| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Вот тепловое излучение людей в новые приборы мы не видели — оно начинается в заметных количествах уже с трех микрометров, с максимумом около 9,7 микрометра, а наши приборы мало того что чувствовали только не более 4 микрометров из-за фотокатодов, так еще мы применяли стекло как менее трудоемкий материал — а он пропускал только ближний ИК — до двух, в некоторых сортах — до двух с половиной микрометров. Так что людей высматривали не через их собственное излучение, а через отраженное излучение, которое падало на них от более горячих источников — например, отраженного луной света солнца. Но и тут использование ИК, а не видимого диапазона, приносило свои плоды. Ведь в видимом как ? Покрасил, скажем, униформу, в зеленый цвет — и да, на траве солдата практически не видно. В ИК все может быть совсем по другому. Коэффициент отражения травой падающего ИК-излучения может быть, скажем, 0,4, а униформы — самого материала или красящего пигмента — 0,92. То есть униформа будет отражать в два раза больше излучения, чем окружающая трава — и привет ! — светятся голубчики. Наши снайпера полюбили залезть повыше и отщелкивать из бесшумок переползающих или перебегающих в темноте фрицев. Да и авиаторы любили подойти на пониженых оборотах, да еще с глушителями — и внезапно пройтись вдоль цепочки пехотинцев.
Обращу внимание — такая ситуация была именно с отраженным излучением, в котором работали наши новые приборы. В собственном излучении картина могла быть другая — коэффициенты излучения травы и ткани практически совпадают, и если температура воздуха двадцать градусов и выше, то пехотинец просто сливается с окружающим фоном. Так что работа на отраженном излучении, которая стала возможна лишь с использованием микроканальных фотоумножителей, дала нам новое тактическое преимущество, которое мы старались отработать по максимуму. Что самое интересное — это работало даже днем, особенно по бронетехнике — спрячется фриц в зарослях, а наши закроют входной канал ИК-фильтром, уменьшат усиление, чтобы не засвечивало дневным светом — и вот он, голубчик, светится — ствол, покрашенный масляной краской, кусок лобовой брони, башня — думал, спрятался ? а получи-ка, родной.
Естественно, мы уже прорабатывали вопросы термомаскировки. Так, мы пробовали покрывать патрубки и стволы орудий напыленным титаном — он имел коэффициент что излучения, что отражения всего 0,2 — по сравнению с масляной краской с ее 0,9 и выше, или железом от 0,8 — титановое покрытие должно было существенно снизить ИК-излучение нашей техники. Правда, пока не был решен вопрос о маскировке в видимом свете — все-таки титан — сероватый металл, а в тонких слоях может стать и вообще золотистым. Было над чем подумать. И не только по технике. Так, мы выяснили, что наша униформа имеет еще больший коэффициент отражения, чем немецкая, поэтому сейчас текстильщики вместе с химиками подбирали новые красители, чтобы его уменьшить. Частично это было из-за водоотталкивающей обработки ткани, чтобы бойцы меньше мокли, так что еще придется подумать — то ли ее отменить со временем, то ли придумать другой состав пропитки. Пока время было — год, может два — по нашим сведениям, у немцев хотя уже вовсю и шли ИК-приборы, но они существенно, то есть значительно не дотягивали до нашей новой техники — их усиление было не более ста, максимум — ста пятидесяти.
Все из-за того, что использовались обычные усилители на электростатических и магнитных линзах. Для нас это было уже прошедшим этапом, точнее, мы его задели вскользь, но сильно туда не влезали, так как быстро пошли микроканалки. Хотя многокаскадные приборы и могут обеспечить видимость ночью, но у немцев этим пока и не пахло. Их ИК-визоры на основе ЭОП позволяли вести танки и автомобили в полной темноте, но лишь с ИК-подсветкой — лампа мощностью сто-двести ватт, прикрытая светонепроницаемым фильтром, давала ИК-освещенность местности, различимую в немецких приборах на дистанциях до ста метров, а большие препятствия — до двухсот. Стрелковые прицелы также давали дальность до ста метров. Все дело немцам портила эта лампа — мы-то ее видели отлично, поэтому долго они не жили — давились огнем и немцы снова слепли — снова им приходилось пускать осветительные ракеты.
Вот, насколько нам было известно, на фронтах против американцев и англичан эти приборы использовались более широко. Использовались и детекторы ИК-излучения — с зеркальным объективом в 600 миллиметров они позволяли обнаруживать тепло выхлопных газов от самолетов на дистанциях более тридцати километров, танки могли быть обнаружены на расстояниях до семи километров, чем немцы активно пользовались в пустынной местности, особенно по ночам, когда разница температур между остывшим песком и двигателем и выхлопными газами была особенно контрастна. Да и корабли в ночное время отлавливались на ура на расстояниях до двадцати километров. Американцы пока не догнали даже немцев — их прицелы давали дальность в 50-60 метров — также при наличии ИК-подсветки — самостоятельно работать они не могли, не хватало усиления естественного освещения, да и искусственных источников тепла было маловато — человек на длинах волн около микрометра излучает очень небольшую мощность, чтобы его можно было засечь приборами с усилением всего в сотню-полторы, каковыми и были одноколбовые электронно-оптические преобразователи. Так что время еще было. По нашим подсчетам, немцы получат сведения о новых приборах месяца через два, и тогда начнут продумывать способы противодействия. Еще через пару месяцев добудут образцы — все-таки широкое применение чего-бы-то-ни-было в конце концов даст утечку — мы это уже прошли и с зенитными ракетами, и с РПГ, и с промежуточным патроном, и с самоходками. Ну и еще три месяца они будут пытаться сотворить подобные устройства, и где-то два месяца налаживать полумассовое производство. Это я беру самый худший для нас вариант, тем более что немцы все активнее работали по-советски, концентрируя силы на нужных направлениях невзирая на частную и интеллектуальную собственность. Время есть. Немного, но есть.
Взять то же ИК. Прошло чуть более полутора лет, как у нас стали появляться первые ИК-приборы, а немцы уже как-то начинали приспосабливаться к тому, что у нас активно используется ИК-разведка и наблюдение. Приборы у них, правда, были пока полной фигней, но средства маскировки уже шли в больших количествах, ученые разрабатывали рекомендации по ИК-скрытности войск, а войска, пусть и недостаточно быстро, осваивали новые для себя приемы.
Так, немцы стали штатно выпускать различные щиты и накидки из материалов, затруднявших пропускание ИК-излучения. Так, полиэтилен пропускает ИК-излучение с коэффициентом 0,8 почти по всему интересующему нас спектру, за исключением нескольких провалов в узких областях, плексиглас — почти 1, также с провалами в районе 8 микрометров. Но зато эти материалы позволяют поставить стенки, которые можно смачивать водой и тем самым изменять температуру находившихся за этими преградами объектов, пусть и не эффективно — это были первые средства фрицев. Вот плексиглас пропускает почти все, но только до длин порядка 5 микрометров — то есть он отлично скрывает излучение тел, нагретых от -50 до +100 градусов — как раз природный диапазон. Пленки целлофана толщиной 0,2 миллиметра пропускали всего 50% излучения. Эти материалы немцы уже использовали в том числе и для носимых индивидуальных средств маскировки — в виде щитов или накидок.
Правда, многие фрицы считали, что накрылся чем-то таким — и порядок. Фиг там. Такая защита все-равно нагревается и затем начинает светиться почти как сам человек или транспортное средство. И охлаждать водой — тоже далеко не всегда выход — такие охлажденные участки будут иметь пониженную по сравнению с окружающим фоном температуру — и так же будут видны, только уже как темные пятна. Ну, "видны" в виде картинки они были только на наших устройствах с механической разверткой кадра, но и детекторы тепла отлавливали такие изменения температуры, когда разведчик или наблюдатель вели ими вдоль интересующего направления и прибор сначала понижал тон, когда напарывался на такой "холодный" участок, а потом снова повышал, когда сходил с него — "ага, там что-то есть". Так что немцам приходилось тратить дополнительные усилия и на обучение, и на саму маскировку — а это для нас очередной плюс.
Гораздо сложнее было с водой, особенно находящейся в воздухе в виде пара. Вода пропускает не во всем диапазоне длин волн — на фоне почти полного пропускания есть диапазоны волн, в которых излучение пропускается хуже, либо не пропускается вообще. Причем пропускаемость зависит и от количества воды, находящегося на линии визирования — чем оно выше, тем меньше проходит ИК-лучей, причем чем толще слой воды, который можно было бы осадить из слоя воздуха на линии взгляда, тем меньше пропускалось излучения. Так, при увеличении слоя такой "осажденной" воды с 0,1 до 1000 мм коэффициент пропускания падает, часто до нуля, но для одних длин волн ноль наступает при 1000 миллиметров, для других — при 1-2 мм. Наши приборы регистрировали довольно широкий спектр волн, поэтому "лазейки" вроде бы всегда оставались, но вот уменьшение излучения смазывало наблюдаемый объект, так что порой он переставал отличаться от фона — немцы использовали как распрыскиватели с приводом от двигателей, так и ручные распрыскиватели. Правда, в сухую и жаркую погоду это не работало — все быстро уходило и испарялось, не работало это и при наблюдении с воздуха, так как слой воды был малым — тут если что и срабатывало, так само охлаждение поверхностей — стволов орудий, корпусов танков.
Вот что отлично маскировало, так это задымление — горячие костры и частицы дыма создавали много источников тепла, которые забивали "полезную информацию" от немецких солдат и техники — помимо собственно костров немцы имели и небольшие жестяные печурки, которые они расставляли по местности и поджигали в них медленно горящее топливо — наблюдение в ИК-детекторы без сканирования давало слишком много источников тепловых сигналов. Да и маскировка все-таки давала себя знать — как штатными средствами — плексигласовыми щитками или целлофановыми пленками, так и масксетями с вплетенными в них ветками, а то и просто плетнями с теми же ветками и травой — а то мы смогли бы их обнаружить обычным способом. Мы их и так обнаруживали, но не ночью — ночью немцы под их прикрытием делали что хотели, если только не было воздушной разведки или же если они по глупости не прогревали эти укрытия теплом — своим или от костра. Особенно эффективным был банальный камыш — множество воздушных полостей в его листьях обеспечивали отличный теплоизолирующий эффект, а природное происхождение давало и визуальную маскировку — ну, если еще прикрыть какими-то ветками и вообще не делать регулярную структуру поверхности, чтобы не выдать ее искусственное происхождение. Начинали немцы выпускать и вспененные коврики из пластика — тут, правда, прототипом послужили уже наши коврики — мы их делали для бойцов, чтобы они поменьше всего себе отмораживали и застужали, но немцы начали применять их и в качестве маскировки от ИК-наблюдения, а от визуального наблюдения они скрывались своей камуфляжной раскраской и возможностью вплести траву и ветки.
В общем, чем дальше, тем больше немцы научались прятаться от наших приборов. А тут — такой сюрприз. Фотоумножители. Если раньше наши приборы принимали собственное излучение предметов, то теперь нам стало доступно и отраженное. Микроканалы также давали гораздо более высокое разрешение, поэтому зачастую можно было детально разглядеть источник тепла -костер это ? или человек ? или танк ? А компактность приборов обеспечивала свободу их использования. Все эти факторы существенно нивелировали те хитрости, что немцы применяли до этого. Да, защитные стенки из того же камыша по-прежнему работали отлично, но высокая степень разрешения высвечивала их неестественную структуру — как ни вплетай траву и ветки, все-равно будут отличия от окружающей местности, да и отражение от горизонтальных поверхностей окружения и вертикальной поверхности стенки из камыша будет отличаться — значит, что-то прячут. Горящие костры мало того что уже не обманывали наши средства, так еще подсвечивали окружение высокотемпературным излучением, работая как прожекторы, а высокое разрешение, опять же, позволяло различить передвигающихся людей, конструкции орудий, танков, машин. Немцы снова лишились возможности прятаться, только еще не знали об этом.
Да даже "неправильный" максимум излучения тепла человеком на волне 9,7 микрометра с новыми приборами был не такой уж большой помехой. Да, они ловили на волнах до двух микрометров, максимум до трех, но и на таких длинах человек испускал с каждого квадратного сантиметра примерно восемь десятитысячных ватта энергии. Да, на 9,7 микрометра излучение было уже двадцать пять сотых ватта — в триста раз больше. Но, скажем, свет от звезд, которого нам, замечу, хватало, имел порядок десять в минус десятой — в миллион раз слабее излучения человека на трех микрометрах. Днем — да, излучение человека на нужных длинах волн забивалось естественным излучением — солнца или облаков. А вот ночью — чем темнее и чем холоднее — тем больше была вероятность разглядеть человека, причем даже сквозь листву и заросли — ну, эту-то способность ИК-лучей проходить сквозь заросли мы активно использовали и раньше, особенно против бандитов из Армии Крайовой, УПА и прочих "лесных братьев" — те-то не имели возможности разрабатывать ИК-маскировку, поэтому они довольствовались только слухами, поэтому активно палились в своих лесных угодьях. Помогали скрываться разве что стволы деревьев, неровности местности да туман — его частицы были сопоставимы по размерам с ИК-излучением — 5-20 микрометров, поэтому активно рассеивали его. Вот дождь, вопреки расхожему мнению бандитов, преградой не был — на дистанциях в два километра небольшой дождь ослаблял ИК-лучи всего на двенадцать процентов от ясной погоды, средний — на четверть, сильный — на треть, не более — это лишь снижало дальность обнаружения, но не исключало ее вовсе. Так что хотя мы пока и приостановили активную чистку наших лесов, оставив лишь засадные и рейдовые действия, чтобы бандиты не чувствовали себя слишком уж спокойно, но вскоре туда вернемся — обнаружить с воздуха источники тепла, потом короткий удар авиацией и зачистка наземными группами остатков — эту технологию мы уже начали отрабатывать. А чтобы не бить по своим, мы уже массово выпускали ИК-маяки — небольшие приборчики, которые своими лампами, закрытыми черным стеклом, давали короткие вспышки — с воздуха они были отлично заметны и позволяли определить, где находятся свои — так мы к тому же получили удобное средство обозначить фронт наших войск, а то все эти ракетницы, цветные дымы, полосы разложенной на земле материи — не всегда можно отследить, да и фрицы порой прикрывались нашими сигналами. Ворюги.
Что самое интересное, фотоумножители позволили определить, что от человека исходит и видимый свет. Только он очень слабый — до шестидесяти квантов в секунду с квадратного сантиметра, причем больше всего — с кончиков пальцев. Ученые объясняли это излучение химическими реакциями, то есть хемолюминисценцией, и квантовыми процессами. Ну да, если в теле человека идут химические реакции, почему бы электронам не испытывать переходы между уровнями. Энергия-то есть. Да и тепло ее тоже дает. Медики, прочитав про это в одном из еженедельных научных бюллетеней, заинтересовались эффектом и уже попытались применить для диагностики. Пока не получалось, в отличие от диагностики по ИК-излучению, причем тут применяли не фотоумножители, а приборы на основе болометров, которые изменяли сопротивление от падающего на них излучения всех длин волн, а, следовательно, и от тепла человека, то есть могли использовать излучение в диапазонах, где оно было максимальным. Мы, правда, были еще далеко от тех приборов, что были в моем времени — о матрицах с высоким разрешением и чувствительностью нам можно было только мечтать. Точнее — мне, так как я пока не рассказывал об этом никому, чтобы просто не спалиться. Но и те приборы, что были у нас, являлись уже вполне нормальными приборами, разве что не слишком компактными и быстродействующими — методами напыления и фотолитографии мы делали на подложках матрицы резисторов 16х16, а потом составляли из них матрицы размерность до 32х64 — и выводили их сигнал на экран. Пока резисторы были из термочувствительных металлов — золото, никель, висмут, но уже пробовали и полупроводники на основе окислов марганца, никеля, кобальта — там технология была сложнее, но чувствительность была выше как минимум в восемь раз.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
