| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
Данин затянувшийся перепуг Алю сердил. Но виду она не подавала. Утешала, подбадривала. А ближе к вечеру умудрилась спровадить её освободившемуся от погрузок Ноэлу, намекнув тому за углом: раз уж не удержался и поспешил с конкретикой, пусть теперь подружку свою от переживаний и отвлекает. Ноэл Алю выслушал, и отреагировал прямолинейно и без затей. Отловил Дану, подхватил на руки и живенько уволок в глубины корабля, не вдаваясь в прилюдные подробности и не обращая внимание на возмущенные попытки освободиться. Сопроводив их взглядом, Аля облегченно передохнула — одной нечаянной докукой меньше. До утра, это без сомнения. А, если кавалер особо постарается, то, может статься, и до отлета. Она замечательно к Дане относится, да. Но сейчас, малость, не та обстановка, чтобы подрабатывать нянькой и терять драгоценные минуты на бессмысленные уговоры и обнадеживания.
Щелкнула система оповещения. Из темноты воздвигся силуэт. Аля развела руки ладонями назад. Сделала шаг вспять. Прислонилась. Он тоже обнял её. Положив подбородок на плечо, прикоснулся к щеке губами.
— Зэер!.. — Радостно и нежно. — Как же мне тебя не хватало!.. Ты не представляешь.
— Неправда! Я стараюсь. Представлять. — Аля кожей ощутила над собою лукавую улыбку. Он опять притронулся. На этот раз — к уху. — Я тоже скучал по тебе. Очень скучал, Алира!
— Спасибо, что вызвался сопровождать. Честно говоря, жутко боялась, что не захочешь. Или Краасс не отпустит.
— Ну, а кого бы он еще снарядил тебе в помощь? — хмыкнул рагезт, дипломатически пропустив первую часть её тирады. — Возможно, в некотором смысле, наша с тобой дружба ему и не нравится. Но не настолько, чтобы ущемлять собственную выгоду. Наш повелитель слишком прагматичен. — Ощущаемая улыбка сделалась невеселой. Помолчав, Зэер осторожно поинтересовался:
— Меня другое волнует. Как ты без него выдержишь? Экспедиция продлится долго. Втрое дольше, чем последний ваш разрыв. Это, если мы в сроки уложимся.
— Я справлюсь, Зэер. — Аля отвечала без запинки. Похоже, что поспешней, чем хотела. — Пока ты отсутствовал, многое произошло. Такого, что меня... я бы сказала — закалило. Да, пожалуй, это верное слово.... И еще я прояснила окончательно: главное мое больное место — в необходимости энергию отдавать. Тому, кто дорог и близок. И это не связано с сексом. Это связано с душой. С сердечной близостью. Раньше я считала, что могу делиться лишь с ним. Ну, или спасая чьи-то жизни. Как экстремальный вариант. Исключение. Но это не так! Я способна передавать силу всем, кому захочу и посчитаю нужным. И Краассу мне, для этого, не надо изменять.
Случайно вышло, однажды. Захотелось Дане показать, дать почувствовать, что это такое. Минутная блажь. Но она сработала. Мы стали единым. Я была проводником. Понимаешь ты? Не только с ним! Не только — для него!.. Хочешь, продемонстрирую?
— Н-не знаю! — Зэер был ошеломлен, почти напуган. Но Аля не давала ему времени на отказ.
Молниеносно развернулась. Прижалась всем телом. Обвила за шею руками, перекрестив ладони на затылке. Умоляюще заглянув в изумленные синие глаза, уткнулась лицом в распахнутый ворот сорочки.
— Великий Разум, девочка!.. Не надо этого. Алира!
...Поздно! Освободиться немыслимо. Не сможет он оторваться!..
Она заполонила его. Всего! Собою! И огненные ручейки переливаются, как в чаше, через край. И это невыразимое по сладости блаженство — погружение в энергию, будто в бездонный колодец. Обновляющий, животворный, чистейший! Никогда еще не чувствовал он такого. Ни на поле брани, ни на ложе страсти, ни в азарте охоты и любви. И не поверил бы на слово. Ни за что не поверил! То, чем она владеет — несравнимо и не имеет аналогов. Господи, Краасс! Да ты чурбан безмозглый и бездушный, если после такой благодати осмеливаешься унижать её и попрекать!..
Ураган наслаждения достиг апогея. Он застонал, не в силах удержаться. Схватился отчаянно, как за спасательный круг. Тяжело дыша, повторял про себя её имя.... Что же они творят, Хранители? Что же они творят?!.. Упаси боже — Краасс узнает!..
— Не узнает. — Прошептала девочка ему в грудь сбивчиво. — Императору не до нас. Он со вчерашнего вечера с приятелями оттягивается. В гареме. — Всхлипнула. То ли смешком, то ли рыданьем. — Подытожила наигранно беззаботно:
— Как видишь, с хорошим можно свыкнуться. А потом, со временем, и подустать. Самый мой случай.
— Мерзавец! — обронил трансформер сдавленно.
— Тс-с. Не надо так говорить.... Я рада, что смогла сделать тебе приятное. От Краасса не убудет, а нам хорошо.... Если... — она, покраснев, пробормотала, — если только ты согласиться рискнешь.
— Соглашусь ли я?!.. Алира!.. Да я и сейчас еще на седьмом небе от удовольствия! Я теперь за тобою хвостиком бегать стану, если в руки себя не возьму. А ты спрашиваешь!
— Хвостиком не надо. — Пожурила она смущенно. Отстранилась. Глаза сияли нежностью. Часто не получится. Но время от времени... если позволишь....
— Зэер опять привлек её, обнимая. Приник губами к прядкам над виском. Укрытая защитой его рук и широкими складками плаща, Аля молча улыбалась себе. Молясь в душе об одном: чтобы Зэер не заметил ползущих по её щекам слез.
* * *
— Краасс.
— М-м-м?
— Я думала, ты не захочешь прощаться.
— Напрасно думала. — Не открывая глаз, он подтянул её поближе. Плетения мышц заиграли под глянцем кожи. Откинулся на спину расслаблено, пристроив девочку на себе. Проворчал снисходительно, подмигнув:
— Отлет откладывается. На сутки.
— Что?! — Аля так и подпрыгнула. — Приподнявшись на вытянутых руках и поджав коленки, она смотрела на него сверху вниз, и обалдело хлопала глазами.
— Спокойно, малыш. Я решил устроить тебе отсрочку. И, как презент, ты проведешь эти часы наедине со мной. Как думаешь, это достаточно щедро?
— О, господи, я просто ниц падаю! Великий господин Самовлюбленность снизошел до бедняжки-рабы! — С этими словами Аля и впрямь бухнулась. На постель. Намереваясь уйти по-английски. Но её попытка оскорбленно удалиться оказалась провальной. В корне.
Извернувшись, рагезт ухватил девочку за лодыжку и возвратил на исходную позицию. С той разницей, что теперь он находился сверху. И весьма плотоядно рассматривал распластанную под собою в позе звезды добычу. Единственное, до чего Аля додумалась в столь проигрышной для нее ситуации — с чувством показать хозяину язык. Лучше бы она этого не делала!
Раздвоенный черный кончик змеей метнулся навстречу. Девочка пискнула и застыла, боясь лишний раз пошевелиться. Обождав, и сполна насладившись эффектным зрелищем вытаращенных в беззвучном вопле глаз, трансформер выпустил её несчастный язык на свободу. И вплотную занялся губами. Примурлыкивая и причмокивая от удовольствия.
— Твою двадцать!! — Опоздавший на добрые пять минут, негодующий крик приглушился очередным поцелуем. — Маньяк-самоучка, блин!!
— Просто естественная реакция на твою выходку, котенок. — Любовно проворчал он. — Зубки мне показывать не рискнешь, надеюсь? — Увидав неприкрытый испуг, добродушно согласился, — правильно мыслишь. Умница. Не надо со мною так шутить. — Перевернул на живот. Навис над ней. Прижавшись щекой к щеке, потерся с грубоватой нежностью.
— Малыш, не вредничай! — Губы легонько прихватили розовое ушко, оттягивая и целуя. — Мне нужны твои ласки, а не разборки и сцены недовольства. Я неудачно высказался? Прими извинения. Кроме шуток, Алира! — Щекочущие игривые касания продвигались плавным скольжением. Заставляя вздрагивать и замирать. Ожидать дальнейшего и бояться, что он, вдруг, прервется. Перейдет на грубости. Или откровенную тиранию. Слишком часто его игры носят теперь садистский характер. Слишком часто, после ночи любви, она день потом кусает до крови губы. Краасс говорит, Аля сама его провоцирует. Иногда — да, но чаще, это полностью его инициатива. Она смиряется и терпит. И откликается покорностью на причиняемую боль. А в душе копится обида. И, не находя выхода, разрушает. Но ей все равно без него плохо. Настолько, что она готова на любые мучения. Лишь бы быть рядом. Лишь бы чувствовать свою значимость!.. Какая же это любовь? Это наркомания со стажем!
— Что с тобой, котенок? — вопрос застает врасплох. — Аля сжимается, как от удара, не успев ничего придумать в ответ. — А потом разворачивается резко, лицом к нему. И выпаливает, с отчаянной решимостью:
— Не делай мне сегодня больно, Краасс. Пожалуйста, не надо! Я не хочу запомнить тебя... таким! Мне тоже нужно хоть немножко ласки!
Он коротко вздыхает. Смотрит, с минуту, не мигая. Волна осознания прокатывается, обжигает душу, как кипяток. Она исхудала сильно за это последнее время. Талию можно, кажется, двумя пальцами обхватить. Прозрачная фарфоровая кожа выглядит нездорово бледной. На бедрах косточки обозначились. Пальчики совсем тонкие, а в лунках ногтей — синева.
— Великий Разум! — Вырывается вслух. — До чего ж это я докатился?!
По-своему истолковав его возглас, девочка пытается отодвинуться, отворачивая запылавшее стыдом лицо. Краасс настигает её одним движением. Склонившись, бережно обнимает. Помолчав, произносит тихо:
— Извини, котенок, я оговорился. Не одни, а трое суток. Не раньше. И для начала уверимся, что ты у меня в полном порядке. Если будут сомнения, вылет отложится вновь.
Аля всплескивает руками, порываясь протестовать. Он прислоняет ладонь к её губам, покачивает головой убежденно:
— Моя малышка меня послушается. И мы с тобою вместе все поправим. Я обещаю не быть больше жестоким. Ни сегодня, Алира. Ни в будущем!
* * *
Её влечение — словно лабиринт. И нет из него выхода наружу. Можно стремиться лишь внутрь. К центру. В точку невозврата. Когда желание помножено на любовь, оно тебя переплавляет. И каждая клеточка тела — распахнутые чувствам врата. А каждый порыв души — разящая буря эмоций.
Ей хочется жить сейчас только единым мигом. И оставаться навеки в нем. В его силе и власти. И заставлять терять голову. И себя не помнить тоже.
И без разницы ей, что случится назавтра, пока он держит её в своих объятиях. Пока сердца их бьются в унисон, ей не страшны и не ведомы опасности. А сомнения и неуверенность остались далеко внизу. Им нет доступа в цитадель. В лабиринт из любви и страсти!
Вынырнуть из чувственного омута, падая в янтарь кошачьих глаз. Горячая дрожь ударами заливает тело. От макушки до стиснутых ног, окруживших плотно его бедра. И она опять срывается на крик, выгибаясь и прикипая, без сознания и памяти. И движется исступленно, с ним вместе и ему навстречу, чтобы через мгновения вновь исторгнуться криком обожания и экстаза. С ловящих воздух губ слетают бессвязные мольбы, а руки мечутся и порхают, лаская широкую спину. Он все ускоряет темп, отдаваясь надвигающейся развязке. И теперь уже каждое движение у нее внутри заставляет извиваться и биться, будто в спазмах конвульсий....
Удар погружения! Остановка. Стонущий низкий рык. И мир взрывается на тысячи кусочков. Чтобы растворить её. И утопить!.. в безвременьи... блаженства!..
— Тебе хорошо со мной?
— Я не буду без тебя жить, Краасс!
Он улыбается грустновато, гладит её по голове. Укладывает себе под бок. Натягивает бархат покрывала. В уютной мягкой пещерке, укрывшись с головой, она сворачивается клубочком, приложившись ухом к его груди и крепко обхватив руками.
— Об этом, котенок, беспокоиться нужно меньше всего. — Произносит рагезт ласково. — Ты же знаешь, мы — неразделимы.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
