Есть только миг... "Да придёт рассвет"

— Вот как? И что же у тебя есть ещё?

Я не стал ничего говорить ему, а просто встал, остановив время, прошёл за спину командиру, и положил на его плечи руки. Восстановив нормальное течение времени, я сказал:

— Я умею останавливать время.

Георгич от неожиданности, мгновенно покрылся липким потом, но надо отдать ему должное, вскакивать или как-то по другому отреагировать на это действо — он не стал. Повернув голову ко мне, и вытерев пот на лице платочком, он произнёс:

— Круто, но никогда больше не делай так со мной. За малым в штаны не сходил.

Я обошёл стол, и сел на своё место.

— Извини, Георгич, просто так было быстрей, не подумал. — повинился я.

— Не подумал он. — пробурчал командир — И давно это у тебя?

— А с тех самых пор, как мы бассейном обзавелись на месте старой базы.

— Так... Это у тебя само проявилось, что ли?

— Да нет, помогли. Враги и помогли. Они меня шокером вырубили, прямо в затылок, получилось так, случайно. Видимо, в этот момент что-то случилось там, мне стали доступны некоторые возможности человеческого организма, которые есть у каждого человека, но они заблокированы. У меня этот блок слетел, разряд электрического тока помог. Но не советую пробовать это на добровольцах. Можно потерять людей. Я ведь не знаю толком, как это происходит, и куда конкретно нужно целиться при этом. Да тут множество факторов может повлиять, это, всё-таки мозг, самый не изученный орган человеческого организма.

— И как это действует?

— Да как? Сначала просто испугался, и захотел остановить время на миг, что бы убраться подальше от эпицентра, я ведь таймер на подрыв запустил. В момент взрыва, я зажмурился, и всё затихло. Открыв глаза, увидел, что всё замерло. Не совсем конечно, но двигалось всё настолько медленно, что пока ты сделаешь шаг, я успею плотно пообедать и вздремнуть часок.

— Какие-то необычные ощущения есть? — проснулся исследователь в командире.

— Есть, конечно, и много. Когда я просто ускоряюсь, я затрачиваю свою энергию, которой не так и много. К примеру, пробежать километр в таком режиме я смогу, но потеряю столько энергии, что на финише просто рухну, и приходить в себя буду очень долго. Энергия восстанавливается медленно. Что бы сделать это быстрей, мне надо медитировать несколько часов, а что бы по медитировать, нужно быть хотя бы в чувствах. Вот так вот.

В случае остановки времени, энергии тратится настолько мало, что я этого не замечаю в этом состоянии. То есть, это как жить в нормальном режиме. Как для тебя прожить день, так и для меня в общем.

А ещё, в этом состоянии, все предметы, которые окружают меня, становятся очень хрупкими, сказывается инертность нормального течения времени. К примеру, если я захочу открыть дверь за нажимную ручку, то я, скорее всего эту ручку просто сломаю. Это всё равно, что с огромной скоростью придать ей ускорение в нормальном режиме. Так же это относится и ко всем другим предметам. Но что удивительно для меня, в этом режиме я не ощущаю инерции времени к самому себе. То есть я не ощущаю того киселя вместо воздуха, который действует на меня при простом ускорении. Поэтому наверно я и не теряю энергии в таких количествах. Это не просто ускорение, это что-то другое. Кстати, когда я отбегал от базы, я случайно наступил на лужу. Сразу я не обратил на это внимание, но что-то засело в голове, и в спокойной обстановке уже я поэкспериментировал с водой. В общем, я могу ходить по воде, даже не прибегая к бегу. Она меня держит как асфальт. Только если я остановлюсь, она потихоньку начнёт меня засасывать, и если перехлестнёт ступню, то ногу я уже не вытащу. Это похлещи бетона будет.

А вот вещи, которые были на мне, и те вещи, что я забирал, вместе с бумагами, почему то не пострадали, когда я их переносил. Я не знаю, как это объяснить. Избирательность какая-то. По физическим законам, вещи на мне должны были распасться при первых моих движениях, но этого не случилось. Я обратил на это внимание уже после того, как выбрался оттуда, а тогда не задумывался.

— Может какое-то поле, что окружает тебя, влияет на них?

— Нет, не думаю. Тогда бы вещи в моих руках не ломались при воздействии на них. Тут ещё присутствует такое понятие, как предел прочности. Например, если я перемещу болт на метр, то он просто нагреется, а если фанерку, то она сломается. Доску в десять сантиметров я пробью легко. С той скоростью, что я буду бить, для этой доски критично, а вот десяти сантиметровый металлический лист пробить может быть и не получится, да нет, точно не получится. Тут ещё влияет площадь воздействия. Если бы на перемещение предметов влияло моё поле, то при прикосновении к ним, они бы оказались в моём физическом состоянии, и я бы просто сломал руку при ударе по тому же листу. Здесь что-то другое. Да меня это не особо и заботит. Работает, вот и отлично.

— М-да, удивил ты меня, — подперев голову рукой, задумался Георгич — в очередной раз. С таким бонусом тебе и впрямь помощники только мешать будут. Хорошо, будешь действовать один. Когда приступишь?

— А вот с прессой разберёмся, тогда и отправлюсь.

— Думаешь, без тебя не справимся?

— Да нет, тут другое. Хочу посмотреть на реакцию общественности, когда это случится, для меня это очень важно.

— А кого ты имеешь в виду под общественностью?

— Народ, простой народ. Других, я называю общечеловеки.

— Хм, — усмехнулся майор — общечеловеки? А что, верно ты их. Хорошо, пусть будет так. Только учти, что чем больше мы тянем, тем больше опасность. Надо поскорее решить этот вопрос. Тем более брат твой...

— А что с ним? — заволновался я.

— Да ничего с ним, пока ничего. — махнул он рукой — Непоседа он, такой же как и ты. Присматривать за ним очень тяжело. Он 'Белую Стрелу' ищет, хочет вступить в её ряды. Опасаюсь я его оставлять без внимания, с такими желаниями он даже с железными документами найдёт приключения.

— Этот может. — в очередной раз задумался я — Слушай, Георгич, а может его тоже к нам? А что, краповый берет, это не хухры-мухры.

— Ну, ты же понимаешь, что его краповый для нас — это даже не детский сад? Скорее ясли. Нет у него тех способностей, что у ребят наших, я уже не говорю про тебя.

— Хм, здесь ты конечно прав. Но его можно привлекать пока и не в силовых акциях. Мало у нас 'вакансий' что ли? Те же разведчики тебе не помешают. А позже, я займусь им, так же как и ребятами. До их уровня точно подыму.

Георгич встал, прошёлся по кабинету, серьёзно о чём-то задумавшись. Через некоторое время, придя к какому-то решению, сказал:

— Хорошо, пусть будет так. Я найду, чем ему заняться на первое время. Тогда и супругу его надо сюда забирать, пропадёт она одна.

— Да, спросить всё хотел. У нас что, правила изменились?

— Ты о чём?

— Сегодня видел жён Резуса и Кречета. Почему они здесь?

— Ах, вон ты о чём. Просто им совершенно некуда податься. Не готовили они для себя запасных аэродромов, а придумать сходу не получалось. Теперь они в нашей команде, и уровень доступа имеют четвёртой категории.

— Не хило. У меня пятый, у тебя пятый, у парней наших пятый. Стало быть, они только в разработке плана не могут участвовать. Сами-то, как они восприняли эти знания?

— Да нормально восприняли, они даже горды тем, что мужья у них такие герои. А твои, догадываются?

— Да там не просто догадки, вычислили меня, давно вычислили. Батя, да супруга. Мама не знает, наверно. Они ей не говорили, а я с ней на эту тему не разговаривал. Хотя, ты знаешь, думаю, она всё же догадывается.

— Ну, я так и думал. У всех почти одно и то же. Вот поэтому, нам и нельзя допускать, что бы наши родные попали в чужие руки. А для этих женщин я нашёл работу. Оля, у нашего руководителя секретарём работает, присматривает за ним, а Катя, хороший хирург, без дела тоже не сидит. Жене брата твоего, тоже подыщем что ни будь.

— Ну и ладушки. Когда Погоста будем выносить?

— Сегодня. К вечеру гроб будет готов, и тогда же поедем. До утра успеем его отправить по течению. Вечером, в восемь, будь в совещательной комнате, в нашем крыле, найдёшь, будем разрабатывать план нейтрализации негативной прессы.

— Понял, буду обязательно. — я встал, и попрощавшись до вечера, пошёл к себе, покопаюсь в недрах нашей сети.

В сети ничего интересного я не нашёл. Не считать же интересным кучу фильмов, неведомо как закачанных на внутренний сервер. Зато здесь можно было пообщаться с ребятами, не выходя с помещения. Из общения выяснил, как проходили операции по наказанию бандюков, которые собирались ликвидировать наших ребят с семьями. Поучительно. Особенно мне понравилось, как сработал наш аналитик Ребус. Он добрался до своей семьи много раньше группы зачистки. Укрыв семью, он с одним из наших парней, сбил щит для входной двери и подготовил упор для неё. Так как жили они в частном доме, а соседи находились не так и близко, он не боялся того, что собирался сделать. А хотел он их сжечь.

На окнах у него были решётки металлические, вход в дом только один, он же выход. Дом деревянный.

Спрятавшись в кустах малины, стали ждать. Свет в доме оставили, даже придумали примитивное движение за окном, привязав к коляске верёвку с двух сторон, и установив в эту коляску чучело. Шторы задёрнуты, и с улицы ночью казалось, что кто-то там ходит. Они же, время от времени катали коляску из кустов, перетягивая то в одну, то в другую сторону. Щит валялся у двери, имитируя дорожку.

Бандюки появились через полчаса, как они засели в кустах. На улице уже была полночь. Понаблюдав за окном через забор, бандиты стали перелазить во двор, калитка была закрыта, да и забором это назвать язык не поворачивался. Штакетник от собак, поэтому, сколько было нападающих, увидели без труда.

Пришли они вчетвером, вчетвером же и пошли на штурм, не заподозрив ничего. На вид ребята серьёзные. Все здоровые, что мой шкаф. В руках, у одного была бейсбольная бита, у другого — металлический дрын. Двое других вытащили на свет тесаки, сантиметров по тридцать.

Забравшись во двор, они шустро проскочили его и вломились в дом. На стрёме никого не оставили.

Как только последний скрылся за дверью, Ребус и его помощник сорвались с кустов к щиту. Быстренько приставили щит, установили упор и подожгли стены, заранее политые бензином. Дом вспыхнул быстро, огонь весело охватил всю конструкцию. Через несколько секунд, из дома послышался крик, а ещё через мгновение, в щит стали ломиться, словно стадо кабанов. За щит парни не переживали, сломать его не просто, даже топором, а у бандитов на это и времени не будет.

Через несколько секунд послышалось, как разбили окно, а огню только этого и не хватало, и он тугой волной устремился во внутрь. Послышался истошный крик, а потом всё затихло. В щит тоже перестали колотиться.

Убедившись, что никто не выберется, парни покинули место казни.

Вот так вот умеют отдыхать наши парни, не то — что я, сразу за резак хватаюсь. Уже мясником окрестили. Ну и шут с ним. Лишь бы в огонь не ставили.

Убив время до вечера, я направился в совещательную комнату, там уже были все в сборе. Все, кто был на базе, кроме дежурных и жён офицеров. Зашёл я ровно в восемь. Георгич, демонстративно посмотрел на часы, но убедившись, что я не опоздал, начал совещание.

— И так, начнём совещание. Все в курсе, что Погост почил в бозе? — не дождавшись реакции, он продолжил — Я уже отправил двоих на грузовичке с гробом Погоста, к утру его тело обнаружат. Поднимется шум в прессе, обязательно поднимется, потому что это уже проплачено, проплачено нашим врагом. У нас есть видеозаписи встречи руководителей ведущих телевизионных каналов с иностранной разведкой на момент передачи денег. Кроме этого, есть записи переговоров в этот момент. Или их разведка сильно расслабилась, или ничего не боятся. Я думаю, что это первый вариант. Ну что ж, придётся их немного напрячь. Нельзя в этой жизни расслабляться, а то ...

Переждав весёлый гомон, он продолжил.

— Надо опубликовать записи на телевизионных каналах этих руководителей. У кого есть, какие предложения?

В зале воцарилась тишина, но ненадолго, как всегда, первым предложил Ребус.

— А что, если подсунуть эти записи самому руководителю, что бы он сам дал указание прокрутить эти кадры?

— Ха-ха-ха, — не сдержался майор — что бы он сам, собственными руками накинул на себя удавку? Как ты себе это представляешь?

— Да, просто всё. Надо отснять какой ни будь сюжет, горячий сюжет, и предложить ему в последний момент, перед самым выпуском новостей, продемонстрировать ему этот сюжет, что бы серьёзно его зацепило, а после того, как он отдаст его в новости, подменить незаметно. Думаю, подменить, затруднений не вызовет.

— Да нас срисуют при входе в телецентр, и будут планомерно искать, уж это они умеют. У них там наверняка при входе телекамеры. — на миг задумавшись, он продолжил — Хотя, если загримироваться, то флаг им в руки. А если оператор решит просмотреть кадры перед показом?

— У них на это не будет времени, а ещё, можно послать туда двоих. Один останется в кабинете директора, контролировать его, что бы, не сорвался раньше времени и не побежал на студию, а другой будет сопровождать кассету. И напросится в кадр, что бы предстать перед публикой, что это именно он принёс эту запись. В конце оригинальной записи можно ещё добавить что ни будь от себя, предупреждение и обращение к гражданам страны, разъяснение нашей позиции. Это очень удачный момент. Поразить врага его же оружием.

— А это интересно. — всерьёз задумался Георгич — Молодец, Ребус. На этом обязательно надо с играть. А, горячим кадром может стать местонахождение нашей группы. Думаю, он за это зацепится. Что будем делать с директором после?

— А что с ним делать? — включился в обсуждение Филин — Что мы делаем с предателями?

Георгич задумчиво прошёлся по залу, скрестив руки за спиной, через пару минут приняв решение, продолжил:

— Хорошо. Думаю, это будет справедливо. Только надо это сделать без крови. Кадры гибели скорей всего покажут в новостях, не хотелось бы выглядеть мясниками. Как ещё народ отреагирует. Действовать надо на двух каналах одновременно. Хорошо хоть новости у них идут в одно время. Горячие кадры будем снимать завтра, есть тут неподалёку место одно, там копатели работают. Ведут раскопки мест боёв Великой Отечественной. Так вот там был обнаружен УР, в отличном состоянии. Наведём небольшой марафет, и у нас будет очень горячий кадр. — проанализировав про себя ещё раз вышесказанное, Георгич продолжил — Хорошо. Возражения, предложения есть?

Осмотрев своих соратников, и не увидев ни одного сомневающегося, он заключил:

— Ну, раз все согласны, тогда всем отдыхать. Завтра утром я сообщу, кто будет участвовать в этой операции. До завтра. — и майор покинул зал. Нам тоже ничего не оставалось, как разбрестись по своим комнатам.

Всё произошло даже лучше, чем планировали. С начала, был показан фрагмент, как вылавливают гроб с Погостом, потом, не знаю, что они там сделали, но выглядел он в гробу совсем не так, как мы его упаковывали. Костюм был разодран в нескольких местах, переломанные пальцы были выставлены на показ, на глаз видимо налили кровь, что бы зрелищней выглядело, на рубашке тоже в нескольких местах были пятна крови. Я помню, как мы его упаковывали. Даже кровь у пробитого глаза отмыли. Кстати, два канала, которыми мы планировали заняться, записки не продемонстрировали, и прошлись они по нам уж очень сурово. 'Разрушители демократии', 'бандиты с большой дороги', 'мучители и истязатели', 'палачи' — это только самые безобидные слова, прозвучавшие в наш адрес. Далее они призывали граждан выдать нас за большую награду.