Эрика нашла внизу. Вообще его сложно было не найти, потому что говорил он на повышенных тонах откуда-то из кухни. Как оказалось, он отчитывал Дашу, хотя за что, я так и не поняла. Обрывки фраз типа 'сам решу' или 'у тебя есть чем заняться' ситуацию не прояснили, поэтому я осторожно прокашлялась, объявляя о своем присутствии.
— Тебя можно? — спросила смущенно. Почему-то было неловко вмешиваться в их семейные разборки.
— Займись делом, — сердито бросил Эрик Даше и направился ко мне.
— Тебе плохо? — В коридоре его тон изменился, стал мягче, пропитался нежностью с налетом тревоги.
— Просто голова болит, — попыталась улыбнуться я. Не вышло. Пульсирующая агония полностью захватила глаз и заставила дергаться веко.
— Сейчас.
Его ладонь — теплая, большая — легла на лоб, и боль отступила. Медленно капитулировала куда-то вглубь черепа и там затаилась.
— Спасибо, — блаженно выдохнула я. Все же хорошо, что у Эрика такой дар. — Ты поссорился с Дашей?
— Не волнуйся, мы брат и сестра, и у нас с детства разногласия. Вечно что-то делим.
— До сих пор играете в игрушки?
— Во взрослые игрушки, — пошутил он. — Получше?
Я кивнула.
— Влад звонил.
Эрик напрягся. Тут же превратился из в меру беззаботного Эрика в другого, который стоит близко от края. А там, за чертой, плещется и манит широкое, темное море бесконтрольности. Нельзя его туда отпускать. Взять за руку и держать, чтобы не шагнул.
Рука теплая, и пальцы сжимают мои, когда переплетаю.
— Чего хотел? — обычный вопрос, и голос тихий, только в словах — скрытая угроза. Мне ли не знать?
— Просил меня приехать. Его человек выпил ясновидца. В Липецке есть еще один — такой, как Гектор. Ты знал?
Эрик кивнул.
— Виктор. Он приехал на прошлой неделе. Гектор считает, что в Липецке слишком много хищных, и я не могу с ним не согласиться.
— Не знала, что вы с Гектором все еще так близки, — проворчала я и отняла руку.
— Полина...
— Влад сказал, его воин умирает, — решила я сменить тему. — Я могу помочь. А еще он намекнул, что у него есть информация о человеке, который убил ясновидца.
— Откуда? — Взгляд серьезен, а в голосе — заинтересованность. Эрик искал любую возможность, лазейку, чтобы найти маньяка. Уверена, Маршал не спал ночами и занимался поисками. Безрезультатно. Либо убийца слишком умен, либо слишком осторожен.
Я пожала плечами.
— Почем мне знать?
— Ты хочешь пойти? Потому как я могу сам. Уверен, Влад и так поделится.
— Хочу, — кивнула я. — Барт открыл во мне этот дар, и я не могу просто отсиживаться в стороне.
Эрик иронично приподнял бровь.
— Барт? Или человек с ванильным кеном?
— Зачем ты так?
— Извини, но мне все еще непросто воспринимать как должное.
— Эрик, это была просьба помочь, а не попытка соблазнить меня по телефону. К тому же, мы скоро поженимся, разве нет?
— Как на счет субботы? — мрачно предложил он и обнял меня. — Мы могли бы сделать это сразу после Роберта и Ларисы.
— Вот уже чего не хочу, так это венчаться в один день с Ларой, — проворчала я.
— Хорошо, Полина, мы поедем, — снова становясь серьезным, согласился Эрик.
— Поедем? Разве не быстрее будет использовать твой дар?
— Немного вымотался ночью, не стоит тратить пока.
Эрик перестраховывался. Боялся, что, если мы встретим убийцу, он не сможет меня защитить. Но ведь он сможет! Всегда мог. И тогда, с Гердой, и после... Я влипала, он спасал. Я привыкла, наверное, поэтому легкая его растерянность смотрелась неестественно и притворно.
Но я решила не спорить.
— Хорошо, поедем.
День выдался теплым, щедро обливал плечи солнечным светом, пах кострами и жареным мясом и высушил лужи на асфальте. Мы ехали с открытыми окнами, ветер хулиганил в салоне, трепал мои волосы и забирался под воротник. Эрик молчал и сосредоточенно смотрел на дорогу. Я включила музыку, откинулась на сиденье.
Владу звонить не стала — если он считает переписку приемлемой, то чего мне жаловаться? Больше нервных клеток сохраню. Поэтому я просто набрала смс: 'Скоро будем' и закрыла глаза в надежде вздремнуть.
Проснулась уже перед домом атли от легкого прикосновения к плечу.
— Приехали.
Влад встретил нас в гостиной, и не похоже было, что он просто нашел повод мне позвонить. Скользнув по мне напряженным взглядом, он поздоровался с Эриком, ничем не выказывая, что его задел мой недавний выбор. Когда на кону что-то важное, Влад всегда умеет собраться. Странно, но мое раздражение тоже рассеялось, и даже воспоминания о нашей последней встрече не вызывали злости.
У окна, наполовину спрятавшись за шторой стояла Рита. Нос ее покраснел, а под глазами явно различались следы размазанной туши. Плакала. Это Рита умеет.
Больше никого в гостиной не было.
— Где он? — спросила я коротко.
— В бывшей спальне Макарова, — напряженно ответил Влад.
Каждая ступенька отдавала в голове пульсирующим грохотом. Словно Эрик вместе с болью очистил мою голову от мыслей, и теперь в опустевшем мозгу гуляли сквозняки. Эрик шел за мной — я не оглядывалась и не слышала шагов, но чувствовала его. Напряженный и молчаливый. Сосредоточенный.
Распахнув дверь бывшей комнаты Филиппа, я на секунду замерла.
Он сидел на кровати — мужчина лет тридцати пяти с застывшим выражением ужаса на лице. Бледный, покрытый испариной лоб, красные пятна по щекам, как яркие цветы на снегу. Лихорадочный блеск в глазах. Губы кривятся в оскале.
Держали его двое — Глеб и еще один незнакомый мне воин.
Меня схватили за руку, чуть выше локтя — цепко, сильно сжали. Обернулась — Рита. Снова на грани слез.
— Помоги...
Я кивнула и ступила внутрь. От ее прикосновения на коже остался липкий след. Пострадавший дернулся, выгнулся дугой и застонал. Было видно, что мужчинам тяжело его держать — их пальцы побелели от напряжения, а губы сжались в тонкие линии. Я едва заметно кивнула Глебу, здороваясь.
— Давно он... такой? — спросила, запнувшись.
— С пяти утра, — ответил Влад, скользнув мимо нас и проходя к окну. Взглянул почти умоляюще. — Поможешь?
— Не уверена, что получится. Никогда этого не делала раньше, — предупредила я.
— Получится, — сказал Влад, и я поняла: действительно верит.
Я вздохнула и присела на свободный кусок кровати. И только тогда заметила язвы, покрывающие все тело мужчины — начинаясь мелкими точками на тыльных сторонах ладоней, они поднимались вверх, к плечам, постепенно становясь больше, и заползали на шею почти сплошным полотном. Язвы кровили и сочились сукровицей. Ноги хищного подрагивали в коротких судорогах.
Я подумала, что, захоти Гектор, я могла бы вот так же умирать, медленно сходя с ума и корчась в агонии.
— Как его зовут? — спросила глухо.
— Игорь.
— Игорь. — Я взяла его за руку, подавляя брезгливость и жалость. Он не виноват, что родился таким. Не виноват в том, что система не совершенна. Каждый имеет право на жизнь. — Ты слышишь меня?
Игорь никак не отреагировал, наоборот, закатил глаза и притих, откинув голову на плечо Глебу. Светло-русые волосы беспорядочно рассыпались по футболке друга.
Я бесцеремонно задрала рубашку Игоря, предварительно вытянув ее из-за пояса летних брюк. Нашла жилу — пульсирующий от мучений сгусток, где уже нельзя было отличить, где кен Виктора, а где — его собственный. Я постаралась. Однороден. Кен ясновидца всегда однороден. И ничем не пахнет. Он липкий и вязкий, как кисель. А на этот раз еще и горячий. Настолько, что я инстинктивно отняла руку и потрясла ею в воздухе.
— Она горит! — воскликнула. — Его жила. Плавится.
— Помоги! — почти взвизгнула Рита и зажала рот ладонью, приседая и сползая по стенке в углу.
Я глубоко вдохнула и снова коснулась жилы воина.
Мои ладони — магнит. Подцепить и вытянуть, по чуть-чуть, по капле, избавляя жилу от убийственного кена. Кожу обжигало, в ушах шумело. Игорь дернулся и закричал, но крик его слышался мне словно через толстый слой ваты. Не отступать. Не медлить. Еще немного, и жила повредится изнутри. Тогда уже не спасти...
Кен Виктора ядовито шипел на ладонях. Норовил впитаться внутрь, проникнуть в кровь, но мой собственный кен не позволял, сжигая его на входе.
Игорь дернулся, и моя ладонь соскользнула с его живота. Кажется, он даже руку высвободил, чтобы меня ударить, но Глеб вовремя перехватил. Влад влез на кровать, как был, в туфлях, мажа пылью по подушкам, и удержал его за плечи. Но Игорь будто не замечал — рвался, кричал, буйствовал. Лечить было все труднее. Рита рыдала в углу. Зачем только пришла? Лучше бы ждала в гостиной...
— Эрик, — выкрикнула я. — Помоги!
Эрик, казалось, не проникся страданиями несчастного. На лице интерес, не более. Он плавно опустился на корточки перед кроватью.
— Смотри на меня, — скомандовал спокойно. Игорь замер в напряжении. — Не дергайся, понял? Веди себя тихо.
Воин кивнул и расслабился, кен потек почти самостоятельно. Еще чуть-чуть. Еще немного, и закончу.
— Очень мило, — проворчал Влад. — А нельзя было сразу?
Эрик пожал плечами и встал.
Я почти не чувствовала собственных ладоней, казалось, они отделились от остального тела и жили своей жизнью. Тянули и жгли, снова тянули. Игорь потерял сознание и лежал на руках мужчин безвольной куклой.
А потом липкая, агрессивная субстанция перестала течь. В воздухе разлился едва различимый мятный запах — жила отдавала чистый кен хищного, без примесей. Отдавала, правда, неохотно. Внутри почти ничего не осталось — все сгорело в попытках побороть болезнь.
— Кто-нибудь, попросите сварить карое, — устало сказала я, опуская полу рубашки вниз. — Жила почти пуста.
Рита всхлипнула, вскочила и пулей вылетела из комнаты. Меня бережно подняли, поставили на ноги и зачем-то отряхнули, как запачкавшегося ребенка.
— Ты как? — спросил Эрик.
— Нормально. Голова кружится немного.
Он взял меня за руку. Я ойкнула и непроизвольно дернулась, перед глазами поплыли багровые круги. Посмотрела вниз, на свои ладони — кожа сморщилась по краям, а в середине была покрыта огромными, бургистыми волдырями. Они лопались, истекая прозрачной жидкостью, и пульсировали болью. Почти как тогда, с нали. Каждый из них тогда тоже сопротивлялся. Противился воле сольвейга. Надо же, я даже не заметила, как это произошло...
— Что за черт?! — выругался Эрик.
— Фига се! — сказал Глеб. Уложил Игоря на спину, поднялся с кровати и подошел к нам.
— Его жила горела. Буквально. Вот я и...
Я не договорила. Смотрела на собственные руки и не знала, что дальше делать.
— Попрошу Кирилла глянуть, — предложил Влад и шагнул ко мне, но Эрик резко вскинулся, обнял за плечи и почти зарычал:
— Я сам!
Мимо нас еле слышно шмыгнул второй, незнакомый мне воин атли и прикрыл за собой дверь. Мы остались впятером — я, Эрик, Глеб, Влад и спящий на кровати Игорь.
— Твое дело, — пожал плечами Влад.
— Как это случилось? — спросила я, косясь на мирно спящего Игоря. — Разве атли не в курсе, что питаться в Липецке опасно?
— В курсе, — мрачно ответил Влад. — Но некоторые слишком самонадеянны и сумасбродны, чтобы доверять вождям.
Это был камень и в мой огород, но я мудро промолчала. Нечего раздувать скандалы из ничего — это обычно добром не заканчивается.
— Ясновидцы подстраховываются, — пожал плечами Эрик. — Нас тут слишком много на квадратный метр.
— Ах да, я и забыл, ты же у нас теперь дружишь с едой, — съязвил Влад и отвернулся.
— Для некоторых они уже давно не еда, — спокойно ответил Эрик и посмотрел на Глеба. — Для некоторых атли, в частности.
— Морить себя голодом так благородно!
— Хватит вам уже, — вмешался Глеб. — Не надоело еще собачиться? Достали! К твоему сведению, есть другие способы пополнить жилу.
— Там, откуда можно не вернуться? Ты знаешь мое мнение, Глеб.
— А ты — мое. И что?
— То, что атли многое потеряют, если ты там подохнешь! — взорвался Влад. — Спроси своего приятеля, как ему жилось среди аун. — Влад повернулся к Эрику. — Сколько ты там пробыл? Года два? Повезло — выбрался. А вот он, — Влад ткнул пальцем Глебу в грудь, — не сможет. Не тот потенциал. Кормишь его сказочками о дружбе с ясновидцами. Зачем? С едой дружить не выйдет.
— Они не еда! — прошипел Глеб и оттолкнул его руку.
— Андрей тоже был ясновидцем, — сказала я и подула на пульсирующую ладонь. — А потом стал убийцей. Не помню, чтобы это мешало тебе с ним общаться. Как и с Альриком.
— С Альриком полезно дружить. Иногда он делится бесценной информацией. Например, сегодня мы говорили о том, кто убил ясновидца из клана Гектора. Как его там звали? Артем?
— Антон, — мрачно поправил Эрик.
— Не суть.
— Что сказал Альрик?
Эрик напрягся. Губы сжаты, глаза прищурены. И рука сильнее впивается в мое плечо. Его тревога передается мне, перетекает из его ладоней в меня — прямо сквозь свитер, впитывается в кожу, течет по венам, холодит внутренности. Эрик боится. Если он боится, что делать мне?
— Ночью наш маньяк убил охотника.
Тишина, воцарившаяся в комнате после этих слов, оглушает. Погружает нас в звуконепроницаемый кокон, обволакивает, дурманит. Задыхаюсь. Пытаюсь сосредоточиться на боли, почувствовать ее острее, для этого соединяю ладони. Боль тупая, не спасает от навязчивых мыслей, от страха, обступившего со всех сторон. В коридоре глухо хлопает дверь.
— Где? — почти шепотом спрашивает Эрик.
— В Москве.
И снова молчание. Глеб отвернулся и царапает ногтем стекло. Противный звук, но сейчас радует и он. Тишина убивает.
— Больно, — вырывается у меня. Не могу больше молчать. Думается, если буду говорить о чем-то будничном, осязаемом, нависшая угроза рассеется хоть на время.
Эрик, похоже, и сам рад отвлечься. Бережно касается моей руки, аккуратно кладет свои ладони поверх моих. Боль отступает, сменяется приятным зудом затягивающихся ран. Те, что внутри, не затягиваются. Страх рождает язвы на душе.
— Ничего не скажешь?! — взорвался Влад, и я вздрогнула.
— Альрик боится, — спокойно констатировал Эрик.
— Боится, — кивнул Влад. — И готов сотрудничать.
— Тогда ему нужно искать среди своих. После изгнания Девяти хищный становится охотником.
— Необязательно. Ты знал, что если отсечь только появившиеся щупальца, ты сохраняешь сущность и кен, полученный в результате ритуала?
— Он может маскироваться под хищного! — выдохнул догадку Эрик.
Влад кивнул.
— Тут искать нужно нам. Вернее, тебе. Это ведь ты знаешь почти всех пророчиц на планете.
— И если какая-то из них погибла в ближайшие годы...
— Мы найдем убийцу, — закончил за него Влад.
Они что-то планируют, а я едва различаю слова. Утыкаюсь лбом Эрику в плечо и почти плачу.
Не хочу больше бояться! Вздрагивать каждый раз, когда кто-то касается руки, от хлопков петард на улице, от звука салютов. Я замуж хочу. Цветы и праздник. Шампанского. Первую брачную ночь. Медовый месяц где-то на пляже. Чтобы песок щекотал пятки. Жмуриться от солнца. Целоваться в соленой воде.
