— Что делать-то будем? — после долгого молчания спросил Буревой.
— Люди новые всё равно нужны, крепость охранять некому, — добавил Кукша, — мало нас. Даже если корелов посчитать.
— И жизнь делать лучше хочется, — высказала мнение женской половины Леда, — чтобы не останавливаться на том, что есть.
— Но и терять ресурс неправильно, — внёс свою лепту Обеслав.
Я посмотрел на родичей, потёр виски. Разговор наш уходил в сторону от дел насущных. Начали про типографию и планирование, а сейчас о людях новых рассуждаем и материи более тонкие затрагиваем.
— Вот что, народ, — после недолгого молчания, я медленно начал говорить то, о чём сам исподволь думал уже почти год, — кажется, мы с вами подошли к новому этапу нашей жизни. Сейчас вещи серьёзные говорить начну, прошу всех выслушать внимательно.
Все подобрались, даже дети затихли.
— Начну с того, что у нас сейчас в Москве происходит. Мы двигаемся по инерции, о таком я вам на физике рассказывал. Как разогнались ещё несколько лет назад, так до сих пор и ведём дела...
— Дык как так то? — не выдержал дед, — Вон, трактора у нас бегают, на пару всё работает!..
— Всё так, — остановил я его, — только я немного другое имею ввиду. Подход к работе как таковой, к труду и запасам, к добыче и сборам ресурсов у нас остался прежний — тащим всё, и побольше, в деревню из-за страха остаться с голой задницей на морозе. Так?
Народ загомонил, убеждая меня в обратном. Пришлось приводить аргументы:
— Ткани у нас сколько? А иголок и кудели? Скипидар бочками стоит, некоторый уже почти два года на хранении. Золы да поташа для стёкол храним тоннами. Даже если теплицу соорудим — ещё куча останется. Продуктов на сколько лет запасли? На два года почти? Фанеры четверть уже выкинуть можно — испортилась да погнулась. Клей рыбного, железа, руды, глины, песка... Да, я понимаю, что всё пригодится. Но по факту, сейчас мы можем переработать сырьё, и год ничего не делать. Даже поля не сажать.
Над столом повисло удивлённое молчание. Родственники почувствовали себя Кощеями, что чахли над златом. Первой нашлась Зоряна:
— А это тут причём? — тихо произнесла супруга.
— Да при том, что нам надо понять куда двигаться дальше. Не в плане изобретений и исследований, производства и разбивки новых полей, нет. Надо определить, куда будет двигаться наше общество. Всё ведь взаимосвязано! Корелов приютили — пришлось законы писать, ведь для них, в основном, кодексы наши. Новых мастерских построили — ещё людей надо. И до какого предела? Сколько? С какой целью? Чего мы добиться хотим в перспективе? Привезём мы ещё десяток невольников, за пару лет их в наш род встроим, научим всему. Дальше на складах товар будем собирать? Ещё больше скипидара да стекла делать? А потом что? Ну вот когда все крепости забьём складами, а те — товарами? Просто сидеть и смотреть будем за этим всем? Опять людей новых вводить в коллектив? Чтобы дальше склады набивать? Пока наша крепость до Новгорода не отстроится, с таким-то количеством ресурсов?
— Ну вроде как нехорошо получается, — почесал бороду Буревой, — запас нужен, бесспорно. Но вот до каких пределов. И люди нужны, правда, сколько — неясно...
Остальные закивали, подтверждая слова деда. Я продолжил:
— И какие люди нам нужны — тоже непонятно. Образованные или нет? Какой веры? В каком виде — семейные или сироты. А всё потому, что жить по инерции больше не получиться. Разорвёмся мы, пытаясь брать как можно больше от природы и превращать в дельные вещи в количестве, которое мы потребить не можем. И если людей только под такое набирать, то какой смысл в этом?
— Можно торговать, — предложил Кукша.
— Хм, ты ж на Ладоге не был, — вступил Обеслав, — потому так и говоришь. Нечего там на торге брать особо нам. Своё как бы не лучше выходит. Разве что для баловства какого... Ну там ткани заморские, еда всякая хитрая, украшения. То, что для жизни и производства надо, мы делаем лучше. Ну разве что для опытов. Или вот свинец и медь брать. Дык они нам много и не продадут — у самих не густо, технологий не хватает. А менять тонну железа на килограмм олова смысла нет. Торговать нам с ними нечем.
Я с благодарность посмотрел на неожиданного союзника. Остальной народ потихоньку включился в беседу, начали предлагать свои варианты того, чем бы заняться. Да так, чтобы и без дела не сидеть, и пользу получить, и склады не забивать до самого верха одни и тем же. В итоге всё свелось к тому, что надо больше исследований проводить, открывать другие материала, делать новые механизмы. То есть — переориентироваться на науку. В части же агрономии предлагалось больше разнообразить посадки, сады завести, пшеницу пробовать растить, семена других овощей приобрести. Нельзя сказать, что такой подход меня не радовал. Но и того, что я добивался от родичей, я не получил:
— Ну и до каких пределов? Пластмассы сделаем, сплавы новые, металлы, растения и руды в оборот пустим — через пять лет опять склады до верху, только другими ресурсами. Дальше в таком же ручье двигаться будем — через десять лет разнообразие вырастет, запасы вырастут, опять склады строить начнём. В науку, конечно, мы упор делать будем сильнее, но наличие ресурсов и их разнообразие не должно быть самоцелью, я считаю. Не стоит нам запасы ради запасов формировать, и людей под такое набирать — тоже глупо. Вы как думаете?
Эта мысль показалась свежей для моих родных. Так глубоко никто раньше не думал — ни времени, ни возможности не было. Год прожили и ноги не протянули, самозабвенно собирая лесные дары да высаживая поля, и ладно. А сейчас я поставил очень такой философский вопрос. Вопрос о смысле жизни. Обсуждения закипело с новой силой. Лишь Буреовой молчал и сосредоточено что-то рисовал на листочке. Наконец, дед решился вступить в диалог:
— Цель мы давно большую определили — сделать так, что потомки нас, предков своих помнили. Для того и летопись пишем, — от этих слов деда народ затих, — и другие бумаги. Осталось только сделать так, чтобы потомки те были...
Все уставились на Кукшу и на меня. Пасынок уже жених потенциальный, самое время о продолжении рода задумываться. Ну а я — самый молодой отец, потому народ так и реагирует.
— Верно говоришь, Буревой, — я включился в обсуждение, — потомки нужны. Только вот какие? Чем они жить станут? Как друг с дружкой общаться? Каким богам поклоняться и требы класть? Чего мы ждём от них?
— Пусть как мы живут... — вступила Агна.
— ...Склады куделью забивают, — добавила Леда, вызвав улыбки у остальных.
— Смех смехом, но права Леда, — оборвал начавшееся веселье дед, — что мы им оставим после себя? Бумагу писаную?
— Да и сможем ли вырастить их, — добавил Кукша, — защищаться надо, чтобы не увели детей вороги. Или не убили.
— Верно говорите. Надо вырастить потомство и понять, что мы им оставим. Не склады с железом да тканью имею я ввиду, а то, в каком виде государство наше в детям перейдёт. Образ жизни да цели существования в едином обществе. Последние надо сейчас закладывать. А то вдруг правнуки решат, что предков чтить вовсе не обязательно? Зачем нам тогда все эти старания с летописью и прочим? А то мы-то не вечные...
— Не рано ли на погост собрался? — подначила меня Зоряна, — Вовка ещё ходить даже не начал.
— Неа, не рано. От этих целей зависит, как мы дальше жизнь нашу строить будем, что в итоге из страны да города получиться должно.
— А что может вырасти? Как Новгород, большой город? — встряла Веселина.
— Ну, немного не так. Не в строительном или материальном смысле, а в части отношений между людьми и направления приложения усилий. Вот в моё время как мы по истории учили? Одни общества ставили задачей религию, веру свою распространить на все окрестности и дальние страны. Другие — династию свою основать и под неё земельки с людьми побольше отрезать в войнах и походах. Третьи просто за добычей большой шли, славой и рабами, на это все силы свои направляли. Другие наоборот, от первых трёх спасали свой образ жизни, пытаясь их натиску противостоять. Вот и нам понять надо, чего мы строим-то? Какое государство? Это поймём — начнём думать о том, каких людей к себе селить, на каких правах и условиях. И где их брать сообразим — словен переселять, рабов у скандинавов искать да покупать, или самим посёлки корельские грабить на момент невольников. Исходя из этого отношения с соседями будем выстраивать, с Новгородом да викингами. И роль новых людей для нашего рода из этого получаться будет. Ежели нам просто охранники на стены нужны — долой образование и учёбу, пусть копьём махать тренируются. Если же как корелов, на производстве их задействовать станем да в жизни общей позволять участвовать, то тут и отношение другое будут, соответствующее. И исходя из этого количество людей нужное определим. А то привезём двадцать семей больших, впустим к себе на равных правах — и сами со временем растворимся в чужих родах, забросив всё, что сами делать хотели. Просто задавят нас числом. Ассимиляция это называется, так многие народы "потерялись" со временем, поглотили их соседи да завоеватели...
— И много таких было? — спросил дед.
Остальные молчали, с интересом и небольшим страхом слушая меня. Ведь на самом деле, живёшь спокойно, детей растишь, хозяйство развиваешь, а потом бац! И праправнуки твои о тебе и жизни твоей ничего и не знают, переняв культуру от соседей.
— Да как сказать... Ну вот викингов тех же взять. Их в моё время нет. Шведы есть, норвежцы, датчане, а викингов — нет. Ни веры их по факту не осталось, ни образа жизни. Только сказки всякие о богах да баллады о походах. Или вот римляне. Слышали о таких? Нет? На полуострове в виде сапога на западе был большущий город, Рим назывался. И там жили суровые, гордые и сильные воины и торговцы, умелые земледельцы и ремесленники. Подмяли они под себя чуть не всю Европу да половину Азии. А в моё время вместо гордых римлян там живут итальянцы. Тоже вроде люди неплохие, но больше весёлые да ленивые, от гордых римлян, почитай, в них ничего и не осталось. По слухам, сам я там не был и дел с такими не имел. И примеров таких — масса! Вот взять нас, словен, к примеру. Ведь никто там, в моём времени не может точно сказать, как мы тут живём! Исчезли мы или нет? Люди, потомки наши — остались. А вот образ жизни, культура да вера, отношение между людьми — всё кануло в лету. И пойми тут, пропали словене или на другой уровень перешли?..
— Невесело как-то, — резюмировал Кукша, — завоеватели так постарались или сами забыли о предках?
— А там всё в кучу было, — пожал я плечами, — и кочевники ручку приложили, триста лет над этими местами и другими, что южнее, иго держали. И церковь, вера новая, что из Царьграда пришла, тоже свою лепту внесла в утрату памяти о богах здешних и жизни предков. И соседи нам свои мысли да смыслы в голову вкладывали, а мы — наши понятия им навязывали. Вот так и вышло, что люди, потомки, есть — а о предках своих знают мало. Если вообще знают...
— Значит, надо сохранить знания эти и сквозь века протянуть. Традиции и образ жизни, — резюмировал дед, — чтобы потомках память о себе оставить.
— И что же мы передавать через поколения будем? — с изрядной долей сарказма в голосе произнесла моя супруга, — Голод, холод, болезни? Как людей примучивать за цацки княжеские? Или грабежи да разбои?
Буревой хмыкнул, верно Зоряна подметила. Остальные тоже одобрительно закивали, мол, такое оставлять в наследство негоже.
— Ага, всё это переносить на детей да внуков наших — бессмысленно, — сказал я, — потому предлагаю сделать так. Все, включая детей, берите листков побольше, и каждый вечер пишите. На одном — как раньше жили, традиции и обряды, устои и верования, игры да песни. Как до меня вы тут и в землях Новгородских существовали, как власть делили и главу назначали, мыто платили да воинов готовили, с кем дружили, а с кем конфликтовали, и почему так вышло. На других страницах пишите, как мы сейчас живём. Потом всё это соберём в кучу и станем думать. Какие принципы оставить потомкам нашим, а какие — на полку положить, чтобы помнили, но не более. Потом решим, каким образом в веках не потерять то, что мы для детей своих и внуков подготовили. Как защищать образ жизни наш, как с новых людей в него оборачивать, что с теми делать, кто его ни при каких обстоятельствах не примет. Исходя из этого станем к людям новым, каких селить у себя станем, требования готовить. С кем нам проще будет целей поставленных добиться? В каком количестве мы их можем сами ассимилировать? Как с другой верой и языком поступим, если они по нашему не бельмеса и в богов своих верят, как корелы? Чем пожертвовать сможем, если нужда заставит, чтобы при себе население удержать? И только после этого будем хозяйством заниматься, поймём, чего нам стоит делать, а с чем и погодить не грех. Какие запасы в крепость тянуть, а что и в лесу оставить стоит, чтобы проходы не загораживало. Если у корелов станем невольников захватывать — лодки боевые делать надо. Если у мурманов рабов брать — на торг Ладожский товар повезем, серебро да меха копить станем. Коли поймём, что соседей надо захватить или прогнать — оружие делать будем. Ежели торговлей их привечать — что конкретно от нас в качестве товара пойдёт. А то и Кукшу на княжне местной женить придётся, династический брак получиться, — последняя фраза заставила родственников чуть улыбнуться, а пасынка — покраснеть.
— Долго это будет. Много думать надо. Чтобы суть нашу не забыть, да из-за неё детей и внуков в холоде и голоде не оставить, — высказался Буревой.
— А мы никуда и не торопимся, — выдала Леда, — верное дело — цель большую поставить, и силы да ресурсы на неё считать. Коли и впрямь угадаем, то и потомкам облегчение выйдет, и нас на том свете они никогда не забудут, не потеряемся в летах...
С такими мыслями мы и праздновали День знаний. Да и остальная работа куда-то на второй план ушла. Люди пытаются ничего не забыть, всё подметить, описать и сложить рассказы свои в две большие кучи, в одну о старине, в другую — о дне сегодняшнем. Корелов в это дело тоже вовлекли, правда, не сильно раскрывая конечной цели — те просто доносили до нас свои истории из жизни, а мы их записывали. На постройке водокачки, на переработке сырья, на обновлении парка винтовок и создании станка для выделки колючей проволоки — мысли людей были далеко, в туманных далях рассуждении о прошлом, будущем и настоящем. Даже изобретение типографского оборудования проходило как бы вскользь — всё думали о том, как сохранить наш образ жизни в веках, не меньше. На меня самый большой объем работы упал — я вспоминал историю и устройство государств в моё время. Это чтобы сравнить то, что есть сейчас, с тем, к чему развитие общества привело, попытаться исключить какие-то негативные этапы, а положительные — наоборот, растянуть на подольше.
Странное дело, но такие вот философские мысли даже чуть поменяли наше хозяйствование. Меньше люди стали носиться по окрестностям, стягивая в крепость лес да камни, а чаще думать о будущем. Глубоком будущем, не на год вперёд, как было ранее. Когда я заметил эти изменения, и Буревою о них рассказал, тот выдал сакраментальное: "Не хлебом единым!" — и начал пытать меня на момент культуры в моё время. В процессе работы над записями о прошлом и будущем, я часто рассказывал ему о том, как у нас картины да статуи всякие в музеях выставляли, про композиторов и писателей. Вот дед и навострил уши, мол, и нам бы неплохо книги просто для чтения делать. Не только техническую документацию и летопись, а как те сборники сказок, что я им подарил на Новый год. Мысль неплохая, можно потом, в свободное время заняться. Да и другими направлениями в искусстве. Правда, не обо всех особенностях культуры в моё время я сразу Буревою поведал, некоторые отдельные аспекты прямо в процессе трудовой деятельности всплыли...