Рамирес выложил на стол, небольшой металлический кейс, больше похожий на футляр для планшетника и совсем уж простецкую пластиковую коробку, с множеством отсеков и прозрачной крышкой.
— В Соединённых Штатах есть большая сеть магазинов, "Хобби шоп", в них многие могут для своей страсти к коллекционированию найти практически всё. Если нет в наличии, можно заказать. Найдут и доставят. Перед вами типичная, самая дешёвая мини коллекция минералов. Стоит баксов сто, может меньше. Есть, конечно, большие коллекции в деревянных коробках, вплоть до электронных подсказчиков. Эта самый простой вариант. Сеньоры, внимание! Открываем, вот камушек, огранён и красив, имитации шпинели, а лежит тааффеит в пять карат, цена 10000 долларов за один карат.
— Черти полосатые! — что-то новенькое вылетело из арсенала ругательств Николая.
Я же просто онемел, как говорится, челюсть об пол брякнула.
— Сеньоры, смотрите. Вот фиолетовый гранат маджорит, камушек в 4,2 карата, был продан на аукционе за 6,8 миллионов долларов.
— Бля...ха муха! Этот масенький и за шесть лямов? Он бессмертие даёт? Или вечный стояк? Коль! Люди совсем сбрендили!
— Серый, ты просто не понимаешь кайфа от обладания чем-то уникальным, чего больше ни у кого нет.
— У меня жена уникальная, у неё четвёртая отрицательная группа крови. И весу в ней не каратами мерить и чего из того? Я далеко не миллионер.
— Бабы они и есть бабы! Какими бы они не были уникальными и распрекрасными, все одним миром мазаны или елеем?
— Ты как всегда всё опошлишь! Жену тебе надо.
— Проходил, дважды в одном классе на второй год оставляли, больше не хочу. И так дают.
— Сеньоры позвольте, я прерву вашу милую беседу и продолжу. Вот этот слегка голубоватый камушек, это еремеевит из Намибии, цена за карат 20000 долларов. Вот этот уникальный камушек грандидиерит, на Земле их было всего восемь. Цену просто не скажу. Вот трехкаратовый поудреттеит, редчайший камень из Бирмы. Цена, не знаю, их такого качества всего штук девять было. Вот серендибит, вроде из Шри Ланки, цену не знаю. Вот этот камушек, это мусгравит, правда, красив? А вот этот голубой красавец в десять карат, калифорнийский бенитоит. Про цену не знаю, ювелирного качества их не так много. Смотрите сеньоры, как играет, практически как брильянт. Тут ещё берилл, красный гиацинт, фиолетовый турмалин, синий сапфир, зелёный хризоберилл, жёлтый топаз, эти камни уже для наполнения и маскировки. А вот в этом кейсе почти сотня брильянтов, от полутора карат до десяти карат. Сеньоры, я не знаю, что с этим делать!
— Господи, громом его трахни, путь красавец Хоаким посмотрит на меня, и тогда я господи, подстригусь в монахини!
— Серый, ты рок оперы вспоминаешь! "Звезда и смерть Хоакима Мурьетты", старо как гуано мамонта. Сильная вещь. Славно пели ребятки из группы "Аракс".
— Сеньоры, причём тут Хоаким Мурьета?
— О! Извини друг! Мы просто от волнения между собой на русском заговорили. Хоким не причём. Всплыла одна фраза из рока произведения, посвящённое ему.
— Сеньоры! Вы меня удивляете. В России Хоакиму посвящали песни?
— Было дело, было. Пили девки, пили. Потом искали и не могли найти.
— Сеньор Серхио, вы так фамилию свою не назвали, поэтому по имени. Вы так загадочно говорите, я не могу уловить смысл ваших слов. Я надеюсь, сеньор Перес переводит всё точно?
— В том и дело, что переводит точно, это идиомы, игра слов. Порой лишённая смысла, а порой в них очень глубокий смысл. Если понимать применительно к какой ситуации это прозвучало. — Я посмотрел на Ивана. — Иван, ты на половину испанец, подбери слова, объясни смысл. Скажи, я сожалею, что сеньору Рамиресу пришлось ощутить себя дураком. Скажи, что, как правило, за такими фразами скрывают крайнею степень удивления и растерянности. Давай работай.
— Коля! — Это я на родном языке заговорил, пока Иван, объясняет смысл слов Рамиресу. — Ты хоть, что-то понимаешь? Это миллионы, если не миллиард.
— Серый! По Земным меркам. На платформе, это может стоить не дороже пластиковых стразиков на девчачей заколке. Интересно, что он запросит, за эту редкую красоту?
— Знать бы, господин министр обороны.
— Молчи уж, господин президент! Опять втравишь в войну.
— Так она и не прекращалась. Куда не глянь, везде утверждаемся только через кровопускание.
Тут Рамирес через Ивана вернулься в беседу.
— Сеньоры, вы не совсем верно трактовали мой поступок. Я вручаю эти камни, как знак дружбы. В надежде, что вы никогда не отвернётесь от Латиноамериканской Республики. Останетесь стратегическими партнёрами, мы будем в обоюдном режиме благоприятствования торговле, культуре, обмену знаниями и технологиями. Я не прошу ни чего конкретного за эти камушки. Лично моими они никогда не были. Коллекция монет, это моё, думаю, я не прогадал, отдав вам этот капитал на чёрный день. В виде взноса в совместный банк. Плюс ещё другие ресурсы. На Земле, я прекрасно понимал, эти камни, если их продать, это беззаботная жизнь до смерти. В этом мире, когда вопрос выживания людей всё ещё актуален, что они могут стоить? Всю Картахену? Корзину фруктов? Корабль? Вы бы продали самолёт за все эти камни?
— Нет! — молниеносно ответили мы, одновременно. Я, Николай и Иван.— О такой сделке не может быть речи, даже если предложите золота в десять раз больше по весу, чем самолёт. — Резюмировал я.
— Собственно, сеньоры, я думал так же. Владейте, распоряжайтесь, если вам получится извлечь выгоды из этих сокровищ, я думаю, вы не забудете, тех, кто вам доверился!
Я уже набрал воздуха, произнести пламенную речь, в поле видимости замаячила Мария. Она как секретарь у меня. Исполнительная, не навязчивая, почти не заметная и постоянно на месте, когда нужна.
— Простите сеньоры! — На отличном испанском заговорила она. — Срочное сообщение с берега залива. "Айн" вызывает по рации.
Я худо-бедно испанский язык понимаю, с пятого на десятое, но уже не истуканом себя чувствую, когда рядом слышна испанская речь.
— Сеньор Ортега, простите, я должен вас покинуть на некоторое время. Срочное сообщение.
Покинул комнату переговоров, беру рацию.
— Айн Шмайсеру, приём.
— Айн на связи, докладываю. Донырялься наш дайвер.
— Саня, не тяни кота за яйца, что случилось? Акулы напали? Бешенные черепашки ниньзя? Кракены? — завёлся я с пол оборота, знаю, что плохо, да переживаю за людей. Люди, самый ценный ресурс, особенно редкие специалисты.
— Шмайсер успокойся, всё хорошо, слюной не брызгай, а то из динамика вылетают капельки. Не дослушал ты, докладываю, у скалы, которую дайвер назвал Вилы дьявола, на глубине пятнадцать метров, лежит парусник, предположительно испанская или португальская каррака. Предположительно, уточняю. Рядом четыре лодки, вернее останки, лодок. Возможно, большие боевые каноэ полинезийцев. Дальше, в глубине залива, в восточной части, возле песчаной банки, приборы показывают металл на дне, возможно два металлических корабля, воздух кончился в баллонах, нырять не будем. Один на глубине двадцать метров, второй рядом, почти перпендикулярно первому, чуть глубже, метра 22. Надо заказывать оборудование, хватит ему одному нырять. Ищи акваланги, снаряжение. Отбой. И не нервничай так! Роджер.
— Роджер, Айн, душу твою вынуть бы. Ладно, отбой.
Зачем искать, есть снаряжение, Димка же нырял, говорит отменное. Пусть везут, тут нужнее. Если прижмёт, попробуем в анклавах заказать. А собственно, хватит ему жиром обрастать, сюда его и двоих его учеников. Вот где разгуляться есть на воле. И чего я дурака валяю. Умная мысля, приходит опосля.
Возвращаюсь в комнату переговоров, а антураж, что надо. Каменные древние стены, вид на озеро, сегодня как на заказ, солнышко проглянуло. Хорошо-то как! А домой уже хочу. Домой, в смысле в Надеждинск. Земная жизнь всё дальше и дальше уходит в прошлое. Изредка из глубин памяти всплывают картинки и образы, просто приятные моменты, той жизни. Но как говорил один философ, надо жить, здесь и сейчас, думать о будущем и не забывать прошлое. Николай беседует с Рамиресем. Сажусь за стол.
— Сеньор Ортега! Простите за отлучку. У меня предложение, давайте сейчас прервёмся, а вечером за ужином обсудим оставшиеся вопросы.
— Сеньор Серхио, простите мою настойчивость, есть один вопрос, ответ на который нужен сейчас. Вы поймите, мои люди ждут. Как с нашей предварительной договорённостью по рейду?
— Сеньор Ортега, мы обсуждали этот вопрос с Николаем. Он наш министр обороны, без его визы, я как начальник экспедиции, не решаю такие вопросы. Но раз ситуация не терпит промедления, скажу так, рейд будет, чрез два дня. Как только прилетит команда особо подготовленных людей. Передайте своим людям, пусть готовятся, ведут разведку и наблюдение. Мы будем штурмовым отрядом. Вечером обсудим детали. А сейчас простите, жаль прерывать столь интересную беседу, можете сейчас с сеньором министром начать обсуждение, если время не терпит до вечера. Я человек маленький, всё на побегушках.
— Сеньор Николай, министр обороны. Только у меня возник вопрос, кто вы, сеньор Серхио. Я не до конца понимаю, какую игру вы ведёте, очень надеюсь не против нашей республики. Просто очень надеюсь. Но кто с кем советуется, а главное, ставит окончательную точку, я вижу. И если министр обороны, пусть даже ваш лучший друг, с вами советуется, как вы это называете, но все докладывают именно вам. Да и сеньор министр, как мне кажется, именно докладывает вам, а не советуется, как с аналитиком или начштаба. Вот и вопрос, кто же вы тогда, сеньор Серхио?
— Всё, спалились! — говорю Николаю.
Смотрю на Рамиреса, развожу руками, улыбаюсь.
— Прости Рамирес, прости старина. Не обижаю такой фамильярностью? — Я спросил его, наиспанском языке.
— Ни сколько, дон Серхио.
— Я тот, кто я есть. Титулы и звания не важны. Если тебя устраивал договор с начальником экспедиции, пусть оно так и останется. Все переговоры идут с конкретным человеком, а не с местом, которое он занимает. Правильно?
— Так.
— Даже если я младший помощник старшего уборщика помещений, но все окончательные решения принимаю я, с кем ты будешь договариваться, с наёмным директором, начальником охраны? Или с тем, кто реально решает?
— Я понял дон Серхио.
— Хорошо! Ещё раз прошу прощения, вынужден покинуть. Адьёс.
11 глава.
Вместо уже привычного эпиграфа к главе, я сделаю небольшое предисловие к оной.
Последние главы даются очень тяжело. Очень много, чего хочется упомянуть, добавить, вставить. Чем больше я хочу понять не которые моменты, переварить информацию, тем больше понимаю, как мало я знаю. В данный момент существует примерно три финала этой части. Под каждый я подобрал материал, под каждый развил смысловую линию сюжета. И вот не знаю, что со всем этим делать. Писать ещё часть о приключениях "Шмайсера", очень далёкая перспектива с малой долей вероятности исполнения. У меня есть несколько даже на треть не написанных вещей. Они сидят у меня в голове, мешают. Их надо выложить. Я уже накидал наброски как минимум трёх книг. Одну фантастику, одну историческую. Третья о моём поколении, о людях, которые влетели в перестройку, пережили лихие девяностые, обрели немного уверенности в двухтысячные и оказались практически ненужными своему государству в две тысячи десятых. У нас есть опыт, у нас есть потенциал созидателей. Да мы не молоды, порой болеем. Мы носители имперской парадигмы. Мы хотим величия своей страны. Мы трудные собеседники, нас сложно переубедить. Но мы ещё можем и желаем, хоть, что-то делать для своей страны. Но поколение менеджеров-управленцев, практически ничего не понимающее в производстве, спешащие хапнуть, нас списало под чистую. Я пишу эти строки не в горькой обиде за себя. Славу богу я нашёлдля себя выход из этого тупика. А сколько моих ровесников потеряли себя, веру в свои силы. Скольких уже нет. Это страшно. Мы ещё лет десять можем дать стране угля, пусть мелкого, зато много, но нас всё, слили. Вы старичьё, вы совки! Да пусть я трижды совок, начал я жить в империи. Пусть угасающей, но угасла она только по прихоти зажиревших партийных бонз и купленного иуды Горби. Могли мы пойти по Китайскому пути или близкому к Китайскому. Вполне! Но кто-то решил, убьём империю, убьём единый народ. Нас разделили, значит, кто-то хочет властвовать, аксиома! Я вот живу вдали от цивилизации, у меня даже телевизора нет. Ибо не нужен. Нет нормальной телефонной связи, интернета нет в помине. Да, я приезжаю домой в город на несколько часов, закупить продуктов, скинуть бельё в стрику. Немногое посмотреть в сети, что-то качнуть, что-то скинуть. Написать письма, ответить на комментарии. И опять в свою глушь. Всё, что описываю, в большей степени по памяти, есть немного книг, энциклопедий, кой чего в электронном виде. Конечно, использую интернет для поиска информации, когда бываю дома в городе. А так, я всё время один, кроме выходных, когда моя семья со мной. И знаете, я счастлив. Тут давеча невиданный снегопад завалил дороги, мои сыновья и жена предприняли все немыслимые попытки прорваться ко мне, привезти таблетки. Несмотря на мой запрет, я боялся, не дай бог встрянут в дороге. Но они сделали это. Приложив титанические усилия. Я горд ими. Моему старшему сыну двадцать пять, он ходит под погонами, офицер. Мы порой с ним истово спорим, но стоит мне сердито произнести -Сына! Всё, он внимает мне, почти безоговорочно. Всё, что я описываю, пропущено через себя, это слова, фразы, диалоги из реальной жизни. Естественно всё подогнано к сюжетной линии. Почти все именные герои моих рассказов имеют реальных прототипов. Я пишу героев только с реальных людей. Добавляю, убавляю, немного модифицирую, но основа, именно реальный человек. Считаю себя верующим человеком. В последующих главах будет написано о религии, национализме и фашизме. О месте личности в истории, о судьбе и много ещё о чём, если я невольно задену чьи-то святые чувства, заранее прошу прощения. Это не со зла и желания обидеть. Просто может моё мировоззрение не даёт мне по-иному судить. А вот для всех нациков, особенно украинских, я постараюсь написать особо уничижительно. И у меня есть право так судить, ибо по отцовской линии являюсь потомком древнего Запорожского казачьего рода. Волей судьбы и буйного нрава предков, вынужденные скрыться от преследования солдат Екатерины Великой. Сначала, в Сумской области, потом уже в Курской. Все мои предки люди служивые, кроме меня, отщепенца. Но кто-то же должен оружие справным делать? Я был оружейником. Не великим конструктором, простым рабочим, бригадиром, мастером. Принимал участие в запуске в производство нескольких очень интересных боеприпасов. Моя тёща в девичестве носила фамилию Лакиза. Мои дети ещё больше украинцы, чем я. В моей крови даже капелька родства с крымскими Гиреями. Умыкнул мой предок девку, дочку ханского двоюродного брата, за, что собственно и осерчала Катька Великая. Напал предок со товарищами толь на посольство, толь на караван торговый. И какая-то голь перекатная голопупая записала нас в москали? Какой-то пособник катов и збурителей? Мы Великороссы и точка. Кто дал право этим имбицилам с примитивным разумом объявит врагами своих братьев? Но об этом далее по тексту. Просто знайте нацики, я, мои дети, мои друзья, многие из знакомых, среди которых есть люди десятка национальностей, все мы возьмём в руки оружие, не дай бог, вы сунетесь к нам! Я не пожалею средств, ради иронии судьбы, но найду сорок второй машингевер и... Для большей красоты момента. Теперь ближе к повествованию.
