Стоя у штурвала, Сергей Петрович краем глаза заметил, как Лиза с решительным видом взяла Андрея Викторовича под руку и увлекла в сторону кормы. Наверное, поговорить за жизнь. Оглядываться у него не было никакой возможности, а слова заглушались тарахтением двигателя. Когда, некоторое время спустя, они вернулись, то Андрей Викторович, как и положено старому солдату — не знающему слов любви, выглядел весьма озадаченным, а на губах у счастливой Лизы играла загадочная улыбка.
— Подруга, — мимоходом сказала Лизе сменившаяся с вахты Катя, — съешь лимон, слишком много сладкого это вредно.
— На себя посмотри, подруга, — гордо вскинула голову Лиза, — со своим Сергеем счастлива и довольна как кошка.
— Тихо, леди, — вмешался в разговор Андрей Викторович, — не надо ссориться. Живите сами и давайте жить другим, пока эти другие не мешают вам, и сами никому не мешайте.
— А мы и не ссорились, — сказала Катя, высунув язык, — просто, слишком много сладкого вредно.
— Сама такая, — ответила Лиза.
— Хватит, я сказал! — нахмурился Андрей Викторович, — Сейчас обе у меня получите по наряду на кухню вне очереди.
— Слушаюсь и повинуюсь, товарищ старший прапорщик, — Лиза вскинула руку к черной вязаной шапочке, — Разрешите выполнять?
— Выполняй! — сказал Андрей Викторович, и Лиза быстро юркнула по трапу в трюм — делиться своим счастьем с Мариной Витальевной. Катя же, хмыкнув, поднялась на бак к своему супругу Сергею-младшему, пришла их очередь принимать вахту впередсмотрящих.
— Что это такое с нашими девками? — пожав плечами, спросил Андрей Викторович у Сергея Петровича, сдавшему вахту у штурвала Антону Игоревичу, — Они как с ума посходили.
Сергей Петрович осмотрелся по сторонам.
— Понимаешь, Андрей, — тихо сказал он, — сегодня в нашем девичнике произошла своего рода революция. До того, если не считать Витальевну, высшую точку в рейтинге занимала Катя, единственная замужняя дама, своего рода 'первая леди', которой вполне официально можно было 'все', а Лиза и тем более Ляля находились по отношению к ней в подчиненном положении...
— И что из этого следует? — озадаченно спросил Андрей Викторович.
— А то, — сказал Сергей Петрович, — что если Ляля станет моей женой, а Лиза твоей, то с того момента вся женская иерархия перевернется вверх ногами, так как наш с тобой статус куда выше чем у Катиного Сергея. Вот от этого она и бесится.
— Теперь понятно, — кивнул Андрей Викторович, — И что нам с тобой делать?
— А нам ничего делать и не надо, — сказал Сергей Петрович, — Ляля и Лиза девки неплохие, мы с тобой тоже далеко не старики, так что пусть все идет как идет. А Катя перебесится и успокоится. Сегодня вечером Витальевна как раз по этому поводу собирает большой сход. Там все подробно и обговорим.
10 июня 1-го года Миссии. День двадцать седьмой. Вечер. Ночная стоянка 17 километров западнее современного города Булонь-Сюр-Мер.
Вечером, еще до наступления темноты, 'Отважный' бросил якорь у 'британского' берега в том месте, где Великая Река, дойдя до конца гряды, делала поворот почти на девяносто градусов вправо, и дальше текла почти ровно на запад. Пролив Па-де-Кале был пройден, впереди был будущий Ла-Манш, или как его звали в древности — Узкое море.
Убитый Лялей олень еще не был до конца съеден, поэтому охотничьи партии высылать не стали. Прошло совсем немного времени, и на берегу, под обрывистыми склонами прибрежного холма был разожжен огромный костер из набранного тут же плавника. Вскоре оранжевое ревущее пламя ярко освещало узкие прибрежный пляж, береговой обрыв и пришвартованный к берегу бортом 'Отважный'. К пламени этого костра вынесли даже Гуга. Ребра его подживали, гематомы рассасывались, воспаления не было, и он вполне уже мог сидеть, опираясь спиной на покрытый шкурами прибрежный валун.
— Итак, — сказал Сергей Петрович, когда все, наконец, расселись вокруг костра, — перед лицом живого огня, который олицетворяет принесенный Прометеем прогресс, позвольте мне считать общее собрание клана Прогрессоров открытым. Слово предоставляется Марине Витальевне.
— Сегодня, — сказала Витальевна, поднявшись на ноги, — нам всем надо окончательно решить по каким правилам мы будем дальше жить, вступать в брак и принимать в наш клан новых людей. Две семейные пары у нас уже есть, это если считать и меня с Антоном Игоревичем. Еще две наших девушки положили глаз на наших вождей Сергея Петровича и Андрея Викторовича и желают создать с ними семьи, несмотря на имеющуюся между ними разницу в возрасте.
— Марина Витальевна, — приторно сладким голосом сказала Катя, — скажите, а как сами женихи относятся к такой идее? Не слишком ли Ляля и Лиза молоды для брака с Сергеем Петровичем и Андреем Викторовичем?
— Молодость, — сказала Марина Витальевна, — это такой недостаток, который имеет свойство проходить сам собой. Кроме того, по законам нашего клана, с которыми вы все согласились, в том числе и ты, Катя, и Ляля и Лиза считаются фактически полностью совершеннолетними, способными самостоятельно решать свою судьбу. Сергей Петрович, официально тебя спрашиваю, как ты относишься к браку с Лялей?
— Она с ним уже спала, — выкрикнула Катя.
— Катя, — строго сказала Марина Витальевна, — клан Прогрессоров это не тюрьма. Когда ты до свадьбы 'спала' со своим Сергеем тебе никто и слова дурного не сказал, лишь бы это не шло в ущерб остальным. Тем более что и Ляля и Сергей Петрович утверждают, что они просто спали, а не делали ляльку как вы. Если ты и дальше будешь устраивать тут беспорядок, то мы все попросим твоего мужа сделать тебе строгое внушение. Да, да, через то самое место — на котором ты сейчас сидишь. Итак, Петрович, мы тебя слушаем?
— Я думаю, — сказал Сергей Петрович, — что для того чтобы люди собирающиеся вступить в брак могли проверить свои чувства и правильность принятого ими решения нам надо ввести в практику обряд обручения, после которого двое официально считались бы женихом и невестой. И пусть между мною и Лялей нет никаких особо пылких чувств, с этого момента при полном ее согласии, я официально прошу считать нас двоих женихом и невестой до того времени пока не завершится наше путешествие и мы не найдем того места на котором будет построен наш дом и разбит сад.
— Ляля, ты действительно согласна? — спросила Марина Витальевна.
— Да, Марина Витальевна, — кивнула Ляля и, бросив на Сергея Петровича косой взгляд, чуть слышно сказала, — Согласна.
— Хорошо, — сказала Марина Витальевна, и задала такие же вопросы Лизе и Андрею Викторовичу, получив при этом, по сути, точно такие же ответы.
— Итак, — сказала она, выслушав Лизу, — если возражений нет, то решение по обоим этим случаям можно считать принятым единогласно.
Катя было дернулась, но Сергей-младший положил руку ей на плечо.
— Катюха, уймись, — тихо сказал он, — не лезь не в свое дело. Тебе какая разница, кто и за кого выйдет замуж, коза неугомонная?
— Продолжим, — сказала Марина Витальевна, — по вопросу приема в клан новых членов из местного населения слово предоставляется Сергею Петровичу.
— Значит так, — сказал Сергей Петрович, — о Гуге, Даре и Маре вы все уже знаете. Сейчас они у нас вроде как в гостях, но поскольку их изгнали из племени, то идти им некуда. Это, во-первых. Во-вторых, принять их в наши ряды с полными правами мы сможем не раньше, чем они смогут стать полезными членами нашего клана. Мы должны сразу определить те правила, по которым мы будем принимать решение по этому вопросу, потому что за этими тремя местными должны будут последовать и другие. Без этого мы не сможем не только решить нашу задачу, но и просто выжить.
— Сергей Петрович, — сказал Сергей-младший, — пусть они сперва выучат русский язык.
— Это само собой, — сказал Петрович, — но этого недостаточно. Знание русского языка позволит присвоить им статус кандидатов, как у наших малых, но не более того.
— А что они умеют делать? — спросила Катя.
— Гуг — охотник, — сказал Сергей Петрович, — и этим все сказано: выслеживание добычи, тяжелое ударное и легкое метательное копье, частично изготовление оружия и инструментов из кремня. Собаки выследят добычу лучше, арбалеты и луки поразят ее с большего расстояния, а умение изготовлять каменные орудия не представляет для нас абсолютно никакой ценности. Металл наше все.
Дара и Мара умеют все, что умеют местные взрослые женщины: сбор даров природы, приготовление пищи при почти полном отсутствии кухонной утвари, выделка сыромятных шкур и изготовление одежды на очень примитивном уровне. Как вы знаете, сейчас они обе помогают Марине Витальевне по кухне на уровне 'подай, принеси, выкинь мусор'.
— Умений негусто, — задумчиво сказал Антон Игоревич, — Гуга, например, придется полностью переучивать. Что касается девочек, то мы с Витальевной можем научить их обрабатывать меха и кожи примерно по тем методам, какими пользовались современные нам народы севера. По сравнению с местными образцами это самые настоящие высокие технологии.
Услышав свое имя, Гуг встрепенулся и завертел головой, понимая, что сейчас решается его судьба.
— Вопрос о переучивании Гуга, — сухо сказала Марина Витальевна, — встанет, прошу прощения за каламбур, в тот момент, когда он встанет на ноги и не раньше. Но для шитья одежды из кожи потребуется решить вопрос ниток — нашего запаса надолго не хватит.
— С нитками мы решим, — сказал Петрович, — и с обучением тоже. Вопрос в другом. Судя по тому, что нам удалось узнать от Гуга, Мары и Дары, то их случай далеко не редкость. Вожди местных племен регулярно избавляются от лишних ртов, изгоняя всякого рода неудачников, белых ворон, вдов и сирот. Сказки, в которых ненужных детей вывозят в лес и там бросают — имеют под собой довольно жуткую реальную предисторию. Дару и Мару, например, изгнали за то, что они дочери предыдущего вождя, с которым у нового начальства были определенные терки, и к тому же рыжие, что считается признаком неудачливости.
— Так значит, они все-таки заговорили? — спросил Сергей-младший.
— Ну, как заговорили, — отмахнулся Петрович, — Ляля смогла вступить с ними в контакт на уровне 'твоя моя не понимай'. Наполовину на словах, наполовину жестами.
Вопрос в другом. Взрослых мужчин, способных охотиться изгоняют очень и очень редко и, как правило, эти люди совершили что-то такое мерзопакостное. Гуг, как я понимаю, тут не в счет, он ушел сам, чтобы поддержать изгнанных сестер. Если мы будем формировать наш клан из таких изгнанников, то у нас будет очень мало мужчин, много женщин и еще больше детей.
— Понятно, — кивнул Андрей Викторович, — будем организовывать здесь свой интернат?
— Скорее уж кадетский корпус, — сказал Петрович, — причем, думаю, что этот вопрос даже не требует обсуждения. Дети легче всего поддаются переучиванию, и если мы сумеем продержаться несколько лет, пока самые старшие из них не повзрослеют, то сила нашего клана возрастет многократно.
— Согласен, — кивнул Андрей Викторович, — только для этого нам придется решить множество проблем.
— Чисто материальные проблемы мы решим, — сказал Сергей Петрович, — Все, что необходимо для хозяйства, мы с собой взяли, знания у нас есть, руки заточены как надо. Мяса и рыбы при местном обилии живности мы сможем добыть хоть на сто человек. Главное, как мы и планировали, до холодов успеть построить дом, а там можно будет ставить койки хоть в три этажа. Это все решаемо. Вопрос в другом...
Петрович перевел дух и обвел взглядом собравшихся у костра членов клана.
— Сейчас, — продолжил он, — у нас на пятерых взрослых мужчин клана приходится шесть взрослых женщин, считая Мару и Дару.
— Сергей Петрович, — неожиданно спросила Катя, — а почему их надо считать?
— А потому Катя, что в наших условиях каждая женщина — это не только ценный мех, — ответил Петрович, вызвав смешки, — но еще и пара рабочих рук. Местные охотники к систематическому труду относятся более чем прохладно, и переучить их будет очень сложно. Женщины же, наоборот, только и делают что трудятся. Кроме того, как я уже говорил, мы не можем рассчитывать на то, что к нам придет большое количество местных мужчин. Не исключено, что Гуг будет единственным исключением из этого правила.
— К чему ты клонишь? — спросила Марина Витальевна.
— А к тому, — сказал Петрович, — что в ближайшее время у нас может оказаться по три, четыре или даже пять женщин на одного взрослого мужчину, и нам надо сразу решить, как мы будем строить свое общество в таких условиях. Конечно во втором и в третьем поколении это положение выправится, но до того еще надо дожить.
— Короче, Склифософский, — сказал Андрей Викторович, — в общем, твою мысль мы уже поняли, переходи к подробностям.
— Семья как говорится ячейка общества, — ответил Петрович, — но, уже сейчас на нашего Валеру претендуют две местных дамы и в дальнейшем эта ситуация только усугубится.
Валера покраснел и заерзал, а Катя, Лиза и Ляля переглянулись с Мариной Витальевной.
— Петрович, ты предлагаешь ввести у нас многоженство? — полуутвердительно полувопросительно сказала та.
— Да, Марина, — сказал Сергей Петрович, — именно это я и предлагаю. Для выживания и развития клана женщины должны рожать, а матерей-одиночек нам тут не надо, как и беспорядочных связей одиноких женщин с любым желающим.
— М-да, — нехотя сказала Марина Витальевна, — Аргумент понятен. Хоть и очень не хотелось, но видимо придется. Валера, ты готов стать мужем сразу двум этим образцовым очаровательным рыжим девушкам-близнецам?
— Что уже сейчас? — растерянно спросил покрасневший Валера, вызвав еще один взрыв хохота.
— Нет, не сейчас, — покровительственно улыбнулась Марина Витальевна, — а тогда, когда они обе смогут прийти вместе с тобой на такое же наше собрание, и на понятном русском языке подтвердить свое желание вступить с тобой в законный брак.
— Да, Марина Витальевна, — сказал Валера, — я согласен.
— Ну, смотри, — сказала Витальевна, — ты сам это сказал, — Будем считать их твоими невестами. Теперь, помимо всего прочего, на тебе их обучение и воспитание. Сергей, — она посмотрела на Сергея-младшего, — ты возьмешь шефство над Гугом. Хватит ему быть среди нас немым болваном. В будущем, если при приеме в клан женщина захочет вступить в уже существующую семью, то на это должно быть согласие и желание всех ее членов...
Марина Витальевна на некоторое время замолчала, будто чего-то ожидая.
— У кого-нибудь будут возражения? — спросила она после затянувшейся паузы, — Если нет, то попрошу считать наше собрание закрытым. Мужчины, подбросьте в костер дров и включите музыку. Отметим сегодняшний день замечательной дискотекой.
11 июня 1-го года Миссии. День двадцать восьмой. Великая Река. 20 километров южнее Истборна.
С утра плавание продолжалось при тихой и ясной погоде. Русло Великой Реки, повернув на запад, пролегало довольно близко к будущему британскому берегу. Тундра на севере постепенно сменялась холмистым степным ландшафтом, а среди стад северных оленей нет-нет, да и попадались табунки низеньких лохматых лошадок. Погода стояла просто замечательная: тихий ветерок, высокие перистые облака, через которые просвечивало неяркое солнце, температура воздуха что-то около двадцати градусов по Цельсию. Команда 'Отважного' наконец скинула куртки и осталась в футболках, наслаждаясь таким подарком природы.
