На обочине канона

В тот вечер, прижимая к груди плачущую женщину, Мичио впервые почувствовал себя сильнее её. И долго боролся с противоречивыми чувствами — он стремился к этому, но, видит Ками-сама, не такой ценой! Потом, благодаря задумке Инаби, эмоции и энергию жены удалось повернуть в полезное русло, а совместное лихорадочное вырезание и склеивание кусочков плотной бумаги ещё сильнее сплотило их небольшой клан. Но чувство вины никуда не ушло, повиснув на душе увесистым грузом. Оно подстёгивало, заставляя то раз за разом вчитываться в полувыцветшие строчки древних свитков и вылавливать крупицы знаний о более эффективных медитациях или хитрых ловушках (несмотря на широкий жест Фугаку, серьёзных техник глава клана Секитан просто не потянул бы, да и не прочитать их было без обладания пробуждённым додзюцу); то вновь и вновь вступать в столь же отчаянные, сколь и безнадёжные тренировочные поединки с сокомандниками. То зажимать в стальные тиски воли измотанное тело и не позволять себе просто доползти до кровати и отключиться, вместо этого стараясь уделить как можно больше внимания и ласки жене… Мичио чувствовал, как с каждым днём медленно, почти неощутимо, крепнет и закаляется его характер. Который один и является главной отличительной чертой ниндзя.

Впрочем, минуты слабости тоже случались. Сейчас больше всего хотелось сползти вниз, пристроить затылок на шершавых корнях и забыть обо всём на свете. Немаловажным аргументом в пользу такого поступка был увесистый жилет, выданный утром одноногим Узумаки. Никакой особенной защиты он не давал, но, если верить кузнецу, по весу был идентичен заказанному Инаби доспеху. Пришлось отрабатывать несколько дополнительных тактических схем, где новичок, уже почти свыкшийся с ролью бойца прикрытия и дистанционной поддержки, внезапно превращался в основную ударную единицу команды. Способность на короткое время забыть о защите, вкладывая в один удар все доступные силы, должна будет немало удивить противника! Однако, увлёкшись новыми возможностями, команда Сакумо перенапрягла своего самого молодого члена. Его даже отпустили пораньше — за целых два часа до заката.

Мичио почувствовал, что ещё немного праздных размышлений, и он точно прикорнёт в прохладном теньке до утра, уподобившись какому-нибудь бездомному бродяге. Шиноби не видел ничего зазорного в ночёвке на природе, но... семья будет волноваться… Вспомнив перенятую у пасынка привычку, которая, несмотря на свою простоту, неплохо помогала справляться с самой сильной ленью или неуверенностью, Мичио мысленно пробормотал: «Отцепиться от дерева и пойти вперёд». Затем глубоко вздохнул, собираясь силами: «Раз, два…»

— Эй, паренёк! В порядке? — чья-то сильная рука схватила его за плечо и ощутимо встряхнула. Впрочем, узнать этот громкий самоуверенный голос не составило бы труда никому из шиноби Листа.

— Добрый вечер, Цунаде-химэ, — в кои-то веки статус главы клана оказался полезен. Никакого поклона в данный момент Мичио бы просто не осилил. — Благодарю за заботу, со мной всё хорошо.

— Я так не думаю, — бесцеремонность принцессы Сенжу давно стала притчей во языцех, но после быстрого осмотра, ощупывания светящимися руками и прижимания к дереву для лучшей фиксации в груди привыкшего за последнее время к некоторому пиетету окружающих вассала Учиха стал разгораться огонёк недовольства. Однако все попытки возмутиться были пресечены небрежным щелбаном. — Не дёргайся, шкет! Тут делов-то на минуту, а потом можешь гулять себе, куда…

— Цунаде! — речь сильнейшего ирьёнина Конохи была прервана появлением ещё одного широко известного шиноби. — Ты где ходишь, там ужин сейчас подадут, и саке нагреется! Ты… э-э, то есть… я хотел сказать… э-эм, приветствую, Цунаде-сан, Мичио-сан! Как неожиданно встретить вас тут!

Долгих полминуты невольный пациент раздумывал над причиной столь резкой смены поведения жабьего отшельника, а затем еле подавил желание хлопнуть себя по лбу и расхохотаться в голос. Этот… легендарный саннин стеснялся открыто продемонстрировать свои отношения с боевой подругой! Да и она, судя по смущённому румянцу и опущенным глазам — тоже!

Может быть, всё дело было в медицинской технике, разносящей по телу пьянящую лёгкость, а может, в чём-то ином — Мичио не знал. Однако, отчаянным усилием не допуская на лицо озорную улыбку, он вежливо обратился к беловолосому шиноби:

— Здравствуйте, Джирайя-сан. Цунаде-химэ помогла мне справиться с последствиями тяжёлой тренировки, — шаг в сторону и благодарный поклон дались ожидаемо легко. — Я советовал бы вам занять место у западного окна. Там растёт замечательная сирень[1]!

Глядя на побагровевших учеников Хокаге, глава клана Секитан всё же не смог сдержать улыбки. Вежливо пожелав им хорошего вечера, он пружинистой походкой поспешил домой. Пусть ему не сравниться по силе с легендарной троицей, несмотря ни на какие тренировки, в чём-то он обогнал их на целый год! Странно, но это тривиальное умозаключение придало куда больше сил, чем любое ирьёндзюцу. Мичио рассмеялся и запрыгнул на ближайшую крышу, ему не терпелось оказаться дома и обнять жену. А может, сводить её в кино? Он смутно помнил, что Анда говорила что-то о новом фильме — он тогда был не в том состоянии, чтобы воспринимать подробности, но теперь… решено! Резко свернув вбок, к выглядывающему из-за аккуратных крыш разросшемуся кусту с фиолетовыми гроздьями цветов, и сорвав пару душистых веточек, Мичио продолжил свой путь, предвкушающе улыбаясь. Ну чего тут можно стесняться?..

* * *

— Странная всё-таки штука — судьба, — принцесса клана-основателя подцепила с тарелки ломоть нежно-розового мяса лосося и, задумчиво прожевав, продолжила свою мысль, дирижируя палочками: — Ещё год назад этот Мичио был никому не нужным патрульным, едва тянущим на чунина. А теперь отчаянно пыжится, стараясь быть чопорнее Хьюга и выносливее Узумаки. Кто бы мог подумать!

— Ну, кое-кто всё же подумал, — Джирайя, подпёрши рукой скулу, с лёгкой улыбкой любовался сидящей напротив женщиной. — Полагаю, Фугаку ожидал именно такого результата, когда давал разрешение на свадьбу. А раньше него эта идея пришла в голову некоему мальчишке… Да и самому парню надо отдать должное. Скромные таланты он компенсирует тяжёлым трудом.

— Да уж, не то, что некоторые! — ехидно хихикнула Цунаде. — Он, по крайней мере, сам ухаживал за своей… кхм, за Андой-сан.

Первоначально она хотела сказать «за своей будущей женой», но успела одёрнуть себя, стесняясь сходства их ситуаций и не желая дразнить собеседника. Причина смущения крылась в недавнем разговоре с одноногим старейшиной Узумаки.

Перед глазами принцессы Сенжу в который раз словно наяву предстала понимающая и чуть грустная улыбка Монтаро: «Ты уже взрослая девочка, но некоторых вещей словно бы не желаешь видеть. Джи-кун сильный шиноби, достаточно, хм, известный, да и в фуин малость смыслит, но… он был и остаётся бесклановым сиротой. Сейчас он, несмотря на все кривляния, не десятилетний пацан, который может влюбиться в смазливую девчонку из своей команды. Он чётко осознаёт, что не с его статусом просить руки наследницы великого клана. И это очень сильно его ранит, поверь, я знаю, о чём говорю. Не удивлюсь, если все его извращенские фокусы — только маска, призванная скрыть истинные чувства, и появляться она начала как раз в то время, когда твой сокомандник стал осознавать реальное положение вещей…»

Цунаде внимательно и чуть виновато взглянула на Джирайю. Увиденное лишь подтвердило её опасения: беловолосый саннин молчал, потупив взор. Он явно прекрасно понял её оговорку, но старался не подавать вида. Женщина ощутила нарастающую неловкость.

К сожалению или к счастью, ментальные техники никогда не числились в умениях лучшего ирьёнина Конохи. Иначе она наверняка удивилась бы странному совпадению их мыслей. Джирайя мучительно вспоминал свой вчерашний разговор с Сенжу Тока: «Я не препятствую вашим встречам с Цу-чан, но не могу не видеть, как она страдает. Даже ваши ни к чему не обязывающие встречи будят в ней тяжёлые воспоминания о минувших потерях. Девочка искренне считает себя проклятой. Думает, что из-за этого ни один мужчина не сделает её своей женой…»

Силясь преодолеть возникшую неловкость, Джирайя подхватил стоящую рядом чашку с рисовым вином:

— Давай выпьем?

— Давай, — голос Сенжу был неожиданно хриплым. — За то, чтобы мечты сбывались!

Легендарные саннины были слишком погружены в свои переживания, чтобы обращать внимание на странный асимметричный узор, украшающий посуду изнутри…

* * *

Многочисленные горожане, неторопливо двигавшиеся по одной из главных улиц Конохогакуре, дружно вздрогнули и повернули головы в сторону истошного девчачьего визга:

— Лапки!!! — совсем ещё молоденькая куноичи радостно подпрыгивала, демонстрируя кучке расположившихся на газоне сверстников зажатую в кулачке короткую (чуть больше ширины ладони) толстую палку. — Аха-ха, я успела!

Я лежал на нагревшейся за день крыше и лениво наблюдал эту прочувствованную сцену краем глаза. Приятно, что ни говори, лицезреть плоды своих трудов. Я улыбнулся, довольно щурясь на висящее над самыми крышами красно-жёлтое солнце. Брат же был менее сдержан в проявлении эмоций:

— Вот видишь, Такеши-кун, как много народу полюбило нашу игру! Инаби-кун, давай ещё что-нибудь напечатаем и продадим! Мы тогда себе тоже сможем заказать крутые доспехи, как у Мичио-сана!

— Увы, нии-сан, — я вздохнул, не переставая улыбаться, и принялся втолковывать брату текущую экономическую ситуацию, облекая замудрёные термины в простые понятия. — В этом году ничего нового мы делать не будем. Потому что просто не купят. Мы и так понаделали уже слишком много игр. Не нужно больше.

— Но ведь когда мы сделали этого «Неправильного Медведя» и ту мудрёную штуку, где надо кубик бросать, покупатели нашлись!

— Верно, — согласно киваю. — И кто же они — наши покупатели?

— Ну-у… — мелкий нахмурился, вспоминая. — Ребята из Академии. Умеко-сан с соседней улицы. Генины из полевых команд — не знаю, как зовут… да много кто!

— Верно, много кто, но заметь, — я многозначительно поднял указательный палец, чтобы Обито проникся, — большинство из них — такие же простые жители Конохи, как мы с тобой.

Такеши хмыкнул, но перебивать не стал, внимательно прислушиваясь к разговору.

— Ну и что? — не пожелал сдаваться названый брат. — Ты ведь сам говорил — раз игра интересна нам, то и им тоже будет! Они ведь такие же! Значит, тоже купят!

— Хн, — процитировал я своего не родившегося пока родственника. — А напомни-ка мне. Обито-кун, часто ли нам с тобой дарят подарки?

— Э-э… каждый год, на день рождения! — мальчишка озадачен. Он даже и представить себе не мог, что подарки могут дарить чаще. — Но это потому, что Анда-сан и Мичио-сан получают за службу не очень много денег, а то бы и чаще дарили!

— Вот видишь, — мне осталось только развести руками. — А у остальных жителей Конохи денег не больше нашего. И все, кто хотел сделать своим друзьям и родным подарок, уже его у нас купили. Можно, конечно, делать специальные игры для богатых людей, например, из кланов. Но для них придётся делать всё по особенному — с позолотой там всякой… У нас есть на это время?

— Не-ет, — замотало головой это чудо, видимо, вспомнив наши ночные бдения над картонными коробочками. — Нам тренироваться надо!

— А значит, — я подвёл итог экономического ликбеза, — владельцы мастерских сделают игры красивее и лучше, чем мы. Ведь скоро в Коноху привезут новые краски. Поэтому на ближайший год мы забудем об играх. После… небольшого завершающего штриха.

С этими словами я в который раз посмотрел на заветную лавку через дорогу от нас. Ещё минут десять, и можно отправляться. Лениво скользнув взглядом по остальной улице, я вдруг оторопело уставился на невероятную картину.

— Кай! — Узумаки тоже оценил зрелище по достоинству. — Инаби-кун, ты тоже это видишь?

— Не могли же мы одновременно свихнуться.

— Ой, это же Цунаде-химэ и Джирайя-сан! — брат обозревал происходящее широко открытыми невинными глазами. — А почему это они так странно… идут?

— Ветер сегодня сильный, — не удержался, каюсь. — Да и Марс особенно ярок.

Легендарные ниндзя, ученики великого Сандайме Хокаге, сильнейшие шиноби мира и прочая, прочая были пьяны в зюзю! Беловолосый призыватель жаб, сосредоточенно пыхтя, переставлял заплетающиеся ноги, двигаясь по идеальной синусоиде. Трудно было не зауважать его упорство и чувство равновесия ещё сильнее. В таком состоянии и просто устоять на ногах сложно, а уж двигаться, да ещё с «полезной нагрузкой»… Висящая на правой руке боевого товарища принцесса клана Сенжу глупо хихикала, тыкая пальцем то в одного прохожего, то в другого. Надо признать, в тот момент их обалдевшие лица были весьма и весьма забавны.

Проводив взглядом сладкую парочку, потихоньку ковыляющую в сторону кинотеатра, я задумчиво почесал затылок. Вроде сегодня первый показ какой-то мыльной оперы. Определённо, премьера выдастся захватывающей и запоминающейся…

— Ребят, пока на лавку никто не смотрит, я пошёл, — встряхнувшись, я легко спустился с крыши склада и неторопливо направился к торговой точке своего знакомого коммерсанта из страны Травы. Иллюзию взрослой внешности набросил уже у самых дверей.

* * *

— Аккуратней, охламоны! — Чтобы поспеть за быстрым шагом спутников, Монтаро приходилось очень быстро переставлять деревянную ногу, однако останавливать их пожилой шиноби не спешил. — Если что-то случится с… грузом, прицеплю каждому на задницу перцовую печать и заряжу на девяносто девять лет!

— Не дрейфь, старик! — жизнерадостно отозвался высокий широкоплечий блондин с весело блестящими зелёными глазами и хитрой улыбкой. — За те деньги, что нам заплатили, мы их хоть до Долины Завершения дотащим!

С этими словами детина остановился и поудобней перехватил лежащий на левом плече длинный и даже с виду тяжёлый ковёр. Даже по внутренней стороне поклажи было видно, что вещь эта весьма дорогая — вышитые золотом и серебром геометрические фигуры переплетались в затейливый узор. Немного поёрзав под неудобной ношей и убедившись, что лежащий на другом плече второй ковёр не сползает, он продолжил двигаться в сторону квартала Сенжу.

Его товарищ, невысокий жилистый брюнет с обветренным лицом, держащий нелёгкую ношу с другого края, покосился на старейшину Узумаки и сбавил шаг.