится, то будет, скорее всего,поздно: нас мало, и достаточно мелкой, досадной случайности, чтобы нас не было вообще: птичка, мясо которой делает нас бесплодными, плоды, которые, будучи съедены однажды, приводят к неизбежному безумию спустя пять лет, или что-нибудь еще более, до невидимости, тонкое. Выход один: планета-близнец, на несколько более ранней стадии развития, долгое, тщательное изучение на основе перспективных методов тенденционного анализа из тщательной изоляции. Возможно — не одна ошибка. И... Сами посудите, какова вероятность такого рода находки. Так сказать — дикси.