Мне потребовалось время, чтобы переварить его рассказ. Кудеяр терпеливо ждал, пока я обдумывала услышанное и заговорил только когда я устремила на него взгляд в ожидании продолжения.
— Сенари тени могут полностью истребить смертных и передать этот мир во власть Святых Огней, но пока этого не требуется и нам запрещено применять свои силы в мирное время, — сказал Кудеяр. — Мало кто из людей вообще знает о наших способностях, даже сами сенари еще не до конца понимают суть и важность теней, — Кудеря нахмурился и заговорил энергичнее, похоже, эта тема у него здорово наболела. — Та девочка, которую мы видели, Катя. Она родилась тенью в семье земли, и с рождения отстаивает свой цвет кожи, свои способности к магии, свою непохожесть на другие стихии. Многие недалекие сенари считают теней низким сортом из-за их похожести на рабов-магов, но они жестоко ошибаются! Как только количество теней сравняется с другими стихиями, мы покажем, на что способны.
— Тебе тоже приходилось тяжело? — спросила я, представив его положение в царской семье. — Насколько я знаю, ты единственный за всю историю полукровка сенари.
Кудеяр кивнул.
— До теней именно ветра считались самыми бесполезными и жалкими, а я сосредоточил в себе обоих. Мое рождение нужно было Святым Огням, чтобы объявить о своем желании союза со скахтьярнами. Это был великий дар и великое чудо, — проговорил он. Его пальцы с силой сжали крошечную фарфоровую чашечку, а потом ослабли, нелюдь, увлеченный своими мыслями, смотрел в пространство перед собой. — В детстве мне было непросто принять свою природу, но я покорен судьбе. Пусть я чужак даже для своих сородичей, я сильнее любого из них и кому как не мне укрепить положение теней среди прочих стихий. Взойдя на трон, я приведу Охмарагу к единству и величию.
— Это тебе мама в детстве говорила? — спросила я, робко улыбнувшись. Шутить казалось не уместным, но я не смогла отвязаться от мысли, что в тоне Кудеяра сквозило неприятие происходящего. Даже мне было ясно, что его мечты куда ближе к Тангейской академии магии, чем к жизни во дворце, где он, похоже, до самой смерти будет доказывать самодовольным стихиям, что он достоин управлять ими.
Кудеяр посмотрел на меня и понял, о чем я думаю. Он вздохнул, волна сквозняка качнула прядь моих волос, колыхнулась легкая ткань балдахина, скрывающая нас от посторонних глаз.
— Я не волен жить для себя, ведьма с Великих Равнин, — произнес он. — Мои желания не имеют никакого значения. Эти годы свободы на материке — единственное, что родители могут дать мне перед тем, как я вернусь во дворец и займу свое место на троне.
— И как тебе свобода? Ты на материке уже несколько месяцев, наверняка уже есть какие-то мысли!
Я надеялась, что мой вопрос заставит его задуматься о хорошем и направил разговор в позитивное русло, но Кудеяр неожиданно помрачнел.
— Я слишком опасен для смертных, — произнес он. — А материк слишком опасен для меня. Я уже написал родителям, что хочу вернуться, но они велели мне оставаться здесь еще три года, думают, это пойдет мне на пользу, — он подернул огромными плечами. — С рождения у меня не было права на ошибку, вся Охмарага следила за каждым моим шагом и подвергала сомнению каждый мой поступок. Родители отправили меня сюда, чтобы, как они говорят, я мог наконец вдохнуть полной грудью и изучить самого себя, а не образ, который мне приходилось поддерживать все эти годы для придворных! Как будто это не они лишили меня всех радостей детства, словно растили не ребенка, а всемогущего голема, который будет в силах исправить то, что они сделали со страной! — он прижал уши к вискам и ожесточенно отвернулся, будто родители стояли у него за спиной. — Просто смешно!
— Так значит тебя отправили вовсе не за подвигами, они просто хотели, чтобы ты тут развлекся?
— Кто их знает? — нелюдь раздраженно пожал плечами. — Едва ли кто в целом мире поймет, что творится в головах этих двоих. Отец, возможно, был бы не против, если бы я попал в пару легенд, как он сам когда-то. Мать будет просто счастлива, если я привезу на Охмарагу тысячу-другую теней и пополню силы Святых Огней!
— Но ты же не собираешься специально никого убивать? — испуганно спросила я.
— На самом деле после войны между Охмарагой и Тангеем случился большой скандал, сенари обязали заключить договор, по которому ни один сенари тени не имеет права трогать смертных. Только если те сами попросят, — сказал Кудеяр, встретив мой удивленный взгляд. — Да, некоторые смертные хотят стать сенари и могут официально попросить царицу забрать их. Но в остальном нам запрещено применять магию на материке против живых. Да и, честно говоря, владение тенями — далеко не самый приятный опыт.
— Но у тебя он есть? — спросила я, припомнив призрака, так изящно подлившего мне кофе.
— Я убил нескольких на войне в Тангее, когда мне было шестнадцать, — ответил Кудеяр. — И недавно, — посмотрел на меня долгим, прохладным взглядом. — Я знаю, вы мне кое-что не сказали, наверное, хотели уберечь. Но такое не могло пройти для меня бесследно. После ущелья по изнанке за мной следуют тысячи душ, я их слышу... — он замер на миг, потом опустил уши и прикрыл на секунду глаза. — Каждого из них. Я знаю, что виноват в их смерти, что не имел права забирать их. Но они переродятся в хорошем месте, оно будет намного лучше чем то, в котором они жили, — царевич вздохнул и открыл глаза. — Вот почему я не могу последовать за своими желаниями. Ко времени, когда их души родятся новыми сенари, я должен обеспечить им достойное будущее и богатую, сильную страну: это единственное, чем я могу искупить свою вину перед ними.
То, что он говорил, было одновременно и страшно, и величественно. Круговорот жизни, за который в ответе он один... такой роли никому не пожелаешь. Я простая ведьма и все, за что я отвечаю, ограничивается моим телом. Может, когда-нибудь у меня будут дети, и, если к восемнадцати они не помрут, мой долг будет считаться исполненным! Он же в ответе за образование целого народа. Жить, веря, что ты обязан обеспечить счастливое будущее тысячам еще нерожденным душам... я попробовала представить, каково это, но не смогла.
— Ты переживала, что из-за тебя мог погибнуть какой-то инквизитор, — сказал Кудеяр, поймав мой задумчивый взгляд. — Если он действительно погиб, подумай о том, что он вернулся к своим предкам в Реку Жизни и вскоре явится на землю, чтобы прожить новую жизнь, которая вполне возможно будет лучше прежней. И это произойдет независимо от тебя и твоих желаний, он сам принимал решения и поступал так, как поступал, и ты влияла на его существование не больше, чем пролетающая мимо бабочка.
Сердце при упоминании Арланда защемило, меня вновь будто накрыло серой вуалью, но на этот раз я восприняла мысли о нем спокойнее. Рассказ Кудеяра заставил меня подумать о произошедшем в ином ключе, и если мое чувство вины не исчезло, то по крайней мере теперь мне не казалось, что я больше не достойна счастья.
— Если сравнивать с тем, что ты нечаянно поработил целую цивилизацию... — вздохнула я. — У меня все не так уж плохо.
— Не болтай об этом, — предупредил Кудеяр. — Если патриарх узнает, мне придется худо. И Раф тоже.
— Раф? — я недоуменно взглянула на нелюдя. — А она тут причем?
— А ты не знаешь? — удивился он. Я покачала головой, и Кудеяр задумался, рассказывать мне или нет. В конце концов это явно было не мое дело, кто я такая, просто какая-то бродячая ведьма... но, с другой стороны, до сих пор у него, похоже, не было возможности выговориться кому-то постороннему, кому вообще нет дела до его великого предназначения. В конце концов он принял решение рассказать мне и ее историю. — Когда моя мать была в Поднебесье на Войне Богов и поняла, что ее зовут Святые Огни, она заключила сделку с Мартином Безбожником, тем самым, который начал Войну Богов и дал людям взамен божественной благодати искусственное белое пламя. Мартин понимал, как опасны могут быть существа, которые появятся на свет после того, как Святые Огни доберутся до скахтьярна и его теней — в последний раз, когда скахтьярн окунался в источник жизни это закончилось появлением в Поднебесье пантеона, который в итоге начал вырезать смертных, направляя в них молнии прямо с неба. Однако мать уговорила монаха помочь ей, пообещав, что перед тем, как передаст своих теней Озеру Стихий, отправит одну из них в Реку Жизни и создаст последнего живого бога, чтобы тот в будущем смог защитить смертных от сенари тени. Так она и сделала в тот же день, когда я родился. После того, как убила последнего бога, она пустила свою тень в небесный колодец, и та преобразилась. Рэмол и Истэка были там, они разрушили могущественный артефакт и сотворили из него тело, способное вместить молодую богиню. Так появилась Рафнейрис. Моя мать и Мартин решили, что она должна прожить жизнь среди смертных, узнать людей и нелюдей, науки и веру, и обрести истинную мудрость, чтобы не повторить ошибок старых богов. Детство она провела на Охмараге, потом ходила в послушницах в церкви под надзором Мартина, а теперь ей решили дать немного свободы и... — он усмехнулся. — Они хотели воспитать совершенную богиню, но немного просчитались с ее характером. Раф совершенно неуправляема.
Услышанное никак не могло уложиться в моей голове. Все это было немного слишком... тени, души, Источники, сенари, скахтьярны, белое пламя, боги... у меня от всего этого мог закипал. Кудеяр, похоже, вырос среди разговоров о таких вещах и для него они были так же просты, как беседы о погоде.
— Она знает, кто такая? — спросила я, все еще переваривая. — Ну, то есть, у вас в мире все говорят о мертвых богах, но выходит, что они не мертвы? Это же просто... шок-контент!...
— Про Раф почти никто не знает, — Кудеяр пожал плечами. — А те, кто знает, не особенно верят. Когда-нибудь она оставит человеческое тело и займет свое место на Поднебесье, будет слушать молитвы и помогать смертным, может, подарит святошам белое пламя... вот тогда в нее поверят. Но пока она здесь, ее мало что отличает от обычной девушки. Мама говорит, в младенчестве Раф помнила, кто она такая, даже пыталась несколько раз обратить меня в своего ангела, — усмехнулся. — Но потом она увлеклась детством и забыла. Когда она в шестнадцать отправилась на материк и Мартин рассказал ей о ее сути, это была страшная истерика. Раф, этой избалованной царевне, вдруг объявили, что она живет не для себя, и на ее плечах все смертные этого мира, потому что она видите ли единственная живая богиня!... Я благодарил Святых Огней, что в этот момент находился за тремя морями от нее! Мы-то с ней всегда думали, что из нас двоих это мне не повезло родиться с непосильной ответственностью на плечах. Но по сравнению с ее участью моя судьба просто легкая прогулка по весеннему саду! Я хотя бы смогу умереть лет через восемьдесят, а она проживет тысячелетия в изнурительной заботе о целом мире.
Нам принесли уже третью пару кофейников. Я пронаблюдала весь ритуал с подогревом песка уже без всякого удивления. Простой сенари огня, что вообще в нем необычного?... Тут вон повелитель душ сидит со сводной сестричкой-богиней.
— Так, а почему Раф не поздоровится, если кто-то узнает о твоих похождениях? — спросила я.
— Вообще-то моя мать с Мартином создали ее как раз для того, чтобы она защищала смертных от ребят вроде меня, — объяснил Кудеяр, поднося к губам крошечную чашечку. — Если до патриарха дойдет, что я пошел по стопам матери и, нарушая все договоренности, вырезаю смертных тысячами, меня скорее всего потребуют казнить белым пламенем. Родители этого не допустят, начнется война между сенари и остальными расами, а Раф убьют раньше времени, чтобы она отправилась в Поднебесье и помогла разнести Охмарагу до того, как сенари тени станут настоящей угрозой.
— Я буду молчать, — пообещала я, чувствуя, как волосы от всех этих перспектив встают дыбом. — Хотя даже если проболтаюсь, кто мне вообще поверит?... Если я перескажу наш с тобой разговор Дейку, он просто у виска покрутит.
— Вся эта история вообще напоминает плохой анекдот, — хмыкнул Кудеяр. — Собрались как-то монах без бога, скахтьярн и два демона в обличие серафимов воспитать себе богиню...
У меня вырвался нервный смешок.
Я припомнила Рафнейрис такой, какой мы ее встретили в "Голодном Кайоте". Обыкновенная девушка, красивая и взбалмошная, связалась с каким-то драматургом, который явно ее обманывает... и она, оказывается, богиня.
Мы вышли из кофейни и отправились дальше по торговым кварталам сенари. Странный разговор еще витал над нами, и я впервые чувствовала, что, глядя на Кудеяра, понимаю, кто передо мной. Мне повезло увидеть не просто уникальную полукровку, рядом со мной шагал переломный момент истории этого мира. Через двадцать-тридцать лет он возьмется за дело и будет ворочать судьбами миллионов, но пока это просто молодой царевич, которого родители отпустили погулять на материк. Он еще ничего не сделал, вся его история впереди... и я искренне надеюсь, что меня она не коснется. От всего этого веяло призрачной надписью с желтой молнией "не влезай, убьет!".
Чтобы отвлечься от тяжелый мыслей, я стала разглядывать прилавки. Ни в одну лавку мы больше не заходили, хотя мне было бы интересно прикупить себе что-нибудь из легендарной Охмараги.
Вдруг Кудеяр завернул в один из подъездов, которые иногда мелькали между торговыми точками. Видимо, квартиры купцов располагались здесь же, чтобы им не приходилось далеко ходить до работы.
Внутри за богато украшенной деревянной стойкой нас встретила сенари-ветер в одеждах по моде Охмараги. Переливающиеся легкие ткани окутывали ее тело, словно сложная иллюзия, и ниспадали почти до самого пола. Ее волосы, напоминающие перья Кудеяра, но куда толще, были убраны в толстую легкую косу.
Кудеяра она мгновенно узнала и, поклонившись, проводила его в одну из комнат.
По пути нам встретились два крепких человеческих мужика с коричневой от загара кожей. Они тащили на спинах большой тяжелый сундук, обитый золотом, и весело о чем-то разговаривали, их речь переливалась странным певучим акцентом, как у Кудеяра. У каждого из них на шее висел толстый плетеный шнурок, вся одежда — прочные кожаных сандалии и красные шаровары из легкой, наверняка недешевой ткани.
Завидев нас с Кудеяром, они улыбнулись.
— Ваше величество! — один из них кивнул, приостановившись, другой молча мигнул, изо всех сил стараясь не уронить ношу.
Царевич покосился на них, но сделал вид, что ничего не слышал... Видимо, так у них положено.
Матросы как ни в чем не бывало продолжили путь и свою болтовню о таверне, в которую хозяин их должен отпустить на этот раз.
— Ты с ними тоже знаком? — тихо спрашиваю Кудеяра.
— Нет, — поморщился царевич. — Это же рабы.
— Рабы? — я ошеломленно посмотрела на двух удаляющихся мужиков.
На их голых спинах не было даже намеков на следы от ударов кнута, а могучие фигуры и пышная мускулатура говорили о хорошем питании.
— Что-то они не похожи на рабов.
— Потому что это рабы с Охмараги. Они живут получше тебя, Бэйр.
