Софист, часть 3. Вершина

А вот на третьем этаже уже Ганман лыбился, глядя на Топера, получившего ключ от офицерской половины. Она отделялась от казармы древесно-каменной стеной в полфута толщиной и с пенной прослойкой внутри. Она стояла точно под потолочной балкой и без швов примыкала к центральной колонне и столбу на месте стыка башни с донжоном. В общем, надёжно, как и положено монолитному замку, словно вылитому по восковому слепку — никаких стыков кладки. Кстати, вояки не догадались о невидимых слугах в своих помещениях, какие не были позволены простым солдатам. Между прочим, в казарме вместо коек лежали подновлённые циновки гноллов: тёплый пол позволял перекантоваться до купли или сборки коек, а может и вовсе такой сон на полу станет постоянным — вместе с ежедневной влажной уборкой помещения. Так же в изголовьях солдатских спальных мест стояли обычные сундуки-сидушки, сделанные магией из ящиков с врезкой в них обычных замков от халфлингов. Впрочем, и для офицеров лежали точно такие же подстилки — пока не обзаведутся мебелью по вкусу, кошельку и дозволению капитана-коменданта.

— Ну, скупердяй мелкий — лохань вместо ванны! — В сердцах воскликнул Топер, которому эта непритязательная, но комфортабельная квартира из пары смежных комнат с санузлом понравилась куда больше роскошных двухэтажных хором.

— А что с тем домом делать будете, сэр Топер? — Спросил Гавин, тоже к этому времени поборовший щенячье восхищение крутым замком, спланированным Дроганом.

— С тем... Ай, да подарю мэрии! Пусть Блейк ломает голову, какой из многодетных подарить, — махнул рукой Топер, разрубая воздух. — И никаких "вы", сэр-лей!

— Хех, сэр-лей, Нелла тебя запилит, — хмыкнул Гавин, польщённый признанием, легко давшимся компанейскому офицеру.

На что Топер лишь масляно улыбнулся, покосившись на просторную уборную с собственным окном и ростовым зеркалом, помимо малого над раковиной — потакание привычкам бывшей куртизанки. Рядом как раз идеально вписывался женский будуар и у колонны широкая кровать с балдахином и шторами, зачарованными на тишину.

— Подарок мэрии одобряю, Топер, но ты там шепни Адаму о семье того своего цыплёнка, который достоин стать моим оруженосцем, — завернул Ганман. Ему теперь от барона полагался почётный титул рыцаря, и Битн намеревался его заполучить с официальной бумагой из Эверлунда. К тому же, раз мэр деревни обзавёлся очкастым доходягой себе в занудные секретари, то и капитану деревенской стражи более невместно без мальчика на побегушках.

— Вау! Да ты никак продался за титул, капитанская морда?! — Поддел Топер, радостный такому известию — теперь он тоже может тут служить до самой старости. И одновременно опечаленный — капитанское звание ему так никогда не светит. Ганман едва не выдал обидную шутку про притон, но вовремя прикусил язык, сказав иное:

— Молись, чтоб я потом бароном стал, — нашёлся мужик с достойным ответом. Топер лишь крякнул на это заявление, по-новому взглянув на пословицу: "Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом". Меж тем капитан довольно хмыкнул и закруглился: — Всё, идём на четвёртый, глянем на "шалашик" нашего рейнджера и побыстрей на крышу поприветствовать народ звоном с нашей колокольни, — в приказном порядка произнёс капитан, открывая зарешеченное окно-бойницу и впуская в казарменное помещение крики толпы, требовательно зовущей: "Ган-ман!"

Ещё снаружи по виду балконов умный офицер догадался об их предназначении — пятый этаж под зверинец крылатых. А уж стоявшая на шести толстых зарешёченных колоннах коническая крыша с громадным колоколом с тремя маленькими — просто подарок небес. Звук колокола разносится на многие мили окрест, такой высокой колокольни Хиллтопу очень не хватало. А главное, зоркий глаз офицера ещё с плаца заприметил ещё и маленький колокольчик для сигналов другого рода, в наличии которого хотел убедиться — нашёл целых три различных. Вообще капитан готов был расцеловать парня и старика за повсеместное освещение и чудесную крышу, с которой весь Хиллтоп как на ладони — более нет нужды в больших патрулях.

— А потом сразу глянем, что же внизу, — сказал Топер, скорым шагом направившись к лестнице, рядом с которой и находилась дверь в его квартиру.

— Хочешь поучиться летать? — Без злобы поддел Гавин, вовсе не робеющий, а довольный вхождением в круг избранных. Он своё новое положение воспринимал в качестве извинений Софиста за обидные месяцы унизительных притеснений.

— Только после тебя, — не остался в долгу Топер, запирая массивную дубовую дверь со знакомым угловатым орнаментом сандабарских резчиков по дереву — подобный виднелся повсюду.

Четвёртый этаж — почти точная копия третьего. А вот путь на пятый преграждала железная дверь, ещё одна на крыше, две запирали балконы грифонов, предпоследняя находилась в самом низу лестничной башни, закрывая вход на склад, а следующая после лестницы в темницу — поначалу все её прочили входной. Бывалых служивых также очень порадовала громадная столовая с кухней, где посуда почти вся от халфлингов — Софисту в придачу к свиткам. Мастер Дроган пожертвовал стражам своего волшебного лакея-повара, спросившего нервно хмыкнувшего коменданта о меню, припасах и диетах.

К завершению осмотра у носителя медальона коменданта сложилось чёткое ощущение, что замок — живой, но только пока ещё в некой спячке. Подобное чувство Ганман и Топер впервые испытали, когда ещё весной переступали порог живого дома Софиста. Офицеры видели краны и трубы, но пока в уборных стояли бочки с ковшиками да горшки. Были и другие недочёты, которые, надо полагать, оставлены на потом. Например, потайные люки, спускаемые канделябрами механизмы открытия решёток или пускания воды для пожаротушения, потайные двери, смотровые отверстия и слуховые трубки, без наличия которых не обходится ни один нормальный замок. В целом капитан Ганман пребывал в раю от восторга и ликования своей новой вотчиной, как он правдоподобно счёл, подаренной Дроганом по инициативе Софиста, ратовавшего за то, чтобы лояльный к нему капитан стражи обосновался в Хиллтопе навсегда. Казармы, по мнению всех трёх офицеров, были достаточно просторны, чтобы легко удвоить число рядовых. А если учесть, что складской этаж слишком просторен и хорошо освещён, чтобы там разместить ещё взводы, доведя численность личного состава гарнизона до полной сотни. Толковому офицеру не составило труда догадаться, что рано или поздно деревня с громким названием Бламбург перестанет существовать, а все жители перекочуют в Хиллтоп, семьями и группами. К тому же, участки отвесных склонов холма за выровненными стенами по бокам замка просто кричали о том, что на этих местах когда-нибудь построят жилые дома, вместив в высоту отвеса под пятьдесят футов все четыре этажа с вместительными конюшнями в полуподвале и зубчатым парапетом на крышах.

Пока большинство глазело на стройку и приветствовало капитана, с подачи Софиста ставшего "рыцарем Шалаша", завидовавшие им стряпухи напекли караваев, наварили похлёбки и настригли бадьи салатов на все двести с лишим рыл — ради торжественно-праздничного обеда в честь новостроек и спасения бламбуржцев. Адам Блейк при помощи новобранцев выкатил на пир целых две подводы с огромными бочками пива, из Эверлунда и Сандабара — для выявления лучшего пенного! Виновник торжества хотел улизнуть, но в итоге дышал перегаром проставившегося Гавина и чокался пивом до самого вечера, дав-таки себя уговорить открыть узловую дверь в Бламбург сразу для всех его жителей, единодушно возмечтавших остаться жить в благословлённом Хиллтопе...

Глава 5 — Гамбит.

К ночи распогодилось — плотная облачность изорвалась. Отдохнувший друид, сумевший обратиться в магическую снежную сову, наслаждался полётом, дивясь чёткости ночного зрения птицы, любовавшейся тем, как там и тут пробивались столбы лучей растущего месяца, словно срывавшего с гор одеяло из туч. Подустав махать крылами, несущими раза в два быстрее прежнего, Софист зоркими глазами углядел красивое местечко, где решил передохнуть: высокий и крутой склон с одинокой заснеженной ёлкой, пристроившейся на уступе для любования пейзажем в гордом одиночестве (иллюстрация 026). Как ни хотелось остаться и насладиться красотой раскинувшихся внизу предгорий, но всего примерно десять минут сова составляла компанию дерзкому дереву, бросающему вызов скалам, а затем спланировала вниз — по важным делам.

— Приветствую, товарищи, — улыбчиво сказал друид, превратившись в одетого человека из совы, прилетевшей из Бламбурга, куда вновь вернулись жители, которых охранял десяток трезвых мужиков из числа назначенных Дроганом за неимением старосты, замученного гноллами в числе первых. — Вас можно поздравить со сдачей экзамена?

— Диикин... Айс!

— Завали е

* * *

, — зло бросило хамло, когда прицельно метнуло пестуемый снежок в бедного кобольда шагах в пятнадцати. Дорна просто кивнула и вернулась к тупому смотрению на седеющие угли.

— Здравствуй, Софист, — насуплено выдавила Миша, сжав губы в белую полоску. Вдох-выдох. — Прости меня за оскорбления, — повинилась она, осуждающе покосившись на Ксаноса, развалившегося у тусклого костра, умирающего вместе с вечерними сумерками. — Пожалуйста, сходи с нами... к дракону.

— Но это ваш школьный экзамен. А я свой уже сдал, сегодня с утра начав заниматься колдовским строительством и возведя крутой Шалаш с кучей волшебных примочек, — похвастался Софист, высокомерно сложив руки на груди. Он намеренно не упоминал о гноллах, с которыми ранее связывал свой итоговой зачёт.

— А не рано бахвалишься, модница? Выпуск-то летом, — неприязненно скривился Ксанос, отчего его лицо в свете огня стало точь-в-точь оркской мордой. Его бесила вся эта затянувшаяся бадяга с драконом, но соваться одиночкой он безбожно трусил.

— Сегодня официально последний день работы школы Дрогансона, — заявил Софист, огорошив школьников. Формально так и было — в Хиллтопе она закрывалась, чтобы переехать в Сандабар и сменить профиль.

— Врёшь! — Разозлился Ксанос.

— Да брось, Софист! — Подобралась Дорна, на которую Софист очень загадочно смотрел.

— И нечего пугать враками! Я же нормально тебя попросила, Софист, — сердилась Миша.

— Такими вещами не шутят, — серьёзно ответил старший ученик, обведя всех взглядом. — Телепортируйтесь и сами узнаете из первых уст.

— Разводка, — дёрнула щекой Трапспрингер.

— Бл

* * *

, — матом охарактеризовал Мессармос.

— А можно без мата, хамло поганое?!

— Дело ваше. Я вот зачем к вам прибыл. Прошлой ночью разжился с гноллов всякими трофеями и решил сделать вам подарки на память о школьных днях, — сказал Софист, снимая с плеча рюкзачок.

Не сходя с места, заклинатель кантрипом волшебной руки сноровисто раздал приготовленное.

— Засунь их себе в за... — бросил Ксанос на портки, но едва коснулся, чтобы отшвырнуть, как магия сообщила ему о свойствах вещи.

У Миши задрожали губы, она не смогла ничего произнести. А Дорна подошла по-хозяйски, придирчиво оценивая.

— Диикин, а это тебе, — молодой человек подбросил рюкзак к шарахнувшемуся кобольду, по меркам этой расы, уже считавшегося взрослым.

— Зачем твоя дарить Диикин? Диикин не кончать школа!

— На прощанье. Тем более, съеденному медведями гоблину-магу это всё равно уже не надо, — сообщил Софист, сожалея, что предстоит подстеречь и по-хитрому обворовать барда на статуэтку.

— На прощание? — Недопонял Диикин, довольно неплохо сымитировав звуки.

— Ты просил у меня помощи, а сам не помог моим товарищам. На кой ты мне такой сдался, кобольд? Сам решай свои проблемы.

— Твоя хотеть статуэтка башни!.. — Сжал кулачки Диикин, громко сопя.

— Я друид. Просто расспрошу зверей, птиц, деревья и камни. Завтра я узнаю, кобольд, где ты её спрятал, — пообещал Софист, глядя на Диикина печально и укоризненно.

— Все кобольды отвратительные твари зла, — поддакнула Миша, достаточно комфортно себя чувствовавшая в своих удобных доспехах и вязаном подшлемнике. — Спасибо, Софист, но врать — это грех.

— Диикин хороший, Диикин честный!.. — Кобольд нервно дёргал хвостом, прижимая заветную лютню и рюкзак, несравнимо лучше его котомки. Ему хватило нескольких секунд прошвырнуться в шмотках своим профессиональным взглядом оценщика, много лет тренировавшегося на сокровищах дракона.

— Ещё раз вякнешь, дристун, я тебе яйца отморожу, — зло шуганул его Ксанос, вопреки предположениям Софиста, не ставший переодеваться при девушках.

— Софист, почему мастер Дроган решил так внезапно закрыть свою школу? — Сдвинув брови, требовательно спросила Дорна, выказав доверие словам партнёра.

— Нашлось дело поважнее, — уклончиво отозвался Софист. — Счастливо.

— Диикин соглашаться! Диикин идти к старый хозяин, если и Софист идти туда, — решился кобольд, совершенно не похожий на плаксу, как на него посмотрела Миша.

— Без меня. Ученики ещё могут успеть за формальные три часа до полуночи. Но я на чужом экзамене не стану шпаргалкой, — сказал тот, кто напропалую пользовался палочкой-выручалочкой. — Мастер Дроган не зачтёт такую сдачу.

— Слышь, достал стращать, — нервно огрызнулся Ксанос, ещё летом ни бе, ни ме, ни кукареку по северному наречию, повсеместному в Северных Маршах. Но сколько бы тщеславный колдун не рвал жилы, стремясь догнать и перегнать первого ученика, он лишь всё больше и больше отставал от него. И даже Дорну, как сегодня вдруг выяснилось, не Ксанос соблазнил, а она сама еб

* * *

его по совету слишком нежного человека. И ведь чесались кулаки морду расквасить, да хватало соображалки — это об его избитый труп ноги вытрут и даже не вспотеют.

Софист поиграл желваками, не имея ни вечного терпения, ни вечного смирения Илматера. Он сертифицированный маг уже, ему теперь все в Хиллтопе оказывали почтение, как мастеру Дрогану — барону и не снилась такая популярность. А тут какой-то полуорк возникает, портя настроение.

— Трусы! — Уничижительно бросил друид, моментально обернувшийся грациозной и величественной белой совой да так сильно ухнувший, что замёрзшие угли сдуло на Ксаноса, а от скальных массивов пришло эхо.

Скрывшись из виду, Софист сделал вираж, бесшумно и незаметно пролетев прямиком к пещере кобольдов. Он знал, что демонфея Дж-На дружила с умом, а потому она никогда не сунется к белому дракону — ночью, когда холод и тьма делают его сильнее. В магической форме птицы с действующим единящим кольцом и одетым ножным браслетом ему не составило труда обнаружить упоминавшийся кобольдом быстрый путь — валун в нескольких десятков шагов слева от входа. Хитрая магия внутри камня отсвечивала аурой подшколы телепортации. Софист ещё при подготовке списка заклятий перед сном расценил, что вламываться через сокровищницу или созерцательную залу за ледниковым козырьком — напрашиваться на атаку без лишних разговоров. Что плутание по пещерам кобольдов не царское дело и по времени сильно уступит заклинанию общения с природой, которому его научил треант Вершок несколько дней назад. Вне домашней территории ритуал займёт порядка десяти минут, и под землёй Софист сможет уточнить что-то об окружении всего в радиусе немногим более трети одной мили вместо двадцати на поверхности. Однако юный хитрец предусмотрел это. Белый дракон давно тут живёт, следовательно, место идеальное для него: пещерный ход, воздушный и подводный — Софист точно так же поступил со стихийными узлами! Свояк свояка, как говорится, видит издалека — эта мысль об Альтер-эго, если что.