Поколение живых

"Тот, кто найдет меня здесь, останется в живых"

* * *

"Тот кто найдет меня..."

— Вы живы? Вы можете подняться?

Что это? Чей голос? Тиса с трудом повернула затекшую шею.

— Я из города. Было велено найти вас. Я искал на Земле и потом услышал сигнал. Вы ранены?

Землянин осекся, видя, как вздымается ее рука и губы еле слышно произносят:

— ...кто найдет меня, умрет безболезненно.

* * *

Ей не хотелось знать, кто послал за ней — Шед, Ма-рина или тот неогеанец — единственные, кто знал или мог догадаться, где она находилась. Быстрее, в город. Ведь если ее догадка верна, битва закончится совсем не так, как ожидают защитники Золотого Города. Совсем не так!

Серебряной стрелой вылетев из подпространства, Тиса нацелилась на Планету Согласия. Большая Битва отгремела здесь полчаса, от силы — час назад. Она видела и слышала, как союзные войска загоняют, словно дичь, чужие, неизвестные ей корабли, большие и малые, слышала радостные возгласы, боевые кличи и тихие, спокойные приказы, исходившие из центра пламенеющего города — он казался таким из-за строений из бурого песка, окруживших старые районы города.

Корабль Тиса посадила у самого шлюза, опередив, кажется, какой-то военный транспорт. Выскочив из него, Тиса сама вошла в шлюз и подошла к первому встречному солдату, узнав его по опознавательным знакам.

— Живо, доставь меня к башне совета, — скомандовала она. Солдат взял под козырек, потом сосредоточился — и песчаная лента, медленно набирая скорость, понесла проградку к центру города.

Внезапная тень затмила солнце, и Тиса подняла голову вверх. Над городом кружились веретенообразные корабли, так хорошо ей знакомые. Кружились спокойно, степенно, словно имели полное право находиться здесь без риска для своей жизни после того, как унесли столько жизней ее — Тисы — Армады.

Тиса спрыгнула с песчаной ленты, ворвалась в башню совета, и ринулась наверх. Редкие часовые, большинство из которых когда-то служили под ее началом в армаде, брали под козырек, завидев ее, и восторженно приветствовали. Но она проходила мимо, не останавливаясь и не отвечая на приветствия. Она шла требовать ответа.

Неогеанец у входа в Зал Совета попытался остановить ее, но она отбросила его в сторону и распахнула дверь.

Ма-рина стояла на балконе и смотрела на вереницу чужих кораблей. Ее негромкий голос, четко отдававший приказы минуту назад, дрогнул, когда в умах всех защитников города она произнесла:

— Не бойтесь. Это — наши союзники. Они помогут нам выиграть в этой битве.

Несколько мгновений Тиса стояла как вкопанная, с трудом постигая смысл сказанного. Когда же картина в ее голове сложилась, она сделала шаг вперед, твердый и уверенный шаг, и выкрикнула:

— Это ложь!

Ма-рина обернулась, и на короткий миг в зеленых глазах отразился страх. Тиса ждала этого, ее страх придал ей сил, она шла к Ма-рине, шаг за шагом выкрикивая с хищным азартом:

— Предательница! Лгунья! Изменница! Ты предала нас!

Оставалось всего несколько шагов, и боевые системы скафандра уже были активированы. Тиса, чувствуя замешательство Ма-рины и ее окружения, сделала еще один шаг...

* * *

Тиса открыла глаза, с трудом, через силу. Она не могла пошевелиться, тело не слушалось ее, безвольно распластавшись на полу. Над ней возвышалась Ма-рина, с глазами из зеленого льда. Тиса почувствовала, как холод сковывает грудь, и горячему сильному сердцу становится трудно биться в ледяной корке. В глазах потемнело, тело словно провалилось куда-то, и слабым и обреченным показался ей ее собственный голос.

— Так... Просто?

— Да, — ответил другой голос, откуда-то далеко, по ту сторону жизни.

Ма-рина наклонилась и закрыла ее глаза ладонью

Неизвестная планета. Две стороны.

Пробуждение не было теплым. Ничьи руки не обняли ее. Никто не укрыл ее от холода.

Вырванная из дремы, она чувствовала покалывание льдинок. Вдох — и ледяная корка разлетается, на мгновение заставив испугаться, что сделать вдох уже никогда не удастся. Выдох — и мелкая дрожь пробежала по ее телу.

— Ма-ален, — еле слышно прошептала она. Глаза открылись, но вокруг было темно. Сквозь пелену льда не было видно звезд. Луна, многократно исказившись в ледяных зеркалах, жутко скалилась на нее.

Девушка сделала шаг вперед — и вырвалась из плена. Взгляд ее невольно опустился к земле — и она в бессилии упала на колени.

Белые, скованные инеем кости давно умершего человека.

Ма-рина молча взирала на них, не находя слов, не находя мыслей и чувств. Луна двигалась по небу, и тени перемещались по кругу вслед за ней. Она чувствовала, что замерзает, что ей тяжело пошевелиться. Она могла только вдыхать полный льдинок воздух и выдыхать столь необходимое ей тепло.

— Надо встать, — прошептала она сама себе, — что бы с ним ни случилось. Надо.

Она с трудом поднялась на ноги и подошла к искрящейся стене. Она попыталась вспомнить, чему он учил ее. Ведь если она пробудилась сейчас, значит, время пришло?

Ничего не происходило. Забыла, забыла все! Она в бессилии ударила рукой по льду и порезала руку. Кровь, капающая на лед, сковавший некогда росшую здесь траву, уносила еще больше тепла. От бессилия она заплакала, и слезы ее тоже были горячими.

— Нет, ты должна вспомнить.

* * *

— Запомни, землянка. В этой войне есть две стороны. Только две. В первой битве вы думали, что отвоевали свободу. Глупцы! Вы отвоевали себе право сражаться на нашей стороне. Все, что вы предпримите против них, будет нам полезно, и мы поможем вам. Все, что вы предпримите против нас, будет полезно им, и они вам помогут. Но страшитесь не угодить обеим сторонам. Мы найдем силы примириться и покончить с вами. Ни на чьей стороне, вы никому не нужны.

Пока вы сражаетесь против Великого, вы нужны нам. Пока вы нужны нам, Великий не отступится. Он знает, что мы дадим вам больше свободы, чем дал бы он.

Запомни и выбирай. Ты не сможешь противостоять и им, и нам. Даже твой учитель не смог — посмотри, как изглоданы его кости! Ах с каким наслаждением мы перемололи его, надменного глупца, когда он отказал нам!

Единственный способ спасти себя и свои народы — подчиниться. Получить гарантию того, что мы не ударим вам в спину.

Две стороны, Ма-рина. Нет другого выбора. Ты не выйдешь отсюда, пока не сделаешь этот выбор.

* * *

Холодно, холодно, холодно. Пронизывающий холод повсюду. Дерево, служившее ей спальней, промерзло насквозь. Она ходила из края в край, дуя на пальцы и стряхивая иней с туники. Она не могла заснуть. Ей казалось, что проснуться будет невозможно. Ведь так просто уснуть в холод, и представить, что холод — во сне, снится. Мнимое тепло убаюкает и предаст в тот миг, когда черта уже будет перейдена.

В редкие минуты дремы она видела кошмары. Ее учителя пытали и он кричал от боли. Она просыпалась в холодном поту и с тоской, как тиски сжимавшей сердце, смотрела на белеющие останки.

— Что если я воскрешу его, как он меня, — как-то обронила она. Жуткий смех наполнил собой ледяной купол.

— Время идет, землянка! Войска великого уже на подходе! Ты не встанешь в ряды защитников? Тогда твой учитель зря страдал и перед смертью выкрикивал твое имя!

Посмотри, захочет ли кто встать под твои знамена?

Одна из стен вдруг преобразилась, и она увидела свое отражение и отшатнулась от него.

— Не думаешь ли ты, что они пойдут за старухой? Пятьдесят лет ты провела здесь!

— Это ложь! — Закричала Ма-рина и закрыла лицо руками.

— Все — ложь, — назидательно проговорил голос.

* * *

Тепло.

Прикосновение теплых рук вырвало ее из кошмара яви. Она прижалась к его груди и слышала биение его сердца, не смея поднять взгляд.

— Ма-ален...

Так тепло...

— Они говорили, что убили тебя.

— Это ложь. Все — ложь.

Тепло растаяло, будто бы его и не было. Она подняла взгляд, но ничего не увидела. Она была одна.

* * *

Солнце не всходило. Ма-рина перестала этому удивляться. Стояла вечная ночь, только луна плыла высоко над поверхностью, до которой ей было не добраться. Сухим корнем она царапала лед, но пальцы не слушались ее. Безысходность и бессилие.

— Я не на Земле, — вдруг прошептала она, — на Земле должно светить солнце.

— Ты в Золотом Городе. Ты слишком долго медлила и твой народ пал в битве. Ты не видишь?

Ледяные стены блеснули и ей стали видны обломки кораблей и зданий, застывшие в падении.

— Это ложь.

— Все — ложь.

* * *

— Ты не в силах отличить правду ото лжи. Потому что мы превосходим тебя. Тебе приходиться верить всему. Ты не знаешь, что мы можем доказать а что нет. Ты не можешь опровергнуть ничего из сказанного.

Что он говорил тебе? Вспомни!

— Он говорил, — пересиливая дрожь ответил Ма-рина, — что будет Второй День, будет вторжение и я смогу отразить его.

— Ты сможешь. Ты отразишь его для нас. Что еще он говорил тебе?

— Он говорил, что нашим детям не придется умирать из-за чьей-то прихоти.

— Им не придется. Мы не возьмем больше необходимого для нашей победы. А после победы вы получите все.

— Но ведь это ложь!

— Все — ложь.

* * *

— Неужели тебе не хочется согреться? Ради чего он оставил тебя здесь? Ради того, чтобы ты замерзла? Вот так вот просто?

Она молчала. Она уже не слышала. Она не видела выхода.

— А если мы скажем тебе, что ты — подделка, а настоящая Ма-рина — все еще там? Внутри? Воспротивишься ли ты тому, что мы сделаем? Даже если ты услышишь ее крик?

Ма-рина перевела взгляд с холодных ладоней на ствол дерева, неожиданно запылавший ярким и горячим пламенем. Тепло коснулось ее кожи, и она потянулась к теплу.

— Это ложь, — вырвалось у нее.

— Все — ложь, — удовлетворенно произнес голос и замолк надолго. Ма-рина приблизилась к огню, не видя и не слыша больше ничего. Быть может, внутри был кто-то. Она не знала. Она не хотела знать. Ей хотелось согреться. Но понимание того, что согреться ей больше никогда не суждено, еще не пришло.

Если бы кто-то сказал ей так сейчас, она ответила бы, что это ложь.

Глава 8.

Нелл выбежала из двери дома, заслышав знакомый звук, но это оказался всего лишь Лин, подкативший к куполу и приготовившийся заезжать в ангар. Глаза ее потускнели, и она очень медленно пошла навстречу Лину. Лин, собравшись было помахать рукой, чтобы ему открывали, вдруг понял, что что-то не так, и, выскочив из корабля, вошел в купол.

— Здравствуй, Нелл, — весело начал он, чувствуя, что лепит что-то не то, — вот притащил по кмировому заказу, — он махнул рукой в сторону корабля, — а где он сам?

— Не знаю, — шепотом произнесла Нелл, а потом вдруг прижалась к Лину, и тому волей-неволей пришлось ее обнять, — он ушел три дня назад. Каждый раз он уходит дальше и дальше, но так надолго он еще не уходил.

— И связи с ним нет? — Изумился Лин.

Нелл помотала головой.

— Контактом я тоже не могу его найти. Но так было и раньше, когда он уходил очень далеко. Но он возвращался, целый и невредимый!

— Я... — Лин не нашелся сразу, что сказать, как Нелл уже отстранилась и с жаром произнесла:

— Я боялась оставить Ивена одного. Побудь с ним, пока я не вернусь! — И уверенно направилась в сторону ангара. Лин опомнился и в два прыжка нагнал ее, схватив за руку. Нелл резко дернулась, а потом вдруг ослабла и с мольбой посмотрела на Лина.

— Оставайся здесь, — приказал Лин, — я его найду. Куда он направился?

Нелл молча показала на дальние холмы. Лин также молча отпустил руку Нелл и направился в ангар. Через минуту взревел мотор и грохочущая машина покинула купол. Раскачиваясь, она катила по наезженной Кмиром дороге, неумолимо отдаляясь. Снова тишина наполнила купол, и Нелл скрылась в доме. Ей не нужно было смотреть за горизонт. В ее груди стучало на одно сердце меньше, чем обычно, вот уже третий день.

Или...

Она еще раз прислушалась. Она отчетливо слышала Лина, вглядывающегося в горизонт, слышала Ивена, играющего в зарослях в спасение отца, и... Кто-то внутри корабля?

Нелл мягко коснулась разума неизвестного. Ребенок, напуганный ребенок. Откуда? И почему Лин ничего ей не сказал?

"Кто ты?"

Дитя испугалось еще больше, и попыталось спрятаться.

"Не бойся" — Нелл осторожно подошла к краю купола, рядом с которым приютился Линовский корабль, по ту сторону купола. Нелл опасалась выходить наружу без защиты.

"Не бойся" — как можно нежнее произнесла она. Девочка вскрикнула, зажала руками уши и неожиданно выскочила из корабля.

Нелл увидела ее — красноглазую, с короткоостриженными золотыми волосами, она стояла на поверхности, забыв о проградском шлеме, слетевшем с нее в момент похищения, и жадно глотала разреженный воздух. И неогеанка, не раздумывая, бросилась к ней.

* * *

Первый Звездный Посланник Великого, предъявивший ультиматум Земле, Програду и Неогее две сотни лет назад, а потом лично руководивший битвой и убитый Ма-аленом — в этой фразе, передаваемой из уст в уста, было, по меньшей мере, две неточности. Звездный посланник не был убит, так как не был живым. Выведен из строя и легко замененный другим, наученным горьким опытом первого. И появился он здесь не двести лет назад, а значительно раньше. По приказу своего владыки он обходил взращиваемые миры и решал, кто годен к вступлению в великую битву, а кто еще нет. Приглядываясь к трем народам, он не мог выбрать кого-то одного, а нужно было выбрать. Еще до рождения Ма-алена он проник в этот мир и оставил своих слуг, незримых и неосязаемых — распространять слухи, вносить смуту, сеять сомнения. Из трех народов должен был остаться один — сильнейший.

Дальнейшее не было предвидено посланником. Ему уже очень давно не отвечали отказом, и никто на всей памяти Великого не осмеливался бросить вызов исполнительному посланнику. Но был отказ и был вызов. На этот исключительный случай у посланника так же были предусмотрены инструкции.

Тогда и произошла великая битва. Великой она была только для коалиции трех народов. Для посланника и Великого это была обычная, обыденная битва. Они привыкли расправляться как с врагами, так и с нарушившими свое слово детьми.

Вот только венец Посланника откатился к ногам всемогущего хозяина, а непокорный мир был закрыт изнутри, закрыт надежно. Сомнения обуревали Великого. Ма-ален всегда говорил о себе как о "первом". Но после первого пойдут другие. А когда их станет слишком много — что тогда? Чего они потребуют? На это Великий ответа не знал.

Мир был надежно закрыт, а Великий потихоньку готовился к новому нашествию. Он мог бы избавиться от них легким движением, но теперь он возжаждал власти над ними. Угрозу против себя он хотел обратить в угрозу своему сопернику.

Но Великий не знал, что, как и его собственный посланник, в мир накануне первой битвы проник лазутчик его ненавистного врага. Лазутчик видел исход битвы, видел закрытие мира и подивился ему. Но он был внутри, а его хозяева — там, снаружи. Выжидая и наблюдая, он вскоре понял, на что нужно сделать ставку, чтобы завладеть преимуществом в борьбе.