Я кое-как поднялся. Наверное так же себя чувствует человек, когда его сбивает, а потом, в добавок, и переезжает средних размеров автобус. Болело все, особенно предплечье левой руки, но после пары движений стало как-то полегче. Броник отозвался фатальными повреждениями семидесяти процентов покровов, опустошенным запасом стимуляторов и обезболивающего. Класс...

* * *

Нормандия обессиленно закрыла глаза аватары. Виски просто взрывались сверлящей болью, руки ментальной модели дрожали после учиненного ей побоища.

— Нор, у тебя кровь... — заметила Шепард. — Ты в порядке?

Уж кто бы спрашивал! Конечно нет! Нор досадливо стерла пару капель крови из носа и опять рефлекторно втянула воздух через ноздри аватары.

— Главное — все живы. Нужно... закончить с этим.

— Ты права... — коммандер несколько раз сжала и разжала левую руку, которую ей чуть не отгрызли.

Целостность костей не нарушена, некритичные повреждения мягких тканей, ничего серьезного. Шепард обернулась, явно на автомате считая отряд по головам. Все живы, относительно целы, но напуганы как бы не больше прежнего. 'Смягчить образ ИскИна... Сотрудничество и уважение... Ну да, после такого спектакля все прямо ринутся сотрудничать! Попутно теряя пигмент кожи от страха, как, вон, Т'Сони!'

Совершенно спокойна, разумеется, только эсминка. Она невозмутимо протянула своему флагману винтовку, и обе недотуманницы как-то синхронно усмехнулись друг дружке. Нормандии очень захотелось повторить более чем уместный в данных обстоятельствах жест своего флагмана 'ладонь ко лбу', но она лишь потерла виски пальцами, стараясь улучшить кровообращение. Что делать теперь, после демонстрации боевого режима инопланетникам, она не представляла.

* * *

В установившейся после доклада флот-комиссара тишине Тирпиц рассматривала голограмму начальника разведуправления комиссариата. Изображение ментальной модели Айовы напротив нее подперло ладонью щеку. Линкор смотрела сквозь голограмму человека, всем видом показывая отрешенность. Голограмма Конго сидела напротив них обеих в своей любимой позе — потирая виски проекции указательными и средними пальцами рук. Также в молчании. Все та же зловещая тишина над треугольным столом совещаний заставила человека нервно переступить с ноги на ногу.

— Герр комиссар, я правильно поняла — вы полностью проспали эти исследования? — вкрадчиво и мягко переспросила Тирпиц. — Сначала вы пропустили 'Керберос'. Теперь вот — это. Нам беднягу Нормандию в рейд по всем дальним системам ОАК посылать, чтобы она их грязное белье ворошила? Почему Нормандия, а не ваша разведка сообщает нам о происходящем на Феросе?! Происходящее уже двадцать лет, комиссар! Сколько еще таких комплексов раскидано по колониям Земли?!

— Достаточно много, госпожа Верховный Флагман, — твердо ответил Кахоку. — Касательно данного проекта...

— Что, одного единственного? — демонстративно подняла брови Айова.

— Нет, не единственного. Но в рассматриваемом исследовательском центре только один из проектов проходил, как потенциально опасный для Альянса, — ответил мужчина. — Нами было изучено токсическое и мутагенное действие спор вида 42. Для ментальных проекций они безвредны. Для служащих Альянса выше четвертой категории споры также безвредны — стандартное имплантирование их задерживает и уничтожает. Единственная группа людей, восприимчивых к спорам — это люди без наноимплантов вообще. То есть гражданское население Протектората и менее двенадцати процентов среди людей Альянса, притом фактор риска минимален. В виду того, что исследования проекта 36 зашли в тупик и даже потенциальная угроза заражения ничтожно мала, решено было не вмешиваться в дела Протектората на данном конкретном комплексе. Госпожа Тирпиц, нам по-прежнему не хватает аналитиков и...

— Двенадцать процентов без имплантации... Женщины и дети, — подвела черту Конго. — Причем, дети возрастом до десяти лет.

— В большинстве — да, но как я уже говорил, исследования остановлены и сочтены...

Взгляд Верховного Флагмана заставил Кахоку замолкнуть на середине фразы.

— Флот-комиссар. Согласно уточненным данным, полученным Нормандией, мутации необратимы, — холодно припечатала гросс-комиссарин. — Единственное действенное лечение — генная терапия — имеет побочным эффектом частичную амнезию.

Мужчина резко побледнел. Это было заметно даже через синеватую подсветку голограммы.

— В группе потенциального риска дети и их матери. Пусть и не все, но это ваши... Наши дети. Будущее Альянса, — тон, с которым Конго отчеканила последние две фразы, заставил посеревшего комиссара невольно поправить ворот кителя. — Поэтому вы немедленно организуете проверку всех — повторю — всех наших детей без имплантации. И если хоть у одного ребенка найдут следы этой дряни, с вами и вашим управлением будут разбираться крейсера Восьмого Флота. Выполнять, Кахоку!

Когда голограмма в полной мере осознавшего ошибку флот-комиссара погасла, Конго закрыла лицо ладонями.

— Л-люди! — прошипела линейный крейсер из-под ладоней.

— Но он прав, — заметила Айова. — Согласно данным, полученным от Нормандии, проект фактически провалился, и группа Джонга переключилась на гибридов. 'Экзо-Гени' позвали Шепард намеренно, чтобы слить нам эту лабораторию. Вероятно, они таким образом хотят скрыть провал от инвесторов и выторговать дальнейшее финансирование. Как я понимаю, мы им в этом действительно поможем.

— Коллега, а ведь в любом другом случае может быть и наоборот, — указала Тирпиц, постучав по столу пальцем. — Пусть, и в этот раз действительно никакой угрозы нет, но даже малые шансы...

— Я согласна с тобой, но у нас, как и у комиссариата, не хватает ни ресурсов, ни тем более кадров, чтобы приглядывать за каждым закоулком Терминуса. И пока что комиссариат относительно неплохо справляется, пусть и не без огрехов. Люди доверились нам, придется теперь и нам довериться им.

— Айова, ты им слишком доверяешь, — покачала головой Тирпиц.

— Это вынужденно и полностью оправданно. Конго?

— Айова права. Передача задач комиссариату — вынужденная мера. Люди, — Флагман Второго Флота скривилась, как лимон сжевав, — бывают в достаточной мере компетентны, но без угроз извне их эффективность сильно ухудшается. Им нужен внешний враг. И 'Цербер', особенно учитывая их методы, на эту роль подходит идеально, Протекторат оказал нам бесценную услугу, подменив собой ксеновиды.

Флагман Первого Флота кивнула, признав аргументы коллег.

— В таком случае я предлагаю организовать еще несколько групп по аналогии с группой Шепард, — Тирпиц встала со своего места. — И разместить их на фрегатах типа SR. Шепард с Нормандией показали отличные результаты, настало время закрепить их.

— Я попрошу ПК подобрать нам несколько добровольцев под имплантирование NC-0, — встала из кресла Конго вслед за Тирпиц.

— Тоже N7? — сощурилась Айова.

— Не обязательно. Тут важны личные качества, а не подготовка. На командиров этих групп ложится очень большая ответственность. И дальше тянуть нельзя — жнецы не станут ждать. Вы все знаете вероятность гипотезы Хьюги.

— От тебя ничего другого я и не ждала, — усмехнулась Флагман Четвертого Флота. — Хорошо, поддерживаю.

Конго позволила себе улыбку, кивнула и прервала передачу.

* * *

Расправа над четверкой охотников и остатками ползунов силами одной ментальной модели отдаленно напоминала Гаррусу разборки матриархов азари двухгодичной давности в районе Тиласа. Пусть матриархи устроили всего лишь бледное подобие того, что он сейчас лицезрел, но никаких других хоть немного похожих случаев детектив СБЦ вспомнить сходу не смог. Шума тогда стояло на всю Цитадель. Дело, как всегда, замяли, но он потом долго вспоминал выломанные панели облицовки, свернутые в спираль и воткнутые в стены на половину ширины, смятый и покореженый пол, выглядящий, как после тарана тяжелым аэрокаром...

'Хорошо, что туманницы не конфликтны по натуре... Поломанными стенами точно не обошлось бы!' — подумалось Гаррусу, пока он с благовейным ужасом рассматривал срезанные начисто целые пролеты лестниц, упавшие вниз вместе с цеплявшимися за них охотниками. Плоскости среза блестели, как стекло. Нормандия не церемонилась, шинкуя толстенный базальт перекрытий и маршей, как кусочки фруктов в коктейль. Первый подскочивший к ней охотник пролетел мимо, приземлившись с разных сторон от фигурки аватары. Второго распилило на лапшу вместе со стеной за ним. Стенка толщиной в добрый пертик (*) осыпалась идеально ровными шестиугольными брусками едва ли в палец толщиной. Третьему не повезло больше всего — фрегат поймала его в сферу, состоящую из множества шестигранников, переплетенных в сеть, и... сфера сжалась в точку. В точку внутри охотника. Четвертый бедолага окончил свои дни кляксой на ближайшей от Т'Сони стене. Ну и потолке... В общем-то, и пол залило прилично...

Попутно Нормандия несколько раз... Да, промахнулась. Видимо, создание столь плотных структур даже у нее вызывало трудности. В общем, несколько сводов тоннелей осыпались вниз, от лестниц четырех нижних пролетов остались лишь груды крупно нарезанных кубов базальта с блестящими краями, а уж как на них всех потолок не рухнул, для турианца и вовсе осталось загадкой.

Что же до пятого охотника... Пятому досталось от Шепард. Гаррус был немного занят ползунами, и поэтому, что именно произошло, осталось для него неизвестным. Но итог — практически раздавленная голова охотника, как будто попавшая под пресс. Сама командир отделалась глубокими царапинами и сколами на бронескафе. Тут бы и кроган не выжил, а у нее — царапины. Судя по бледной, как грибы пинра, азари, это было то еще зрелище. Вакариан продолжил осмотр поля бойни, на всякий случай держа винтовку наготове.

* * *

— Думаю, оставим его здесь, — кивнула на бота Нормандия. — Я рассчитала — взрыв в этой точке даст нужный эффект.

Фрегат ткнула пальчиком в точку на голографической схеме подвала. Никаких азари в коконах тут не было, глубокое сканирование торианина выявило... торианина. Я прекрасно понимал, что надо просить Лиару 'прочитать' этот корешок, но одно дело — понимать, а другое дело — попросить...

— Мисс Т'Сони, можно вас отвлечь? — Нормандия без паузы повернулась к все еще бледной, как смерть, азари. Хотя, природный цвет лица к Лиаре, кажется, потихоньку возвращался.

— Да... Э... Да, конечно... — доктор подошла к нам.

— Видите ли, только вы можете попытаться вступить с видом 42 в контакт, — фрегат не смогла полностью отбросить тактичность и замялась. — И...

— Я понимаю, — кивнула азари. — Дайте мне несколько сотен циклов. Не думаю, что это будет хоть сколь-нибудь приятно или... естественно.

Нор понимающе кивнула и робко улыбнулась.

— Простите за резкий тон, доктор. Я...

— Не стоит извинений, Нормандия. Я же не полная дура, — Лиара порывисто вздохнула и тут же закашлялась от вони. — Мне было понятно с самого начала, что наша миссия не станет прогулкой. Полагаю, дальше будет только хуже.

Нор в ответ медленно кивнула, задумчиво рассматривая Т'Сони.

— Скорее это я должна просить прощения — толку в бою от меня немного... — продолжила дева слегка надтреснутым голосом. — Поэтому — сделаю все, что в моих силах.

Я еще раз поднял взгляд на торианина. Сарен был тут, Бейнем незачем врать. И, раз уж у них получилось, так и у нас получится. Должно получиться. При близком осмотре растение 42 больше всего напоминало лиану или плющ. Никаких листьев, естественно, у этой штукенции не было, только перевитые множеством узлов буро-черные побеги и белесые нити чего-то непонятного. Корней, наверное, воздушных. Лиара проследила за моим взглядом, нервно выдохнула и, явно собравшись с духом, пошла к мега-сорняку, стараясь аккуратно обойти по-прежнему лежащие вокруг вида 42 трупы.

Со стороны контакт разумов выглядел очень скучно. Лиара окуталась биотическим свечением и аккуратно положила ладонь без перчатки бронескафа на свисающий прямо перед ней побег. Пара секунд — и она отдернула руку.

— Нормандия? — позвала доктор. — Вы не могли бы помочь?

Фрегат подошла к азари, выслушала ее, кивнула, и перед ними возник двухметровый шестиугольник поля Клейна, на который Лиара и встала.

Следующие полчаса для меня прошли в наблюдении за периметром и поддержании хоть каких-то остатков бдительности у зверски уставшей группы. А Т'Сони с Нор планомерно исследовали ВЕСЬ ствол растения:

— На два киа (**) левее, пожалуйста, — просит в очередной раз Лиара. Нормандия переносит поле с Т'Сони левее метра на три, азари опять трогает рукой торианина, несколько секунд стоит неподвижно, затем опускает руку и, после недолгих размышлений командует:

— Выше на два моих роста.

И процесс повторяется сначала. Доктор уже приобрела природный, голубой цвет лица и, забыв о недавних событиях, с головой ушла в работу. Проходит десять минут, пятнадцать...

Я только успел присесть на базальтовый булыжник из тех, что покромсала Норма, как Лиара довольно громко оповещает:

— Мы закончили, можно меня спускать!

Робкое видение собственной койки на Норме растаяло от осознания, что нам во-первых, подниматься обратно, с минус пятого этажа на двадцать второй, а во-вторых чего-то надо будет решать с персоналом 'Экзо-Гени'. Интересно, это ощущение перманентной задницы так и будет витать в воздухе вокруг, или мы все же из нее выберемся? Или — вот уж писец — привыкну? Н-де. Вставать совершенно не хотелось, хотелось наоборот лечь и поспать, но я отважно пересилил себя и подошел к нашим естествоиспытательницам.

— Что удалось выяснить?

— Что моя мать была здесь, — тихо ответила Лиара. — И вы правы, Шепард, она... не в себе.

— То есть?

— Торианин считывает все воспоминания существ, которых оно заражает.

— Оно? — переспросила Нор.

— Да. У него нет... мозга... личности... Ну, во всяком случае, в том смысле, что закладываем в эти термины мы, существа с выделенным мозгом.

— Оно разумно? — спросил я.

— Отчасти, — кивнула Лиара. — Но очень примитивно и ограничено. Дело еще в том, что это растение — последний представитель вида. Я считала его память... Это проще передать, чем объяснить.

Я с готовностью раскрыл шлем.

Прохладная ладонь Лиары легла мне на лоб и... Море неясных образов, шепот непонятного в первый момент языка затопили мое сознание...

— Все настолько просто?! — поразился я, как осознал, что собственно мне показала Лиара.

— Да. Странно, что ваши ученые не догадались привлечь кого-то из моей расы для исследований, — Лиара аккуратно присела на краешек обвалившегося лестничного марша. — Любая азари без труда выяснила бы все то же самое.

Торианин (так его обозвали протеане, по названию планеты — Ториас) был достаточно тривиальным паразитом, воздействующим на самые примитивные эмоции и чувства: голод, страх, боль, удовольствие... Его споры заражали организм жертвы через легкие и зараженный, но не мутировавший организм использовался, как инструмент для обслуживания потребностей паразита, притом только через воздействие на его нервные центры, и через некоторое время погибал от нервного истощения, поскольку безмозглое растение просто не понимало, что постоянным воздействием их убивает. А при гибридизации мозг жертвы по-видимому сильно атрофировался. Во всяком случае образы ползунов были очень... странными. На память разумного существа это ну никак не походило. Ползуны были скорее животными, охраняющими свою территорию, и воздействие на них заключалось только в контроле их ареала обитания и исскуственного инстинкта защиты самого растения. Самая большая ирония ситуации была в том, что ближайшие две недели вид 42 не опасен, поскольку живые споры быстро погибали и выбрасывались не постоянно, а только при вызревании побегов со споровыми мешками.