Андроник спешил как только мог. Послу полудня он получил весточку от своего нового информатора (он же пока был и единственным), что предполагаемый организатор покушения найден.
Им оказался Епифаний Имерий, представитель Шёлковой гильдии. Эта гильдия в основном занималась торговлей шёлком с Кеметом и Таммазаром, в обмен на бесценную ткань поставляя южанам рабов и вино. Ватацы желали избавиться от рабства в империи, что могло нанести удар по торговле шёлком. Это было мотивом, а вот средств у Епифания было предостаточно: достаточно сказать, что гильдия владела флотом в пятьсот кораблей, две трети из которых были дромонами, боевыми аркадскими кораблями. С такими силами гильдия давно могла попробовать взять власть в какой-нибудь отдалённой провинции. Или в самой столице, если бы началась война. В том числе и из-за этого Ласкарий хотел устранить Имерия перед большой войной с Партафой. Что воевать император будет с Партафой, никто уже не сомневался: семнадцать тысяч пехоты и пять тысяч конницы собрались у южной границы. И всё новые и новые легионы и турмы были на пути туда.
— Всем приготовиться! — Громко прошептал Андроник, когда воины подошли к каменному двухэтажному дому, богато украшенному статуями древних богов.
Это хоть и не было официально запрещено, но местные власти такие дома не жаловали. Во время какого-нибудь религиозного празднества в честь Аркара здание могло "случайно" начать гореть, а пожарные не прибыли бы вовремя. Божественное наказание., словом...
Дом был огорожен невысокой кованой решёткой. Нигде, кроме крайнего из окон второго этажа, не горел свет. Ласкарий постучал в ворота. Ждать пришлось недолго: из дверей дома вышел заспанный слуга и спросил, кого там ещё Аркар принёс.
Андроник мысленно возблагодарил бога, что гвардейцы спрятались за оградой.
— К господину Епифанию Имерию со срочной вестью из гильдии, — отвечал Андроник.
— Говори сейчас, хозяина нельзя будить по всяким пустякам.
— Господин Лициний, — Лициний Красс был главой аркадского отдела гильдии, — просил передать лично господину Имерию. В Кемете мятеж.
— Почему ты, идиот, сразу не сказал? — рявкнул слуга и быстро открыл калитку.
Через секунду он уже лежал на земле, захлёбываясь собственной кровью и не в силах вымолвить ни слова: Андроник ловким ударом кинжала, который дрункарий прятал в рукаве, перерезал сонную артерию и, попутно, всё горло от уха и до уха. Воины забегали в открытую дверь дома. Ещё через мгновение послышался звук падающих на пол тел и едва слышный звон оружия.
Андроник зашёл внутрь. На полу валялось три трупа, все в ночных рубашках. Все трое были слугами. И у всех перерезано горло. На полу растекалась приличная лужа крови.
Стены были обиты деревянными панелями из кедра, а на полу лежали таммазарские ковры. Такие могли позволить себе только богатейшие дуксы, правители диоцезов, придворные и сам император. Это была ещё одна причина, по которой с Епифанием надо было разобраться. Слишком много влиятельных и богатых людей в маленькой Аркадии — разве так годится? Андроник при таких мыслях хмыкнул. Ласкарий хоть и не любил резни по ночам и убийство сонных людей, но разве был готов Ватац к нападению наёмных убийц? Так что дрункарий и Епифаний квиты.
Внезапно раздались сдавленные крики на втором этаже — гвардейцы не успели достать одного из слуг. Или хозяина, но это было бы намного лучше. Это значило бы, что Имерий сейчас точно дома и не успел сбежать.
Уже через минуту послышался топот двенадцати пар ног — это охрана Епифания сбегалась на защиту своего господина. Хотя охрана — это было громко сказано. Чуть больше десятка сонных рабов, все с кинжалами или короткими мечами. И совершенно без кольчуг или даже кожаных доспехов. К лестнице на второй этаж прибежало трое рабов — на одного Андроника. "Так не честно — давайте больше!"— было мыслью Ласкария, когда он проткнул первого раба мечом, кидая кинжал в другого. Не успел второй раб осесть на пол с кинжалом в груди, как у третьего Андроник выбил короткий меч и полоснул по животу.
Кровь хлынула на пол, испачкав плащ дрункария и его сапоги. Ковёр же был окончательно испорчен...
Через минуту Андроник уже был на втором этаже. В широком коридоре валялось полтора десятка трупов, и ни один из них не был гвардейцем. Хорошо, когда внезапность работает на вас. И ещё лучше, когда внезапность подкреплена отличной выучкой и прекрасным вооружением. Надо было обязательно озвучить эту идею. Может, стоит написать книгу по военному мастерству? Нет, лучше после войны с Партафой. Слишком долго самодовольные султаны владели южными землями, пора бы напомнить им дни Ксариатской империи. До её разделения, разумеется. Пока Андроник раздумывал над этим, гвардейцы ломились в широкую дубовую дверь, обитую толстыми листами железа.
— Прочь из моего дома, глупцы! Скоро сюда прибудет моя стража.
— Хватит ломать комедию, Епифаний! Стража Аркара уже здесь.
— Андроник Ласкарий? — голос за дверью был явно озадаченным, к тому же хозяин дома сказал это менее нагло и дерзко.
Интересно, где хозяин дома слышал голос Ласкария? Но есть много более важных вещей...
— Дрункарий Ласкарий, — Андроник не любил фамильярностей, — Епифаний Имерий, открой двери во имя Аркара и императора! — Дрункарий хотел взять Епифания, как говорится, "на дурняка". Если купец откроет дверь, его сразу же скрутят.
— Как хорошо, что вы сюда пришли! — едва успел сказать Епифаний, как его скрутили гвардейцы. — Как это понимать? И где нападавшие? — глаза купца округлились от страха.
— Именем Аркара, ты объявляешься виновным в измене империи и покушении на Великого и Единственного Императора нашего, — и кто же составлял речи для таких случаев? Без не самых лучших поэтов точно не обошлось.
— Как... я же... и кто? — Епифаний глотал ртом воздух, пока его вели вниз.
— Есть доказательства твоего участия в заговоре против императора. Но ты можешь частично искупить вину, если покаешься во всём и назовёшь своих соучастников и организатора. Ты понял меня, Епифаний?
— Это всё ложь, ложь, и ещё раз ложь! — Епифаний ойкнул и чуть не задохнулся, когда один из гвардейцев ударил его по рёбрам.
Они спустились на первый этаж.
Уже немолодая жена Епифания безмолвно взирала, на своего мужа. Рядом с ней дрожали от страха слуги. Детей или родственников у Имериев не было, и все богатства должны были после их смерти перейти к гильдии. Или к государству, если в завещания у Епифания не будет, или в нём не укажут такой мелочи. Теперь же все средства точно перейдут казне, строго по законам империи.
— Смотри, Епифаний, смотри и жалей, ибо ты оставляешь свою семью без средств к существованию. Ты же не хочешь, чтобы твоя жена просила милостыню на паперти? — Андроник поёжился от этих слов. Не завидовал он Епифанию, если тот не признается. Смерть в застенках вряд ли покажется ему такой уж страшной
— Я всё скажу! — зарыдал Епифаний, поймав слегка укоризненный взгляд супруги.
Укоризненный не из-за того, что Империй обвинялся в измене. Просто он держался совсем не как подобает настоящему сильному и гордому человеку. Скорее, как мелкий лавочник, пойманный на жульничестве.
— Я всё расскажу императору, всё, до последней мелочи. Только прикажите своим воинам ослабить свою хватку, — Андроник кивнул, и гвардейцы, не медля ни секунды, отпустили купца.
— Тогда пройдём во дворец, где тебя допросит прокуратор Юстин, а может, и сам император.
— Я готов, дрункарий.
— Тогда пошли.
— Не бойся, Феодора, я скоро вернусь.
— Ну куда же ты денешься, дурачок, — жена купца натянуто улыбнулась. Она любила его, это было сразу видно...
Рядом стояло трое рабов. Будь их чуть побольше, а гвардии чуть поменьше, они вполне могли попытаться отбить Епифания. Но сейчас лишь сжимали от ярости кулаки и посылали тихие проклятья в адрес Андроника.
На улице стало намного теплее, чем до их маленького штурма. Во всяком случае, так показалось дрункарию. Может быть, он согрелся во время боя с рабами Епифания? Ну что ж, скорее всего.
А вот самому купцу было очень холодно. Ещё бы, ведь его вывели только в тунике и сандалиях. Хоть в городе было обычно и тепло, но в середине осени, как раз сейчас, из Снежной пустоши ветры приносили холод, а ровно через месяц они принесут и снег.
Со снегом прибудет и зима с десятками замёрзших насмерть бездомных и набегами айсаров. Эти набеги будут отражены другими айсарами, которых ещё со времён распада Ксариатской империи нанимались императорами. Все воины, набранные из самих аркадцев, располагались на южных и восточных рубежах. Это было ещё одним из многих из противоречий Аркадии. И ещё не самым опасным, кстати.
— Дрункарий, как император узнал о заговоре? Ведь мы ещё ничего не сделали?
— Если ты считаешь, что покушение на жизнь императора — это "ничего", то мне хотелось бы узнать, что для тебя твоих помощников "что-то".
— Какое ещё покушение? Что, на императора снова напали?
— А что, вы задумывали ещё одно?
— В смысле? Как это ещё одно.
— Уж не хочешь ли ты, Епифаний Имерий, сказать, что вы непричастны к покушению на Иоанна Ватаца?
— Клянусь Аркаром, что нет.
— Ни один человек не смеет смеяться над семьёй Ласкариев!
— Аркар упаси, у меня этого и в мыслях не было! — но тут же один из гвардейцев в очередной раз ударил купца по рёбрам.
— Видишь ли, тебе не удастся одурачить ни меня, ни тем более прокуратора или императора. Мало кто смог устоять после их допросов! — Тут Андроник немного соврал: Иоанн Дука пока что не участвовал ни в одном допросе, и вряд ли имел такое желание. Но разве где-то сказано, что нельзя преувеличивать славу своего повелителя? Уж точно не в аркадских книгах.
— Это чистейшая правда, клянусь кровью Аркара! — эта клятва у многих вызывала сомнения.
Теологи до сих пор спорили, является ли Аркар по облику человеком, или его надо рассматривать как бесплотную сущность. Из-за этих споров при ранних аркадских императорах часто жгли иконы и уничтожали мозаики с обликами бога. А потом жгли тех, кто уничтожал иконы. А потом история повторялась ещё пару раз. Потом, наверное, людям просто надоело...
— Знаешь, сколько айсаров клялось мне в верной службе? Ты можешь легко высчитать, разделив число убитых за последние десять лет варваров надвое.
— Может быть, может быть, — Епифаний постепенно оправлялся от шока и принимал свой обычный надменно-гордый образ.
— Посмотрим, как ты запоёшь при императоре! — не выдержал один из гвардейцев.
— Осталось недолго ждать! — Андроник помахал стражам дворцовых ворот, и открылась небольшая калитка, прямо у самой стены.
— А Вы с уловом, иллюстрий Андроник!
— Не зря же было поднимать посередине ночи десяток гвардии! — улыбнулся Андроник и толкнул Епифания вперёд.
Дворцовая охрана ещё со времён Дуки Ватаца привыкла к ночным визитам государственных преступников. Обычно их вели сразу в дворцовый застенок, располагавшийся глубоко под северной стеной Большого Императорского Дворца.
На этот раз всё было несколько иначе: Андроник, не отпуская гвардейцев, повёл Иверия прямо к императору.
В маленькой щели между дверью и полом был виден свет, Иоанн Ватац любил подолгу посидеть за документами и делами. Этим он положительно отличался от своего отца — тот не любил ничего делать уже после захода солнца. За это он получил прозвище "дневной император". Адроник готов был поспорить на всё своё состояние, что Иоанна назовут, скажем, "вечерним" или "ночным императором". Жаль, что никто не был готов поспорить с дрункарием.
Вдруг Андроник проиграет, а ночью придёт с гвардейцами и заберёт счастливчика куда надо? Такое случалось и при предшественниках Андроника. Были, всё-таки, многие положительные стороны в работе дрункария...
— Великий, мною доставлен человек, участвовавший в заговоре против Вас! — Андроник тихо открыл дверь и поклонился.
— Заговорщик? Так ты уже напал на след организаторов? — Иоанн, в своей обычной пурпурной хламиде, уверенно встал со стула и смотрел прямо в глаза Епифанию, которого воины втолкали в кабинет. Имерий, едва завидев императора, упал на. Дука мог за наглость и головы лишить. Или глаз. Смотря по настроению. Сын вполне мог удаться в отца. — Так-с, это, похоже, купец?
— Вы необычайно проницательно, Великий! — не двигаясь, говорил Епифаний.
— И ты признаёшь свою вину, купец? В заговоре?
— Да, признаю и осознаю, и готов указать на помощников и организаторов. Но в покушении на Вашу персону мы не замешаны.
— Значит ли это, что ты просишь сохранить себе жизнь в обмен на то, что выдашь сообщников?
— Да, владыка.
— Я подумаю. Кто организовал заговор? — хмуро спросил Иоанн, повысив голос.
— Викарий Анастасий, мой император.
— Анастасий?
— Да, владыка.
— Кто ещё?
— Всё руководство Шёлковой гильдии, Григорий Несторий из Гильдии ткачей, Харитон Евгениот, дрункарий флота, и Лука Хрисоверг, владыка! — Последний, Лука, был и самым опасным: он являлся одним из богатейших дуксов диоцеза Аркадия, и у него было собственное маленькое наёмное войско.
— Это все, или ты знаешь ещё кого-нибудь?
— Ещё, мой владыка... ещё Поливкет Ворадиот, стратиг Северной армии.
— Ворадиот, — Иоанн задумался, — и какова же была ваша цель?
— Я боюсь, владыка, сказать Вам об этом.
— Не бойся, я за слова пока что не рубил головы! — Ватац рассмеялся.
— Добиться независимости диоцеза Айса. С наёмным войском мы могли бы завоевать её.
— И зачем же вам независимость диоцеза? Вы бы смогли продержаться без аркадского хлеба, без аркадского дерева, без аркадских легионеров? У вас бы не хватило золота на всё это. Да вы не продержались бы и года!
— Владыка, мы... — только теперь Епифаний понял всю глупость заговора. — Я не знаю, что было бы дальше.
— Вот то-то же! Воины, уведите его к прокуратору, пусть он разберётся с ним.
— Да, владыка!
— А ты останься, Андроник.
— Ваша воля — закон, император.
— Ты слышал последние новости? — Спросил Ватац, едва шаги охраны перестали слышаться в коридоре.
— Только об очередном штурме тайсарами тарнской крепости. Как её там, — Ласкарий пытался вспомнить труднопроизносимое тарнское название, — Коронгардия?
— Да, именно так её называют. Только не об этом ты должен был слышать, — глаза императора как-то недобро заблестели.
— Не понимаю, Иоанн.
— Сегодня утром армия огнарских мятежников перешла нашу восточную границу, — хорошо хоть не западную, про себя пошутил Андроник. Просто на западе был океан. И западная граница у Аркадии фактически отсутствовала. Просто это больше походило на шутку...
— И наши войска не смогли их остановить? — кулаки у Андроника сжались. Когда это огнары смели безнаказанно ходить по аркадской земле?
— И всегда-то до тебя медленно доходило, Андроник! — Иоанн, конечно, преуменьшил мыслительные способности своего дрункария. — Принц Фердинанд принял моё "приглашение", и теперь вся их армия находится под нашей защитой.
