Ключи ушедшего бога

— Не переживай, Филя, будет и в твоей жизни настоящая любовь, — подмигнула я собеседнику.

— Наверное, — тихонько и отчего-то печально вздохнул принц.

— Ты чего нос повесил?

— Я не уверен, что мне сможет понравиться какая-нибудь девушка, — задумчиво поделился Фиилор. — Скольких красавиц видел в наших странствиях, и ни одна не заставила трепетать сердце.

— Какие твои годы, мы пока добычей ключиков слишком заняты, чтобы на что-то иное отвлекаться. Тут главное, чтобы если не находится подходящая красавица, не начал нравиться первый попавшийся красавчик. Вот тогда уже стоит насторожиться! — пошутила я. Не очень удачно, потому что бедолага Филя поперхнулся чистым горным воздухом так, будто ему в лицо шоссейный выхлоп прилетел, отчаянно раскашлялся и покраснел. М-да, не привыкли фальмирцы к циничному земному юмору.

Я оставила щекотливую тему и, заботливо похлопав спутника по спине, перевела разговор на нейтральную тему — цветочки. Я-то их названия не знала, а Фиилор определил — перед нами золотой гребешок. Нет, в травах высочество не очень-то и разбиралось, зато едва ли не наизусть вызубрило старинный толкователь значений цветов.

В том огромном талмуде радильярской библиотеки имелись красивые вклейки-иллюстрации с очень точными рисунками. В букетиках золотой гребешок означал искреннюю симпатию и предложение дружбы. Принц тут же сорвал шесть цветиков и предложил мне. М-да, четное число, как на похороны, впрочем, чего мне, заступающей последнюю дорогу, могли еще подарить? Я с улыбкой приняла букетик и разделила его напополам. Вот теперь нечет! Одну половину протянула Филе, вторую заложила за ухо. Принц, глянув на меня, просиял и повторил жест.

— О, теперь точно родственники! — справившись с буксировкой кареты по неудобному отрезку дороги, громко одобрил нашу цветомаскировку Кирт, сделав руками птичку-удачу.

С гор мы спускались, как бык из анекдота, не торопясь, потому что путь лучше не стал, наоборот, сложилось такое впечатление, что местный люд принял дорогу за источник дармового плоского камня и где мог понатырил его себе в хозяйство.

Словом... не веди лошадок щитовики под уздцы, вряд ли мы осилили бы этот спуск с относительной легкостью. Бить ноги, конечно, пришлось, но сердце грела мысль: обратно за вещами или по какой другой причине нам ехать не надо. А уж в один конец путь мы как-нибудь одолеем.

Безымянная деревенька с пасущимся недалече скотом и полным отсутствием всякого присутствия официально выделенного под постоялый двор дома окончательно убедила нас в правильности выбранного маршрута: крепость и только крепость.

Денек, явно намекающий на то, что не прочь превратиться в вечерок, подстегивал нас не хуже, чем лошадок вожжи. Да и сами животинки, утомленные переходом, побежали быстрее по дороге к Пиковой Окраине, где в дозорной башне нам советовали поискать ... ключ.

Поскольку башня в крепостице имелась всего одна, она же, методом исключения, и должна была считаться дозорной. Рассматривать вариант давнего сноса нужной постройки и необходимость поиска вожделенного артефакта среди россыпи камней категорически не хотелось. Да и вообще, до этого дня все наводки сизоносого пророка оказывались точными. Пусть мы не всегда их понимали, но по итогам становилось ясно: нам ни разу не соврали.

'Бум!' — гулко прозвенел Кирт колотушкой о металлический лист у приоткрытых ворот.

Почти сразу заскрипела дверка будочки, пристроенной за воротами, и оттуда выглянул заспанный сторож в слишком мятой, чтобы это можно было счесть формой, одежонке.

— Чего долбишь? — почти миролюбиво поинтересовался абориген.

— Заночевать в крепости хотели, — объяснил Кирт.

— А долбишь чего? — не понял местный житель. — Ворота-то открыты.

— Так разрешения бы спросить хотели, — растерялся от такой простоты щитовик.

— А-а-а, культурный, — сообразил и окончательно подобрел страж ворот.

— Комендант сейчас в деревне у... э... по делам. Позже будет, — исправился собеседник, чуть-чуть смутившись, потому что заметил наши с Филей юные лица в окнах кареты.

— Тогда с его помощником побеседовать не худо, — предложил вариант Керт.

— Так он того, в подвалах с утра ква... э-э, инспектирует запасы, — вывернулся с ответом страж.

М-да, обороноспособность рубежей, чувствуется, на таком уровне, что приди враг, замается искать хоть какое-нибудь войско противника, плюнет, развернется и уйдет обратно. Может, в этом и есть великая стратегическая задумка?

Щитовики сдались и спросили:

— Так чего, просто ворота открывать и заезжать?

— Ага, — расплылся в улыбке привратник. — А где на ночь разместиться, я сейчас ключника кликну, он подыщет. Только эта... у нас жра... то есть еды много, но без причуд. Каша с мясом.

Ты не поверишь, после почти дня пешего хода по здешней дороге, я ее родимую и без мяса сожру, — проникновенно, приобняв привратника за плечи, поведал Кирт. — А уж если найдется кружка, куда это добро налить, и подходящая компания, — щитовик булькнул пристегнутой к пояску фляжкой, — то и добавки попрошу.

Привратник облизнулся и, расплывшись в улыбке, кинулся помогать открывать ворота. Вот так, безо всяких троянских коней, силой одного разгильдяйства и простого мужского обаяния наших щитовиков пала крепость Пиковая Окраина.

Нет, комендант, его помощник, ключник и сторож не составляли весь штат захолустной крепости. Просто был применен старый как мир прием: если коменданту срочно надо в деревню, а помощнику проинспектировать бут... подвал, то остальных, чтоб не заскучали, требовалось занять всерьез и надолго. Секрет Полишинеля, конечно, но видимость приличий соблюдена, а на остальное здешней верхушке начхать. Потому-то практически все служивые обитатели крепостицы сейчас потели на местном аналоге марш-броска до ближайшей рощи и обратно.

Впрочем, не думаю, что на задании хоть кто-то из шкуры вон полезет. А то явишься вот так досрочно и новую установку получишь: катить квадратное, таскать круглое и так далее.

Итак, славься фантазия коменданта-казановы, мы получили возможность спокойно поставить карету в один из пустующих сараев при крепости и отвести лошадей в стойла. Здешний конюх и его подопечные на месте имелись, их к марш-броску привлекать не стали. Конюха, вероятно, по причине одноногости, а лошадей из-за обладания четырьмя конечностями сразу. В общую двуногую композицию они не вписывались!

Ключник, которого кликнул страж ворот, оказался еще одним инвалидом. Нет, все две ноги у него были в наличии, зато на одной из рук не хватало трех пальцев. И староват был дедок для забегов по пересеченной местности. Если только в сортир и обратно. В таком-то возрасте главное не добежать, а донести. Но свою работу ключник знал, как семь пальцев обеих рук. Комнаты нам отвел свободные в — аллилуйя! — башне, едва ли не под крышей. Так-то помещения оказались просторные, мебель простенькая имелась, а что на самом верху и никем не занятые — так по эдаким крутым ступеням поищите дурака каждый день ноги бить. Гостей же не жалко! Они побегают, чай, молодые и ненадолго прибыли. Пусть солдатской экзотики хлебнут!

Умывшись и переодевшись с дороги, мы решили лошадей не гнать и поиски ключа отложить до ночи. В крепость к ужину вот-вот должны были вернуться ее обитатели. Как раз к тому времени, как мы обустроились в трех комнатах, связанных между собой внутренними дверями-переходами, день по праву принял титул вечера. Снаружи из распахнутых для проветривания окон послышался людской гомон, стук, лязг и прочие звуки, характерные для людей, собравшихся в количестве большем, чем трое.

Я выглянула. Так и есть. Человек тридцать-сорок (никогда не умела считать людей в толпе по головам) входили в ворота, на ходу болтая, переругиваясь и похохатывая. То есть, утомленными солнцем-ветром и прочими невзгодами доблестные воины не выглядели. Думаю, они и в рощице себя не слишком упражнениями утруждали. Не бывает у утружденных таких округлившихся щек и выпирающей из-под ремня 'груди'.

Отлично! Если тут солдат так кормят, то и мы голодными не останемся. Столовались все, как нам сообщил ключник, в зале на первом этаже крепости. Лишь здешнее нынче отсутствующее начальство в своих апартаментах вкушать изволило.

Зато, как охотно поведал тот же старикан со связкой ключей на поясе, гостям крепости полагался отдельный стол в столовой, на который стряпухи таскали тарелки с содержимым из общего котла. Впрочем, оттуда питались вообще все в крепостице. Демократичненько!

Вниз мы спускались хоть и голодные, но преисполненные нервного напряжения. Оттого ели с аппетитом лишь дабл Кей. Филя вяло ковырялся в тарелке, мы с Шерифом честно работали ложками, но больше для порядка, нежели с истинным энтузиазмом.

Все думали об одном: найдем или нет, а если найдем, что и как будет дальше с семью ключами и со всеми нами. Пророчество менестреля деталей финала не раскрывало, потому каждый мог мучиться своими собственными домыслами, сомнениями и надеждами. Последние такая страшная штука, что порой треплют нервы сильнее всего остального.

Щитовики умеренно квасили с привратником, остальная военная братия, нам не представленная, задумчиво косилась на емкость, но в компанию не набивалась. Им хватало выставленного на столы пива.

Между первой и седьмой разговор тек о философских превратностях бытия, заодно выяснилось, что крепостного начальства сегодня точно ждать не стоит. Ежели самый главный до сих пор не явился, то в деревне и будет ночевать, а инспектирующий подвалы помощник, скорее всего, падет в неравной борьбе с превосходящими силами стеклянного, глиняного или бочкового противника и будет спать прямо в подвалах. Там у него и тюфяк на всяких случай припасен.

Поскольку мы не стремились быть представленными здешним властям, то волосы на себе от досады рвать не стали. Доужинали, допили, да и ушли от греха подальше в комнаты наверх. А то отдохнувшие вояки уже начали коситься на щитовиков со спортивным интересом. Еще пара-тройка кружек пива и мужчины начнут предлагать приезжим померяться, хм, силой, или сами решат эту силу продемонстрировать девушке. Пока спасала слишком аристократичная мордаха Симелии, к которой подкатить с неприличными предложениями можно лишь после -дцатой кружки.

В комнатах мы просидели примерно до полуночи. Уже стихла крепость, раздавался лишь богатырский храп часового на посту, доносящийся даже сквозь закрытые окна. Щитовики перебрасывались здешним аналогом костей, представлявшим собой девятигранник, я бы с удовольствием потрепалась с Шерифом, но тот о чем-то сдержанно молился, потому пришлось чинно сидеть в кресле, положив руки на колени.

Фиилор нежно, как любимого плюшевого мишку, тискал мешок с артефактами Ольрэна, в кои-то веки пристегнутый к ремню поверх штанов, а не спрятанный под маскировочной юбкой. С этой кочевой жизнью под маской смазливой девицы вообще удивительно, как принц не утратил половую идентификацию. Хотя, я покосилась на Филю, сидит гордый и прямой, брови темные свел, и видно, пусть черты лица изящные, но не девчоночьи. Исчезла за дни скитания ребячья припухлость и какая-то безвольная расплывчатость черт. Теперь, пожалуй, для того, чтобы придать радильярцу вид женщины, его придется гримировать посильнее. И как сегодня вдумчиво рассуждал на дороге. Мальчик подрос, а мы и не заметили. Я мысленно смахнула слезинку, 'Как быстро, однако, растут чужие детки!'

Ночь окончательно обосновалась в горной долине, и мы, давя все нарастающее возбуждение, отправились на поиски. Дозорная башня не была отдельно стоящим помещением. На первом и последнем этажах крепости они соединялась с основным зданием коридорами. Добравшись до узкой лестницы, каковую при желании легко смог бы блокировать и одиночка, мы решительно изготовились к последнему броску на вершину.

Тихий предупредительный шепот принца Фили прозвучал громче разорвавшейся гранаты:

— Не туда. Меня вниз тянет!

Растерянные слова юноша сопроводил явственным наклоном зонтика с рогулькой, каковым теперь он с успехом пользовался в одиночку, без составления единой цепи со всей компанией.

— Э-э, ладно, — мудро отозвался Кирт, успевший подняться на три ступени вверх.

Мы развернулись и чуть ли не на цыпочках двинули вниз по лестнице до самого первого этажа и далее, все вниз и вниз в подвал. Туда, где, если верить стражу ворот, спал помощник коменданта. Дверь в подвал оказалась столь же массивной и широкой, как та, которая преграждала дорогу в склеп Захаля. Зато была сделала из досок и замка не имела. Вернее, засов наличествовал снаружи и не задвигался.

Мы осторожно ее приоткрыли и вышли на новую полутемную лестницу. На эту часть крепости магических факелов то ли не хватило, то ли не сочли нужным сильно тратиться. Снова спустились еще на один пролет и застыли, прислушиваясь к раскатистым звукам.

Ага, слева имелась каморка с топчаном, где в окружении нескольких пустых бутылей, распространяя мощную волну перегарного амбре, звучно задавал храпака некто. Лица, из-за позы спящего и наброшенного поверх одеяла, было не разглядеть. Но нас это не особенно заботило. Спит и пусть себе, черных пятен не видать, стало быть, не захлебнется чем не надо. Хорошо, выпито много, значит, и дальше спать будет, а мы потихоньку за Филей пойдем.

Куда там его тянет? О, налево! Точно, настоящий мужчина вырос! Формально пророк-алкаш не ошибся, та часть подвала, куда свернул принц, действительно относилась к башне. А что являлась ее подземной частью, так никто нам звезды, луну и ветер в комплекте при нахождении последнего артефакта не обещал. Думать же мы могли любую чушь. Людям вообще свойственно заблуждаться.

Фиилор притащил нас в помещение, представлявшее собой нечто среднее между кладовкой и мусорной свалкой. Чувствуется, сюда со всей крепости стаскивали хлам под плюшкинским девизом: 'Уже не нужно, но выбросить жалко!'. Наверное, потом собирались поступить, как Дядя Федор и К, то есть, 'продать что-нибудь ненужное'.

Света коридорных факелов хватило лишь на самое смутное освещение 'сокровищ'. Чего тут только не было: от битой посуды и порванной амуниции до колченогих лавок, столов и погнутых светильников. От такого изобилия глаза разбегались. Хорошо еще перебирать вручную каждый нелепый осколок прошлого быта в надежде узреть в нем артефакт Ольрэна, нам не пришлось. Филя, навострившийся в деле поиска, целенаправленно свернул направо, затем резко прыгнул и забился куда-то под стоявшую на честном слове и одной ножке лавку. Вылезал принц обратно, как большой червяк, пыхтя, извиваясь и упрямо волоча за собой обеими руками какую-то здоровенную бандуру. При более пристальном осмотре добыча Фиилора оказалась котлом на трех ножках. Сильно битым жизнью, закопченным до состояния хронической нераспознаваемости металла, с ручкой, выгнутой так, будто ею какой-то вандал долго и упорно пытался забивать гвозди. Участь гвоздей оптимизма не внушала.

— Гхм-м-м, — озадаченно переглянулись щитовики, огладил бородку Шериф, а я озвучила общий вопрос:

— Как нам эту махину упереть завтра из крепости, чтоб лишних разговоров не пошло?