Затерявшийся

Перенеся внимание на два других грузовика, понял, что и здесь всё практически кончилось. Вероятно, подавляющее число врагов было расстреляно прямо в кузовах, так как рядом с машинами не насчитывалось и десятка неподвижных фигур, хотя нет — двое ещё подавали признаки жизни, но о сопротивлении уже не могло быть и речи. А что с Опелем? Легковушка смогла проехать метров сто, пока не напоролась на кинжальный огонь пулемёта переднего дозора. Около неё тоже кто-то лежал, но там уже было тихо, даже если кто и выжил, то уйти не сможет. Услышав взрыв, оглянулся назад. На месте, где залегли недобитые фрицы поднялся султан небольшого взрыва, как от наступательной гранаты. Как это её смогли туда добросить? Пулемёты теперь уже не прижимали немцев, а только коротко взрыкивали, когда те пытались проявить инициативу. Ещё один взрыв.

— Командир, я отправил пять человек с пулемётом во фланг им зайти, — Нефёдов откуда-то нарисовался.

— А кто это так гранатами далеко бросается?

— Так это винтовочные, во время последней засады, ну когда зондера взяли, в одной из машин два ящика их было. А мортирку немец-оружейник смастерил.

— Сколько фашистов там живых осталось?

— Вроде двое.

— Не уйдут?

— Да куда они денутся, там же сзади ещё пулемёт.

— Через болото?

— Не, ползком там не уйти, захлебнутся, а если встанут, то сразу и лягут.

Ещё взрыв.

— Через пару минут их ребята с фланга достанут.

И правда, через две минуты раздалась пулемётная очередь, затем пара автоматных и несколько человек замахали в нашу сторону. Кончено.

— Капитан, командуй зачистку. Если удастся взять пленных, возьми, но без риска, они нам в общем особо и не нужны.

— Внимание, зачистка. Первое и третье отделения вперёд.

Ну и я пойду схожу.

— Товарищ командир, сейчас нельзя, — это меня Давыдов за рукав держит. — Товарищ капитан запретил.

Дожил, скоро в сортир, без предварительной разведки, не пустят.

Снизу раздались несколько одиночных хлопков. Похоже из пистолетов работают.

— Берегись!

Бах! Гранату в кузов кинули. 'Они так все трофеи перепортят', — заволновалась жаба. Да и хрен с ними, не хватало только по дурости людей терять.

— Давыдов, возьми пару человек, к Опелю сходим, пока наши здесь разбираются.

— Товарищ капитан не велел.

— Осторожно пойдём, или тебе напомнить кто здесь командир?

— Есть. Потапов, Белых сопровождаем командира.

Опель разобрали хорошо — пар из радиатора, осколки стекла, рваное железо. Водитель похоже умер сразу, как и знакомый мне уже роттенфюрер, ехавший на переднем сидении, а вот важные пассажиры успели выскочить. Унтерштурмфюрер похоже даже успел пострелять из автомата по нашему пулемёту, прикрывая отход начальства, но явно недолго — гильз мало. Сам же штандартенфюрер Вальтер Блюме лежал, прошитый поперёк спины очередью, метрах в десяти, сжимая в побелевшей руке своего хромированного тёзку. Надеюсь Один эту сволочь пировать не пустит, на палачей не должны распространяться законы, писанные для воинов.

— Давыдов, всё обыскать, ценное забрать, трупы офицеров тоже.

На месте побоища стоял шмон. Нет, лучше так — Стоял Шмон. Представьте себе что рядом с муравейником уронили пакет с сахарным песком, а поднимать не стали. Песок просыпался из разорвавшегося пакета и попал в траву, под ветки или просто в углубления в земле. И вот это богатство обнаружили муравьи. Да, забыл предупредить, муравьи разговаривающие и очень общительные.

— Петро, смотри яка фиговина...

— Ну, ты ж грёбаный перец, снимайся...

— Товарищ сержант, а эту хрень откручивать?

— Твою ж мать, сгущёнка... и колбаса...

Перенервничал народ, стресс однако.

— Всем внимание! Кого увижу приложившегося к фляге, на посту в болоте сгною! Все фляги сдать!

Нефёдов бдит.

— Капитан, что там во флягах? — подхожу к замороченному и пытающемуся разорваться на части командиру.

— Коньяк. У них по две фляги почти у всех, в одной вода, а во второй чего покрепче.

— Сколько времени потребуется чтобы всё перетряхнуть?

— Не меньше получаса. Сейчас машину подгонят, немца под ваши размеры уже нашли, вон бинтуют.

— Пленные, наши потери?

— У нас двое лёгких, пленных взяли троих — двое комендачей и один эсэсовец. Остальных добили.

— Угу, давай эсэсовца вот туда, и пару бойцов пострашней.

— Сейчас. Голиков, возьми Грачёва и гоните эсесовца к пригорку, вон туда, с ним командир разговаривать будет.

Немец, кроме ранения в плечо был явно контужен, от чего всё время тряс головой.

— Имя, звание, часть, цель поездки.

Эсэсовец молчал, пытаясь сфокусировать на мне взгляд, ему это почти удалось, но Голиков, а может наоборот Грачёв, пробил ему в почку, после чего фокус сбился.

— Отставить.

— А чё он в молчанку играет, душегуб.

Вот кто сейчас больше на душегуба похож, даже думать не стоит. Боец украдкой подмигнул мне, затем вытащил из ножен клинок, похоже с эсэсовца и снятый, и вытер кровь с кинжала об рукав немца. Совсем блин распоясались, вольница казацкая. Зато на рукаве взгляд немца сфокусировался быстро и тот тут же зачастил.

— Шутце Ганс Шолль, зондеркоманда семь 'А', ехали арестовывать жидо-большевиков и бандитов.

— Сколько вас было?

— Не могу знать, около тридцати.

— Сколько машин?

— Четыре, три грузовых и Опель штандартенфюрера.

Вроде все, вряд ли врёт.

— Сколько человек из вашей зондеркоманды осталось в городе?

— Около десяти.

— Звания, должности.

— Оберштурмфюрер Клейс, два следователя, и семь или восемь нижних чинов.

Похоже ловить уже нечего, не знает он ничего ценного, кроме того что сказал.

— Поддержка из комендантской роты?

— Да.

Прав оказался Нефёдов — комендачи.

— Голиков к пленным его, охранять, живым нужен, с ним ещё долго разговаривать придётся.

— Так, товарищ командир, — всё же правильно я догадался — любитель ножей и есть Голиков. — Чё с ним возюкаться?

— А тактику действий спецкоманд ты мне расскажешь?

— Ни, откуда ж мы?

— Потому и охраняешь его, не только чтобы не сбежал, но и чтоб жив остался. Нужно будет — собой прикроешь, ясно?

— Та чё, надо так надо, гони его Колян.

Нет, надо с этой архаровщиной завязывать.

Аванта уже подогнали, и теперь пристраивали за рулём труп немца с забинтованной головой и в ставшей привычной мне форме.

— Товарищ командир, — подскочил ко мне Крамской. — Может аккумулятор хоть снимем?

— Нельзя, с Опеля сними.

— Так прострелили его.

— Значит не судьба. Точно хорошо сгорит, не опознают?

— Не в жизнь, настоящий огненный фугас будет.

— Хорошо, ловушка готова?

— Да, только пока не активировал, сверху пару трупов навалю.

— Гарантировано местные или ещё кто не подорвётся?

— Нет, товарищ командир, они не дурные сюда лезть.

— Отлично, действуй по плану.

Похоже муравьи всё ценное собрали и отвинтили.

— Капитан, людей в деревню послали?

— Да, Калныш и четверо бойцов пошли. Только вряд ли местные решаться уйти.

— Тут уж мы сделать ничего не можем, хотя бы евреев уговорили. Сколько немцев всего было?

— Сорок девять. Эсэсовцев двадцать семь, остальные из гарнизона. Сейчас грузовики подойдут, погрузим трофеи, посадим Тихвинского с людьми и будем готовы к маршу.

— Ценного чего взяли?

— А то, гляньте.

Ого, первая снайперка у нас, хороший такой Маузер. Стоп, если есть снайпер, то и наблюдатель должен быть.

— Капитан, должен быть бинокль, надо найти.

— Нашли, вот держите.

Настоящий Карл Цейс однако, сбылась мечта идиота. Жаль один.

— Почему один, три.

Похоже свои сожаления я высказал вслух. Это просто праздник какой-то!

— Эсэсовцы почти все с автоматами, похожими на ваш, с магазином вбок. Вот.

Да похож, но не совсем.

— Это не Шмайсер, это Бергман тридцать пятый. Неплохая должна быть машинка, только редкая, с ними под Вермахт не закосишь, зато у нас теперь эсэсовская форма есть. Кстати, из последней машины когда немцы выпрыгивали, вроде несколько в камуфляже были.

— Точно, шестеро. Снайпер, двое с какими-то странными пулемётами, а с троих других как раз бинокли и сняли. С гарнизонных взяли по большей части карабины, винтовки да один пулемёт, как у Иванова, с рожком.

— Тринадцатый, мой первый трофей?

— Ну да, только к этому два больших магазина и два маленьких.

Неплохо. Теперь на два у нас больше трёхсот патронов в одной зарядке.

— А что за странные пулемёты?

— Да вон они.

Правда странные. Ну-ка, как на вес? Лёгкий, килограммов пять-шесть. Магазин какой-то то куцый, меньше чем короткий к тринадцатому, всего на два десятка патронов наверное, с пистолетной рукояткой. А по маркировке что? Что такое wz.1928?

— Ну не знаю, на Браунинг американский похож, но рукоятки, как здесь, на том вроде нет. Магазинов таких много?

— Да, по десятку на штуку.

— Тогда вроде терпимо. А это что?

— Похоже на сменный ствол, но только один.

— Чудны дела твои. Это их камуфляж? — интересная одёжка, даже вроде как-то интересно называется, ах да — оскольчатый камуфляж.

— Да, поверх формы был одет. А почему они не в чёрном?

— Ну, так чёрный это как бы парадный что ли, хотя нет, они его и как повседневный носят, скажем так — сейчас они в полевом.

— А зачем тогда ещё и камуфляж?

— Наверно эти шестеро должны были перекрыть пути выхода из деревни. Три стрелка, три наблюдателя.

— Похоже.

А вот и грузовики наши подъехали — тот, что я с сапёрами сопровождал и второй, в котором Нефёдов с основной группой приехал.

— Где Тихвинский? — спросил я у водителя.

— Так он с тыловым дозором, как двинемся они впереди на мотоцикле и поедут.

Вот вроде и всё — теперь срочно мотать надо.

Глава 12.

Неплохо бы начать зарядкой заниматься. После вчерашнего марша всё болит, особенно ноги. Причём, похоже, не я один хорошо погулял.

— Так, Леонид Михайлович, ещё раз и без лишней экспрессии пожалуйста.

— А что мне экспрессировать, посадил я их в яму, губы у меня нет, вот пусть в яме и сидят, похмеляются.

— Так из-за чего стрельба была?

— Из-за пьянки.

— Поссорились что ли, ранили кого?

— Нет, от переизбытка полноты чувств. Скучно им, баб нет, вот, решили пострелять.

— Про баб это они сказали?

— Про баб кто только не говорит. Ведь вроде весь день то с лопатой, то с топором... я только и думаю как выспаться, а эти кобели здоровые, тьфу.

— Понял, старшина, понял. Спиртное они откуда взяли?

— Да из той бочки сивухи, что ты давеча привёз, и ведь не дохнут от этой гадости гады.

— Чего, спирт совсем плохой?

— Говёный, я его углём берёзовым чищу, отвлёкся, они по котелку и зачерпнули.

— Ясно, что делать с ними будешь?

— Э нет, я их в яму посадил, тебе доложил, а дальше как Понтий Пилат.

— Хорошо, а сам бы что сделал?

— Выпорол.

— Вроде как телесные наказания официально отменены?

— А я бы неофициально, так что бы неделю на брюхе спали.

— Н-да, ладно посмотрим. Штаб собрался?

— Ага, сидят языками чешут, вместо того чтобы работать с личным составом, а мне отдувайся.

— Всё, Михалыч, хватит. Пошли совещаться. На завтрак что?

— Каша, гречневая, с мясом.

Каша была хороша, если бы мяса побольше, вообще бы цены ей не было. Чай снова был без чая. Странно, вроде упёр у немцев маленько.

— Чай я берегу, в лесу много чего полезного, пока есть возможность на травках подножных пересидим, — мысли старшина что ли читает, Гудини блин, хотя Гудини вроде из клеток в наручниках вылазил. А, Мессинг, Вервольф.

— Не факт, товарищ Кошка, что нам этот чаёк попить удастся.

— Что так?

— Ждёт нас дорога дальняя, а добро, что мы затарили, всё с собой не утащить. Потому, что можно съесть надо съесть, а что нельзя хотя бы понадкусывать.

— Думаете теперь за нас точно возьмутся?

— А вы, товарищ капитан, как считаете, что бы сделали наши, если бы в их тылу устроили засаду на спецотряд НКВД во главе с майором этого ведомства? То-то же, это даже не простого комбрига завалить. Блюме это креатура самого Гиммлера. Ну, вроде бы, меня они, как вы понимаете, на обед не звали. А теперь слушаю предложения. Начнём с младшего по званию — Байстрюк, ком цу мир, то бишь высказывайся.

— Надо немцам подкинуть информацию, что мы находимся в таком месте, куда ведёт только одна дорога, заминировать там всё, ну и как вчера.

— Мысль конечно интересная... Ты там весь полк положить собрался?

— Да ну, полк, максимум батальон будет. Ну, два.

— Хорошо, твое предложение услышано.

— Старшина.

— Тикать надо, чем быстрее и дальше, тем лучше.

— Вот глас не мальчика, но мужа.

— Капитан, ваши предложения.

— Соглашусь со старшиной, но не в такой категоричной форме. Как вы и говорили, все трофеи увезти не удастся, потому их надо хорошо спрятать. Затем организовать отход таким образом, чтобы немцы получили информацию что мы покинули данный район, после чего разбиться на малые группы и раствориться. После окончания операции снова собираемся. Может быть даже попробовать нанести множество мелких ударов, чтобы противник не смог создать плотную сеть в одном месте. Тут сложно сказать как лучше, но потери вероятно будут в любом случае. Всё зависит от того какие силы будут привлечены для нашего уничтожения. Даже если мы помотаем здесь полноценный полк Вермахта неделю-две, то поможем фронту.

— Ваша точка зрения тоже понятна. В общем и целом я с вами согласен. Интересно сколько нам немцы времени дадут? Я считаю, что у нас нет и недели, в ближайшие день-два в окрестностях вероятно нарисуются одиночные беженцы и беглецы из лагеря, а ещё через пару дней стоит ждать егерей или ещё какой осназ. Калныш вернулся?

— Да, — капитан потёр подбородок. — С пополнением. Бабы, дети и один хитровыделанный старикан.

— Нахрена он их сюда притащил?

— Вот и я его так спросил. Говорит некуда им больше.

— Этого нам ещё не хватало. Много?

— Девятнадцать. На самом деле там ещё трое мужиков, да и пара пацанов вполне взрослых.

— Хорошо, с этим потом, — расстилаю на столе огромную карту севера Белоруссии, что нам Блюме презентовал. — Давайте думать куда подадимся.

Вариантов куда податься было ровно столько, сколько и совещавшихся, а именно четыре, кто бы сомневался. Причём у каждого свои сильные аргументы. Куда немцы ждут, что мы пойдём? Правильно на восток, значит туда идти не стоит. А куда они не ждут, но могут догадаться, что мы их обмануть захотим? Правильно, значит на запад тоже нельзя. Идти на юг в сторону Борисова и Бобруйска, это пересекать огромное количество дорог, как железных, так и шоссейных. Глупо. Самый оптимальный вариант это север, к Пскову — много лесов, мало дорог. А немцы об этом не подумают? Нужен отвлекающий манёвр. Ещё полчаса споров и чесания голов. Спецы здесь нужны, спецы! Не удивлюсь, если какой-нибудь немецкий штабист в пять минут переберёт все наши аргументы, и придёт к тем же выводам, а может к ошибочным — если сильно умный. Решили, что отходить будем всё же на север, демонстрацию устроим в восточном направлении, ну и маленький отвлекающий манёвр на западе — больно мне хочется Замошье посетить с туристическими целями, не забыл про сапёрный склад, точнее складик.