Третья ипостась. Часть 3

— ... вскоре только так мы и могли существовать, — голос его звучал до крайности обреченно, попробуй, усомнись в искренности произносимых фраз, — могущество развращает, это верно, тем более практически дармовое, уже кажется, что без этого невозможно совершить ни одного движения. Вся наша жизнь, наши действия, все наше общество зависело от этой силы. А энергия... ее требовалось все больше и больше. И тогда снова начались конфликты. Сначала драки. Потом воровство. И вот — кто бы мог подумать — мы снова воюем. Да, долго дожидаться не пришлось. Такое ощущение, что мы и были созданы рядом такими разными именно ради этого — для постоянной конфронтации, хотя и непонятно, кому это было надо. Будто кто-то кайф получает, смакуя все перипетии наших непростых отношений, а вся наша цивилизация только тупое вселенское реалити-шоу. И напрашивается единственный вывод, почему один мир, одна планета, породила такие народы, разные даже в плане физиологии, ведь на Земле расы отличаются только по внешним признакам, внутри все одинаковые — именно для того, чтобы нам было из-за чего поссориться. А другие... у нас не только физиология, но и психология разная. Разные представления о благе и морали. И суждения о пределах использования силы Вселенной тоже.

Мы применяли ее только для созидания. Мы осваивали новые миры, и при помощи энергии приводили их в состояние, пригодное для жизни. Мы расселялись по облагороженным планетам, как новоселы в новые дома, но всегда занимали безжизненные миры. Другим было удобнее завоевывать уже обжитые, изгоняя, а где и уничтожая прежних обитателей, не способных противопоставить их мощи ничего столь же убийственного. Может, в этом и был основной конфликт между нами? Мы ведь остановились, и то с огромным трудом, когда вновь оказались на грани уничтожения. А потом случилось самое ужасное. Вселенная жестоко покарала нас за жадность и беспощадность друг к другу, отняв самое дорогое — возможность воспроизводить себя. Уже на протяжении тысяч лет у обеих рас почти не рождаются дети. Многие, правда, считают, что это из-за гамма-излучения, испускаемого непосредственно при взрыве и способного навредить всему живому, но есть и те, кто полагает это наказанием за постоянное беспрецедентное воровство ресурсов космоса. Мы бессмертны, но не неуязвимы, и обречены на вымирание в любом случае. Чтобы хоть как-то отсрочить неизбежное, пришлось напрячься и договориться между собой, и мы смогли упорядочить бесконтрольную деятельность, разграничить сферы влияния в пространстве и во времени. Ну, вроде как у вас, что называется, "попилили рынок". И создали специальный совет, который контролирует наши действия. Все поровну. И полное невмешательство. Так как другие расы Обетованного конкуренцию нам не составляют, все достается нам и другим. Все строго контролируется. Все по очереди.

Но однажды произошел сбой. Собрать энергию собрали, уплотнили, а потом упустили, не смогли поймать. Ошибка автомата на миллисекунды, она просто отскочила и... улетела. Энергия принадлежала другим, они и понеслись ей вслед, но сделать ничего не успели. Плотный сгусток энергии взорвавшейся звезды, дьявольски мощный, способный наделить владельца неимоверной силой, движущийся с совершенно сумасшедшей скоростью, моментально обогнавший вспышку взрыва, уже проскочил сквозь атмосферу маленькой планеты системы желтого карлика довольно отдаленной галактики и... проник в не рожденного еще ребенка. Вернее, не весь, очень небольшая часть отслоилась еще в стратосфере и упала совсем рядом, и тоже в едва сформировавшийся плод. Вот тогда-то и произошло самое странное. Сверхмощная космическая энергия, вступив во взаимодействие с живым организмом, внезапно усилилась. Откровенно говоря, ни один из существующих аппаратов так и не смог определить пределы вашей силы, а ведь мы точно знаем весь объем энергии, собранной нами за предшествующее время. Судя по всему, он и рядом с вами двумя не валялся. Мы могли только, как полные идиоты, пялиться друг на друга и недоуменно пожимать плечами: и как же это так могло произойти? Вот тут-то и начались самые большие трудности...

— Трудности с тем, как бы побыстрее достать это из нас? — горько спросила я.

— Трудности с тем, как бы оставить вас в живых, — тихо ответил Глеб.

Я виновато опустила взгляд. Ай, блин, чертов длинный язык! Давай, давай, приди уже в себя и постарайся быть пообъективней! Тут раскрываются тайны вселенского масштаба, а ты со своими мелкими обидками! Нннн-да-а-а, мелкими. Ладно, ладно, я всегда старалась быть справедливой, что же я сейчас так себя веду? А, да, из-за того, что он никогда меня не любил, и бросил...

— Извини Глеб, просто рассказ твой никак не умостится в голове, — я повинно развела руками. — Нет, я подозревала что-то не совсем обычное, но такое и в голову не приходило.

Он чуть дернул уголком губ, покачал головой.

— Совет сразу направил сюда своих эмиссаров, — продолжил Глеб, — но особо они вмешиваться не могли. Малейшее подозрение — и снова начнется война, на этот раз мы бы точно друг друга уничтожили, слишком много накоплено энергии. Тот аппарат — капсула — предназначен для ее извлечения, модификация уже существовавших приборов, однако теперь у него была другая задача — изъять энергию не из космоса, а из живого тела. Сначала ее надо было сконцентрировать, ведь она проникла в каждую молекулу ваших организмов, и все это время пребывала в латентном состоянии. Аппарат собирал ее ближе к поверхности кожи, поэтому она и поменяла цвет. Как оказалось, не все было так просто. И существовала большая, просто огромная вероятность того, что вы не сможете жить после извлечения. Поэтому... мы и решили вообще не допустить ничего подобного.

Глеб буквально выдавил эти слова, я увидела, как снова напряглось его лицо. Влад был непривычно серьезным, лично я видела его таким только в тех случаях, когда он смотрел на мою подругу.

— Мы не просто так возникли в вашей жизни, Вита. Все, что мы делали, было направлено на вашу защиту. То, что вы спокойно дожили до определенного возраста, ничего не значит, никто не ждал какого-либо периода в вашей жизни. Просто именно столько времени понадобилось, чтобы закончить работы с этим чертовым гробом, с учетом того, что мы всеми возможными способами саботировали эту деятельность, а потом приняли решение быть рядом непосредственно, ситуация принимала скверный оборот... Другие решили облегчить себе задачу, они даже вошли в контакт с людьми, и не прогадали. Те помогали изо всех сил, рассчитывая заполучить внеземные технологии. Сначала мы оберегали вас, потому что сама мысль о том, что из-за наших проблем могут пострадать совершенно не причастные к ним существа просто убивала, но потом... Потом все стало слишком очевидно, — он отвел грустный взгляд, пожав плечами. — Мы хотели исчезнуть...

И тут меня осенило!

— Значит, Токио...

— Да, именно. Как можно дальше.

— А разве нас бы не нашли? — внезапно мне показалось, что вся планета Земля не такая уж большая территория по сравнению с теми просторами, о которых он нам тут битый час распевал. — Разве у этих... других нет методов, чтобы найти нас? Ну там, не знаю, приборы, которые могли засечь эту нашу энергию? Какой-нибудь навороченный GPS?

— Обижаешь, милая! — надменно приподняв бровь, парировал Глеб. — На каждый их хитрый GPS у нас имеется глушилка с семью болтами!

Таша залилась серебристым смехом первая, потом к ней присоединились остальные, и я в том числе, а виновник веселья, гордо подбоченившись, орлом оглядывал хохочущую компанию.

— Ох, Глеб, тихоня ты наш. Метко, скажу я тебе. Не часто ты нас балуешь такими перлами, но уж угодил так угодил! — Таша успокоилась не сразу, а потом обернулась к Владу. — А какие у тебя были планы?

— Манаус.

— Это где? — опешила она, по всей видимости, предвкушая Нью-Йорк или Сидней.

— Это Бразилия, детка, — порочно улыбаясь, протянул Влад. — Самая что ни на есть амазонская сельва.

— Круто! — оживилась Таша. — Мне всегда нравился португальский. Но что случилось? Почему такой облом?

— Внезапно все открылось. Нас заподозрили.

— Это те эмиссары совета? — уточнила Таша.

— Нет, сами другие. Ведь эмиссарами были мы...

Вот это известие оглушило меня по-настоящему. Глеб и Влад, члены совета, призванного следить за порядком, сами его и нарушили... ради нас? Как-то это не вписывается в мою гипотезу об их безразличии. Неужели они правда?...

Я посмотрела на Глеба совсем другими глазами.

— Нас наказали, — Влад поморщился. — Именно поэтому мы тогда...

— Как?! — вскинулась Таша, схватив его за руку.

— Не переживай, чудо! — парень кривовато улыбнулся. — Это было не столько страшно, сколько скучно и тоскливо...

Таша схватилась рукой за сердце.

— Не пугай ее, она почти в обмороке! — попенял ему Глеб. — Нас всего лишь погрузили в стазис, ну и, естественно, поперли из совета.

Вот чем они поплатились ради нас. Своим статусом и свободой, только за попытку спасти тех, кто был обречен их соотечественниками на верную гибель. Пойти против своего народа ради двух пигалиц, присвоивших, пусть и не специально, нечто очень для них важное? Да, все это вовсе не выглядит предательством, это и есть предательство чистой воды, только предали они вовсе не нас. И исчезли не по своей воле. Возможно ли, что не лукавили и в другом?

Если так, то я очень рада за Ташу, у нее впереди настоящая любовь и вечность с единственным самым дорогим человеком. Почему же у меня все так коряво? Это мое вечное вопреки виновато? Ведь Глеб вот он, рядом, такой же, как и тогда, и я любила его. Только вот он опоздал. Опоздал еще перед стазисом, за два года до того, как я заснула. Когда я перестала его ждать, и вернись он в то время, все было бы точно также. Он остался идеалом, но теперь я знаю, что возможно и большее. А самое странное, меня не покидает ощущение, что это большее уже ждет меня, оно совсем рядом. Плохо только то, что я уже устала разгадывать загадки судьбы и, боюсь, не слишком расположена к ее подаркам.

Я включилась в беседу, вспомнив, что не очень поняла один момент.

— Как вы появились здесь?

— А, мы сбежали! — как от чего-то незначительного отмахнулся Глеб. — И снова взялись за старое, как видишь.

— Так вы, получается, рецидивисты?! — воскликнула Таша.

— Да, детка, я очень крутой! — подмигнул ей Влад.

— Погоди, погоди! — еще одна глобальная непонятка. — А если бы... если бы нас не засунули в капсулы... Если бы мы жили-были, росли, старели... То есть... эта энергия, она бы как-то могла нам помешать? Ну, в смысле, смогли бы мы прожить нормальную жизнь, или все-таки...

— Не знаю! — прошептал Глеб. — Не знаю... И еще.

Судорога настоящей муки исказила его лицо. Я подалась было из кресла, но он быстро пришел в себя. Потом оглядел нас каким-то лихорадочным взглядом.

— Простите, девочки. Еще ничего не кончилось. Самое плохое у нас впереди.

Ох...

Глава 17

О С К О Л О К В С Е Л Е Н Н О Й

Я с обреченным вздохом откинула одеяло и уставилась в потолок, невидимый во мраке глубокой ночи. Вот уже битых несколько часов ворочаюсь в постели, так и не сподобившись уснуть, все еще переваривая ворох информации, вываленный на меня накануне. А уж после тех слов, которые выдал под занавес мой пропавший тысячи лет назад и внезапно снова объявившийся парень Глеб, наверное, не спал никто. Хотя, я могу и ошибаться.

Все, с меня хватит! Я решительно спустила ноги на пол, и ступни сразу утонули в мягком ворсе пушистого ковра. Пошевелила ими, наслаждаясь мягким прикосновением, и даже прикрыла глаза от удовольствия, а по коже легкой волной пробежались шустрые мурашки. Когда я еще мечтала выйти замуж за Глеба, представляла, что именно такой ковер будет лежать в нашей спальне, чтобы вот так, как сейчас, зарываться в него пальцами, начиная день с очень приятных чувственных ощущений. Видимо, он и правда ничего не забыл.

Я встала, зачем-то оделась в привычные вещи, даже сапоги обула, прихватила свечу и пошла бродить по разрушенному прежде замку, в очередной раз поражаясь той необыкновенной силе, которая помогла ему восстановить тут все в считанные минуты. Как поверить, что во мне кроется сила еще большая, многократно превышающая ту энергию, которую они нашли за все предыдущее время своей "собирательской" деятельности, длившейся, как я поняла, миллионы лет? Страшно представить, на что я способна, если это правда. Вспомнить только те жалкие попытки измерить свою силу тогда, в пещере, "наколдовывая" себе пломбир и шардоне — помрешь со стыда, потому что смеяться над этими убогими стараниями было излишне жестоко. Ведь, исходя из смысла его слов, я теперь могла создавать новые миры...

Ноги сами принесли меня сначала на крепостную стену, потом к башне на самом краю пропасти, потом по крепкой теперь лестнице с целыми перилами, на заветный балкон.

Испытывая целый ворох сложных чувств, я ступила на него. Трудно вообразить, сколько всего было передумано на этом самом месте, сколько ужасных мыслей посетило меня, какую безумную надежду я ловила буквально за краешек ее эфирного крыла. Как страдала, когда уверенность в смерти Апреля становилась сильнее робких чаяний на то, что он все-таки жив, как стремилась хоть краем глаза увидеть его высокую фигуру, приближающуюся к замку, любой намек на то, что он не забыл меня.

Бестрепетно я подошла к самому страшному для меня месту во всем замке, устроила подсвечник на выступе стены, а сама спокойно перегнулась через перила, пристально вглядываясь в абсолютную черноту. Сколько раз я смотрела вниз, в эту глубину, не поддавшуюся моему острому взгляду даже при свете дня, с вполне конкретным интересом? Только вот тогда я была неуязвима, и хотя не проверяла еще, смогу ли оклематься после падения с огромной высоты, все-таки имела подозрения, что особого вреда оно мне не причинит. А вот сейчас я вовсе не уверена в своем бессмертии. Более того, думаю, кочерыжка расколется любо-дорого, и больше я уже не встану.

— Загрузил я тебя, да? — раздался тихий участливый голос.

А я даже не испугалась. Словно подспудно искала этой встречи, наедине, без свидетелей.

— Знаешь, уже давно, еще до возвращения памяти после любого потрясения я уверяла себя, что больше уж меня ничего не испугает, — я медленно обернулась к Глебу, — но сейчас мне кажется, что это самое большое заблуждение, в которое только может впасть человек, поскольку каждое испытание готовит нас к еще более страшному событию. Сколько я слышала мудрых мыслей на эту тему: и что судьба никогда не пошлет лишений больше, чем может выдержать каждый конкретный человек, и если кто-то все же ломается, это не из-за того, что он не смог бы, а просто не захотел, а то, что нас не убивает, делает только сильнее. Ты просто удивил меня в очередной раз, потому что до этого я считала, что самое последнее объяснение и есть истина. Меня уже столько раз обманывали, прикрывая крупицами правды тонны лжи. Сначала мне разъяснили, что в результате эксперимента в мое тело внедрят что-то, наделят меня некими силами, с помощью которых я смогу совершить акт спасения человечества, правда, только один раз. Потом выяснилось, что силы во мне уже не пойми откуда присутствовали, нужно было только их выявить и направить в нужное русло, опять же посредством этого долбаного эксперимента. Акт я совершила, и справилась неплохо, надо думать, ведь все живы, слава Богу! Да только вот какая закавыка — мы выжили. И теперь появляешься ты и совершенно спокойно говоришь, что все предыдущие откровения — полнейшая туфта, и за этими телодвижениями стояло лишь одно — меня ничем не наделяли, никакой силой. Наоборот, ее пытались извлечь, а эта спасательная миссия — так, побочная деятельность, придуманная людьми, свихнувшимися на конце света. Ну да, конечно, тут с ума сойдешь от страха, нашпиговав свою планету таким количеством оружия, которое может полностью уничтожить ее десятки раз! Так что же убедит меня в истинности этой последней версии, если уже не в первый раз я, развесив уши, трепетно внимаю неправдоподобной истории, в которой акции мои снова поднялись на несколько пунктов? От одноразового спасителя до всемогущего творца всего сущего! Неслабо, неслабо! Но если я такая, как ты говоришь, с чего эти уроды решили, что я добровольно отдам им хоть чуть-чуть своей силы?