В царствование императора Николая Павловича

— Так что же нам делать, — спросил Антон, — и жандармы будут за нами пасти, и шпионы нос совать. Схрумают нас, и не подавятся.

— Не боись, Тоха, — улыбнулся Шумилин, — жандармы и люди Бенкендорфа, какие бы они не были, все ж слуги государевы. И в открытую против царя не пойдут. Будут, конечно, плести интриги, как же без этого. Но если Николай прикажет им — вот ЭТИХ не замать, то они будут дело свое делать, хотя может и без особого удовольствия.

— Ох, Шурик, как мне все это... — морща нос, произнес Антон, — хотя, если что, уходим в век XXI, уничтожаем аппаратуру, и живем, как и жили до этого.

— Ну, ты это брось, — одернул друга Александр, — чтобы мы, да не справились с какими-то там жандармами и джеймсами бондами недоделанными! Стыдно нам будет, взять и сбежать. Или мы не ТриАда?!

— Да ладно, Шурик, — сказал Антон, — это я так... Будем кумекать. Все же за нами знания третьего тысячелетия. Да и не одни мы. И здесь и там есть люди, которые нам помогут... Так что ты говоришь насчет тамошних спецслужб?

— Тебе интересно? — спросил Шумилин, — Антон кивнул, и тогда бывший опер продолжил, — начну с Александра Христофоровича Бенкендорфа. Буду говорить в стиле Копеляна: "Истиный ариец — родом из Лифляндии, корни уходят во Франконию... Мужик храбрый, пороху понюхавший — воевал с турками, с Наполеоном, имеет двух Георгиев и золотую шпагу с бриллиантами "За храбрость". После ухода Наполеона из Москвы — первый ее комендант... Партизанил не хуже Дениса Давыдова, лихой кавалерист... По жизни — тоже не труслив... 1824 году когда в Санкт-Петербурге случилось большое наводнение он стоял на балконе с государем императором Александром I. Не выдержал, сбросил с себя плащ, доплыл до лодки и спасал весь день тонущих...

Имеет опыт оперативной работы. Еще в 1821 году предоставил императору Александру I докладную записку о "Союзе благоденствия", предупредив, что настроены сии ребята серьезно, и не остановятся перед цареубийством...

Участвовал в следствии по делу декабристов. В 1826 году стал шефом жандармов, и в том же году возглавил III-е отделение СЕИВ канцелярии.

В 1828 году тряхнул стариной — был рядом с Николаем на фронте во время войны с Турцией. В 1832 году "за заслуги" получил графский титул..."

Вот вроде и все о его личности. Теперь о службе. III-е отделение — чисто аналитическое учреждение, которое оперативной работой практически не занималось. В свое время было заточено под наблюдение за высшими армейскими чинами и гвардейцами — царь помнил, откуда вышли его "приятели" по делу 14-го декабря... Штат III-го отделения был небольшой, а дел на него навешано больше, чем достаточно.

Теперь о жандармах и их начальнике, Леонтии Васильевиче Дубельте. Тоже "из арийцев", тоже повоевал, при Бородине был ранен. В молодости якшался с "вольными каменщиками", состоял аж в трех масонских ложах сразу. Правда, в 1822 году, когда масонство в России было запрещено, дал подписку о разрыве с "братьями". Так же путался с декабристами, был знаком со многими из них. В 1826 году даже привлекался по делу 14-го декабря. Но по рассмотрению следственной комиссии все обвинения против него оставлены "без внимания".

В Корпус жандармов попал в 1830 году, сумел там понравиться Бенкендорфу, быстро пошел в гору, после чего подсидел своего шефа, став в 1839 году его начальником. Ему извинительно лишь то, что Александр Христофорович к тому времени стал сильно хворать, и часто отсутствовал на службе.

В общем, как я тебе уже говорил, личность довольно скользкая. Впрочем, что характерно, развернув сеть осведомителей, он оплачивал им услуги суммами кратными тридцати — в память тридцати иудиных серебренников.

Вот с ним-то Антон, нам и придется, скорее всего, иметь дело. Другого выхода нет. И чтобы вас, штатских, а так же военных, этот типус не обвел вокруг пальца, надобно мне, старому оперу, отправляться в год 1840-й.

Так что, Тоха, я не зря тут занимался личными делами. Завтра я буду у тебя со всеми своими архивами, а ты отправишь меня в век XIX-й... Будем налаживать там агентурную работу...

Нелегкие раздумья

Окно в будущее захлопнулось, исчезла висящая в воздухе изумрудная точка, и наступила тишина. Лишь где-то в кустах чирикала птичка, да за поворотом дороги всхрапнула застоявшаяся лошадь.

Николай достал из кармана мундира белоснежный батистовый платок, и вытер вспотевший лоб. Он был человеком трезвомыслящим, и в чудеса не очень-то верил. Но, то, что сейчас произошло, иначе как чудом не назовешь.

Впрочем, самодержец был еще и глубоко верующим человеком. И иначе, как Промыслом Божьим сие чудо не могло быть объяснимо. К тому же он заметил в вырезе расстегнутой рубашки Антона серебряный крестик, что говорило о принадлежности людей из будущего к Православной церкви. Да и стоящие рядом с ним Виктор и Алексей явно были не похожи на слуг Нечистого.

Теперь следовало решить — как использовать открывшиеся перед ним возможности, и насколько будут полезны для государства им управляемого знания и технические возможности его новых знакомых. Решив не откладывать на потом решение этих вопросов, он обратился к князю Одоевскому.

— Владимир Федорович, я хочу вернуться в Петербург вместе с Виктором Ивановичем. Если вы не возражаете, то обождите здесь немного, я отправлю вам первого же встреченного нам извозчика.

Одоевский понял, что царь желает приватно побеседовать с Сергеевым, и не стал возражать.

— Ваше Величество, — сказал он, — погода хорошая, и мы с Алексеем Юрьевичем прогуляемся на природе, выйдем на Каменоостровский проспект, а там уж точно найдем извозчика, который нас и довезет до дома. Так что, Ваше Величество, не стоит беспокоиться.

— Ну вот, и отлично! — воскликнул царь, — Виктор Иванович — он повернулся к Сергееву, — прошу вас.

И Николай решительно зашагал в сторону своего экипажа. Устроившись на мягких подушках, царь и отставной майор первые несколько минут молчали. Виктор понял, что Николай никак не может решить — как ему себя вести с человеком из будущего. По идее, он не был его подданным, но в то же время находился на территории Российской империи, Государем которой был он.

Виктор решил взять инициативу в свои руки, и первым обратился к царю.

— Ваше Величество, считайте, что я ваш гость, а как говорят на Востоке: "Гость — ишак хозяина". Я приму любые формы взаимоотношения и поведения, которые вы мне предложите...

— Ну что ж, — после недолго раздумья ответил Николай, — пусть будет именно так, как вы сказали. Обращайтесь ко мне "Ваше Величество" — этого будет вполне достаточно. Все промахи в соблюдении этикета вам не будут поставлены в вину. Я понимаю, что в будущем взаимоотношения между людьми гораздо проще, чем в наше время.

— Господин майор, — продолжил разговор Николай, — по дороге сюда князь Одоевский успел мне немного рассказать о том, что ему удалось увидеть во время его кратковременного пребывания в XXI веке. И о том, что произошло в нашей истории. Упомянул он и о войне, которая начнется через тринадцать лет, во время которой мы потеряем половину Севастополя и вынуждены будем заключить невыгодный для нас мир. Так ли это было на самом деле? И почему мы потерпели в той войне поражение?

Сергеев, который в свое время тщательно проштудировал историю Крымской войны, задумался. Ему не хотелось рассказывать о вещах, которые были бы лично весьма неприятны царю, и в то же время ему не хотелось лгать. Поколебавшись немного, он сказал, — Ваше Величество, я бы не стал говорить, что Россия потерпела поражение в войне, позднее названной Крымской. Россия не сумела одержать в ней победу. Союзные англо-франко-турецко-сардинские войска понесли в этой войне потери большие, чем русские войска. Им удалось захватить в Крыму Южную часть Севастополя, а на Балтике недостроенную крепость Бомарзунд, над проектом которой, вы, Ваше Величество, лично трудились.

Николай насупился и кивнул, а Сергеев, сделав паузу, продолжил, — на Севере и на Тихом океане войска и флот противника не добились успеха, а на Кавказе русские войска под командованием генерала Муравьева взяли турецкую крепость Карс. В общем, победа ваших противников была весьма сомнительной. И лишь под нажимом ваших нынешних союзников — Австрии и Пруссии, сменивший вас на троне Александр Николаевич был вынужден пойти на заключение в Париже мирного договора.

— Вот как... — задумчиво сказал царь, — значит, мой сын будет отдуваться за все то, что началось при мне?

В ответ Сергеев лишь пожал плечами. Николай задумался, а потом тихо спросил, — Виктор Иванович, — а как я умер?

— На этот счет существует достаточно распространенная легенда, согласно которой вы, якобы, в глубоком отчаянии велели вашему лейб-медику Мандту дать вам яд... — сказал Сергеев.

Николай, услышав эти слова, в возмущении замахал руками. Сергеев понимающе кивнул, и продолжил свой рассказ, — я знаю, что вы, как человек верующий в Господа Нашего Иисуса Христа, — тут Виктор перекрестился, и царь последовал его примеру, — никогда не совершили бы такой смертный грех. Наши медики, изучавшие историю вашей болезни, пришли к выводу, что вы скончались от пневмонии. В наше время такую болезнь довольно успешно лечат. Умерли вы, как настоящий христианин, причастившись и исповедовавшись.

Николай и Виктор минут пять молчали. Экипаж катил по Каменоостровскому проспекту, и был уже на подходе к Петропавловской крепости.

— Виктор Иванович, не составите ли вы мне компанию, — неожиданно спросил Николай, — я хотел бы зайти помолиться в Собор во имя первоверховных апостолов Петра и Павла.

— Я не возражаю, — ответил Сергеев, — в этом соборе похоронены все русские цари, ваши предки. И в наше время там проводятся богослужения.

Получив указание от царя, кучер свернул на деревянный мост через Кронверкскую протоку и подъехал к воротам Иоанновского равелина. Часовой, увидев сидящего в экипаже царя, вызвал дежурного офицера. Тот примчался встречать самодержца вместе с комендантом Петропавловской крепости генералом Иваном Никитичем Скобелевым. Сергеев с любопытством смотрел на деда знаменитого русского полководца Михаила Дмитриевича Скобелева. "Однорукий генерал", как прозвали Скобелева за увечье, полученное во время подавления Польского мятежа, с пустым левым рукавом генеральского мундира, и помятым морщинистым лицом, выглядел настоящим старым рубакой, "не знающим слов любви". Но впечатление было обманчивым. Иван Никитич был не чужд литературному творчеству, и публиковал свои воспоминания о сражениях, в которых ему довелось участвовать, в "Русской старине".

Приложив к головному убору трехпалую правую ладонь — два пальца были оторваны шведской пулей во время сражения при Кирке Куортане в войне со Швецией в 1808 году, старый вояка браво доложил царю о том, что в крепости все в порядке, и никаких происшествий не случилось.

Узнав, что Государь желал бы посетить место упокоения своих предков, Скобелев предложил Николаю лично проводить царя и его гостя в собор. При этом Иван Никитич все время косился на Сергеева. Наметанный глаз ветерана узнал в нем своего "коллегу", такого же, как и он ветерана, вдоволь понюхавшего пороха. Но, он не стал задавать ненужных вопросов, и он почтительно шагал рядом с Николаем, хозяйским взглядом обозревая подведомственную ему территорию.

В соборе царь отстранил спешно подошедшего к нему настоятеля, и вместе с Сергеевым подошел к алтарю. Прочитав "Отче наш" и "Верую", Николай перекрестился, посмотрел на Виктора, который вслед за царем читал молитвы, и предложил ему жестом пройти к могилам русских царей. Они постояли рядом с надгробиями Петра Великого и Екатерины II, потом, опять же жестом остановив Сергеева, Николай подошел к могиле своего отца, императора Павла I, и преклонил колени. Помолившись, он встал, внимательно посмотрел на Виктора, и кивнул ему головой в направлении выхода.

Выйдя из собора, все перекрестились в последний раз, и в сопровождении генерала Скобелева направились в сторону Иоанновского равелина. Там царь и его гость сели в экипаж, и через Воскресенский наплавной мост перебрались на другую сторону Невы. У Летнего сада они распрощались.

— Виктор Иванович, — сказал царь, — я готов отправиться в ваше будущее. Когда у вас будет снова открыто окно в ваш век?

— Завтра, около семи часов вечера, — ответил Виктор, — Алексею пора возвращаться. Его ждут работа и больные. Вместе с ним вы можете отправиться в будущее. Когда и где мы завтра с вами встретимся?

— В половине седьмого я буду ждать вас в экипаже на Каменном острове у церкви Иоанна Предтечи. Вы знаете, где это? — Сергеев кивнул, — и Николай продолжил, — я постараюсь, чтобы никто не знал о нашей встрече, хотя...

— Ваше Величество, — сказал Виктор, — я прекрасно все понимаю, и рассчитываю на то, что Леонтий Васильевич Дубельт не будет излишне любопытным...

— Вот-вот, — усмехнулся Николай, — и после соответствующего моего внушения, как мне кажется, он не станет совать свой нос в наши дела. Ну, а если что, то ваш сын и его кузен сумеют отбить охоту к излишнему любопытству...

Сергеев кивнул, и на лице его появилась кривая усмешка. Виктор на мгновение представил, как в руках Николая и Дениса бьется человек в "гороховом пальто", с ужасом глядя на их размалеванные черно-зелеными узорами лица.

— Все будет в порядке, Ваше Величество, — сказал отставной майор, — ровно в половине седьмого я буду с Алексеем Юрьевичем ждать вас в условленном месте. Всего вам доброго...

— Всего доброго и вам, Виктор Иванович, — сказал царь. И приложил в знак прощания ладонь к своей треуголке...

Царская встреча

Вернувшись в квартиру Одоевских на Фонтанке, Сергеев огорошил всех известием, что Николай I решился на путешествие в будущее. Хотя он и высказал желание заглянуть в Россию XXI века, но никто не ожидал, что это произойдет так скоро.

Главная забота легла на хрупкие плечи Ольги Румянцевой. Ведь царя надо будет сразу же переодеть в то, что носят люди в Петербурге начала третьего тысячелетия. А габариты Николая Павловича были такие, что не всякий костюм мог подойти ему по размерам. Напомним, что ростом император был высокого — 189 см, и телосложения атлетического. Врач Конногвардейского полка Карелль, в 1849 году осматривавшего 53-летнего Николая I потом вспоминал: "Видев его до тех пор, как и все, только в мундире и сюртуке, я всегда воображал себе, что эта высоко выдававшаяся грудь — дело ваты. Ничего не бывало... Я убедился, что все это самородное; нельзя себе представить форм изящнее и конструкции более Аполлоново-Геркулесовой".

Ольга на глазок прикинула размеры брюк и рубашки для высокого гостя, а так же его обуви. Было решено, что она отправится в будущее вместе с ним, чтобы сняв мерку с Николая, на машине вместе с Николаем сгонят в магазин и купить нужную одежду и обувь.

С ними в свое время собрался отправиться и Алексей, которому пора было возвращаться в свою клинику. Он был известен среди своих коллег, как заядлый турист и рыбак, но слишком долгое отсутствие могло вызвать ненужные подозрения.